Крис Шистад
«Привет, Нура. Вильям встречается с другой девушкой. Не знаю, насколько у них все серьезно, но они проводят все время вместе. Подумал, тебе стоит знать.» 19:48
Нура не очень аккуратно опустила пакет с продуктами на асфальт, не заботясь о том, что в нем два десятка яиц.
Она перечитала сообщение еще несколько раз. На третий буквы стали расплываться из-за выступивших слез.
Вильям…
Новая девушка…
Он даже не потрудился написать хотя бы сообщение, он просто решил, что все нормально и теперь можно с чистой совестью вступать в новые отношения.
Дрожащими руками Нура нашла в телефоне контакт и нажала кнопку вызова. Как только до невозможности долгие четыре гудка прекратились и абонент взял трубку, она заговорила, не дожидаясь привычного «алло».
— Эва, я не знаю, дома ли ты сейчас, прости, если отвлекаю, но… — Нура слышала, как сильно дрожал ее голос. — Но я только что получила с-сообщение, Вильям, он… у него новая девушка в гребаном Лондоне… блять, он… — она всхлипнула, — он просто бросил меня, даже не сказав мне об э-этом!.. Если т-ты дома, м-можно я приеду сейчас к тебе?..
— Нура, — раздался в трубке совсем не голос Эвы. — Пожалуйста, выдохни.
— Черт!..
Она отняла телефон от уха и сквозь слезы посмотрела на экран.
Не «Эва».
«Эвен».
— Черт, Эвен… — сдавленно проговорила она, снова прикладывая к уху трубку и прижимая ее так, словно та рисковала выпасть, — я не собиралась…
И оборвала сама себя.
Не собиралась что? Рассказывать этот пиздец именно ему?
— Ты сейчас на улице, да? — вкрадчиво спросил Эвен, игнорируя ее сумбурные оправдания.
Нура чувствовала, что дышать становилось сложнее. Это было чем-то непривычным, и потому пугающим. И все же она нашла в себе силы коротко ответить:
— Да.
И в ту же секунду рвано вдохнуть. Это должен был быть глубокий вдох, но что-то мешало, давило на грудь, и <i>панически</i> пугало.
— Нура, дыши медленнее. Сосредоточься. Не делай резких вдохов, ладно?
Она кивнула, зачем-то несколько раз, но вспомнив, что он не может ее видеть, сделала над собой еще одно усилие и ответила:
— Да.
Нура даже не хотела задумываться, как жалко она выглядела сейчас в глазах Эвена. Но трубку бросить не решалась — было слишком страшно остаться одной, задыхающейся, на улице.
— Вдохни медленно и неглубоко, — сказал Эвен.
Она постаралась сосредоточиться и сделать как он просит. Дыхание становилось размеренным. Обманчивое чувство нехватки воздуха очень медленно сходило на нет. Ощущение контроля над дыханием постепенно возвращалось.
Эвен просто молчал, дожидаясь, пока она успокоится.
— Лучше? — спросил он.
— Да, — негромко подтвердила Нура.
И тут же скривилась от резанувшей мысли — невольно она рассказала Эвену все, что ему точно не следовало бы знать. Просто отвратительно.
— Хорошо. Куда ты идешь?
— Домой.
— Значит, у тебя больше нет дел на сегодня?
— Нет.
Она не понимала, почему Эвен задавал эти вопросы.
— Тогда тебе нужно просто пойти домой и выпить зеленый чай, чтобы успокоиться окончательно. Да?
— Да. Я иду.
— Поговоришь со мной, пока идешь?
— Да.
Она отвечала немногословно, но, кажется, этого было достаточно.
— Здорово. Так сложилось, что мне сейчас особенно нечем заняться. Кстати, тебе далеко?
— Нет. Я ходила в магазин. Он не совсем рядом, но… все же.
— Супермаркет?
— Да.
— Зачем тебе понадобилось идти не в ближайший к твоему дому супермаркет?
— Там продаются рыбные котлеты.
Наверное, ее голос все еще звучал странно, раз Эвен продолжал задавать эти вопросы. Довольно дурацкие, на самом деле, но они помогали увести мысли в сторону и сосредоточиться на чем-то отстраненном.
— Ты не любишь куриные?
— Люблю. Но рыбные больше.
— Справедливо, — по-доброму хмыкнул Эвен. — Думаю, мы все на севере больше предпочитаем рыбу. Просто не говорим об этом вслух.
Нура не сдержала улыбку. Даже дрожь постепенно, очень медленно, но все же отступала.
— Да… наверное.
— Как себя чувствуешь?
— Наверное, уже почти нормально.
— Но ты же не решишь сейчас же со мной попрощаться?
— Нет. Мы договорились разговаривать, пока я не дойду до дома.
— Так и есть. Не бросай меня, пока не дойдешь.
— Прости, что вот так все вывалила на тебя, — извиняющимся тоном проговорила Нура. — Я не собиралась… я хотела позвонить Эве.
— Я уже понял. Все в порядке. Если хочешь, мы можем больше об этом не вспоминать, ладно?
— Да.
Помолчав, Эвен продолжил:
— Но также, если вдруг ты хочешь… не то чтобы я думал, что оно тебе надо, но, в общем, если захочешь рассказать, то ты можешь это сделать.
— Да? — спросила Нура только чтобы что-нибудь ответить. Она совершенно точно не хотела рассказывать. Только не Эвену. Слишком стыдно.
— Конечно.
— Мы раньше делились, наверное, всеми переживаниями.
— Да… и если честно, мне было неловко вываливать на тебя свои страхи когда у меня были эпизоды.
— Тебе было это нужно. Невозможно быть настолько сильным, чтобы проходить через это в одиночку.
— Да, наверное. Можно сказать, что больница нас объединила?
— Не самая романтичное знакомство было, да? — усмехнулась Нура.
— Точно.
— Но я все равно рада, что встретила тебя тогда, — слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать.
— Серьезно?
— Я ни о чем не жалею, — подтвердила Нура. Все равно сказанного не воротишь. — А… ты?
— Нет, конечно, нет! — горячо ответил Эвен. — Я никогда не жалел о встрече с тобой! Разве только о…
— Не нужно, — прервала она его. — Это же уже в прошлом, правильно?
— В прошлом.
— И уже не имеет значения.
— Не имеет, — отстраненно повторил Эвен. Казалось, он о чем-то задумался.
— Я практически дошла.
— Да?
— Ага.
— Этот супермаркет точно не прямо напротив твоего дома?
Нура в ответ только засмеялась. Они разговаривали не меньше десяти минут.
— Теперь слышу, что все хорошо.
По голосу она поняла, что он улыбается.
— Эвен…
— Да?
— Спасибо тебе.
— Не за что. Ты точно в порядке?
