31.12.2017
Сеул, канун европейского нового года
После празднования Рождества Тэхен вдруг сделался мрачный. На все вопросы отмахивался, ходил без улыбок, даже не поддерживал шуточки Чимина, который, напротив, был в хорошем расположении духа, и офис ухахатывался с его придумок. Приходя утром, он сразу уматывал к себе и работал, сосредоточенно таращась в монитор или возясь с камерами, на все попытки вызвать его на кофе, в столовую, покурить и так далее отнекивался, говоря, что занят. Сокджин терпел его поведение трое суток, потом не выдержал: подговорив Чонгука, заперся с Тэхеном в офисе фотографов. Чонгук караулил пути отступления, так как и ему коллега не раскололся, что с ним.
Тэхен смотрел взглядом обиженного кота на Сокджина, который навис над ним, как неотвратимость судьбы, уперев руки в бока.
- Ничего со мной не случилось, - обиженно протянул он, что уже указывало на то, что что-то все-таки произошло.
- Тэхен, если ты не хочешь сидеть тут до полуночи, пока я буду гадать, что МОГЛО случиться, тебе лучше открыться мне, - с нажимом произнес Сокджин, тараща глаза для убедительности. - Придется Субину ложиться спать без сказки на ночь, потому что папин друг Тэхен...
Фотограф попрыгал на кресле, скорчив недовольное лицо. Понятно, что допустить дискомфорта для Субина он не мог.
- Ну а что все?! - вдруг выдал он и обиженно выпятил губы.
Чонгук и Сокджин оторопели и переглянулись.
- Я отмечал Рождество в клубе, но там было скучно, потому что я хотел отмечать в узком кругу и где потише, - продолжал Тэхен, принявшись мять край толстовки. - Но Богом, мой приятель, вытащил меня в этот клуб со словами «надо отметить так, чтобы на год напомнить»! Я запомнил, год точно помнить буду, что там было шумно, вонюче и плохие коктейли!
- Так надо было уйти и позвонить мне, мы с Юнги сидели вдвоем, - улыбнулся Сокджин, вздохнув.
- Я был так расстроен, что хотел только домой, так что после полуночи забрал пьяного Богома и потащил на такси к себе. И вот, хожу злой. Хочу справлять праздник более камерно.
Типичные словечки и желания для такого богемного парня, как Кимтэ, подумал Сокджин. Вздохнул.
- Хорошо, мы можем реабилитироваться на Лунный Новый год, - сказал он. - Ничего не имею против культурно посидеть.
- До Лунного еще надо дожить, - скрестил руки на груди Тэхен. - Моя душа требует праздника как компенсации утраченной возможности культурно повеселиться!
- Ладно, у тебя день рождения 30-го, давайте отметим культурно, - предложил Чонгук, подходя.
- В этот день я взял отпуск, чтобы поехать домой и встретить с родными, - проворчал Тэхен. - И там будет такая тьма родственников, что я вернусь еще мрачнее и злее. Если бы вы знали моих родственников...! - ткнул он в коллег пальцем. - Бабушки заладят истории о моем детстве, нуна и хен будут ржать с того рассказа, как я наложил в штаны в первый же день в школе, мама вспомнит, как застукала меня с сигаретой, дедушка опять сделает вид, что не слышал этого раньше, и отдубасит меня клюкой... Папа будет предлагать всем женьшеневой настойки, и тогда уже клюкой достанется ему, так как дедушка все еще считает нас с нуной и хеном детьми. И потом, с больной башкой после домашнего соджу бабушки, который почему-то можно, по мнению дедушки, давать детям, я поеду в Сеул на автобусе, так как ехать к родичам на пир на своей тачке - значит, оставить ее там, так как будешь хмельной, как не в себя...
Сокджин и Чонгук замахали руками, давясь со смеху, прося Тэхна прекратить рассказывать все это таким уморительно-бурчащим тоном. Угомонившись, он обиженно надулся и стал смотреть на свои колени. Вздохнув и утерев глаза, Сокджин сел перед ним на корточки и заставил смотреть себе в глаза. В этот момент в офис фотографов протиснулся Хосок, чьи глаза горели любопытством.
- Вот что мы сделаем, Ким Тэхен, - сказал Сокджин, и Тэхен посмотрел на него доверчиво, хлопая длинными пушистыми ресницами. - В ночь с 31 декабря на 01 января европейцы справляют Новый Год. Это праздник, настоящий и очень веселый. Но мы можем отметить его камерно. В стиле джаз, как тебе? Будем смотреть старые голливудские фильмы по твоему выбору, оденемся как джентльмены, и я приготовлю блюда из европейской кухни по твоему выбору, какие ты посчитаешь подходящими случаю. У меня есть бутылка виски, которую мы приговорим, и у нас с сыном еще стоит елка, не буду ее разбирать. Сварим грога или пунша. Как тебе идея? Мой сын наверняка захочет позвать своего друга, так что у нас будет большая мужская встреча Нового Года...
