Гусу был полной противоположностью Юньмэна. Более блёклый, серый, абсолютно бесцветный. Сначала новых гостей встретили, казалось бы, бесконечные рисовые поля; за ними — однотипные домики, расположившиеся на узких дорогах, по которым можно проехать только чудом.
Город будто бы застыл в своём непонятном очаровании.
— Вон там наш дом, — указала Яньли в сторону гор, откуда на их машину смотрели более дорогие здания, будто бы насмехаясь над маленькими домишками.
Вэй Ин лишь мимолётно взглянул на тёмное здание в традиционном стиле, весь пейзаж для него слился в мутное месиво. До конца учёбы оставалось чуть больше месяца, и вот нужно было им переехать именно сейчас. В сезон дождей. Юноша держал в руках мягкую игрушку в виде черного кролика, он игрался с длинными ушами, думая то об одном, то о другом. Пока его взгляд не приковало себе большое светлое здание, оно было совсем не далеко от их нового дома, но превышало его размеры в несколько раз. Если бы не тёмные деревья вокруг, строение бы совсем слилось с серым дождливым небом.
Школа находилась за чертой города, к ней, можно сказать, прилегал колледж. Именно там планировала обучаться Яньли, которую родители никак не хотели отпускать одну. Так семья Цзян и оказалась в Гусу. В холодном, сером, пропитанном дождём Гусу.
В школе Цзян Чэна и Вэй Ина приняли не сразу. Оно и понятно, братья перевелись за месяц до конца учёбы. Могли ведь переждать, но, нет.
На первой же перемене несколько омег столпились у парты Цзян Чэна, желая узнать его номер, но совсем не заинтересованный в отношениях юноша им всем отказал.
Тогда же парочка альф подошла и к Вэй Ину, спрашивая, есть ли у него пара.
Вэй Ин неловко коснулся пластыря на шее, он надеялся, что фокус сработает, но всё оказалось бесполезно. Его запах всё равно пробивался, как бы он не старался.
Пускай Вэй Ин и был стопроцентным бетой, от его шеи исходил аромат, который, между прочим, он сам не чувствовал. Первое время вся семья Цзян даже была уверена, что случилась ошибка, и юноша — на самом деле омега. Но позже им объяснили, что такое случается, очень редко, но случается. У Вэй Ина присутствовали железы, вырабатывающие тот самый запах, пускай все анализы и говорили, что он — бета. Генетическая мутация, перевернувшая жизнь парня.
Он не мог контролировать свой запах, отчего носил пластыри и пользовался специальным парфюмом. Но всё тщетно.
А спустя всего пару дней их пребывания в школе пошёл слух о том, что Вэй Ин и Цзян Чэн на самом деле встречаются. Чужая шалость, необдуманные слова почти стали причиной исключения братьев. Если бы не старшая Цзян, приведшая весь преподавательский состав в ужас одним только своим появлением, пришлось бы юношам обучаться дома.
И вот, прошло уже две недели, совсем скоро должен был начаться период контрольных, а Вэй Ин спал на очередном уроке, положив голову на парту. Он бы так и провёл весь остаток времени до перемены, если бы не громкий голос учителя. Нет, его оценки вовсе не были плохими, просто он предпочитал большую часть времени ничего не слушать. Ему хватало просто посмотреть какое-нибудь видео после школы, чтобы понять пройденную тему, но не объяснений от учителя.
Но как-будто он мог это объяснить.
— Вэй Ин, ты в паре с Лань Чжанем, — сказал учитель достаточно громко, чтобы все услышали.
Лань Чжань сидел прямо перед юношей. Всегда молчаливый, сидит с ровной спиной и, кажется, остерегается любого общения с окружающими.
Вэй Ин как ни в чём не бывало положил руку на крепкое чужое плечо и тихо произнёс:
— Лань Чжань, а что мы делаем?
Ему могло показаться, но одноклассник стушевался, слегка поведя плечами, и, не оборачиваясь сказал:
— Проект.
Вэй Ин наклонился ближе, чтобы расслышать. Он не придавал этому действию особого значения, он хотел только переспросить и точно понять, что говорил одноклассник. От него очень приятно пахло. Это вовсе не резкий аромат, столь свойственный мужским одеколонам, скорее то, что чувствуешь, когда заходишь в пекарню или кондитерскую. Юноша громко вдохнул посильнее, полностью наполняя свои лёгкие, настолько его тянуло к этому запаху.