— Да. Да, я уже возле своей двери, так что…
— Пока?
— Да. Пока.
Нура заблокировала экран, отрешенно глядя на него еще несколько долгих секунд. Затем прислушалась к звукам за дверью — музыка. Просто замечательно.
Надежды на то, что это просто вечерние посиделки Эскиля с каким-нибудь очередным парнем, разрушились, как только она оказалась на пороге. В доме было не меньше пятнадцати человек, что скорее похоже на полноценную вечеринку. Нура оглядела всех, кто был в поле зрения — ни одного знакомого.
— Линн! — позвала она, когда заметила соседку в толпе.
— Привет, — улыбнулась та, подойдя ближе. И судя по всему, у Нуры было такое разочарованное выражение лица, что Линн тут же поинтересовалась: — все нормально?
— Возьмешь у меня пакеты?
— Да, а ты…
— Прости, но я совсем не в настроении для вечеринок.
Линн забрала сумки и бросила в ответ озадаченный взгляд.
— Ты уходишь?
— Да.
— Может, мне просто попросить Эскиля сделать музыку потише? Может, они вообще скоро закончат.
— Нет, думаю, этого все равно не будет достаточно. И вечеринки никто не заканчивает в районе восьми вечера, — улыбнулась Нура. Линн подхватила ее улыбку. — Я ужасно устала за эту неделю и, думаю, что просто хочу тишины.
Она не стала даже разуваться. Протискиваться через толпу за вещами не было никакого желания.
Захлопнув за собой дверь, Нура опустилась на ступеньки и снова достала телефон. Она неуверенно повертела его в руках, мысленно ругая себя за собственную уязвимость.
И все же открыла пока еще пустое окно диалога.
Нура
«Дома непредвиденная вечеринка» 20:07
Она нажала «отправить» как можно быстрее, пока не успела передумать.
Эвен
«Это приглашение или мне показалось?» 20:09
Нура
«:/» 20:09
«Я просто жалуюсь тебе» 20:09
Эвен
«На тебя не похоже» 20:10
Нура начала печатать ответ, но заметила, что Эвен тоже что-то пишет, и прекратила, решив подождать его сообщения.
Эвен
«Я знаю это ужасное чувство, когда нужно отрубиться прямо сейчас, но нет возможности. Кажется, что если останешься в этом месте еще хоть на немного, то просто подерешься с кем-нибудь.» 20:11
Нура хмыкнула, соглашаясь про себя с точным определением. Но Эвену совсем не обязательно знать, насколько он прав.
Эвен
«Давай встретимся возле Tøyen и поедем ко мне? У меня дома ты хотя бы сможешь выспаться.» 20:12
Насколько неприлично было согласиться на это предложение сразу же? Нура не дала себе развивать эту мысль. Когда-то они с Эвеном были настолько близки, что понятия «неприлично» не существовало. И прямо сейчас она не чувствовала, что многое изменилось.
Ей редко приходилось ездить на метро, но если Эвен продолжал жить там же, где и раньше, то это был самый быстрый способ добраться до его дома.
***
На станции, как обычно, было оживленно. Кто-то куда-то спешил, кто-то, наоборот, неторопливо выходил из вагона, просматривая что-то в телефоне. Одни громко болтали, другие читали книги практически на ходу.
— Привет.
Нура не успела ответить, как неожиданно появившийся Эвен просто заключил ее в объятие. Она прерывисто вздохнула и прикрыла глаза, давая себе разрешение хоть немного расслабиться.
И неуверенно обняла его в ответ.
Нет ничего плохого в том, что он хочет ее поддержать. Однажды именно их взаимная поддержка спасла обоих.
— Привет, — едва слышно пробормотала Нура куда-то в его плечо, прижимаясь ближе.
Они стояли так какое-то время, не обращая внимания на людей, которым приходилось их обходить. Может быть, кто-то недовольно вздыхал, может, кто-то даже возмущенно бормотал что-нибудь. В основном, всем было все равно. Никто человека не волнует больше, чем он сам. Иногда это радовало, иногда от этого, наоборот, становилось страшно.
Нура еще сильнее зарылась носом в шарф Эвена, прижимаясь плотнее, хотя плотнее было уже просто некуда. Знакомый запах заставлял ее мысленно вернуться в то время, когда она в любой момент могла рассчитывать на поддержку.
Иногда понимание острого одиночества бьет по сознанию слишком сильно.
— Едем? — тихо спросил Эвен, чуть повернув к ней голову, насколько позволяло их положение.
— Да.
***
Как оказалось, Эвен жил там же. Почему-то казалось, что за те четыре года, что они не виделись, должно было измениться настолько многое, что какой-нибудь переезд — последнее, что удивило бы Нуру. По крайней мере, она за это время переехала дважды.
Все выглядело почти также, как и четыре года назад. Разве что стол ну кухне стоял немного дальше.
— Проходи, — сказал Эвен, неопределенно махнув рукой. — Я сделаю чай.
— Спасибо.
Нура устало опустилась на стул, расфокусированно глядя на, кажется, сахарницу.
Только сняв обувь с пальто и немного расслабившись, она почувствовала, насколько сильно устала.
— Кажется, у меня осталась мята.
Эвен достал небольшой и изрядно помятый крафтовый пакет из верхнего шкафа и ободряюще улыбнулся Нуре. Она машинально вернула ему улыбку, но получилось слишком вымученно.
Эвен не пытался вовлечь ее в разговор. Через минут пять или десять (или пятнадцать?..) перед Нурой оказалась чашка с дымящимся напитком.
Кухня наполнилась ненавязчивым и мягким ароматом мяты и тишиной.
— Спасибо, — еще раз тихо поблагодарила она и обхватила руками чашку.
За это время уже давно пора было согреться, но пальцы все еще были немного замерзшими. Нура коротко посмотрела на Эвена — тот, казалось, чувствовал себя вполне комфортно при этой температуре.
Она сделала глоток, ощущая, как горячий напиток приятно обжигает горло.
Только через некоторое время она заметила, что Эвен просто сидел на соседнем стуле, лениво что-то пролистывая в телефоне. Было похоже, что о своей чашке он напрочь забыл.
***
— Двухъярусная кровать? — Нура дернула бровями в удивлении.
Пожалуй, это было единственным, что изменилось с последнего ее пребывания здесь.
— Э-э, да, — кивнул Эвен и отвел взгляд.
Она поджала, губы, отлично зная эту мимику. Так Эвен выглядел, когда боролся с чувством стыда и думал, стоит ли рассказывать то, о чем он потом может пожалеть.
Нура не хотела давить, но Эвен продолжил:
— Ничего особенного, просто часть одной моей безумной идеи во время последнего эпизода. Я оставил ее, как напоминание. Да и к тому же это довольно удобно.