- Я тоже хочу, - зачарованно протянул Чонгук.
- И я! - вылез Хосок из-за его спины, все это время он внимательно слушал, а чем разговор. - Блин, это звучит круто!
- Вы, Чоны, не любите старые фильмы, - надменно глянул на них Тэхен.
- Ты выберешь такие, чтобы их проняло, и... С Монро? Думаю, красивая женщина способна привлечь их интерес, - улыбнулся Сокджин.
- Я найду подходящие фильмы, но Новый год в Европе встречают с шампанским и отсчетом времени, - заметил Тэхен, явно перестал меланхолить, оживился и взгляд, и голос, и осанка.
- Сделаю. Все устрою, как ты хочешь, идет?
Он мог и не спрашивать, Тэхен аж порозовел от восторга.
Намджун и Чимин отказались прийти, но никто не расстроился их отказом, Юнги тоже идея показалась сомнительной, и Сокджин не стал настаивать, в душе радуясь, что так все обернулось.
***
И вот, с 29 декабря Сокджин, по собственному почину, лишился покоя. Тщательно проработав меню, он получил список фильмов, которые отобрал Тэхен, потребовал сократить до трех или четырех, из-за чего на него снова слегка подобиделись, затем закупил алкоголь и обо всем договорился с Субином. Мальчик пришел в неописуемый восторг от задумки, и тут же заявил, что ему тоже хочется костюм, так что они поехали и купили ему требуемое, и даже галстук с Дули. Джехван, который с Воншиком отправился в Англию в отпуск («романтические поездки - мой конек!» - похвастался он по этому поводу), смеялся в голос, когда Сокджин рассказывал ему о том, во что вляпался, но и позавидовал:
- Когда мы вернемся, надо замутить нечто в этом духе, как смотришь? Вообще, Сокджин, если у тебя вдруг пропадет охота быть турагентом, ты сможешь стать первоклассным устроителем вечеринок и квестов.
Тридцать первого декабря началось с того, что у Енджуна появилась знакомая всем людям сыпь на теле. Сокджин выслушал рев Субина, что он не хочет без друга «играть в Новый год», обзвонил гостей, вызнал, что все они болели, и сказал маме Енджуна, что она может отдать ему сына спокойно, если, конечно, у него нет иных симптомов. Затем, когда Енджун явился, одетый в костюмчик, весь в пятнышках, смазанных кремом, и Субин утащил его в свою комнату расспрашивать о впечатлениях от такой забавной болезни (и заражаться сам, как выразилась Няня без тени неудовольства), Сокджин прошел на кухню и занялся стряпней. Включив музыку, он, пританцовывая, подглядывая в уже зазубренные рецепты (но мало ли), мариновал, шинковал, фаршировал и сворачивал, ставил запекаться, тушиться и жариться. Плеснул себе вина для настроения, и вдруг понял, что, помимо карьеры турагента и устроителя вечеринок, мог бы заняться вплотную кулинарией, так как ему это бешено нравится. За этим занятием его застал явившийся первым из взрослых гостей Хосок.
- Чонгук забросил меня и поехал за Тэ, чтобы нам вместе потом ехать, кто будет в лучшей кондиции, тот и поведет, - прокомментировал он.
- Вы решили не разоряться на такси?
- Да, я услышал, что они поднимут цены на эти дни, из-за туристов... У тебя очень вкусно пахнет! Слушай, это свинина?
- Да, вот тут - говяжка, - улыбнулся Сокджин, оглядев его. - Костюм тебе очень к лицу, английская клетка?
- Я решил, что это все отличный повод его выгулять, - Хосок опустился за стол и налил и себе вина тоже, пригубил. - Ах, отличное вино! Так вот, этому костюму - три года. Тогда я был с отцом в Лондоне, его тамошний приятель выдавал замуж дочь, и так как девушке было уже за тридцать, сам понимаешь, свадьба эта особенно радовала ее отца. На самом деле, я не могу понять, зачем этой самодостаточной и красивой женщине было вообще идти замуж, ибо на свадьбе она явно скучала. Жених ее был из тех, кого «берут, не глядя», чисто чтобы был статус замужней женщины...
- Чтобы семья отвязалась?
- Именно. Отец не одобряет подобное, но друг его - очень консервативен в таких вещах. Так вот. После свадьбы мы с отцом пошли гулять по городу, с его другом и сыном, и господин спросил, есть ли у меня «настоящий английский костюм, от портного»? Он сказал, у каждого приличного молодого человека должен быть хотя бы один очень хороший костюм, а лучше, чтобы все были хорошие. И повел нас всех к такому портному. Костюм я получил спустя два месяца, - Хосок осмотрел себя. - С тех пор иногда выгуливаю.