Но стоило ему заметить красные уши одноклассника, как Вэй Ин снова вернулся на своё место. Он смутился от такой реакции. Кажется, что Лань Чжаню вовсе не нравилось общение с кем-либо, ведь даже друзей у него не было. Его можно было увидеть только в компании старшего брата, который работал учителем у них в школе и был причиной для гордости семьи Лань.
Они были основателями города, самой старой семьёй Гусу. Как приехали сюда, так и не уехали. Почти все рисовые поля на въезде принадлежали им, так что каждый житель города знал их в лицо. И когда-то эта семья была огромной, они жили в том самом светлом особняке, что раньше был переполнен голосами. Но сейчас в нём призраками ходили братья Лань, их дядя, да обслуживающий персонал. Многие просто захотели покорять большие города, не видя смысла оставаться в маленьком Гусу.
Лань Сичэнь был старшим из братьев, он закончил школу экстерном и поступил в престижный университет, но и там не задержался, удивив всех своей гениальностью. Поговаривают, что таким был и младший Лань. Если бы захотел, давно бы уже стал студентом. Но его не отпускал музыкальный клуб в этой школе.
Если остаться после занятий, можно услышать мелодию виолончели, раздающуюся по коридору. Встречи клубов проходят раз в неделю, но Лань Чжань репетировал каждый день, без исключений.
Однажды, выходя из раздевалки после небольшой игры в баскетбол, Вэй Ин встал у окна, наслаждаясь чужой мелодией. Он не хотел подходить к кабинету музыки слишком близко, будто бы страшась быть замеченным.
Вэй Ин глядел на пейзаж из окна: горы да лес, с небольшим пятном города вдали. Он даже не сразу заметил, как мелодия прекратилась.
Придя в себя, юноша уже собрался уходить, как, обернувшись, увидел стоявшего неподалёку Лань Чжаня. Тот явно покидал кабинет и не ожидал встретить кого-либо, поэтому находился в лёгком ступоре.
— Почему ты…
— Лань Чжань, — махнул ему рукой Вэй Ин, перебивая, — прошло несколько дней, а мы так и не обговорили проект.
Юноша подошёл чуть ближе. Он был немного ниже одноклассника, поэтому ему приходилось смотреть на него снизу вверх, прямо как маленькие домики смотрят на его особняк.
— Мгм, — издал Лань Чжань невнятный звук, — я могу всё сделать сам, — он отвёл взгляд в сторону, отчего Вэй Ину стало не по себе. Лань Чжань не хотел на него смотреть, — а ты представишь.
— Но я, — Вэй Ин наклонил голову, в попытках посмотреть однокласснику в глаза, но тот сопротивлялся, — я тоже могу принять в нём участие, — настроение юноши портилось всё сильнее с каждым разом, стоило Лань Чжань посмотреть куда угодно, только не на него, — это же парная работа.
Вэй Ин сложил руки на груди, недовольно глядя на одноклассника, тот всё так же держал спину прямо и ни в какую не мог хотя бы мимолётно посмотреть в чужие глаза.
— Я, — громко вдохнул воздух Лань Чжань, — подумаю, — он развернулся и собирался было скрыться в коридоре.
Вэй Ин чувствовал себя так, будто снова услышал слухи о том, что они с Цзян Чэном встречаются, он пару раз моргнул и поскорее пошёл за одноклассником.
— Нет, слушай, — он спешил за ним по лестнице. Цзян Чэн уже наверняка уехал, так что Вэй Ина у входа скорее всего ждал одинокий велосипед, — если у тебя какие-то проблемы со мной, то лучше скажи.
Но тут Лань Чжань остановился и наконец-таки посмотрел в глаза Вэй Ину.
— Нет, — сказал он так, будто каждое слово причиняло ему боль, — никаких проблем.
Он уже хотел было оставить юношу в одиночестве, как Вэй Ин снова нагнал его.
— Это хорошо, — подошёл он к однокласснику настолько близко, насколько мог, — кстати, каким одеколоном ты пользуешься?