— Не могу не согласиться.
Она устало улыбнулась и зевнула.
— Черт, подожди одну минуту, я найду свежее белье, — неловко проговорил Эвен, спохватившись.
Прямо сейчас ей было все равно, где спать и на чем.
***
Уступив нижнюю часть кровати, Эвен занял верхнюю.
— Ты разве тоже собираешься спать? — спросила Нура, глядя на то, как он выключает свет в коридоре, затем в комнате.
Квартиру застелил полумрак. Только свет от уличных фонарей отражался на потолке.
— Ага, — тихо, на грани шепота, ответил Эвен. — На самом деле мне тоже стоит отдохнуть. В последнее время не особенно удавалось.
Нура отрешенно наблюдала, как Эвен буквально в два шага оказался на верхней кровати. Звук телефона, оповещающий о начале зарядки — должно быть, там наверху есть тоже есть розетка — возня и тихий вздох.
Все это перманентно успокаивало.
— Эвен? — позвала Нура, чувствуя, что скоро провалится в сон. Засевшая мысль требовала, чтобы ее озвучили.
— Мм?
— Когда у тебя был последний маниакальный эпизод?
— Год назад.
***
Эскиль
«Нура, Линн сказала мне, что ты вернулась домой и выглядела подавленной. И ушла потому что не хотела присоединяться к вечеринке. Прости, если мы помешали тебе. Скажи в следующий раз, ладно? И скажи, где ты? Мы волнуемся ♡» 02:12
Нура поджала губы, глядя на это сообщение. Любой ответ, приходивший в голову, казался не очень удачным. Он в любом случае спровоцирует вопросы о ее местонахождении. Но игнорировать соседа тоже было нельзя.
— С добрым утром, — поздоровался Эвен, зайдя в комнату. И зевнул. Он не выглядел только что проснувшимся, но все еще был каким-то сонным.
— С добрым, — улыбнулась Нура, глядя на эту картину. — Нам повезло, что сейчас выходные.
— Точно… — он обвел взглядом комнату в поисках чего-то, — блин, не знаешь, что я хотел сделать?
— Пожелать мне доброго утра?
— Кроме этого.
— М-м, — Нура сделала вид, что задумалась, — позвать меня на завтрак?
Эвен бросил взгляд на наручные часы, затем скептически посмотрел на нее в ответ, дернув уголком губ.
— Серьезно? Уже скоро обед.
— Когда встал, тогда и завтрак, — фыркнула Нура.
Он снова обвел взглядом комнату и задержал взгляд на письменном столе.
— Точно! — лицо озарилось пониманием. — Мне нужно забрать свою чашку. Я не нашел ее на кухне, все, блин, обыскал, а она здесь.
— Давно не спишь?
— Часа три, наверное.
— Мне, думаю… — Нура повыше села на кровати. — нужно идти. Неловко… все время сидеть тут.
— Да ла-адно, — простонал Эвен, — что я сделал не так?
— В каком смысле?
— Что я сделал не так, если ты решила, что стесняешь меня?
— Не знаю, я только подумала, что это…
— Что?
— Что, возможно, у тебя есть свои планы на выходные. И ты пригласил меня сюда из вежливости, а теперь я буду мешать, но из той же вежливости ты не выставишь меня, — выпалила Нура.
— У меня нет планов, — закатил глаза Эвен.
— Нет?
— Нет.
Нура закусила губу, откровенно рассматривая его лицо. Эвен выглядел лучше, чем в тот день, когда они случайно встретились в библиотеке. За четыре года могло измениться очень многое, но если она хоть сколько-нибудь его знала, то могла с уверенностью сказать, что его поведение было похоже на то, что он старался отвлечься.
Она опустила взгляд на его руки, сжимающие чашку — все тот же легкий, почти незаметный тремор.
Нура была внимательной, она еще в тринадцать лет заимела привычку замечать эти вещи. Особенно, если они казались Эвена.
Поэтому, она не знала точно, будет ли мешаться, или, наоборот, сможет разговорить его и оказаться полезной.
— Как ты? — спросил внезапно Эвен.
— Я… нормально?
Он отвел взгляд и, пожав плечами, объяснил:
— Просто у тебя явные признаки нервного срыва и вчерашняя ситуация… это было похоже на паническую атаку, — он поймал ее взгляд, — понимаешь?
Нура вздохнула. Понимая, что объяснений не избежать, она все равно не была готова говорить об этом.
— Думаю, сейчас я в порядке, — тихо сказала она, царапая краешек телефона.
***
— Моя мама, кстати, не знает, что ты здесь, — сказал вдруг Эвен, когда они переместились обратно в комнату. — Она вчера поздно вернулась домой и, видимо, была настолько уставшей, что даже не заметила твою обувь в прихожей. Я подумал, что это к лучшему, — он опустился на кровать, погибая под себя ноги и садясь по-турецки, — мы можем вместе решить, что ей сказать. В смысле… хочешь ли ты, чтобы я просто сказал ей все как есть?
Нура задумалась. Она помнила Сигрид понимающей и участливой женщиной. Но в то же время прекрасно осознавала, как выглядит со стороны ее пребывание здесь. Если они просто скажут, как есть, то разговора о Вильяме не избежать, и объясняться придется слишком много.
— Я не хочу врать твоей маме, — все же тихо сказала Нура. — Я обожала ее и не хочу с ней так поступать.
Эвен понимающе кивнул.
— Но в то же время я не хочу… рассказывать все, — она скривилась. — Хотя это было бы не очень справедливо, все же я нахожусь в ее доме.
— Нура, ты всего лишь переночевала здесь. Мы можем просто сказать, что ты живешь с соседями, которые решили устроить вечеринку, а тебе… не знаю, врачом рекомендовано соблюдать режим.
— Это не так далеко от правды, — усмехнулась Нура.
— Да?
— Да, я недавно была у доктора Скрулле.
— Доктор Скрулле?
— О, тебе повезло, если не было необходимости к ней идти, — Нура закатила глаза и улыбнулась. — Наш школьный врач.
— И почему мне повезло?
— Ну… не пойми меня неправильно, она классная, но знаешь, из тех врачей, которые в начале в красках расскажут, что тебя ждет, если ты запустишь свое состояние. Но в итоге сделают все, чтобы помочь.
Эвен прыснул.
— Звучит устрашающе.
— Сходи как-нибудь. Ну там, знаешь, если перепьешь колы и прихватит желудок. Непередаваемые впечатления.
Переглянувшись, они засмеялись.
— И… зачем ты ходила к доктору Скрулле?
Нура закусила губу, не зная, как начать говорить. Если еще вчера она совершенно точно была уверена, что не собирается рассказывать больше, чем уже рассказала, то сегодня примерно половина нее хотела этого разговора.
