— А расскажите про свой первый раз.
Де Сарде расположился в кресле за столиком у окна, закинув ногу на ногу и покачивая остроконечным мыском домашних мулей. Тончайшая батистовая рубашка, явно из высокосортной нити, была развязана на груди; рукава расшитого разноцветьем баньяна, до того широкие, что почти доставали ему до колен, спали с предплечий к локтям, обнажив бледную кожу: в одной ладони, приставленной к губам, он держал зажжённую трубку, в другой — бокал белого вина, к которому периодически прикладывался. Золотой взгляд его искрился игривой, кокетливой хитростью: он явно ждал от любовника скорого ответа.
— Это ещё вам зачем? — с подозрением спросил Васко, выразительно изогнув одну бровь. — Дополнить досье, что ли?
— Ох, придумаете тоже, — возмутился Антуан. — Кто я, Орелия де Веспе, составлять досье на вас, любовь моя? Клянусь, за моим вопросом не кроется ничего предосудительного. Одно лишь голое любопытство.
За окном хлестал косой дождь, навевая тоску и ощущение сырости, но спальню слуги успели прогреть до того, как князь и его гость поднялись сюда. Де Сарде вывалил на кровать целую кипу новых домашних халатов — и Васко, стащив с себя кафтан и рубаху, напряжённо перебирал ткани, выискивая наиболее удобный и наименее вычурный вариант для себя на ближайшие две недели, пока вновь не отправится в плавание. Однако после такого странного вопроса он даже ненадолго оставил своё занятие, чтобы бросить на Антуана многозначительный взгляд исподлобья.
— Ну что вы так смотрите на меня? Надеюсь, причина не в том, что в нём принимал участие я? — Антуан расхохотался, и Васко помотал головой с лёгким осуждением.
— Говорю в который раз, карьера артиста комедий ждёт вас, — съязвил он. — Осталось сообщить всем во дворце о добровольной смене профессии на более подходящую.
Де Сарде отставил бокал на столик и наклонился вперёд, уперев локти в колени так, чтобы губы оказались рядом с трубкой.
— Ну же, признавайтесь, Васко. С кем это было? С мужчиной? Женщиной?
— Женщиной. Это было на нашем острове. Тогда меня впервые взяли юнгой на большой корабль, я светился от гордости и позвал прогуляться по берегу моря девушку, которая мне нравилась… — Антуан вдруг вдохнул слишком сильно и закашлялся, уже не первый раз за вечер. Васко с беспокойством и осуждением покачал головой: — Может, хватит на сегодня? Мы и так много выкурили в гостиной.
Антуан нахмурился и быстро замахал свободной рукой.
— Просто в этот раз вы привезли слишком крепкий табак, даже я к такой крепости непривычен. Пустяки. Так что оставьте, я уже докуриваю.
— Ну, дело ваше, конечно. — Васко пожал плечами: они давным-давно условились не командовать друг другом.
Он отчего-то решил, что вопрос исчерпан, и встряхнул перед собой бордовый халат, придирчиво осматривая его. Что сказать, был он приятен на ощупь, и составлять князю компанию в таком наверняка было одно удовольствие. Однако, к удивлению задумавшегося Васко, де Сарде так и не покончил с темой:
— Так что было дальше? Прошу, продолжайте.
— А вы жаждете подробностей?
— Отчего бы мне их не жаждать? — Сомнения Васко были написаны у него на лице, и Антуан подался вперёд, чтобы поймать его взгляд и скрестить со своим, сияющим и доверительным. — Давайте заключим соглашение. Как только расскажете, сможете задать аналогичный вопрос и мне. Если, конечно, сами того захотите.
— Не знаю даже, чего вы ожидаете услышать, — протянул навт. — Она, ясное дело, согласилась, и на радостях я потратил все свои сбережения на бутылку хорошего вина для прогулки — а лучше бы закупился свежими рубахами в плаванье.
