Они подходили к дому Михалевой, когда Брагину позвонили.
Он отставил сумки:
— Щас, Лен, погоди, — достал телефон. — Да, Нинуль?
— Михалыч, — Дубровская говорила быстро и громко, но звучала серьезно и даже немного виновато. — Нам падение с высоты везут, там от человека одно сердцебиение осталось, и то нестабильное. Салам и Костя не справятся. Можешь вернуться? Ты далеко от Склифа?
Она еще не договорила, а Олег уже все решил:
— Понял, буду, — убрал мобильник и снова взял сумки. — Тут долго еще?
Михалева мотнула головой, пытаясь скрыть разочарование. В конце концов, Олег ей ничем не обязан — и так донес почти до квартиры, — но от этого осознания стало жутко обидно:
— Следующий подъезд.
— А этаж?
— Третий.
Брагин приподнял брови:
— Ну, побежали тогда?
Женщина раскрыла рот — он что, не бросает ее все-таки? Какой же Олег хороший….
— Так тебе же идти надо.
— Надо, — подмигнул мужчина. — Поэтому и побежали, чтобы я не опоздал. На спасение мира опаздывать нельзя.
***
Операция вышла тяжелой и муторной, потому закончили только под утро.
Благо, не зря: пациент должен был не только выжить, но и остаться ходячим и дееспособным. А еще Брагин получил отгул, что тоже было весьма кстати, — предстоящим вечером он, с согласия Эмки, собирался увидеться с дочкой.
Но сейчас Олег мог только дойти до ординаторской, завалиться на диван и захрапеть….
Звук, прорывающийся сквозь сон, показался пароходной сиреной. Брагин со стоном разлепил веки и дотянулся до телефона.
Звонила Марина.
— Ты шутишь, что ли? — после услышанного спать категорически расхотелось. — Понял. Скоро буду.
***
За свою профессиональную деятельность Олег видел много страшных вещей. Но даже представить не мог, что однажды ему, глупому московскому мальчику, придется спасать от припадка собственного учителя, затаскивать того на кровать и менять ему памперсы.
Впрочем, от последнего его отстранили — велели идти на кухню.
***
Он слушал скомканный рассказ Нарочинской и леденел.
Господи, как она это выдерживает? Где находит ресурсы работать? Откуда берет силы не ненавидеть весь мир?..
Брагин представил, что такое случилось бы с ним, и понял — он бы точно не смог. Не сдюжил. Сломался. Олег не любил неуместные сравнения, но чувствовал: ситуация Марины страшнее, чем его. И живет в ней Нарочинская уже много лет, а он всего несколько месяцев. И расклеился.
Нет у него такого права. Да и Лариса бы не одобрила.
— Как же ты справляешься-то?
— Да нормально все, — Марина пыталась надеть на себя привычную маску, но удавалось это так себе. — Что мне его теперь, в дом престарелых сдавать, что ли? — проглотила остатки слез. — Ну, жру отцовское снотворное время от времени, когда уже совсем напрягаюсь.
Олег поймал ее за руку и притянул к груди:
— Ты со снотворным-то поаккуратнее. Привыкание бывает.
Нарочинская сама не заметила, как уткнулась носом в плечо:
— Да не бойся, я тебя все время вызывать не буду.
— Да ты вызывай, — Брагин погладил светлые кудряшки.
Она не знала, что сказать, и предложила, лишь бы не дать повиснуть тишине:
— Кофе хочешь? — мужчина согласно угукнул, и Марина подняла на него взгляд. — С сахаром?
— Неа.
Женщина помолчала, разглядывая его лицо, и внезапно поинтересовалась:
— Брагин, что у тебя с глазами?
— В смысле?
— Красные. Ты как будто не спал совсем.
Олег едва заметно вздрогнул — вот это она внимательная, конечно.
— Киношку смотрел, — не задумываясь, соврал он.
— Всю ночь? — Нарочинская изогнула бровь.
— Ну да, — с готовностью кивнул Брагин. — Очень интересно было. Не мог оторваться.
Вообще-то кино он не любил, о чем знали все его друзья. Знала ли Марина — другой вопрос. Во всяком случае докапываться до истинных причин она не стала:
— И как ты на работу пойдешь такой красивый?
— А у меня отгул сегодня.