Лань Чжань посмотрел на него так, будто прямо сейчас Вэй Ин нёс несусветную чепуху. Парень несколько раз открывал и закрывал рот, в попытке что-то сказать, прямо как рыбка в аквариуме, но, то ли не мог, то ли ничего не приходило на ум.
Вэй Ин открыл главные двери, пока Лань Чжань всё так же стоял на месте, глядя прямо на него. Боже, и зачем только Вэй Ин пытался заставить его, теперь одноклассник будто бы не мог перестать смотреть.
Юноша издал разочарованный вздох, когда увидел ливень на улице. Он ненавидел сезон дождей, а сегодня, как назло, не взял зонт. Да и куда ему? Он же едет на велосипеде. Казалось бы, утром смеялся с того, что Цзян Чэн прихватил с собой дождевик, хотя совсем не лило, а теперь смотрел на стену из дождя и проклинал то, что в этой школе нельзя было носить худи. А ведь так было бы просто спрятаться сейчас за капюшоном и поехать домой.
— Я… — послышалось тихое совсем рядом, — могу подвезти.
«Ну да,» — подумалось Вэй Ину, — «за тобой наверняка приезжает личный водитель».
— Ничего, — улыбнулся ему Вэй Ин, — я и сам как-нибудь.
— Но ты же можешь заболеть, — Лань Чжань схватил юношу за рукав, как только тот уже почти шагнул за завесу из ливня, а Вэй Ин почувствовал, как дрожат чужие руки.
— Путь только попробую, — Вэй Ин аккуратно убрал пальцы Лань Чжаня, — пока, — он улыбнулся ему в очередной раз, направившись к своему велосипеду.
***
К счастью, Вэй Ин не заболел. На следующий день он чувствовал себя прекрасно, настолько, что был в силах после школы зайти в магазин и купить там самую острую лапшу, которую только смог найти. В продуктовую корзину полетела газировка, а за ней — несколько баночек соусов разной остроты.
И всё это Вэй Ин собирался сегодня съесть.
У себя в комнате он разложил всё на столе, подготовил чайник, чтобы заварить лапшу, выставил свет и, конечно же, предупредил Цзян Чэна и Яньли, чтобы не мешали ему в ближайшие полтора часа, как минимум.
Раз в неделю, иногда чаще, он вёл прямые трансляции, где ел острую еду. Эта идея пришла ему в голову благодаря Цзян Чэну. Однажды Вэй Ин заказал в какой-то забегаловке огромную порцию острой курицы, настолько острой, что Цзян Чэн не смог съесть даже маленького кусочка. Но Вэй Ин слопал всё и даже собирался взять немного домой. Брат тогда пошутил, что Вэй Ину стоит создать канал, где он будет есть самое острое, что только попадёт под руку. И вот, юноша под именем Вэй Усянь ведёт такие трансляции уже год.
Он смотрел как на мониторе компьютера загружается изображение, сегодня прямо в школе Вэй Ин опубликовал запись о предстоящей трансляции, так что его зрители должны были быть в ожидании.
В среднем его смотрело около двух-трёх тысяч. На трансляции, куда он позвал Цзян Чэна, было целых десять тысяч. Это был челлендж, кто съест больше острых куриных крылышек, но готовил их именно Вэй Ин. Так что специи пропитали мясо насквозь. И пока бедный Цзян Чэн корчился от боли, Вэй Ин улыбался, поедая очередное крыло, а зрители смеялись и отправляли юноше свои монетки.
— Итак, всем привет! Давно не виделись, — Вэй Ин поставил перед собой пока закрытую тарелку, — сегодня у меня на съедении самая острая лапша, которую я смог найти в новом городе, но это не всё, — юноша достал из-под стола баночки с соусами, — посмотрите-ка на моих новых друзей, — Вэй Ин улыбнулся, — но вы все знаете правила, — он отставил соусы в сторону, оставив перед собой только лапшу, всё так же держа её закрытой, — сегодня, пожалуй, я сжалюсь. Начну есть сразу же как только наберётся пять тысяч монеток, вместо десяти. Всё же, из-за моего переезда мы с вами давно не виделись.
Обычно ему отправляли по десятке, по сотне монеток, редко, но по тысячи. На то, чтобы набрать нужную сумму уходила пара минут, за которую он успевал кратко рассказать новости.