— Мы условились, что ты можешь ничего не говорить, — неправильно интерпретировал ее молчание Эвен. — Но мне показалось, что ты не против.
— Мне кажется, я еще четыре года назад тебе говорила, как меня бесит твоя проницательность, — улыбнулась Нура. Совсем не весело.
Эвен поджал губы.
— Не то чтобы я за это извиняюсь. Что случилось вчера? — тихо спросил он. — Что за Вильям?
Нура вздохнула.
— На самом деле, не совсем вчера. Вчера было просто… завершение, наверное. Подтверждение того, что я и так подозревала, — она скривилась, но продолжила, — мы встречались с Вильямом с прошлого года. Это была долгая и не очень приятная история. Его брат чуть не разрушил наши отношения.
— Что именно он сделал?
— Он… когда все было еще непонятно. Все началось на самом деле с Вильде.
— Вильде? — Эвен дернул бровями. — Той Вильде, которая организовала эту «Группу уюта»?
— Э-э, да! Не знала, что ты тоже в ней состоишь.
— Ну скажем, да… в общем-то, это немного так.
— Немного?
— Не переводи тему, — улыбнулся Эвен.
— Вильде была ужасно влюблена в Вильяма, мне он тогда казался полным мудаком. И когда я ему сказала, что он только думает, что выглядит круто, когда ведет себя с Вильде таким образом, Вильям… не давал мне прохода. И он поставил условие, что извинится перед Вильде, если я схожу с ним на одно свидание.
Сейчас, когда она рассказывала историю их отношений, была возможность посмотреть на это немного со стороны. Нура поймала себя на мысли, что хочет рассказать о Вильяме, возможно, несколько лучше, чем было на самом деле.
— И ты сходила?
— Да. Это было самое странное свидание. Мы просто пили какао и он рассказывал о своем детстве.
Эвен усмехнулся, но ничего не ответил, давая ей возможность продолжить.
— И потом… так сложилось, что мы стали больше общаться и…
— И он тебе понравился?
— Да, он оказался не таким, как я думала.
Нура чувствовала, что краснеет.
— И в момент, когда я все еще сомневалась и мы с Вильямом немного поссорились, я… в общем, я ему позвонила, но он не ответил. Я подумала, что он не хочет со мной разговаривать, но мне нужно было объясниться. Я приехала к нему домой, но встретила там не его, а его брата. Нико. Он наговорил мне кучу дерьма о Вильяме, чтобы у меня сложилось о нем неверное впечатление и я расстроилась еще больше. Он… быстро понял, что я была вообще не в себе.
Нура замолчала, собираясь с мыслями, чтобы рассказать, что произошло дальше. Она машинально заправила прядь волос за ухо, обвела глазами комнату, пока, наконец, не остановила взгляд на лице Эвена.
Тот смотрел на нее внимательно, чуть нахмурившись. Так, что от этого взгляда хотелось спрятаться. Совсем немного.
— У него в это время была вечеринка. В доме Вильяма. И он предложил мне выпить. Я была так расстроена, что согласилась. Это было так глупо!.. Но тогда я вообще про это не думала. В общем, так случилось, что я выпила больше, чем следовало, и… когда я проснулась… Черт!.. Я проснулась рядом с Нико и другой девушкой из нашей школы. Я тогда не знала, что делать, как смотреть в глаза Вильяму. Я ничего не помнила, спросила у Нико, что случилось. И он сначала написал, что ничего и все в порядке. А потом прислал мне мое обнаженное фото. И наговорил кучу бреда. Выдуманного. Но тогда я ничего не помнила и он рассказал обо всем Вильяму. Мне было нечего ему сказать, я же не знала… позже я поговорила с Мари, той девушкой. Она мне рассказала правду. Сказала, что ничего не было, что я просто сама разделась и заснула.
— И вы помирились? — спросил Эвен, когда Нура замолчала, снова царапая краешек телефона, который так и не переставала вертеть в руках.
— Не сразу, — Нура дергано пожала плечами, — он в тот момент решил уехать в Лондон к отцу. Да, мы в помирились, но в итоге я поехала с ним. Там все изменилось. Чем больше он работал с отцом, тем больше я там чувствовала себя лишней. Он как будто просто перестал меня замечать. У меня в голове не перестала крутиться мысль, что он добился, чего хотел и успокоился. Когда я окончательно почувствовала себя очередным трофеем, я хотела с ним поговорить, но так и не нашла удачного момента. Он все время был занят. И в итоге я в какой-то вечер просто купила билет на самолет в Осло. На следующее же утро. И улетела, ничего не сказав Вильяму.
— И… что он?
— Ничего.
— Вообще ничего?
— Вообще, — тихо подтвердила Нура. — Он не написал никакого сообщения, не позвонил. Ничего не спросил. Как будто все так и должно быть. Я тогда почувствовала себя так мерзко, как будто я… я не знаю.
— Получается, вы больше не общались?
— Нет.
Оба какое-то время молчали.
— И что случилось вчера? — спросил вдруг Эвен. И добавил каким-то не своим голосом: — У него другая девушка?
— Да. Я узнала это от Криса. Его друга. Вот и вся история. Наверное, все просто разрешилось само собой.
В комнате снова повисло молчание.
— Насколько цинично будет звучать, если я скажу тебе, что он поступил, как мудак?
— Достаточно цинично.
— Я… знаю, что это не совсем уместно, — проговорил Эвен куда-то в сторону, — и я должен был сказать это гораздо раньше, так что, вероятнее всего, тебе сейчас это вообще не нужно, но… прости меня.
Нура поджала губы и тоже отвела взгляд.
— Наверное, я уже простила, — ответила она. — Не знаю. Мне просто было больно, но потом это прошло.
— Я должен был сказать тебе хоть что-то. Хоть как-то объясниться.
— Да, не очень приятно было узнать от Сони, что ты решил, что это проявление маниакального эпизода на следующий же день, после того, как мы…
Эвен с недоумением посмотрел на нее. И, когда заговорил, его голос был не громче шепота.
— Ты говорила с Соней?
Нура нахмурилась.
— Ну… точнее, она со мной. Ты не отвечал мне на сообщения, хотя раньше, даже когда… даже когда ты еще не знал, какие лекарства тебе подходят, и таблетки подбирались неправильно, и что-то выходило из-под контроля, ты все равно отвечал мне. Что-то бессвязное, но это было хоть что-то. И тогда…
— Черт, Нура…
— И тогда я… я просто подумала, что что-то случилось. Я написала Соне, она сказала мне, что ты решил, что твои чувства ко мне — это часть маниакального эпизода, просто ты не сразу разобрался. Что ты решил, что видишь во мне не больше, чем приятельницу.
