Помещение, абсолютно темное, мрачное и будто бесконечное, встречает непрошенных гостей влажноватым воздухом и полным отсутствием какого-либо света. Молодой юноша неуверенно идёт вперёд, близоруко щурясь в попытках разглядеть комнату. Лучи бледного солнца смело заглядывают в чужое жилище через широко открытую дверь, обгоняя посетителей, чтобы быстрее растечься по сырому мраморному полу.
Юный кузнец поджимает губы, нерешительно поглядывая на свою спутницу. Высокая леди с лисьими ушами уверенно вышагивает впереди, шелковистый и пышный хвост покачивается в такт цокоту каблуков. Она оглядывается на парнишку, подбадривающая улыбка украшает красивое лицо, на секунду отвлекая смертного от тревоги. Девушка протягивает ладонь в его сторону, молчаливо предлагая взять её за руку. Юноша с энтузиазмом цепляется за возможность, с некоторым облегчением сжимая чужие тёплые пальцы.
Когда они проходят в центр будто бы бескрайней комнаты, парнишка слышит, как входная дверь захлопывается. Они стоят в кромешной темноте, лишь несколько лучей света пробиваются через открывшийся под потолком люк. Почти безупречная тишина прерывается только напуганным частым дыханием кузнеца и капанием воды где-то поодаль. Его спутница громко цыкает и отпускает чужую ладонь, чтобы сложить руки на груди. Юноша чувствует, что она осуждает кого-то и почему-то ему страшно думать, что её пронзающий взгляд направлен именно на него.
– Серьёзно? Я привела талантливого ребёнка, чтобы представить Великому Верховному Старейшине Видьяхар, а он что? Решил смертного запугать? – Женщина кричит куда-то в потолок, почти по-детски топая ногой по полу. Юноша слышит, и даже чувствует, как её хвост раздражённо двигается, будто пытаясь ударить кого-то.
Вся эта ситуация с каждой минутой кажется ему всё более напряжённой. Когда он только приехал на Сяньчжоу, он был невероятно вдохновлен их ремесленниками. Дни и ночи он потратил на то, чтобы научиться их мастерству, стать таким же умелым и искусным, обойти талантливых долгожителей. Думал ли он, что это приведёт его сюда? В тёмное, мрачное здание почти на самом краю драконьего ущелья, на встречу с самой влиятельной фигурой среди бессмертных драконов Лофу. Разумеется, нет. Мысль о том, что сейчас какой-то старик выйдет, чтобы похвалить его навыки, в какой-то степени радовала. Но в то же время безумно напрягала. Вчера он даже не знал эту женщину, спокойно работал в мастерской и горя не знал. Сегодня уже приведён на ковер к существу, которое может испортить всю его карьеру одним словом.
– А ну спускайся и поговори с нами!
Под потолком слышится непонятный шум, юноша поднимает голову, с испугом глядя на горящие золотые глаза. Луч света, под причудливым углом падающий на пол через отверстие в потолке, слабо освещает медленно выплывающую из тьмы драконью морду. Зеленая чешуя поблескивает на бледном солнце, крупные капли с громким шумом падают с усов на мраморный пол. Пронзающий желтый взгляд скользит по непрошенным гостям, существо возвращается в тень после громкого фырканья. Юноша едва сдерживает не до конца понятную дрожь. Это страх? Восторг? Приступ вдохновения?
– Дань Фэн! – Женщина кричит ещё раз, острые когти сжимаются на узкой талии, с раздражением царапают шелковое платье.
Всё, что парнишка видит дальше, короткая нефритовая вспышка. Всё, что он слышит, это грохот, с которым огромный дракон длиной в несколько метров несётся в его сторону, широко раскрыв зубастую пасть. Кузнец крепко жмурится, мысленно готовясь к смерти. Возможно, это ритуал такой? Находить талантливых смертных и скармливать их Верховному Старейшине?
Длинное зелёное тело стремительно мчится к юноше. Сверкающая чешуя разлетается переливающимися искрами, бесследно растворяясь во тьме. За секунду быстрое создание превращается в высокого мужчину, застывающего буквально в нескольких сантиметрах от перепуганного гостя. Он удобно усаживается прямо в воздухе, нефритовые глаза с легким самодовольством разглядывают дрожащего смертного.
– Открой глаза, человеческое дитя, – тихий, но властный голос заставляет кузнеца вздрогнуть, шокированный взгляд впивается в незнакомую фигуру. Тёмные длинные волосы струятся по бледным плечам, белые одежды обнимают стройное, но крепкое тело. Тонкие рога слабо поблескивают в слабом свете.
– Я-я не ребёнок. М-мне шестнадцать л-лет, – ему хочется говорить увереннее, без дрожи и запинок. Но всё такое же непонятное чувство то ли ужаса, то ли обезоруживающего восторга комом стоит поперёк горла, заставляя чувствовать себя дураком. Кто угодно, наверное, считал бы себя идиотом, находясь в присутствии кого-то настолько прекрасного. Почти до ужаса идеального. Чужие губы растягиваются в усмешке, Старейшина упирается локтем в колено, подбородок удобно ложится в раскрытую ладонь.
– Возможно, для твоего вида это приличный срок. Но видьяхары в этом возрасте ещё под стол пешком ходят, – издевка в словах сопровождается взмахом длинного хвоста, – как тебя зовут хотя бы, юное дарование?
– Инсин, Господин Верховный Старейшина, – кузнец выпрямляется, стараясь казаться более уверенным.
– О, а ты из вежливых? Приятно знать, что смертные ещё не разучились проявлять уважение к более сильным видам, – чужой голос будто становится всё самодовольнее с каждой секундой, наблюдающая со стороны лисица тяжело вздыхает.
