Ещё один день начинается с еще одной кружки кофе. С ещё одной выглаженной рубашки и еще одного черного топа под ней. С ещё одной сборки рюкзака и половины часа, потраченной на то, чтобы накраситься. Не ярко, конечно. Со стрелками до ушей Настю будут отчитывать полдня, а оно ей едва-ли нужно.

Еще полчаса уходит на то, чтобы абстрагироваться от всего происходящего, смотря в никуда. Ещё один день.

Вчера удалось уговорить Эдика прийти в школу. Сегодня нужно навестить Сафи. А до завтра ещё нужно дожить. 

Она слышит, как звенит очередной будильник. Это не её- сестры. Милана выходит в коридор вся сонная и в пижаме, принадлежавшей когда-то Насте. Ей правда пора идти.

Настя хватает рюкзак, обувается и выходит.

Ещё один день.

От того, как бешено на неё глазеет Ника становится тошно. Нет, Настя думает, что она не плохая девчонка, просто замкнутая очень. Только вот в такие моменты всё равно до слёз хочется кинуть в неё учебником, просто чтобы не втыкала. К счастью, до этого не доходит- та отворачивается как только замечает, что её точно также начали испепелять взглядом. Хорошо. Правильно делает. 

Как только в класс заходит Эдик, звучит звонок на урок. Поговорить не выходит, но обменяться приветами двое всё-таки успевают. К великому сожалению их уже вот как второй год садят друг от друга так далеко, как только можно. Остаётся только обмениваться записками. 

Записка за запиской идут по рукам и скоро доходят до Антона. Он бормочет:

-Эх, голубки злоебучие…

И передаёт дальше. Только вот тихим он быть не может. Его бормотание громкое, и даже если учительница не слышит (но думается, она его просто игнорирует), то Ника- очень даже слышит. Поворачивается к Паше.

-..так они..?

-Вместе, да. Но они э.. ну знаешь, сбегаются-разбегаются частенько.

-Звучит.. так себе.

-Ну,- он пожимает плечами,- Вот так они любят. 

Ника вообще не понимает, что он имеет ввиду. Кто так любит?

Но решает даже не спрашивать. Записка тем временем доходит до Эдика.

Он её прочитывает быстро, кивает в сторону Насти и скоро пишет ответ. И вскоре.. записки начинают не только идти по рядам но и бросаться из стороны в сторону. Какой-то умница просто начинает кидать скомканные листы. У учителя дергается глаз, но он терпит до звонка думая, что этих идиотов нормальному поведению научит только жизнь.

Настя собирает рюкзак, а вот Эдик не торопится, а подходит к ней. 

-Зачем в очках-то пришёл?- Настя все равно говорит первая, даже не поднимая голову,- Умнее ничего не придумал?

Очки у него не простые, солнцезащитные, и сейчас он свешивает их на нос.

-Мне они просто нравятся, что не так-то?

-Ну, я думаю что ты в них, как дурак последний. Это учитывая, что мы в здании. На улице бы носил сколько душе угодно.. а так подумают, что ты нарик. 

-Так и хорошо,- Он пожимает плечами,- Может так меня барыги и найдут. 

Настя крутит пальцем у виска.

-Все настолько плохо?- Настя облокачивается на парту, подпирает подбородок и говорит приторно-сладко,-Мне думалось, ты подающий надежды молодой человек, ещё чуть-чуть и отец нации, гений..!

Эдик закатывает глаза.

-Не шути. У тебя плохо получается.

-Так я и не шучу.. так, иронизирую. 

-Иронизировать ты тоже не умеешь.

Настя приподнимает бровь, двое смотрят (скорее даже зырят) друг на друга молча пока Настя не сдается- вскидывает плечами и говорит:

-Как скажешь. Ждать, пока ты учебники соберёшь? 

Эдик вздыхает.

-Как хочешь, родная. 

Эдик говорит, добавляя про себя, что она может делать всё, что душе угодно, пока она не капает ему на мозги. 

Он думает, Настя истеричка. А еще он думает, что это чудо, что она его любит. 

И ведь правда любит! Только вот как на зло она любит его ярко, пылко и до отвратного холодно одновременно. Иногда он думает, что ещё один день, и он расставит все точки над "и". А потом вспоминает, вопреки всему (а особенно здравому смыслу) он её тоже любит. Точно такой же любовью. 

День в целом проходит неудачно. Точь в точь как и все предыдущие. Но тряпкой быть нельзя, а терять лицо уж тем более. Так что оба прорываются- спорят с учителями и одноклассниками, матерят всех и вся и думают, как бы дожить до пятницы. А потом думают, что всё повторится. Будет ещё один день. 

Только вот времени на саморефлексию о колесе сансары и дне сурка у них нет. Жизнь-то идёт! хочешь, не хочешь, а надо что-то делать. Так Настя и идёт к Сафие. 

Идёт долго, думая что легче было-бы заказать такси. Но денег жалко, а автобусы до частного сектора не ходят. Так она и идет на своих двух.

Дома здесь, по большей части, уродские. Ну, а что ещё ожидать от посёлка? Смотришь на лево- гостиница в которой живут сами хозяева, смотришь направо- дом, разваливающийся на глазах. Низкий и облезший. За низким забором можно разглядеть убитый двор и старого мужчину в коляске, что вот-вот поедет по делам. Пройдя до конца улицы, Настя смотрит на заполненные баки с мусором. А потом поворачивает влево, пока не доходит до дома подруги. Вот чей-чей, а дом Сафие выглядит прилично. Настя ещё помнит его до всех ремонтов- низкий и с туалетом в огороде. Сейчас он расширен, отстроен второй этаж и изнутри он даже смотрится адекватно. Одни кривые стены портят картину. 

Она не успевает постучать в калитку, как она открывается. Выходит Костя, а вслед за ним- сама Сафие. Оба улыбаются, обнимаясь на прощание, когда замечают Настю. Костя совершает стратегическое отступление- делает шаг назад. Сафи смущается, но машет с улыбкой. 

-Привет, Насть. Ты ко мне шла?

-Не, хотела к Костику зайти,- она тычит в сторону дома вблизи, побитого и когда-то принадлежавшего бабушке Кости,-Он же просил снуп принести. 

Костя чешет затылок.

-И тебе доброго дня… 

-Дни добрее видали. Но привет. 

-Ну тогда это.. я с Костей уже попрощалась считай, заходи. Люди-ж знакомые.. ток это, я кашляю ещё. Так что аккуратно. 

-Ну, не лобзаться же мы будем,- Настя заходит во внутренний двор, отсалютовав Косте на прощание,-Так что я не заболею.

Сафи кивает, поворачиваясь к Косте. 

-Ты.. пиши там.

-Конеч! Давайте девчат, до встречи. 

И, помахав на прощание, Костя уходит восвояси. 

Сафие открывает дверь Насте, та заходит вслед за хозяйкой. 

-Ну что, как день проходит?

Настя вздыхает.

-Как любой другой день, Фифа. Хреново.