Де Сарде отчего-то развеселился и игриво выпустил в воздух, одно за другим, несколько дымовых колец.
— Ну что вы, бутылка действительно хорошего вина стоит тысячи рубах, тем более распитая в прекрасной компании.
— По крайней мере, тот вечер мне ясно запомнился. Мы гуляли по берегу до тех пор, пока не начали сгущаться сумерки и на небе не появились первые звёзды. Мы выбрали вполне уютный уголок близ скал. Дело было на исходе лета, но выпитое вино грело нас не хуже жаркого полуденного солнца. Мы стали целоваться, мне в голову пришёл единственный стих, который я в том невеликом возрасте знал наизусть… Де Сарде, вас что, знатно веселит мой рассказ?
В возмущении Васко заметил, как Антуан приставил ладонь ко рту и словно бы тихо хихикал в неё. Его глаза, не спрятанные этим вечером за стёклами очков, сияли драгоценной улыбкой.
— Точнее сказать, радует. Какой же вы всё-таки романтик. Никогда не устану повторять вам это.
Васко выразительно упёр руки в бока, подобно чашке с двумя ручками, и настойчиво проговорил:
— Ваша очередь. В игру нужно играть по всем правилам или не играть вовсе.
— Оу, — высоко выдохнул Антуан. — Что ж, раз вы желаете знать… Мы с Константином сбежали в бордель, оплатили определённые услуги интимного характера и получили их сполна.
Васко ждал продолжения, но де Сарде больше ничего не сказал, только в который раз затянулся табаком.
— И это всё?
— Да, это вся история.
— Признаться, удивлён.
— Чему? — не уразумел Антуан. — Что же вы, переняли от вашей команды привычку приписывать мне некие иллюзорные добродетели, которым я в жизни не соответствовал? Полагаете, я и в борделях не бывал?
— Да нет, насчёт вас я уж давно иллюзий не строю, — хмыкнул Васко. — Просто ожидал иного рассказа.
— Какого же, позвольте полюбопытствовать?
Васко накинул приятную бордовую ткань прямо на голое туловище, взмахнул рукавами и оправил полы спереди.
— Ну, спору нет, мужчина вы обаятельный, — признал он. — И я скорее рассчитывал на занимательную историю для потомков, как на каком-нибудь этом вашем расфуфыренном приёме вы затащили кого-нибудь под лестницы и быстренько избавили от кюлот или нижних юбок.
Антуан затушил трубку: привезённый с югов и подаренный ему табак наконец выгорел. Правда, за этим действием ему едва удалось спрятать в уголках губ лукавую улыбку.
— Дайте угадаю, с аристократками вы никогда ложе не делили.
Васко выразительно фыркнул, выказывая всё своё пренебрежение.
— Морской дьявол меня побери, вот уж с кем-кем, так точно нет.
— Так я и думал. А то вы бы знали, что от нижних юбок женщину обеспеченную, вышедшую в свет, так просто не избавить.
— Куда уж мне тягаться с вашими завидными познаниями, особенно в области одежды и женщин! — Васко вышел вперёд и развёл руки в стороны, точно кукла, чтобы Антуан оценил баньян на нём. — Ну и что, каков вердикт? Уж надеюсь, на лорда я не потяну, хоть тридцать халатов на меня нацепите — так сойду хотя бы за деревянный mannequin у вас в гардеробной?
— Вы сногсшибательны в этом оттенке. — Де Сарде действительно выглядел крайне довольным увиденным и не скрывал своего любования. Он кивнул на графин рядом с собой и предложил: — Хотите выпить?
— Идите-ка лучше сюда. — Васко выразительно поманил любовника в объятия.
Лицо Антуана вмиг украсила лучезарная улыбка — сначала глаз, оттенка злата более густого, чем белое вино в бокале, затем рельефных губ, уголки которых с готовностью взметнулись вверх.
— Разве я в силах возразить?