Эвен покачал головой, его взгляд метался.
— Все было, черт возьми, не так!
Нура замолчала и остановила взгляд на его лице.
— Соня… она не могла тогда ничего знать.
— В смысле?
— Мы с ней не общались в тот период. Вообще. Я не знал, что она тебе что-то говорила. Да, она приходила тогда ко мне в больницу, она была моей соседкой по парте и наверное, очень хотела со мной общаться уже тогда. Она просто периодически навещала и… помогала мне в школе.
— Я знаю, ты рассказывал. Я думала, вы друзья или вроде того. Мне казалось, что это очень хорошо, что у тебя в школе есть человек, который тебе помогает.
— Да… мне тоже так казалось.
Они снова замолчали, пытаясь проанализировать ситуацию.
— Но почему ты не отвечал тогда? На самом деле?
— Отчасти Соня была права, но только в том, что у меня в тот период только начиналась мания. Не знаю, помнишь ли ты, но тогда я все еще приходил в больницу, чтобы врач наблюдал динамику и, при необходимости, вносил корректировки. Мне назначили новые препараты и нужно было, как раз, в динамике понять, работают ли они. Сначала все было нормально, вроде как. Но в этом и ловушка биполярного расстройства, не всегда можно сразу понять, что работает, а что нет… в общем, только тех препаратов оказалось недостаточно. У меня началась мания. И просто… серьезно, Нура, это было просто стечение обстоятельств, что на следующий день после того, как мы переспали, все пошло не так.
Нура потерла виски.
— То есть у тебя тогда все-таки началась мания?
— Да.
— Из-за неверно подобранных лекарств?
— Да.
— И почему ты не ответил на мои сообщения?
— Я плохо помню, что в тот раз точно произошло, но если верить моей маме, то я решил, что выбросить куда-то телефон, это хорошая идея, — Эвен невесело усмехнулся, глядя куда-то в сторону, — даже не спрашивай, зачем и почему.
— Черт возьми…
— Ну да.
— А потом?
— Что?
— Почему ты ничего не сказал… потом?
Эвен отвел взгляд. И снова замолчал на некоторое время. Нура не торопила. Общее понимание все никак не хотело складываться, даже за наличием недостающих деталей. Все же, казалось, что-то ускользало.
— Видимо, потому что я был идиотом, — сказал вдруг Эвен.
— Почему?
— Потому что Соня сказала мне, что ты не хочешь меня больше видеть, слишком злишься. А мне, понимаешь, мне на тот момент было достаточно стыдно за свою болезнь, чтобы эта ситуация… в общем, чтобы пустить ее на самотек. Позже, когда все относительно вернулось в норму, я хотел написать тебе или позвонить, но все время представлял, как ты скажешь, что не хочешь со мной разговаривать. Или поговоришь из вежливости, потому что я больной, но по твоему голосу я все равно пойму, что ты уже устала от меня и моей болезни. Пойму, что решила жить без всего этого.
Нуре хотелось сказать так много всего, но ни одна мысль не желала складываться в предложение.
— И чем дольше я об этом думал, — продолжил Эвен. — Тем больше проходило времени. И тем сильнее я осознавал, что возможность уходит.
Оба в очередной раз замолчали, стараясь осмыслить сказанное.
— Получается, Соня разрушила наши отношения, — заключил Эвен.
— Не Соня, — возразила Нура, — а мы сами. Соня просто вывернула все в свою пользу… и мы тогда были знакомы всего несколько месяцев. Наверное, этого мало, чтобы все… понять.
— Несколько офигенных месяцев.
— Да уж. Особенно в контексте больницы.
— Ну и ладно… моя мама, кстати, до сих пор тебя вспоминает.
— Серьезно?
— Ага.
— Что именно?
— Ну… например, как время от времени, когда она собиралась навестить меня в больнице, она покупала маршмеллоу и брала для тебя тоже.
Нура улыбнулась.
— Да, такое было.
— У меня, блин, теперь маршмеллоу четко ассоциируется с тобой!
***
Нура
«Привет, Эскиль. Я у друга, все хорошо. Передашь Линн?» 11:40
Эскиль
«Когда ты вернешься?» 11:41
«Я блин чувствую себя виноватым за то, что тебе пришлось ночевать у какого-то друга.» 11:41
«Кстати, у какого?»11:42
Нура
«Правда, все нормально. Ты не должен не веселиться только потому что я не в настроении, хорошо?» 11:43
Эскиль
«Так когда ты придешь?»11:43
Она закусила губу, не зная, как ответить. Нура бы соврала, если бы сказала, что нет той части ее, которая где-то глубоко и очень хочет задержаться здесь подольше.
Нура
«Наверное, сегодня» 11:44
Эскиль
«Наверное? ;)»
«О.о»
«💦»
Нура
«Блин, Эскиль, прекрати! ХD»
***
Сигрид была по-настоящему удивлена, но, кажется, рада видеть Нуру. Она тепло ее обняла и, отстранившись, с улыбкой оглядела.
— Тебе так идет эта короткая стрижка, — заметила она. — Хотя и с длинными волосами тоже было отлично. Мне всегда казалось, что у тебя такая внешность, любая прическа пойдет.
— Моя мама ерунды не скажет, — хмыкнул Эвен, снимая омлет с плиты. — Она все-таки стилист.
— Да… я помню.
— Как у тебя дела, солнце? — спросила Сигрид, когда они втроем сели завтракать.
— Все хорошо, — Нура натянуто улыбнулась, — много занятий в школе, но удается поддерживать баланс.
— Во взрослой жизни, которая неумолимо к вам подкрадывается, этот навык один из главных, — серьезно сказала Сигрид, но тут же снова улыбнулась. Ее хорошее настроение всегда было таким заразительным, что даже сейчас казалось, что на кухне стало чуть светлее. — То есть, ты к нам просто в гости? Не подумай ничего, пожалуйста, — она взяла Нуру за руку и чуть сжала. Этот жест отозвался теплым и таким далеким воспоминанием. — Просто если что-то случилось, я хотела бы знать, могу ли я…
Сигрид не договорила. Нура же беспомощно посмотрела на Эвена.
— Нуре нужно было где-то переночевать. Шумные соседи и все такое, — просто объяснил тот.
Сигрид сделала вид, что поверила, но в ее глазах блеснул огонек.
— Вы теперь снова… — она дернула бровями. Наверное, это общая черта всех Насхаймов.
Нура и Эвен поспешили одновременно возразить:
— Нет!
— Нет!
И неловко переглянулись.
Сигрид поджала губы, но через секунду снова тепло улыбнулась обоим одним уголком губ.
— Оказалось, что Нура тоже учится в «Ниссен», — сказал Эвен, чтобы прервать неловкую паузу.