Нарочинская трудилась в НИИ имени Склифосовского не так давно, однако точно знала, что сегодня Олег должен работать. А еще прекрасно знала, когда сотрудникам экстренного отделения дают незапланированные выходные. Но это же непобедимый доктор Брагин, он же не признается!
Стоп. То есть он работал всю ночь, а потом сорвался к ней на помощь?..
Марине стало стыдно. Очень стыдно. Очень-очень-очень-очень стыдно.
— Чего ты? — словно уловил ее настроение Олег.
— Прилечь не хочешь? — на лбу мужчины отчетливо проступил значок загрузки, и Нарочинская фыркнула. — Брагин, иди ложись.
— Куда? — карие глаза предположительно готовились вылезти из орбит. Марина кивнула в сторону дивана, и Олег завис еще больше. — В смысле?
— В коромысле. Сам сказал, что не спал и у тебя отгул.
Брагин совсем перестал соображать:
— А ты?
— А я кофе тебе сделаю. Обещала же, — на самом деле Нарочинская надеялась, что мужчина уснет раньше, чем она выполнит это обещание.
И не потому, что ей было жалко кофе.
***
Брагин проснулся от того, что его аккуратно гладили по руке.
— Олег, пора вставать.
Он открыл глаза и улыбнулся: голос Нарочинской ему не послышался. И то, что он спал на ее диване, — тоже.
Чудеса в решете, не иначе.
— Доброе утро, — мужчина расплылся еще шире.
— Да вечер уже почти, — вернула улыбку Марина. Олег нахмурился, и она уточнила. — Четыре часа дня.
— Ого, — Брагин сел и потянулся. — Вот это я дал храпака. Извини.
— Все в порядке, — Нарочинская вручила ему кружку с кофе и села рядом. — Еду скоро привезут. Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню.
Олег зевнул:
— Я всеядный, — и замер. — Подожди, а ты че, на работу не ходила, что ли? — странно, что этот вопрос только сейчас пришел ему в голову. С другой стороны, не оставила бы Марина его спящего с Владимиром Сергеевичем после припадка. Наверное. Она, конечно, суровая, но не настолько.
— Тоже отгул взяла. Сиделка только вечером придет.
— Когда?
— Часа через два. Поэтому и разбудила.
Брагину стало неприятно: судя по всему, Марина собиралась выставить его до прихода помощницы. Будто стремалась, что кто-то узнает об их отношениях. Хотя он сам до сих пор не знал, отношения ли у них.
Впрочем, ему все равно скоро к Томке, так что он подумает об этом позже.
— Как папа? — стал пить кофе мелкими глоточками.
— Спит.
— До сих пор? — мужчина напрягся.
Нарочинская качнула головой:
— Он просыпался, но ничего не помнил. Я его покормила, лекарства дала, и он снова уснул.
Голос женщины звучал вроде бы ровно, но Олег расслышал едва уловимую тоску:
— Мариш, ты не виновата.
Она даже не заметила, как он ее назвал:
— Все нормально, Брагин. Сиделка выйдет — будет легче.
— У тебя не только сиделка, — Олег поймал ее пальцы, — у тебя еще и я. Да и Владимиру Сергеевичу будет проще, наверное. Мы же с ним знакомы.
Нарочинская покачала головой:
— Это ты с ним знаком. А он тебя не помнит. У него слишком много студентов было.
Брагин наморщил лоб:
— Так я же приходил. Ну, недавно, когда мы телефоны перепутали. И он говорил, что помнит…
Марина скривила губы:
— Не обольщайся: отец всем так говорит и уже очень давно. Профдеформация. И то, что ты приходил, он тоже не помнит.
Олег мысленно выругался. Бедная Маринка. Как же ей помочь… сделать бы хоть что-то, чтобы ей стало легче…. хоть ненадолго. Он отставил кружку и потянул Нарочинскую на себя.
— Что ты, — на автомате возмутилась она.
— Ты все равно зови, Марин, — мужчина усадил ее к себе на колени и стал легонько укачивать. — Я помогу, — уверенно сказал.
Женщина помолчала. Подумала. И со вздохом обняла его в ответ:
— Брагин, — поставила острый подбородок ему на макушку и шепотом уточнила, — твое приглашение домой-то в силе еще?
Олег не удивился. Словно так и должно было быть:
— Пароль «Всегда».