Де Сарде поднялся, не отрывая от Васко влажного взгляда, и прижался к нему всем телом, обвил рукою шею, приложил губы к его устам, жадно вырывая поцелуй. Несколько тягучих мгновений они просто наслаждались близостью и ощущением друг друга, однако вскоре навт на миг оторвался, громко кашлянул куда-то в сторону и признал:
— И правда крепкий табак.
— От вас я получаю в подарок только лучшее, любовь моя, — тихо посмеялся де Сарде. — Но более всего, разумеется, ценю вашу компанию.
Пальцы кокетливо пощекотали Васко по затылку, взметнув череду непрошеных мурашек, пока губы оставляли на нём новые метки нежности — на этот раз аккуратнее, двигаясь от украшенных чернилами щёк к подбородку. Васко придвинулся ближе, чтобы провести носом от виска за ухо и избавить янтарные волосы от чёрного бархатного банта, но так и не успел: почувствовал, как Антуан, скользнув второй ладонью ему меж ног, гладит его в паху, то осторожно и деликатно, то вдруг сжимая с желанием, прощупывая под тканью всеми пальцами, едва не выбивая из него отрывистые рыки, мало сходные с человеческими.
— А вас, я смотрю, только распалила моя наивная романтичная история, — прохрипел он, когда в очередной раз едва не сбился с дыхания от крайне настойчивой ласки.
— Признаться, так сильно, что готов взять вас прямо так, в этом новом баньяне, — прищурился Антуан.
— Это можно устроить.
Князь тихо посмеялся и прошептал куда-то в шею, не прерываясь в своём занятии:
— Слышал бы вас мой портной — не постеснялся бы в выражениях.
Васко перехватил бесстыдную руку и прижал к губам, чтобы оставить краткий поцелуй на каждом из нанизанных на неё перстней. Лишь задержался губами на золотом кольце с чёрной жемчужиной, символом их нерушимой связи, который Антуан, как и обещал, носил ежедневно. Де Сарде заметил этот манёвр и наградил своего капитана благодарным взглядом, а после усадил на кровать и навис над ним, упершись одним коленом в перину. Васко притянул его к себе за талию, требуя большего да поскорее, но Антуан вдруг осадил его:
— Подождите…
Он стал вызывающе медленно стаскивать с пальцев украшения, прокручивая на костяшках, и недвусмысленно складывать их на тумбу, лишь чтобы раззадорить Васко. Тот прицокнул языком.
— Не похоже, что вы сильно соскучились.
— Разве? — мягко улыбнулся Антуан. — Смотрите не передумайте через пару минут.
В последнюю очередь, немного посомневавшись, он всё же снял с себя баньян и забросил в кресло неподалёку. Больше времени он не терял: сразу прикипел к Васко долгим поцелуем, огладил языком дёсна, провёл ладонями по груди и животу, не скрытым под бордовой тканью, очерчивая выколотые там узоры, которые давным-давно запомнил наизусть. А затем спустился ниже, чтобы развязать кушак и стянуть на пол широкие моряцкие штаны и подштанники. Навт прижался спиной к простыням, позволяя любовнику избавить себя от лишних одежд, и резко втянул в себя воздух, когда тот припал к его паху, лаская языком и губами. Он приподнялся на локтях и не думая запустил ладонь в сияющие янтарём локоны — как раз вовремя, чтобы де Сарде яснее почувствовал его дрожь в тот момент, когда придвинулся вплотную и заглотнул его естество целиком.
Васко стонал, уже не сдерживаясь: толку в этом было мало, потому как пальцы и язык Антуана наизусть знали все чувствительные точки на его теле и раз за разом плясали по ним, время от времени изменяя траекторию и динамику движения.
— Моя буря…
По телу Васко пошла новая волна дрожи, на этот раз в разы сильнее и настойчивее, и он сжал пальцы на голове Антуана, предупреждающе отодвигая чуть дальше, но тот и не думал останавливаться, лишь ускорился, насаживаясь глубже со сладчайшим гортанным звуком, от которого начисто терялась трезвость мыслей.