- Он даже выглядит ...классово.
- Просто, но со вкусом, стоит, как маленький свечной заводик, - хихикнул Хосок. - У отца таких три...
- Мой любит костюмы, но чем старше, тем реже носит их куда-то, кроме обязательных мест и моментов. В основном, свитера, мягкие брюки, пуловеры, кардиганы...
- Он же посол, мне кажется, он устает от этого официоза.
- Точно...
Поболтав еще о разном, они отправились накрывать на стол, пока блюда томились в духовке. Дети смотрели какое-то шоу в гостиной, оба в костюмах и оба, как зомбированные, таращились в экран. Хосок осмотрел пятна Енджуна, затем костюмчик Субина.
- Я помню, как болел Чонгук, но как болел сам - не помню, - признался Хосок.
- Я помню, как болел, мне было десять, - сморщился Сокджин. - Хен обзывал меня леопардом... Сам он болел в семь, и не помнит, зато помнит невестка, она с ним в одном классе была, он явился, когда был уже незаразный, на уроки, тогда пятна мазали йодом, и все над ним хихикали... Субин, я купил вам лимонад, или вы будете пунш?
Хосок вытаращился.
- Я сделал им безалкогольный, - рассмеялся Сокджин.
В этот момент в квартиру и ввалились Чонгук и Тэхен. Оба были одеты в костюм, с расслабленными галстуками, на обоих все это чудесно смотрелось и, кажется, самим им доставляло удовольствие. Смеясь, все сделали несколько селфи, общее и по парам, Тэхен перетискал детей, немного посмотрел с ними шоу и сказал:
- Сядем за стол, и я расскажу, как сегодня приехал из Тэгу! Это было что-то с чем-то!
- Почему - сегодня, ты должен был в ночь вчера вернуться?! - удивился Чонгук. - Всю дорогу кормил меня обещанием рассказать, я весь извелся, хены!
- Еще не все блюда готовы, так что давайте выпьем, и Тэ расскажет, а потом сядем за стол, - предложил Сокджин. - Есть те, кто совершенно голодный?
- Мы! - деловито отозвались дети, и мужчины расхохотались.
Няни не было, так что Сокджин сам вынес детям поднос с едой, на которую они накинулись, как голодные чертенята, повязав под шеи платки. Взрослые уселись за стол, Сокджин наполнил бокалы виски, и Тэхен, сделав глоток, вздохнул:
- Итак, господа, явился я в Тэгу ранним утром тридцатого. Матушка встретила меня с нуной на автовокзале, вытащила сонного из чертова автобуса, который трясся на всех колдоебинах, как проклятый! Вытащила и давай щипать за щеки, нос, волосы драть, я говорю: «уймись, женщина, твой сын еще не настолько отчаялся жениться, чтобы ты его уродовала!», а она «когда я тебя еще потискаю, как не в этот день, это и мой праздник, я тебя родила!», и давай вспоминать, как, когда, где, и как долго она меня родила. Я эту историю слушаю, сколько себя помню, хены! - покачал головой Тэхен. - Нуна тоже меня помяла так нехило, но она более хрупкая, чем мама, так что я, как видите, живой и невредимый. Потом мы сели в тачку, тачка новая, нуниного муженька, и нуна села за руль. Я уже говорил тебе, Сокджин, что моя нуна водит как чертов Шумахер, на пределе возможных скоростей, дрифтит и материт всех водителей, кто с ее манерой водить не согласен и смеет ей бибикать! Мать по итогу велела ей ехать помедленее, так нуна на нее заобиделась, пришлось их мирить. Но и поехали медленнее.
Он кинул в рот оливку и продолжил:
- Дорога была живописная, небо - серое, в чертовых тучах, и снег пошел, конечно, когда мы на нашу улицу въехали. Тэгу весь сонный, нет, тачки на дорогах ездят, но... это такой тихий город на фоне Сеула!... Вот пошел снег, нуна всех чертей помянула: если, говорит, хлопьями пойдет, я не смогу припарковаться! И тут они - хлопья. У нас с матерью сердца в пятки, нуна сказала, как сможется, так и встанет, а там пойдет за мужем, он перепаркует. Меня за руль не пускает! Зять может за тачку и башку отвернуть! И что вы думаете себе? Эта женщина встала по диагонали на улице, загородив выезд и въезд, и помчалась под снегом за зятем! Мы с матерью сидим с той мыслью, что если кто поедет и в снегопаде не сразу нас распознает, на чертовой желтой тачке, то все. Зять нас уроет.