Иногда к нему приходили зрители, готовые за раз отдать пять или десять тысяч монеток.
Но был один единственный зритель, который вот уже несколько месяцев присылал ему по сто тысяч незадолго до конца трансляции. Стоило Вэй Ину сказать: «До скорых встреч!» и уже потянуться к значку отключения, как ему приходило уведомление. Он даже не успевал прочитать никнейм и как-то отреагировать, а в истории поступлений имена не отображались.
Но сегодня у Вэй Ина было игривое настроение. Лань Чжань, казалось бы, избегал его весь день. Пускай Цзян Чэн и сказал, что у музыкального клуба скоро, оказывается, выступление, поэтому Лань Чжаня временно освободили от занятий, чтобы он не ударил в грязь лицом. Но это же был Лань Чжань из семейства Лань. Его фотографии за виолончелью с одного из выступлений висели в коридоре школы.
Настроение Вэй Ина должно было быть слегка подпорчено, но он решил: раз не может поймать одного, поймает другого и узнает, что за неизвестный богатый фанат прячется под занавесом окончания трансляций.
— Как вы уже знаете, я переехал, так что теперь хожу в новую школу. Да, перевелся прямо под конец учебного года.
Кто-то в комментариях спросил: «Как тебе новый город?»
— Хм, — Вэй Ин театрально задумался, — думаю, серо. Знаете, сейчас идут дожди, поэтому в красках описать город я не могу. Вокруг только дождь и дождь, и, да, дождь.
Ему прислали тысячу монеток с сообщением: «А как тебе школа? Нашёл кого-нибудь?»
Эх, и надо было Вэй Ину только сказать на одной из трансляций, что его невероятно расстраивает повышенное внимание омег и бет к Цзян Чэну, но не к нему. Ведь он такой умный, красивый, неплохо зарабатывает на трансляциях, однако так никого и не встретил.
И проблема была не в том, что за Вэй Ином не пытались ухаживать, нет, пытались. Но получалось это настолько ужасно. Из-за того, что он пах, как омега, альфы часто подходили к нему в ожидании, что тот набросится на них в восхищении, ведь они альфы.
Но ещё будучи подростками они с Яньли смотрели сериалы, из-за чего Цзян Чэн смеялся над братом, пока, конечно, сам не заинтересовался. Оттуда, Вэй Ин и узнал, что существуют милые ухаживания, когда один добивается другого, и ему это нравилось. Они уже втроём наблюдали за сюжетами, где девушка не подозревает о том, что в неё влюблен парень, хотя это было совершенно очевидно. И перед сном Вэй Ин только и думал о том, как было бы прекрасно, если бы в него так же были влюблены. Чтобы его защищали, давали зонтик, приносили на баскетбольные игры воду, чтобы за него болели, чтобы писали тайные письма и посвящали песни.
Но всё это казалось несбыточной мечтой.
— Нет, — улыбнулся Вэй Ин, отвечая на сообщение от фаната, — одноклассники подумали, что мы с Цзян Чэном встречаемся, подумать только, — он наиграно засмеялся.
На самом деле, это его вовсе не веселило. Вэй Ин был более хрупким, нежели Цзян Чэн, в них была видна разница с самого детства, а потому даже родственники думали, что старшие Цзяны растят Цзян Чэну жениха. И когда Вэй Ин оказался бетой у него на сердце отлегло. Он никогда не скрывал, что является бетой, ему и в мыслях не приходило. Но он об этом и не кричал. Если кто-то спросит — скажет. А просто так юноша не видел смысла всем подряд об этом говорить.
Ему прислали донат, набравший нужные пять тысяч монет. Такую систему предложила ввести Яньли. Так и трансляции будут подольше, и Вэй Ин гарантировано сможет вывести одну десятую собранной суммы.
— Что же, — юноша наконец-то открыл тарелку, показывая зрителям оранжево-красную лапшу, в которую он тут же добавил по ложке от алых соусов и размешал, — приятного мне аппетита.
Трансляция проходила в обычном темпе. Вэй Ин ел, отвечая на вопросы, иногда запивая лапшу газировкой. Иногда он спокойно добавлял еще соуса, совсем не чувствуя никаких проблем, будто у него атрофировалось само понимание остроты.
