неловкость липко разливалась в воздухе. влада сидела в углу кофейни, бездумно пялясь в заблокированный телефон, имитируя интерес к соцсетям. соня принимала и готовила заказы, мыла оборудование, в небольшие передышки пряталась за стойкой. они ждали конца смены.

к чести влады она зачем-то предложила помощь. вымыла полы между столиков, пока соня убирала зону готовки. они вышли на морозную улицу одновременно, такие же напряженно колючие, как и промерзший воздух вокруг.

молча ехали в метро. молча шли по тротуару. молча поднимались по лестнице. молчать было одновременно страшно, но еще страшнее было сказать лишнее.

соня была так рада, что возвращается домой не одна. внутри бурлило. она еле попала ключом в замочную скважину. нервно нырнула в полумрак квартиры, бросив владу на пороге.

владе ни приглашение ни гостеприимство было не нужно. она спокойно разулась, повесила куртку на крючок. так, как будто делала это миллион раз. как будто прожила в этой квартире полжизни. безошибочно нашла ванную, сполоснула руки. запустила стиральную машину.

соня не сказала ничего. она продолжала укрываться в безопасном молчании. позволила владе заполнить собой пространство квартиры, разбавить давящую тишину бытовым шумом. ей было страшно, но она боялась себя. не владу.

***

каждый раз, когда соня появлялась на горизонте, внутри влады что-то замирало. та, кого она рисовала себе ужасным монстром со слов других, оказалась лишь обычной девушкой. сломанной и несчастной, как сотни, тысячи других таких же. но также внутри сони был какой-то стержень. не просто стальной, а железобетонный. и этот стержень манил и настораживал владу одновременно. она всегда помнила, что под хрупкой оболочкой прячется эта несгибаемая сила. и влада уважала это.

соня умиляла ее. влада хотела положить соню в кармашек, хотела защитить от тягостей мира, но это был скорее какой-то надуманный романтизированный флёр желания быть нужной. на самом деле, то насколько не слабой была соня значило для влады больше всего.

соню если посадить в карман, она прогрызет ткань и доберется до внутренностей, выест тебя изнутри. влада почти жаждала этого, хотя и понимала, что не позволит. что все их общение всегда будет кусачим. каждый диалог – битва сильнейших. каждое прикосновение – обмен травмами.

– ты останешься на ночь или... – закатное солнце размазало по кухне золото. оно блестело скоплениями в сониных кудрях, отражалось в чайнике и приятно грело владе руки.

– а ты позволишь... остаться?

соня выглядела беспомощно растерянной, почти уязвимой. и влада до шума в голове повторяла про себя, что на самом деле она не такая. маска красивой девочки, прилипшая к гнойной ране совершенных ошибок.

– спать будешь на диване.

соня выронила эти слова и ушла. не слыша и не видя, как гулко и часто сердце влады стучит в груди. как она проводит раздвоенным языком по пересохшим губам, не решаясь толком дышать.

они обе будут сегодня не в одиночестве.