- Желтая тачка?! - переспросил Чонгук, округлив глаза.
- Желтая мать ее тачка! - покивал Тэхен. - Зачем, почему и на какой хрен - не ко мне вопрос, зять любит желтый цвет, нуна любит зятя - все. Мы с мамой все молитвы Будде вспомнили, я уже почти за руль пересел, как загудел клаксон - грузовик из местного магазинчика подъехал, ладно, аджусси нас увидел. Я вышел, так, мол, и так. Он - да чего как долго зять не идет?! Я тоже удивляюсь, звоню нуне - а этот баран, я про зятя, оказывается, уже тяпнул и теперь лежит в комнате, он быстро напивается, худой как шпрота... По итогу, я сел-таки за руль, будь что будет, и перепарковался, хен вышел, и мама помогала, меня ориентировали. Аджусси был вежливый, почти не матерился, уехал. Поставил я тачку, не поцарапал, конечно, и пошли в дом. Хен по пути мне все плечи отбил своими приветствиями, послал Будда родню... Отец туда же, едва живой ушел! Бабушки зацеловали, защипали щеки...
- ...то-то у тебя синяки на щеках, - встрял Хосок, хохоча.
- А ты давно со своими бабушками встречался?! И откуда столько силы в старушках?! - застонал Тэхен. - Потом другая родня повылазила... как будто мне сто лет стукнуло, зачем такую шкодлу нагонять было?! Сижу я, бабушки меня гладят, лицо мое щиплют, тетки и дядьки о Сеуле спрашивают, я не знаю, кому отвечать, а тут двоюродные сестры пришли с кухни. Тетя, мол, попробуйте, хорошо мы салат заправили?! И на меня все глаза! А с ними какая-то подружа!...
- Оооооооо! - протянули Сокджин и Чонгук, Хосок уже икал от смеха.
- Сами вы «ОООООООООООО!» - заорал Тэхен. - Прямым текстом сватали, какого черта она мне сдалась?! Посадили ее возле меня, и она за мной «ухаживала», как папа выразился. Блин, позорище! Прям бровями-то шевелил, губы кругом скатывал, мол, смотри, какая...
- И что, красивая? - поинтересовался Хосок.
- Да прям ага... Только буфера, а так - баба как баба, - отмахнулся Тэхен. - И на саттори говорит так, что уши в трубочку, я уже и отвык!
Сокджин, смеясь, поднялся и ушел в кухню посмотреть, как там еда в духовке. Весь разговор из гостиной ему был отлично слышен.
- И она меня всю дорогу «оппа» звала, да так сладенько, что меня перекозявило! Я всей душой к дедам и отцу тянулся, потому что там наливки и настойки, а мать и сестры - к этой «невесте» перетягивали, канат я им, что ли?! В итоге, я напился вкусностей, наелся бабушкиного кимчи так, что всю дорогу до дома в автобусе у меня урчал живот.
Он выдохнул и снова глотнул виски.
- То есть, номер ее ты не взял? - вдруг спросил Субин.
Взрослые застыли - они как-то и позабыли, что в комнате были два мальчика шести лет. Обернувшись к детям медленно, они лихорадочно размышляли, все трое, как один, не сказал ли Тэхен какое лишнее слово, обливаясь потом от мысли, что у них с детьми разные понятия о приличных словах.
- Н-нет, Субини, не взял, - выдавил из себя Тэхен.
- Девушка может похудеть и сменить стиль, если ты ее попросишь, вдруг и ей новый образ понравится? - заметил мальчик. - Вдруг ты упустил хорошую подругу? Возможно, она говорила глупости от смущения, ты ведь красивый?
Хосок, который ранее не имел опыта общения с Субином, и Чонгук, опыт которого в этом так же был невелик, открыли рты, слушая, как выражается этот малыш. Енджун сидел рядом с другом с самой серьезной физиономией.
- Это костюмы, что ли, на детей так влияют?! - удивился Чонгук.
- Нет, это просто дети умные, - отмахнулся Тэхен. - Понимаешь, Субин, она ведь живет в Тэгу, а я - тут. Нам все равно не вышло бы встречаться. Да и не заслуживает ли она, разве, чтобы ее полюбили, какая она есть?
Субин послушно задумался. В этот момент, Сокджин стал выносить из кухни блюда и ставить на стол, и у всех взрослых заурчали животы от ароматов. Уже сытые дети отнесли в кухню тарелки, получили по чашке пунша и уселись играть в игрушки, которые с Рождества еще были не все переиграны.
- Это что за все? - поинтересовался Тэхен, изучая выставленные блюда.
Сокджин вздохнул и начал перечислять:
- Зауербратен - говяжка, маринованная в вине и уксусе, с овощами, яблоками, имбирем, изюмом и свекольным сиропом, все жаренное...