В уши ударил и задрожал в перепонках гул дикого моря, вконец перекрывающий все прочие звуки, и Васко содрогнулся всем телом, с наслаждением выпуская из клети скопившееся напряжение. Де Сарде крепче сжал его бёдра, чтобы довести дело до конца и не пропустить ни капли яснейшего доказательства, что его мужчина тоже скучал по его компании.
Васко прикрыл глаза и упал головой на простыни, чтобы восстановить дыхание, провёл широкой ладонью по лицу, стряхивая капельки пота. Антуан улёгся рядом, подперев голову ладонью, донельзя довольный, точно хитрый лис, и показательно облизнул сначала верхнюю, а затем — нижнюю губу.
— Этому вы тоже в борделях научились? — съехидничал Васко, впрочем, с крайне довольным видом. — Или такие уроки здесь дают при дворе?
— Что вы. Это мой природный талант, — нарочито серьёзно заверил его Антуан. — Как ни странно, искусство любви не входит в обязательную образовательную программу для членов княжеской фамилии. Даже в Серене.
В итоге, правда, улыбки он так и не сдержал, да и Васко хмыкнул пару раз, оценив тем самым острóту, прежде чем сгрёб его в объятия и устроил под собой, покрывая настойчивыми поцелуями лицо и шею. В таком положении особенно стали заметны морщинки мужской зрелости в уголках глаз и вокруг губ Антуана, но, по мнению Васко, они ничуть не портили его, только делали краше, намекая на неизменно лукавый характер. Да и к чему отрицать, его собственное лицо, вечно открытое лучам южного солнца и крепким морским ветрам, украшали морщины куда глубже — но и де Сарде они не смущали вовсе, судя по выражению бесконечной нежности, с которым он продолжал смотреть на него в каждый его приезд.
Васко до предела распахнул ворот батистовой рубашки и припал губами к лилейной коже, раскрывая на ней бутоны нежных поцелуев. Де Сарде тяжело дышал под ним, громко сглатывал, цепляясь за загорелые плечи. Он обвил любовника ногами, чтобы тот явственно почувствовал его собственное возбуждение и одарил ласками и нижние части тела.
Навт легко справился с мелкими пуговичками кюлот и стащил их вниз: в конце концов, пошивали их в Серене все на один манер. Де Сарде прикрыл глаза и застонал от одного предвосхищения скорой ласки, однако Васко отчего-то не спешил продолжить раздевание. Вместо этого он склонился к его паху и принялся ласкать губами и языком выпирающее содержимое кальсон прямо сквозь тонкую белоснежную ткань. От неожиданности де Сарде ахнул, вскинул руку к горящей щеке и приподнялся на локте, чтобы проследить за тем, как Васко медленно, прямо-таки издевательски проводит носом и ртом по самой чувствительной области тела.
— Злопамятный, — осудил его Антуан крайне сиплым и низким для себя голосом.
Васко громко усмехнулся и продолжил ласки через нежную ткань белья до тех пор, пока та не намокла окончательно, пропитавшись сладкими соками желания.
— Снимайте уже, — в один бесконечный долгий выдох велел де Сарде, прикрывая глаза ладонью. — Я больше не вынесу.
Довольный своей придумкой, Васко повиновался. Кальсоны и чулки полетели на пол, куда — оба уже не заметили, поскольку стиснули друг друга в объятиях, зацеловывая всё, до чего могли достать их губы. Не отрываясь от любимого лица, от возбуждения налившегося густой краской, Васко накрыл ладонью естество любовника, чтобы довести дело до конца, однако тот вдруг остановил его, обратив на него взор осолоновевших, потемневших от страсти глаз.