– Тебе так сложно вести себя нормально? – она раздражённо хмурится, постукивая ногой по полу.
– Тц.
Мужчина закатывает глаза, его, очевидно, подруга, начинает долгий рассказ о том, как она впервые услышала о талантливом маложивущем из одной небольшой мастерской. Дань Фен внимательно слушает, изучающий взгляд проходится по кузнецу с ног до головы, после возвращаясь к собеседнице.
Инсин замечает длинный хвост, методично покачивающийся над самым полом. Ему интересно, какой он на ощупь? Тяжёлый ли? А кисточка на конце, мягкая? Он боится спросить напрямую, кажется, что о подобном запрещено даже думать, не то чтобы произносить вслух. Из транса его выводят чужие высокие сапоги, закрывающие обзор. Старейшина наконец-то спускается на землю, неторопливо подходит к гостям. Он складывает руки за спиной и чуть наклоняется вперёд, чтобы быть на одном уровне с юношей. Строгие нефритовые глаза будто видят его насквозь, холодные пальцы едва-едва касаются чужих серых волос.
– Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, её слова подкрепит сделанное тобой оружие.
***
Новое копье приятным весом лежит в руке, видьяхара делает пробный выпад, с удовольствием подмечая лёгкость, с которой его тело приспособилось к новому оружию. Тонкое древко не кажется слишком хрупким, заточенное зеленоватое острие по ощущениям способно пробить что угодно. Старейшина с улыбкой поворачивается к кузнецу, нервно наблюдающему за картиной. "Пронзающий облака", одно из лучших его творений, с весом выверенным до грамма, идеально ложащийся в руку, выкованный специально для Дань Фена. Каждая минута в ожидании чужой оценки заставляет Инсина нервно кусать губы и напряжённо сжиматься.
Сколько сил было потрачено ради этого копья, сколько дней и ночей слились в бесконечную вереницу из лязга металла и копоти. Всё, чтобы создать искусство, что-то настолько невероятное, чтобы даже проживший сотни лет и множество жизней видьяхара изумленно вздохнул, пораженно раскрыв глаза.
Старейшина любовно обнимает новое оружие, прижимаясь щекой к древку. Инсин думает, что заслужил объятья больше, чем этот кусок железа.
– Только посмотри на себя, всего-то пара лет и ты смог доказать мне, насколько ты искусный кузнец, – Дань Фен посмеивается, откладывая копье в сторону. Мокрая алая листва липнет к чужим сапогам, пока мужчина неторопливо подходит ближе к товарищу.
Они знакомы недолго даже по меркам маложивущих, их встречи постоянно хаотичные и никогда намеренные: то окажутся в кругу общих знакомых и друзей, то столкнутся на улице. Инсин предпочитает думать, что это судьба сталкивает их друг с другом, но узнавать чужое мнение не хочется абсолютно. Вряд ли кто-то вроде Верховного Старейшины считает, что его случайные, но не редкие встречи с простым человеком – что-то большее, чем простое стечение обстоятельств.
– Тебе говорили, что я способный, – чужая похвала почему-то безумно смущает, хотя, казалось бы, за годы, проведенные на Лофу, можно было и привыкнуть. Возможно, все дело в том, кто говорит, а не что. Почему-то ему хотелось нравиться Дань Фену с самой первой встречи. Как мастер своего дела, как воин, как друг, как тот, кого можно однажды полюбить.
– И не соврали, – чужой голос сквозит чем-то непонятным, на границе между издевкой и заигрыванием? Последнее кузнец очевидно себе надумал. Выдал желаемое за действительное, – но я не могу принять такой подарок просто так. Ты так много трудился.
Старейшина вздыхает, останавливаясь в метре от собеседника. Он делает вид, что о чем-то задумывается, абсолютно игнорируя чужое неловкое бормотание о том, что это абсолютно не важно и он просто не сможет взять с Дань Фена плату. Наконец его посещает гениальная мысль, и он жестом приказывает юноше молчать, с воодушевлением сокращая расстояние между ними почти до минимума.
– Закрой глаза.
Инсин тут же жмурится, напряженно застывая. Бледные щеки горят от смущения, пока все его существо обращается в одни сплошные ощущения. Он чувствует чужие холодные пальцы, играющие с серыми волосами, тепло чужого дыхания возле своих губ. Быстро бьющееся сердце грозится пробить грудную клетку или вылететь через горло с каждой секундой. Предвкушение и легкий страх туманят сознание, ему кажется, что всего одно мгновение отделяет его от несдержанного порыва сделать первый шаг, податься вперед.
– Можешь открыть глаза, – Дань Фен отстраняется, с гордостью разглядывая творение рук своих. Является ли им яркий румянец на щеках юноши напротив или же изящная заколка, собирающая длинные волосы в небольшой пучок, он еще не решил.
Кузнец неуверенно касается украшения, кончиками пальцев ощущая тонкие металлические лепестки.
– Спасибо большое, я очень признателен, – он делает небольшой поклон, стараясь скрыть все сильнее распространяющееся по лицу смущение. Стоит ему выпрямиться, как его щеки касаются чужие мягкие губы, мимолетный холод кажется почти обжигающим на контрасте с горячей кожей. Он удивленно застывает, шокировано глядя на уже отстранившегося старейшину.
– Извини, я решил, что это украшение такое изумительное, что я просто обязан взять с тебя небольшой бонус в дополнение к копью, – видьяхара посмеивается, тут же поворачиваясь к собеседнику спиной и поднимаясь в воздух, – еще увидимся, звезда моя.
Нефритовая вспышка растворяется в бледном небе, встревоженная листва стеной опадает с алого клена. Инсин запоздало замечает Пронзающий облака, все также лежащий на каменном столике. Видимо, они встретятся раньше, чем он думал.