- Пародия на Бушешаш, тут обычная свинина, тушеная в красном вине...
- Витлуф, картофель в беконе под белым соусом и сыром... надеюсь, вы обожретесь, потому что я задолбался это заворачивать!
- Минестроне, суп, который ты, Тэхен, сказал, что любишь, - Тэхен тут же сунул Сокджину свою тарелку.
- Пастуший пирог, свежий салат, для которого я с трудом нашел ингредиенты, но без него мясо тяжеловато будет... и я не стал готовить хаггис, Тэхен, извини, но не уверен, что кто-то в итоге это съест, ведь мы не привыкли к такому. У меня так же есть пиво...
Он не договорил, так как Хосок при слове пиво убрал со стола вино и виски. Еще раз тяжело вздохнув, Сокджин отправился на кухню и вернулся с пивными банками. Чонгук и Тэхен подсели ближе к столу, облизываясь, Хосок тоже не выглядел равнодушным, и Сокджин принялся накладывать им блюда. Честно говоря, он так же ничего не ел с утра, потому что был занят готовкой, так что и его живот заурчал.
- Все должны попробовать мой любимый суп! - сказал Тэхен. - Сокджин, я официально заявляю, что если до тридцати не женюсь - ты станешь моим мужем.
- А, то есть, ты все-таки даешь себе шанс меня продинамить?! - расхохотался тот, занятый картошкой Витлуф.
- Она вкусная, - подошел к столу Субин, и Сокджин, посадив его на колено, скормил картофелину со своей тарелки.
Затем подошел Енджун, и им завладел Тэхен. Так как разговор пока не клеился из-за потребности набить желудки едой и пивом, то слово было дано детям - и они принялись рассказывать, какой спектакль недавно видели в школе. Енджун играл роль принцессы, Субин - наследного принца.
К одиннадцати часам дети утомились. Оставив гостей отдыхать и ждать «боя курантов», как выразился Тэхен, Сокджин увел их чистить зубы и умываться, и уложил спать в комнате Субина. Дети моментально уснули, ткнувшись личиками в кулачки, Сокджин погладил их вихры и вышел, прикрыв дверь. По пути в гостиную он скинул матери Енджуна фотографии, и посмотрел на статус Юнги.
«Не в сети с 21:00». Не написал ни слова, не позвонил. Интересно, что он делает? Пошел прошвырнуться, или встретился с кем-то из приятелей? Может, сидит дома и смотрит что-то... Юнги кажется таким одиноким, но, вероятно, его все это устраивает... Сокджину иногда все-таки мечталось, как здорово им было бы вместе жить, но каждый раз при этом он вспоминал слова Юнги о том, как ему важно иметь возможность побыть одному, как он ценит одиночество и покой.
«Нафантазировал себе человека, а он совершенно не таким оказался, и я еще смею на него сердиться и держать обиду... Ким Сокджин, тебе двадцать шесть, а ты все еще такой инфантильный...»
«С наступающим. Пусть это и не наш праздник, но желаю, чтобы в Новом году у тебя все сложилось, как ты хочешь!» - написал он.
«Спасибо», - ответили три минуты спустя. «Пируете?»
«Да, полный стол... не жалеешь, что не приехал?»
«Я встретился с ребятами из универа, сидим в баре, которым владеет один из них»
Что ж. Не думал же ты, Ким Сокджин, что он будет сидеть и ждать, пока ты напишешь?
«Тогда не буду отвлекать. Увидимся на работе завтра»
«Ты не отвлекал. Хорошей встречи, следи, чтобы Хосок не сильно набухался, он трудно отходит»
«Он объелся, так что алкоголь ляжет, как надо! Завтра остатки еды привезу, не бери бэнто»
«Хорошо. Спасибо»
И вышел из чата. Мин Юнги, в этом весь ты.
***
Встретив Новый год, они сели смотреть уморительную комедию, которая зашла абсолютно всем четверым, и это заметно очень порадовало Тэхена. Он шепотом комментировал какие-то вещи, которые считал им непонятными, и веселился, как ребенок, что было очень приятно наблюдать. Потом, сытый и довольный, предложил повысить градус, и пивные банки сменились виски и вином, ранее отставленными на второй план. Сокджин прибрался в гостиной с помощью Чонгука, и все разнеженно расселись на диване.
- Зря ребята не пришли, - заметил Тэхен, покачивая пальцами бокал с виски, где на дне перекатывался большой ледяной шар. - Чимин хорошо умеет пить и становится еще болтливее, конечно, но все равно... Намджун глупо шутит с алкоголя, мы могли поглумиться над ним...
- Жаль, нет Юнги, он помог бы готовить, - заметил Чонгук. - Если бы я не поехал за Тэ, хен, я бы помог!