— Не так…
Антуан силой перевернул его на спину, откинул полы баньяна в стороны и устроился сверху. Острое желание жарким теплом разливалось внутри него, и он взглядом указал Васко на ящик прикроватной тумбочки. И тот действительно понял де Сарде без слов, как понимал в течение долгих лет до этого момента.
Васко обильно измазал пальцы в масляной жидкости и всё же вошёл одним очень медленно и аккуратно, давая де Сарде время привыкнуть. Тот закусил губу, с шумом выдохнув воздух куда-то в сторону. Согнув верхнюю фалангу, Васко надавил внутри, и Антуан, испустив резкий всхлип, нагнулся к нему, выгнув спину, чтобы в благодарность с силой прижаться к тонким губам.
Антуан одаривал его вязкими, тягучими, томными взглядами из-под полуопущенных светлых ресниц, его руки поглаживали загорелую грудь, множа уже его собственное возбуждение, и Васко добавил ещё палец, пока второй рукой ласкал любовника снаружи. Де Сарде протяжно застонал на нём и заёрзал сильнее. Васко ясно видел, что он уже на грани, и движения пальцев вошли в быстрый, резкий, ритмичный темп, вторящий грохоту дождя за окном, под который было столь просто, столь естественно подстроиться.
Антуан изливался бесконечно долго, наслаждаясь каждым мгновением распирающей его неги. Блаженно прикрыв глаза, он закинул голову назад, отставив острый кадык, отчего конец хвоста, если тогдашнюю его причёску ещё можно было назвать хвостом, капризно пощекотал ему поясницу, и издал громкий протяжный стон, не сдерживаемый никакими правилами приличия. Батистовая рубашка пропиталась потом и прилипла к телу, очёркивая изгибы тела, обрисовывая вдруг напрягшиеся мышцы. При виде такой сладкой картины Васко вскользь подумал, что возбуждение в полной мере вернулось и к нему самому, но решил повременить: в конце концов, у них ещё вся ночь впереди.
Де Сарде упал ему на грудь и уткнулся в шею, согревая кожу жарким, сбитым с ритма дыханием. Одной рукой он нащупал откинутый в сторону край баньяна и прикрыл шелковистой тканью их обоих. Васко сгрёб его в объятия и проговорил с хриплым смешком, зарываясь носом в растрёпанные локоны:
— Неужели всё-таки скучали?
— М-м… — невнятно протянул де Сарде, не желая давать прямого ответа на глупый вопрос. — Признайте, очень удобный баньян.
— Недурён, — не стал отнекиваться Васко. — Одна из немногих удобных вещей, которые вы, дворяне, напридумывали для себя. В остальном ваша мода здесь напоминает пытки.
Антуан засмеялся и наконец приподнялся, чтобы поставить подбородок на плечо Васко. Какое-то время он просто с обожанием глядел на него, любуясь любимыми чертами, заглядывая вглубь прищуренных глаз оттенка расплавленного белого золота. Однако потом какая-то мысль явственно пробежала по его лицу, и он наклонил голову вбок в порыве любопытства.
— А после вы виделись с ней?
— С кем? — не сразу понял Васко.
— С той девушкой.
Брови Васко удивлённо взметнулись вверх: он уже трижды успел забыть о теме сегодняшней беседы. А вот де Сарде никогда не оставлял ни единого вопроса без ответа, более того, ни один предмет разговора не исчезал из его отточенного разума бесследно.
— Ну, разумеется, пару раз я видел её. Она стала умелой навткой и вроде бы служит на адмиральском корабле. Уж не знаю, вспомнит ли она меня сейчас. Столько воды утекло с тех пор.
— Годы не были столь нещадны к вам, чтобы не вспомнить вас, любовь моя, — откликнулся Антуан. Он ненадолго вырвался из объятий любовника, лишь чтобы затушить свечи в спальне и глотнуть вина, и под покровом темноты вновь вернулся в негу тёплых одеял и любимых рук.
Ему самому не было дела до того, с кем он разделил первую ночь. Главное, с кем он разделит последнюю.