— О, это же замечательно! Только, Нура… напомни, пожалуйста, ты сейчас на втором, или уже третьем курсе?
— На втором.
— Получается, у вас нет совместных уроков?
— Думаю, мама просто хочет узнать, не придется ли нам проводить много времени вместе, — опередил Эвен, закатив глаза и бросил взгляд на Нуру, прежде чем та успела что-то сказать.
— Между прочим, я была бы рада, — охотно согласилась Сигрид, — скажу честно: как мать, я была бы счастлива, но это все же только ваше дело, ребята.
Честность и открытость этой женщины всегда были теми качествами, которые восхищали Нуру. И, возможно, заставляли немного завидовать Эвену. Все же ее родители были совсем не такими. Когда пришло понимание, что она толком не знает своих родителей, смириться с этим было непросто. Вероятно, какой-нибудь психолог сказал бы, что у нее травма. Хорошо это или плохо, но она никогда не посещала психолога.
— У нас нет совместных занятий, — сказала Нура и закусила губу, понимая, что невольно вложила в интонацию гораздо больше разочарования, чем хотела.
Поймав нечитаемый взгляд Эвена, она отвела глаза.
Омлет был уже почти холодным, но напрочь пропавший аппетит подсказывал, что он окажется выброшенным.
— Ладно, хватит о школе, в конце концов, сегодня воскресенье, — Сигрид хлопнула в ладоши обвела взглядом стол, что-то ища. Взяв кусочек хлеба она спросила: — чем, сегодня планируете заниматься? Эвен, мне показалось, что тебе не помешало бы немного отвлечься.
***
До конца «How to Write A Lot» оставалось не больше двадцати страниц. Нура не сказала бы, что читала с огромным увлечением, но некоторые вещи в само
Время близилось к полудню, но они с Эвеном негласно решили просто остаться дома. Более того — практически не покидая комнату.
И такое времяпровожедние казалось самым естественным.
Нура привыкла ежедневно заправлять свою постель, но здесь это было даже лишним — они оба валялись в кровати с перерывами на короткий поход на кухню. В голове крутилось слишком много мыслей, и она догадывалась, что скоро или зациклится, начав гонять их по кругу, или просто потеряется в собственном сознании.
Например, она все еще ощущала некоторую вину за свое нахождение здесь, но не могла справиться с острым нежеланием возвращаться домой, где ей зададут слишком много вопросов. Да, можно не отвечать, но даже чтобы «держать оборону» нужны психические силы. Нура остро ощущала, что их слишком мало.
Еще ей не давало покоя очевидно тревожное состояние Эвена. Она чувстовала себя обязанной попытаться как-то ему помочь, хотя бы узнать, в чем дело. И осознав это, ощутила знакомый трепет. Возможно, она гораздо больше хотела оказаться полезной, чем чувствовала себя обязанной.
Когда мысли стали совсем уже вытеснять только что прочитанное, Нура поняла, что надо отвлечься. Она подвинулась к краю кровати и посмотрела наверх — Эвен просто что-то листал в телефоне.
— Что делаешь? — негромко спросила Нура.
— Листаю ленту, — ответил Эвен, не отрываясь от экрана.
— Какую?
— В смысле?
Эвен опустил на нее взгляд. Он выглядел так, словно только что о чем-то серьезно размышлял, а его бесцеремонно отвлекли.
— Ну, тебя нет в соц. сетях, — проговорила Нура, — какую ленту ты листаешь?
— А, ты об этом… я просто листаю новости, — пожал плечами Эвен, возвращаясь к телефону, — хотя, возможно, стоит прекратить это делать. Никак не помогает психологическому спокойствию.
— Тоже мне занятие выбрал, — фыркнула Нура.
Читать больше не хотелось.
— Эй, я редко просматриваю какую-то, ну знаешь… фигню типа новостей.
— Да?
— Чаще смотрю фильмы или рисую. Ну или слушаю…
— «Nas»? — улыбнулась Нура.
— Как ты догадалась?
Эвен изобразил притворное удивление.
Первое, на что Нура обратила внимание, когда оказалась в комнате Эвена — куча плакатов с изображением музыкантов или их синглов и рисунки Эвена на стенах. «Nas» — было не совсем тем, что он слушал четыре года назад, и, наверное, это нормально, когда люди со временем меняют свои вкусовые предпочтения.
Им все еще не нужно было много разговаривать. Они могли перекинуться несколькими фразами за утро, а потом молчать большую часть дня, каждый занимаясь своим делом. И никто не чувствовал себя обязанным разбавлять тишину.
Но когда они говорили, разговоры шли так непринужденно, что чувство легкости едва не пьянило. Нура чувствовала, что это опасная грань, но совсем не хотела заставлять себя держаться от нее подальше — пришлось бы приложить слишком много усилий.
— Вот ты знала, что по статистике примерно половина сотрудников полиции в Норвегии рассматривает возможность увольнения?
Голос Эвена отвлек ее от размышлений.
— Прекрасно. Значит, если у меня не получится стать журналисткой, смогу хотя бы пойти в полицию. Вакантных мест будет предостаточно.
— Ты серьезно? — засмеялся он, снова свешиваясь с кровати.
— Конечно, нет.
— Ты станешь журналисткой, — уверенно сказал Эвен, поймав ее взгляд.
— Надеюсь, — Нура беспечно пожала плечами, — но мы не можем знать это наверняка.
Каждый снова вернулся к своему занятию.
Нура попыталась найти место, где она остановилась, но мысли слишком увлекали ее, чтобы продолжить читать.
Вчера они тоже не выходили из дома. После того разговора утром (или уже днем?) они не придумали ничего лучше, чем начать вместе готовить обед.
Размеренное занятие помогло не сильно зацикливаться на собственных эмоциях. А когда паста с грибами была готова, оба внезапно решили, что не хотят есть. Нура вдруг поняла, что все еще хочет спать, поэтому просто вернулась в комнату и заснула практически сразу. А когда проснулась, поняла, что Эвен тоже спит. Так время подошло к вечеру, они поужинали разогретой пастой, практически не разговаривая, и вернулись в комнату. Нура сделала попытку продолжить читать «How to Write A Lot» (куда более удачную, чем сейчас), а Эвен что-то печатал на ноуте.
— В Норвегии снизилось количество сердечных приступов по сравнению с предыдущим годом, — снова озвучил Эвен.
— Вау, неужели это хорошие новости? — без энтузиазма отозвалась Нура.
— Их меньше, чем плохих, но они есть.
Она бы не слукавила, сказав, что эти странные два дня были похожи на идеальные больше, чем любые другие за последнее время. Вильям вспоминался редко, а когда вспоминался, отогнать мысли о нем было чуть проще, чем обычно. Это внушало уверенность в… настоящем? В возможности счастливого будущего? Вероятно, просто внушало уверенность в себе.