- Все в порядке, я люблю готовить, - отмахнулся Сокджин. - Но с ребятами был бы форменный корпоратив...
- Я забабахаю вам корпоратив, дайте только срок, - приложил руки к груди Хосок, глядя на каждого жалостливо. - Вот если у нас обороты не спадут... Сокджин, я тебя прошу, пусть тебе еще клиентов пригонят...
- Ты так говоришь, будто они стадо, - рассмеялся Чонгук.
Тэхен молчал, слушая их разговоры, а потом вдруг понял взгляд на Сокджина. В его глазах плескался виски и пьяное любопытство.
- Хен, - сказал он значительно. - Вот Юнги-хен. Ты почему его не позвал?
- Я позвал, при тебе это было, - улыбнулся Сокджин.
Тэхен покивал, кудри взметнулись и упали снова на виски, лоб и затылок. Хосок подлил ему виски и себе, Чонгук взял себе вина. Снова поднял голову, Тэхен сощурился.
- Ты раньше с ним был не разлей вода, - проговорил он с каким-то туманом в голосе, - глядя на Сокджина. - Вместе на курорт ездили, ночевали, он ведь подружился с Субини... Переглядывались, обедали, ты ему бэнто приносил... а потом - хлоп! - шлепнул он себя по колену ладонью.
- Бывает, что первый угар проходит, и все становится ровно, - пожал плечами Сокджин.
- Но вы же друганы! - нахмурился Тэхен, словно ребенок, который что-то не понимает.
- Друганы. Но друганам не обязательно всюду ходить вместе, - улыбнулся Сокджин.
- Я думал, вы встречаетесь, - вдруг сказал Чонгук. - Вот серьезно! Вы так... не знаю... с первого знакомства сошлись хорошо, и вместе хорошо смотритесь, я думал: эти хены встречаются, либо скоро будут.
Хосок улыбнулся, глядя на Сокджина. Они не знают, что я знаю о том разговоре, подумал тот, и будет неловко, если кто-то из них о нем проболтается. Поэтому, улыбнувшись, он произнес:
- Юнги точно не думал о том, чтобы быть со мной, так что... не о чем говорить. И давайте не будем обсуждать отсутствующих коллег, Тэхен...
- Я все еще считаю, что ты и он должны быть вместе, хотя последние месяца полтора вы не так близки, как поначалу, - заметил Чонгук. - Ощущение, будто нарочно ты держишь дистанцию...
- Мне кажется, его это обижает, и ты должен был настоять, чтобы хен пришел сегодня, - пьяно пролепетал Тэхен.
Сокджин рассмеялся, ловко перехватив у него бокал, так как Тэхен засыпал и мог опрокинуть напиток на себя.
- Пойдем... Тебе явно хватит, милорд Ким, - кряхтя, Сокджин поднял друга на спину и поволок в свою спальню, по коридору она была ближе гостевой. - Чонгук, если ты устал, идем, уложу вас вдвоем...
- Пожалуй, - покивал тот, и поднялся. - Хен?
- Я еще в порядке, в любом случае, могу лечь тут, - кивнул Хосок.
С Тэхеном, когда он засыпает на ходу, была только одна проблема - длинные ноги волочились по полу, цепляясь за все подряд. Без помощи Чонгука, которые подбирал эти ноги, Сокджин, конечно, не скоро смог бы дотащить приятеля до кровати и уложить на нее. Разув Тэ, уже крепко спящего, Сокджин стянул с него пиджак, штаны и галстук, расслабил рубашку и утолкал под одеяло. На выходе столкнулся с Чонгуком, который сходил по нужде.
- Спокойной ночи, хен. Спасибо, все было пипец как вкусно, - улыбнулся фотограф.
- Спасибо, приятно слышать, - Сокджин выпил меньше всех, так как на нем было двое детей, так что чувствовал себя неплохо.
Он проследил, как Чонгук лезет под одеяло к Тэхену, как тот во сне облапил Чона руками и ногами, и тот, поворчав, не стал спорить. Аккуратно прикрыв дверь за собой, Сокджин вернулся в гостиную и опустился на диван возле Хосока. Тот выглядел нормально, видимо, алкоголь не влиял на него так сильно.
- Свидание с начальством, - прокомментировал он, подавая бокал. - Плесни мне виски чуть-чуть, м?
Сокджин с готовностью исполнил, и они стукнулись гранями бокалов. Тонкое звяканье звучало вкусно и уютно в теплой комнате, полной ароматов еды и сладких напитков. На столе остывали остатки пунша, мерцала вазочка с домашним печеньем. В холодильнике заманчиво присутствовали остатки рождественского рулета, который был хоть и не новогодний, зато очень вкусный.