И вот, отложив тарелку в сторону, он ещё немного поговорил со зрителями, прощаясь. Вэй Ин потянулся к кнопке выключения, но вовсе не собирался на неё нажимать. Прошла секунда, две. На экране высветилось оповещение о донате в сто тысяч монеток.
— Спасибо большое, — Вэй Ин взглянул на уведомление. Никакого сообщения не прилагалось, только имя и сам донат, — Лань Ванцзи, — имя вылетело из уст с невероятной лёгкостью, но на губах почувствовалось странное послевкусие, — вы так добры ко мне. — Юноша наиграно поклонился, злорадно хихикая в своих мыслях, — думаю, вас нужно наградить, — он снова театрально задумался, коснувшись указательным пальцем подбородка и посмотрев вверх, — в следующий раз вас ждёт двойная порция сегодняшнего блюда, но я добавлю в него халапеньо!
Комментарии разрывались. Конечно, зрители уже знали, что Вэй Усяню всё не по чём, поэтому, вместо восхищения и ожидания, они просили позвать Цзян Чэна.
— Надеюсь, что вы, Лань Ванцзи, с нетерпением будете ждать следующей трансляции, и что нам удастся поговорить, — юноша комично высунул нижнюю губу, изображая грусть, — а то в этот раз, вы, кажется забыли оставить мне сообщение.
***
Лань Чжань отбросил телефон, прикрыв ладонями лицо. Ведь он каждый раз отправлял донаты Вэй Усяню, зная, что тот увидит лишь числа после трансляции. Он специально поджидал, чтобы уведомление не успевало показаться. Ему было слишком стыдно.
Но теперь, Вэй Усянь, он же Вэй Ин, смотрел прямо в камеру, говоря с ним.
Это было слишком для юного сердца.
Вот уже полгода Лань Чжань смотрел еженедельные трансляции Вэй Усяня. И вот уже три месяца он донатил ему максимально возможную сумму.
Ему нравилось представлять лицо Вэй Ина, когда он замечал это, но теперь юноша хотел провалиться сквозь землю.
Его влюбленность началась совершенно случайно.
Тогда он возвращался с музыкального конкурса, где занял второе место и был невероятно зол. Лань Чжань даже не помнит, как именно попал на ту трансляцию. Ему никогда не нравилась острая еда, до тошноты, но что-то его привлекало в Вэй Усяне. Он тогда разговорился с одним из комментаторов, рассказывал о том, как чувствует себя хуже своего старшего брата, ведь того всегда ставят в пример. Что он, будучи приёмным, никогда не сможет стоять наравне с родными детьми четы Цзян. И его слова попали в самое сердце Лань Чжаня. Его глаза пленили его.
С тех пор, он не пропускал ни одной трансляции, всё намереваясь написать комментарий, отправить сообщение, но пальцы начинали предательски трястись.
Ужасная правда была в том, что будучи Вторым Нефритом семьи Лань, прекрасный юношей с невероятным музыкальным слухом и острым умом, Лань Чжань совершенно не умел разговаривать с людьми. Он не боялся выступать на сцене с виолончелью, ведь в такие моменты Лань Чжань полностью отдавал всего себя музыке, не замечая ничего, но когда ему нужно было что-то сказать…его дыхание становилось тяжелее, а сердцебиение учащалось. Даже написать сообщение кому-то, кто не являлся дядей или братом, было пыткой.
И потому, когда в двери кабинета прошёл Вэй Ин, определённо тот самый Вэй Усянь, Лань Чжань задрожал душой. Ему бы очень хотелось рассказать, как его трансляции помогают холодными вечерами в одиноком тихом доме, он бы повёл его в ресторан и заказал самую острую еду, подарил бы целую коллекцию мягких игрушек, ведь на фоне часто мелькал черный плюшевый кролик.
Но стоило Вэй Ину самому начать разговор, как Лань Чжань посыпался. Всё его тело дрожало, а сердце, кажется пропустило удар.
Он почувствовал от него тонкий сладкий аромат.
Похоже, Вэй Ин обманул своих зрителей, когда сказал, что является бетой.
Ведь он определённо был омегой.