С Саниты не сходила широкая улыбка, когда она бежала к месту встречи с подругами с корзинкой в руках, в зелёной юбке с разноцветным геометрическим орнаментом, вышитой таким же узором короткой жилетке поверх бледно-серой рубашки, и белым черепом, нарисованным на лице. Её тёмно-синие волосы уже растрепались, когда она наконец добежала до места встречи. Её уже дожидалась Альта.
— У тебя волосы разлохматились, — заметила она.
— Да? Ой, а как же я лохматой по домам пойду? — расстроилась Санита.
— Камила скоро должна подойти, она поправит, — поймав умоляющий взгляд одноклассницы, она пояснила: — У меня не получается также хорошо убирать волосы, как у неё.
— А у тебя череп на лице какой-то неаккуратный получился, — сменила тему Санита.
— Марко рисовал.
— О, а вот и вы! — звонкий и твёрдый голос Камилы тяжело не услышать. — Так, а почему ничего белого на вас нет? Обязательно нужно что-то белое! Но вам повезло, я взяла с собой белые платочки, держите!
Камила выдала младшим подругам по белому носовому платку.
— Без них нельзя? — спросила Альта.
— Разве белых черепов недостаточно? — присоединилась Санита.
— Недостаточно, — ответила Камила голосом, не терпящим возражений. — Это единственный день в году, когда можно носить белое. Повяжите платочки хотя бы на руки.
У самой Камилы на голову накинута очевидно мамина белая мантилья, покрывающая плечи до локтей.
— Поправь Саните причёску ещё, — попросила Альта, завязывая платок на запястье левой руки. — По мне, в День мёртвых глупо обязывать носить что-то белое, от этого мы не станем больше похожи на мёртвых.
— Это традиции, Альта, их нельзя нарушать, — возразила Камила, собирая заново хвост Саните. — К тому же, мама мне сказала, что нося белое, мы начинаем меньше бояться смерти, а она неизбежно настигнет каждого из нас.
— Но это ведь нескоро будет, да? — подала голос Санита.
Камила многозначительно посмотрела на подругу и туго завязала жёлтый бант на её волосах.
— Готово!
— Ура! Пошли уже! — Санита в нетерпении радостно вскочила и первой сорвалась с места, размахивая корзинкой. Альта и Камила поспешили за ней.
Так девочки отправились в вечернее шествие по домам в честь главного религиозного и семейного праздника нандучан — Дня мёртвых. Сначала Санита стучала в дверь дома, и когда открывал дверь кто-то из жильцов, — а не открывать дверь шествующим нельзя, — девочки начинали петь ободряющие и весёлые поминальные песни, подставляя корзинки в ожидании угощения или пары песо. Получив подношение, девочки кланялись и уходили, напоследок бросая традиционное прощание — “Мы все там будем”. Но одно посещение Саните особенно запомнилось.
Шествующие подошли к дому с приколоченной к двери деревянной табличкой.
— “Палома дель Торо. Одежда на заказ”, — прочитала Санита написанное на табличке.
— Швея, — заключила Альта.
— Стучи уже.
Санита постучала. Дверь долго не открывали. Наконец девочки едва расслышали заверения, что это всего лишь шествующие, и дверь открыла молодая женщина в серой рубашке и длинной синей юбке, надетой почти под грудь. Камила начала очередную поминальную песню, с опозданием к ней присоединились Альта и Санита. Швея, хоть и с лёгкой улыбкой, но терпеливо дождалась, когда девочки допоют.
— Ох, а у нас ничего вкусного нет, к сожалению, — посетовала женщина, но потом, немного подумав, попросила: — Подождите немного.
Она отошла и заглянула в другую комнату. Санита, прижавшись к косяку двери, высунула голову внутрь дома и стала слушать.
— Палома, не нужно открывать дверь каждому, кто стучит, это может быть опасно, — послышался недовольный мужской голос.
— Это всего лишь дети, — заверила жена, видимо, не в первый раз. — К тому же, праздник сегодня, негоже шествующих без подношения отпускать.
— …Ладно, дай им немного денег, и пусть уходят, — сдался муж. — Ох уж эти традиции.
Санита бы и дальше подслушивала, если бы Камила не затянула её назад. И вовремя: Палома через некоторое время вышла к шествующим и бросила в корзинку каждой девочке по паре песо.
— Мы все там будем, — хором произнесли прощальные слова подруги.
— И обязательно встретимся, — с улыбкой продолжила традицию швея и закрыла дверь.
Девочки обошли ещё пару домов и остановились возле апельсинового дерева передохнуть и распределить добычу. Внезапно Санита выдала:
— Странный муж у той швеи, двери открывать не разрешает.
— И правда, — присоединилась к словам Камила, — будто ребёнку запрещает. Вот исполнится мне шестнадцать в следующем году, не буду замуж за такого выходить.
— А он как-то этот запрет объяснял? — спросила Альта.
— Говорил, опасно может быть, — ответила Санита, почесав затылок.
— Как будто чего-то боится…
— Так, девочки! Пора подношения делить! — прервала размышления Альты Камила.
“Улов” был не очень большим: деньги, булка хлеба мёртвых, леденцы, печенье. Санита улыбнулась возникшей в голове фантазии.
— Чего улыбаешься? — заметив её улыбку, спросила Камила.
— Я представила, что мы пираты и делим добычу после налёта на корабль, — ответила та, потом прохрипела, передразнивая пирата: — Чтоб мне ромом захлебнуться! Хороша добыча! Так держать, команда!
Девочки наперебой залились смехом.
— Мы не разбойники! — опомнившись, возразила Камила. — Мы эти вкусняшки и деньги честным трудом заработали, да ещё и традиции соблюли!
— У пиратов тоже есть свои традиции, — заметила Санита.
— В книгах, которые ты читаешь, много вымысла, — отрезвила Альта. — Не забывай, что это выдуманные истории.
— Да? Жаль.
— Всё, подношения поделены, — оповестила Камила. — Можно расходиться по домам!
И девочки разошлись. Санита шла по сумеречной дороге домой, крепко сжимая в руке корзинку с подношениями, и улыбалась: в доме появится немного денег и еды, и папа не будет сильно ругаться, что дочь вернулась затемно. Интересно, что бы сказала мама, если была бы жива?..