- Так почему вы с Юнги перестали быть как две половинки одного целого?
Хосок спросил это тихо, и голос его не резонировал с окружающей их обоих умиротворенностью.
- У меня ощущение, что это все произошло в один момент, как правильно отметили младшие. Вы с первого взгляда сошлись. А потом случилось что-то такое, что ты резко перестал сближаться... перестал носить ему бэнто и кофе, перестал соглашаться выпить, прогуляться. С Тэхеном ничего не изменилось, даже вы ближе стали, но я вижу, что там все по-братски и только.
- А с Юнги, ты думал, не по-братски?
- Сокджин, я могу отличить тягу людей друг к другу от дружбы, - улыбнулся Хосок.
Он смотрел на профиль Сокджина своими добрыми глазами и не казался почему-то навязчивым. Вздохнув, Сокджин пожал плечами.
- Так бывает, Хосок...
- Так бывает, я согласен. Но так резко... что случилось? Никак не могу понять, что произошло в те дни, полтора месяца назад... кажется, он не встречался, да и ты тоже. Когда это произошло? Когда ты начал его избегать?
Сокджин глотнул виски и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
- Если ты боишься, что я расскажу Чимину и Намджуну...
- Чимин знает. Думаю, Намджун тоже, так как Чимин от него ничего не скрывает, - проговорил Сокджин. - Это случилось 13 ноября. До того дня я... он мне нравился. На самом деле, лишь мои самые близкие друзья знали об этом, Хосок, и, пожалуйста...
- Я даю слово, что это не пойдет дальше меня. Но вы мне не чужие люди. Возможно, настанет день, когда я смогу вам помочь, да и теперь... Ладно, что произошло 13 ноября... это же наша годовщина?
- Да. Я собирался в этот день, точнее, вечер, когда мы приедем ко мне ночевать, сказать ему... что я его люблю, - он прошептал последнюю фразу, ощущая, что это совершенно напрасно, так как последние полтора месяца он активно избегал даже думать об этом. Сердце сжалось стальными обручами боли, и Сокджин сморщился. - Потому что, как и Чонгук, был уверен в том, что встречу взаимность.
- Но что же пошло не так? Ты, кажется, ушел тогда, отговорившись какими-то дел....Бляяяяяяяя, - вдруг, разом смолкнув, подумав и шлепнув себя по лбу, протянул Хосок. - Это... Ты - что?...
- Я все слышал. Каждое чертово слово, что он произносил. Каждое из них показывало мне, какой я наивный идиот, и принял дружбу за нечто большее. Влюбленное сердце склонно к неким преувеличениям, Хосок. Вот я и... обознался, - покивал Сокджин, с трудом глотая виски. Ком мешал в горле. - Поэтому я его отторг. До конца не смог, так как, по глупости все той же, познакомил с сыном, и он был и с Субином таким... любящим. И теперь такой. Ребенок его любит, и мне никуда не деться. Я словно... завяз, Хосок. Тупик, ловушка. Я понимаю, что надо все обсудить с Субином и... но чем я объясню, что он не увидит больше любимого хена? Ведь придется все-таки все сказать и самому Мину, и как мы будем работать?! Я не... не представляю, что делать... Оказывается, за полтора месяца можно так привязаться, что потом... Прости, - он спохватился. - Я вывалил на тебя.
- Заткнись, понял? - прошипел Хосок. Он поставил бокал и запустил пальцы в волосы. - Это дерьмо, Сокджин. Ты... я просто сейчас по частям вспоминаю все, что он говорил, и если ты, который влюблен и думал, что взаимно, это слышал, весь этот сухой и ледяной цинизм его слов... Пусть даже это была правда, она должна была больно ударить по тебе. Мне...
Он усмехнулся, поднял лицо.
- Мне такое говорили в лицо. Она мне очень нравилась, Джин, и такое сказала мне в лицо. А я ей сделал предложение, понимаешь? Так что я понимаю тебя. И мне жаль. И вдвойне жаль потому, что ты ни в чем не можешь винить его. Он не знал, что ты слышишь. Имея необходимость отказать в лицо, он, разумеется, сказал бы все мягче, и тебе проще было бы принять отказ, возможно... ты смог бы, в итоге, его переломить к себе, потом, когда-то, чем черт не шутит, но... Он не виноват. Но и ты - тоже... Погоди, - Хосок утер лицо и повернулся к Джину всем корпусом. Тот сидел спокойный - наверное, потому что все слезы выплакал уже и все крики выкричал. Он сидел спокойно и смотрел на свой виски. - Погоди, откуда Чимин знает?
- Он видел меня за ширмой, вышел как раз тогда. Он видел, как я был раздавлен. А так как он ничего не скрывает от Намджуна, но знает и тот, - просто ответил Сокджин.