Все было бы еще лучше, если бы выходные длились дольше, чем два дня. Возможно, двум уставшим подросткам требовались каникулы прямо сейчас.
— Нам, наверное, следовало бы заняться уроками, — нехотя проговорила Нура. — Сегодня воскресенье.
— М-м, — согласно промычал Эвен сверху, явно дочитывая какую-то очередную новость, — я, кстати, отправил то эссе учителю на прошлой неделе.
— Да? Удалось написать то… что хотелось?
— Не знаю, наверное, отчасти. Я еще не получил ответ, как получу, думаю, работы прибавится. Скажут что-нибудь переписать дописать. Но я устал от этого эссе.
— У тебя действительно так мало домашнего задания? В смысле, тебе больше ничего, кроме эссе, не надо сейчас делать?
— Сейчас да.
— Не думала, что учиться в выпускном классе так просто, — усмехнулась Нура, — по крайней мере, это обнадеживает.
— Эй, это вообще не просто!
— Ты только что сказал!..
— Нет!
— Но!..
— Нет! — Эвен свесился со своей части кровати, глядя на Нуру, — Не-е-т! Просто сейчас такой период.
— Какой? Период ленивых выпускников? — смеялась Нура.
— Нет, период, когда в «Ниссен» наконец-то появились ученики, которые умеют распределять свое время!
— Получается, я не умею распределять время?
Нура приподняла брови, с хитрой улыбкой глядя на Эвена.
— Это сказал не я.
— Ты на это намекнул! — засмеялась она.
Эвен не смог сдержаться и подхватил ее смех.
— Разве? — театрально положив руку на сердце, изобразил он недоумение.
— Только что!
— Не может быть! С чего ты взяла, что я говорил о тебе?
— Ты сказал «появились», имея в виду себя, — смеялась девушка, — а я пришла в «Ниссен» гораздо раньше, чем ты! Получается, я не в счет. Из этого исходит тот факт, что меня нельзя учитывать!
— Черт, мне нечего против этого возразить, — с деланой серьезностью резюмировал Эвен. — Если брать во внимание причинно-следственные связи, получается, так и есть, ты не умеешь распределять время.
Он перевел взгляд на Нуру, ожидая ответа. Та же поджала губы, сдерживая улыбку и глядя в ответ с неподдельными веселыми искорками.
Добавлять что-то еще к их идиотским шуткам совсем не хотелось. Эвен просто смотрел, не отрываясь, чувствуя, что этого диалога взглядами более, чем достаточно.
— Что за бред мы вообще несем? — Нура несколько раз моргнула и снова покраснела.
— Ну вот, до этой фразы все казалось не таким странным. Теперь я до конца дня буду думать о том, что несмешно шучу. И в этом ты виновата!
— Как я могу быть виновата в том, что ты не смешно шутишь? Как все же плохо ты умеешь выстраивать причинно-следственные связи!
***
— Может, включить музыку? — предложила Нура. — Просто на фоне.
— М-м, прости, но я не в настроении для Джастина Бибера.
Это была одна из их старых шуток. Они были детьми, и однажды, когда Эвен случайно узнал, что Нура слушает некоторые песни Бибера, чтобы поднять себе натроение, рассмеялся.
— Бибер? Ты серьезно?! — спросил тогда он.
Нура тогда даже обиделась, но позже они слушали эти же песни вместе, через одни наушники, проводя время в больничной столовой или друг у друга в палате. И это стало не больше, чем поводом для шуток. Эвен никогда не критиковал ее музыкальные вкусы всерьез.
— Ну и сиди тогда один в тишине, — беззлобно отозвалась Нура, распутывая наушники.
***
— Слу-ушай, — заговорщицки проговорил вдруг Эвен, — я знаю, что твои музыкальные вкусы весьма специфичны…
Нура недовольно цокнула где-то там внизу, заставив его улыбаться еще больше.
— Но здесь пишут, что завтра начинается фестиваль скандинавской музыки. И там будет «Forndom».
— «Forndom»?
— Брось, ты не можешь их не знать!
— Нет, я просто не расслышала, у меня в наушниках слишком громко играет «Baby».
— О боже.
— Кто начинает фестивали в середине недели? — спросила Нура, в самом деле делая музыку тише.
— Не знаю, но какая разница? — Эвен снова свесился с кровати, глядя на девушку сверху. — Я предлагаю пойти.
Нура внимательно посмотрела на него, как будто старалась найти что-то на его лице. Эвену стало неуютно под этим взглядом, хотя где-то глубоко внутри не давало покоя ощущение, что этот изучающий взгляд он знает слишком хорошо.
— Пожалуйста, хотя бы ты не делай этого, — он отвел взгляд, — не смотри на меня так, будто пытаешься понять, уже пора звонить моему психиатру или нет.
— Я… — Нура смутилась, — прости, я просто… я не подумала.
Она отвела глаза и привычным дерганым жестом заправила за ухо прядь растрепанных еще со сна волос.
— Все нормально, не нужно…
— Нет, я правда… — горячо возразила она, — я не думаю постоянно о том, что у тебя может начаться мания.
— Просто на несколько секунд ты в этом засомневалась, — безэмоционально сказал Эвен.
По молчанию Нуры он понял, что прав.
— Я просто предложил пойти на фестиваль потому что… потому что ни ты, ни я сейчас просто… мне показалось, что мы оба сейчас не способны вернуться в рутину. Вернуться в школу, где есть люди, которые напоминают нам о чем-то непростом.
Нура продолжала молчать.
— И да, это значит прогулять школу. Может, это и несколько безумно, но я правда предложил это только потому что вообще не готов возвращаться туда.
— Прости, Эвен.
— Все нормально. Я просто стараюсь убедить тебя, что нет причин сомневаться, я пью таблетки и пока в динамике все окей.
***
Нура поймала себя на том, что уже минут тридцать бездумно листает фотографии в телефоне и снова гоняет мысли по кругу. Вильям — Нико — отрицание чувств — ссора — примирение — суд — может, нужно было пойти в этот суд? — Лондон — холодность Вильяма — аэропорт… <i>снова</i> — Осло — возвращение в старую квартиру…
Она как раз долистала до какой-то старой фотографии, о которой уже и забыла. На ней они с Вильямом — в Лондоне, спустя тоьько несколько дней, как она прилетела — решили приготовить какао вместе. И как обычно, разлили его на плиту. Она не помнила, получилось ли у них хоть раз приготовить его нормально.
>На фото они изображены дурачащимися, с темными «усами» от напитка, улыбающиеся и абсолютно счастливые.
Нура закусила губу, чувствуя жжение на глазах.
— Эвен?
— Мм?
— У тебя есть какао?
