Лисья наука

На этот раз дело действительно было туго. Придурок Чэн Цзинянь серьёзно был настроен создавать проблемы повсюду, где появлялся, и не стеснялся использовать любую низость, чтобы наставить палок в колёса тем, кто ему не приглянулся. А уж его за раскрытый обман и вовсе возненавидел. И, конечно, упустить такую возможность напакостить никак не мог. Связать демонический хвост и пропажу человека — тут и самый верный друг засомневается…

Плохо. Хуцзы прикусил внутреннюю часть щеки, пытаясь собраться с мыслями.

— Позвольте, юный господин. — вежливо, но с идеальным чувством момента оборвал вновь открывшего рот Чэн Цзиняня приятный голос.

Хуцзы не слышал его раньше. И, кажется, не видел: такую примечательную деталь, как самодельная шпилька из дерева — это что, лотос? — он бы запомнил. И осанку… Гордая, ровная, прямо как у Ци Сяосюаня — тоже потомственный охотник? Им что, в одном месте палки для спины выдают? Да нет, не похоже… Слишком простенькая одежда. Слишком обычная. И оружия при нём не видать. И улыбается доброжелательно, не пытаясь ледышку изображать.

— Позвольте, юный господин. Вы утверждаете, что этот молодой человек похитил барышню Шань на основании факта, что он был последним, кто её видел, так?

— Верно.

Чэн Цзинянь надменно вздёргивает подбородок. Вот же петух неощипанный! Да с чего Хуцзы её похищать, если они друзья? Ну, если не друзья, то хорошие приятели точно! Шань Ча — милая девушка, она со всеми в таверне в ладах, кроме…

— Однако барышня Шань находится в дружественных отношениях с юношей Хуцзы. Если бы он хотел её похитить, нет никакого смысла ждать открытого ночного визита, который, разумеется, заметит бдительный охотник. Если бы господин Хуцзы хотел похитить барышню Шань, проще всего было сделать это в городе. В толпе так легко потеряться…

Спокойная улыбка мужчины заставляет Чэн Цзиняня занервничать (запах его беспокойства отвратителен, шепчет что-то в голове Хуцзы), но возразить он не успевает — не дают. Незнакомец речь ведёт, словно речка течёт: попробуй прерви складное журчание слов. Прямо как Юйцянь!

И всё ведь напоказ изысканно, вычурно, с почтением, да только в каждой фразе словно ядовитые стрелы прячутся: мягкая, ласковая снисходительность, как к ребёнку. Даже он, не слишком-то книги в руки бравший, слышит. А ведь дурак Чэн из знатных, вроде как, должен больше видеть — не оттого ли синеть начинает, как поганка!

— Кроме того, у господина Хуцзы нет мотива: даже если он действительно демон и достаточно глуп, чтобы убивать прямо перед глазами всего света… С чего бы ему бросаться на того, кого точно станут искать? Того, с кем его видели? Куда удобнее выбрать жертву из уличных попрошаек… Но, молодой господин Чэн, не потому ли вы поспешили всем разъяснить своё суждение, что… Боитесь? Ведь у вас, молодой господин Чэн Цзинянь, мотив для мести деве Шань есть. И о том, что произошло в этом здании не так давно, знают все. Не так ли?

— Ты кто такой?!

— Да как ты смеешь!

— Молодой господин, не слушайте его, всем же ясно, полнейший вздор!

— А, а, а. — всплёскивает руками мужчина, и свита Чэн Цзиняня замолкает, невольно отшатываясь, словно в них вот-вот полетят скрытые иглы. — Как же громко. Как этот скромный может ответить, когда вы так кричите? Ничего не слышно.

— Кто ты? — слышит Хуцзы свой собственный голос. Выходит хрипло и неловко — в горле пересохло от волнения, язык ворочается едва-едва. И всё происходящее, и взгляды, и… Почему этот человек, с которым они раньше не встречались, вдруг решил помочь? Хуцзы знает: в мире мало что даётся просто так. И этот незнакомец не похож на того, кто ищет товарищеское плечо. Что ему проку вступаться?

В обращённом к нему взгляде Хуцзы видит веселье. Не злое, скорее, чуточку ехидное, как будто незнакомец всех их уже просчитал и ждёт, когда каждый актёр скажет свою фразу. Немного похоже на госпожу Имэй, только… Живее. Человечнее, может.

— Имя этого целителя — Ли Ляньхуа. Рад знакомству, господа.