- Но Намджун ведет себя с тобой идеально, вы что-то обсуждали или...
- Думаю, ему меня жаль. Как говорит Юнги, Намджун не лишен человеческого.
- А Чимин... стебался?
- Да. Я его послал. Сразу и жестко. Поэтому он мне боится в глаза смотреть. Я опустил его один раз очень сильно, и еще разок, когда он попытался меня доставать в чате, и все, его как отрезало, - в голосе Сокджина все-таки послышалась злоба.
Хосок кивнул, потер ладони.
- Ты понимаешь, что сложившаяся ситуация все-таки требует разруливания? Как бы ты ни сублимировал, ничто не поможет так, как простой разговор? - спросил он осторожно. - Ты должен сказать ему. На самом деле, ты прав - нужно обсудить с Субином, я заметил, этот парень умнее меня...
Оба фыркнули и покивали.
- ...и затем - все сказать Юнги. Он поймет. А по поводу того, как вам работать вместе... Я что-нибудь придумаю. Не обещаю, что сразу, но... я завалю тебя делами так, что у тебя не будет время на переживания и рефлексирование. Сплошная сублимация делом. Идет?
- Если так, зачем говорить? Ему не получится видеться с Субином, если я не смогу принимать его в гостях. Спасибо.
Хосок несильно пихнул его в бок и стукнулся о его бокал своим.
- Говно ситуация, тупая... Я ведь чувствовал... иногда у тебя был такой взгляд, как будто ты на грани терпения, будто еще момент - и взорвешься и что-то натворишь. Он тоже... чувствует, что у тебя что-то полыхает, и злится, что ты отнекиваешься сказать, я прав? Вижу, что да. Только, не обижайся... Но я просто хочу высказаться.
Хосок сел ровно и выдохнул.
- Мне кажется, он напиздел Чимину и Намджуну, ну, и нам с Тэ и Гуком. Он не относится к тебе так, как сказал.
- Не обнадеживай меня.
- Сокджин, он ненавидит, когда люди суют нос в его личное, поэтому тщательно это прячет, - упорно продолжал Хосок. - И потому он постарался убедить этих двоих придурков, что у вас ничего нет, и так, чтобы их окончательно отвадить подкалывать вас. И тебя - в первую очередь. На самом деле, мне кажется, ты ему нравишься...
- Замечательная теория, - кивнул Сокджин, шмыгнув носом. - Только мы миллион раз были наедине, в одном номере четверо суток прожили, и он... ни разу... ни минуткой... не показал... что я ему... нравлюсь, - Сокджин вздохнул судорожно, залпом допив напиток. - Он говорил мне категорично: не принимаю шаги ко мне, делаю их всегда сам. У него была целая тонна возможностей сказать мне о чувствах, договориться быть незаметными и прочее. Но нет. Это все сюр. Я ему просто друг, - он выплюнул последнее слово. - Друг, блять, Хосок... Если даже я ему и дорог, как ты говоришь, то ваше мнение об этом, боязнь перед вашим стебом - ему важнее. Сохранить невозмутимость и возвышенное положение, сохранить лицо - ему главнее того, чтобы быть со мной. Он... стыдится меня. Чимин и Намджун не дадут ему жизни, думает он, если будут понимать, что мы пара. Чимин-то уж точно. Он весь на говно изойдет, и мне придется его прижучить уже физически... Он боится их. Больше, чем любит меня. А, значит, меня он не любит. Погоди, скоро он придет к выводу, что дружба с моим сыном - обуза. И так даже лучше. Мне жаль Субина в этом. Он знает, что такое - предательство родного человека, и снова столкнется с этим...
- Я бы своими руками придушил его, и тебя тоже, вы оба пиздец не правы, но твои доводы звучат так толково, что я не могу ничего придумать, - простонал Хосок. - Я... послушай, я что-то придумаю, чтобы тебе было легче, хорошо? На него срать. Если все так, как ты говоришь, он сам дурак. В самом деле, у него были дни с тобой, и ночи в том отеле... Я, правда, думал, вы там и сладитесь, - он усмехнулся невесело.
- Только радуюсь, что не успел ничего ему сказать, - признался Сокджин. - Хотя подмывало.
- Может, вам стоит-таки обсудить все...Сокджин, эта недосказанность гложет и тебя, и явно его, ведь он гадает, что сделал не так, это заметно! Я бы себя поедом съел, - признался Хосок.
Хмыкнув, Сокджин поднялся и скрылся в кухне, вскоре вернулся с мороженым домашнего производства, посыпанном орешками и политом соленой карамелью, и двумя черными кофе.
- Угощайся. Не будем говорить о неважном. Завалишь меня работой - я большего не хочу. Лучше расскажи мне что-то о своей семье, м?