— Вроде да.
Эвен свесился с кровати и снова посмотрел на Нуру. Поймав ее взгляд, он спросил:
— Сварить тебе?
«У тебя какие-то телепатические способности?» — хотелось спросить ей, но вслух она только произнесла:
— Нет, я могу сама. Просто скажи, где оно находится.
— Да я не помню, пойдем вместе посмотрим.
***
— Если я ничего не путаю, то раньше ты не очень любил, когда кто-то наблюдает за тем, как ты рисуешь, — сказала Нура, помешивая какао. Напиток скоро должен быть готов.
— Так и есть, — ответил Эвен, не поднимая глаз от скетчбука, который он забрал с собой из комнаты потому что «ну не весь же день читать гугл-новости». И теперь минут двадцать что-то рисовал, кажется, истратив несколько страниц. — ничего не изменилось. Но обычно это если я пробую что-то новое. Тогда я не хочу, чтобы кто-то видел незаконченную работу.
— В больнице ты никогда не разрешал мне смотреть, пока не закончишь.
— Да. Там я рисовал что-то абстрактное. Что-то, что, как мне казалось, выражало мое состояние, — Эвен поднял на нее взгляд. — Потом на эти рисунки смотрел психотерапевт. Знаешь… такое унизительное чувство, когда ты отдаешь листки и просто смотришь… и ждешь, что он скажет. Как часть себя выворачиваешь и даже больше. Мне всегда казалось, что никому все равно до конца не понять, что там нарисовано.
— Да, думаю, это так. Но мне нравились твои абстракции.
— Ты тоже их не понимала, — пожал плечами Эвен. В его голосе не было разочарования или раздражения или ноток обвинения. Он просто констатиоовал факт.
— Понимала, но по-своему, — возразила Нура, снимая с плиты какао. — Я считала, что это настоящее искусство потому что художник искренен в самовыражении. А потом однажды где-то вычитала фразу, что искусство это не только то, что делает художник, это то, что видит зритель. Мне кажется, я всегда это интуитивно понимала.
Некоторое время они молчали. Нура в тишине разлила какао, поставила одну кружку перед Эвеном, вторую обняла руками, не спеша пить — пока еще горячо.
— Во всяком случае, сейчас ты можешь посмотреть, если хочешь, — сказал вдруг Эвен, — я не рисую ничего… особенного. Просто ерунда, наброски.
Нура подвинулась ближе, заглядывая в скетчбук. Эвен тут же наклонил его, чтобы было удобнее смотреть.
Разворот был явно еще не закончен. Нура прищурилась, как будто это помогло бы ей лучше рассмотреть нарисованное. Все было похоже на какую-то абстракцию, ничего определенного.
— Что это?
— Настроение.
— Ты рисуешь свое настроение?
Нура перевела взгляд на нечитаемое лицо Эвена. Тот только пожал плечами, как бы говоря: «ну да, и что?»
— Это часть арт-терапии, вообще-то, — сказал он, — не то чтобы прямая рекомендация врача, скорее мне просто нравится представлять некоторые вещи наглядно.
— Ты творческий человек, было бы странно, не будь оно так, — согласилась Нура.
И когда Эвен захотел перевернуть страницу, чтобы показать, что было нартсовано раньше, она протянула руку, останавливая его. И не поспешила убрать пальцы.
— Твое настроение сейчас не самое лучшее, да?
Эвен не ответил. Помолчав, он просто перевернул страницу. На развороте была еще одна абстракция — на этот раз дорисованная. Она выглядела еще более резкой и мрачной. Нура присмотрелась, стараясь увдеть, что именно делало рисунок таким? Сочетания непоопорциональной длинных и коротких линий делали общий мотив работы каким-то рваным. Создавалось ощущение, что художник нервничал.
Нура поджала губы.
— А это было нарисовано где-то неделю назад, — проговорил Эвен, показав следующий разворот, — или даже раньше. Точно не помню.
На страницах преобладали преимущественно черный и темно-синий цвета. Редкие преблески ярко-желтого, практически неонового контрастировали с общис фоном «болезненно». И все это сопровождали коричневые пятна, больше напоминающие кляксы.
Нура не заметила, как переплела их с Эвеном пальцы, лениво рассматривая изображение, мысленно стараясь понять, какие чувства оно у нее вызывает.
— Мне кажется, сейчас я больше в порядке, чем неделю назад, — сказал Эвен.
***
— Часть шоу будет проходить на улице, поэтому предлагаю достать большой термос или даже два и приготовить глёгг.
— Я тысячу лет не пила глёгг.
— Ты меня расстраиваешь, Нура.
— С чего бы?
— Глёгг это лучший напиток всех времен!.. Помнишь, на то Рождество, когда ты отмечала с нами, был…
— Да-да, был глёгг, — улыбнулась она. — Его готовил твой папа.
— Не-а, — поправил Эвен, — его начал готовить мой папа, но что-то пошло не так, и доделывала уже мама.
— А ты хотел помочь и просил дать тебе тоже поучаствовать.
— И они отказались.
— Да.
— На самом деле я до твоего прихода просил у них разрешения полностью приготовить все самостоятельно или с тобой.
— И они отказали?
— Как ты могла заметить.
— Почему?
— Сказали, что я могу что-то переварить или… вообще сделать что-нибудь не так. В общем, мама сказала, что учиться лучше не накануне праздника, а просто попробовать приготовить в любой обычный день.
— Ну… сложно не согласиться. Хотя я не знаю, что там можно переварить.
— Думаю, они просто опасались, что слишком сильное желание что-то сделать это тоже начало мании. В тот период, после больницы, все еще тоже было непонятно, и не было длительной динамики. В общем, вряд ли они хотели подпускать меня к еде.
Лицо Нуры мгновенно помрачнело.
— Это была долгая работа, знаешь… для родителей в первую очередь. Они не сразу пришли к выводу, что дергать меня и запрещать все, что отходит от рутинного дом-школа-дом вообще никак мне не поможет. — Эвен достал смесь и стал читать способ приготовления.
Нура подошла ближе и прислонилась щекой к его плечу. Этот жест выглядел так, как будто перед этим она долго думала, стоит ли, и наконец дала себе разрешение. Эвен чуть повернул к ней голову, отвлекаясь от строчек на упаковке и, не сдержавшись, мягко коснулся губами ее лба.
Приготовление глегга как-то ненавязчиво отошло на второй план. Отставив коробочку куда-то на стол, Эвен провел ладонью вверх по ее спине и прижал к себе.
— Эвен, что с тобой? — тихо спросила Нура. Ее дыхание отозвалось щекоткой на его шее.
— В каком смысле?
— Что… у тебя сейчас случилось, что ты сам не свой?
— Слишком много всего.
— Расскажешь?