Чуя нервно дернулся, когда тяжелые кованые ворота с лязгом захлопнулись за его спиной. Весь этот антураж вокруг навевал мысли о фильмах ужасов, хотя спецучреждение зловеще не выглядело. Возможно, из-за разросшихся деревьев, ветви которых сплелись, образуя природные арки, и плотных теней от обилия листвы и создавалось ощущение мрачности. Рыжий обернулся на затихающий звук автомобильного двигателя. Машина родителей уже была достаточно далеко, и затем превратилась в крохотную точку и исчезла в недрах лесной дороги. Кажется, они спешили избавиться от позорящего их сына как можно скорее. Тяжело вздохнув и еще раз окинув взглядом огромные деревья вокруг и массивное здание исправительного учреждения, где ему предстояло провести, как минимум, ближайший год, Чуя очень медленно направился туда. Ужасно хотелось хоть сколько-то потянуть время, поскольку он уже во всех красках представил, что его там ждет. Понятно, что, как минимум, ничего хорошего, потому что, по сути, школа была этакой психушкой для подростков. Не надо быть гением, чтобы понимать, какой там основной контингент. За доброту, честность и милосердие в такие заведения точно не отправляют...

Он едва успел сделать еще несколько шагов, и затем резко остановился, – впереди уже были люди, что не могло не радовать. По крайней мере, это куда лучше, чем находиться здесь в одиночестве. Неподалеку от входа в здание исправительной школы стояли дорого одетая дама, какой-то темноволосый мужчина в деловом костюме и парень лет шестнадцати.

– Надеюсь, Вы сможете с этим что-то сделать. Я не могу жить с этим ненормальным под одной крышей! Бедная моя сестра! Не представляю, как она терпела это так долго! Не удивительно, что ее не стало так рано! – с нотками нервозности произнесла дама, заламывая руки.

От услышанного Чуя поежился и, понимая, что невольно стал свидетелем чужого разговора, спрятался за пышным кустом, осторожно выглянув из-за ветвей. Паренек, о котором говорила женщина, был похож на чудовище ровно настолько же, как сам Накахара на борца сумо. Парнишка был очень худым, каким-то слишком бледным и ссутуленным, а рассмотреть его черты лица мешала падающая на лицо челка. Одет он был в заношенный классический костюм и прижимал к себе потрепанный рюкзак. Присмотревшись, Чуя понял, что этот парень поглаживает рюкзак и, вроде бы, что-то говорит, но мужчина и женщина его не слышат. Или он это рюкзаку говорит?

Впрочем, даже думать не хотелось о содержимом рюкзака, учитывая, что его хозяин, похоже, умственно отсталый, либо психически неуравновешенный, если брать во внимание слова женщины.

– Не волнуйтесь. Мы сделаем все возможное, чтобы это исправить. Наше заведение специализируется на подобных случаях. – заверил ее мужчина.

– Я очень на это надеюсь, Мори-сенсей. Хочется верить, что Вы сможете сделать моего племянника похожим на человека! – воскликнула, заламывая руки, дама, а затем обратилась к стушевавшемуся ссутуленному парню. – Надеюсь, из тебя здесь выбьют эту дурь, Эдгар! Ну или хотя бы социализируют и подготовят для жизни в цивилизованном обществе.

Её голос был злым, и в каждом слове улавливались нотки презрения. Не самый лучший вариант тётушки, к тому же, явно не любящей. Хотя, что говорить об этом Эдгаре, когда самого Чую сюда засунули собственные родители, свято веря, что гомосексуализм можно вылечить. Ей-богу, как из Средневековья вылезли…

Дама, меж тем, попрощавшись с мужчиной в деловом костюме, грубо толкнула паренька и пошла по направлению к воротам. Чуя еще больше вжался в колючий куст, дабы остаться незамеченным. Кажется, это ее ярко-красный опель он видел припаркованным неподалеку от центральных ворот. Когда, наконец, эта визгливая тетка прошла мимо, к счастью, вообще ни на что не обращая внимания, Чуя выбрался из кустов и отряхнул мелкие веточки и налипшую на одежду пыль. Бросив взгляд в сторону здания, он заметил, что тот мужчина в костюме приобнял ссутуленного паренька и повел ко входной. Выходит, не только Накахара здесь из новеньких, хотя общего положения это не меняло. Еще раз осмотрев себя на предмет прилипших веток, пыли и паутины и убедившись, что все в порядке, Чуя, стараясь держать хоть сколько-то уверенный вид, направился к зданию.

– Не так быстро. – послышался голос рядом, и затем кто-то крепко схватил его за плечо.

Чуя вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял парень примерно его возраста. Одет он был не бедно и выглядел весьма ухоженно. Его можно было даже назвать красивым, – хотя бы за европейский тип внешности. Одни только глаза цвета аметиста чего стоили, а блестящие прямые волосы иссиня-черного оттенка выглядели так, будто он только что вышел из парикмахерской. И этот оттенок сильно контрастировал с фарфорового цвета кожей. Он внешне напоминал бжд-куклу, которые в Японии были так популярны и отличались нечеловеческой красотой.

– Полагаю, ты услышал что-то интересное? Может, поделишься? – вполне приветливо спросил брюнет, при этом улыбаясь. Но как-то неприятно. Ядовито, что ли...

– Там новенького привели, забитого какого-то. Шизик или умственно отсталый, как я понял. – бросил Чуя. Незнакомец его откровенно пугал, хотя бы своим сканирующим взглядом.

– Новенький? Вот как. Значит, минимум трое, – протянул он задумчиво. – Выходит, и тебя тоже...

– Что тоже?

– Запихнули в этот дурдом против твоей воли, – все с той же снисходительной ядовитой улыбкой сказал незнакомец, и затем протянул руку, представившись. – Фёдор. Я тоже из новичков.

– Накахара, – пробормотал Чуя, пожав руку. Она была холодной, даже ледяной. Да и сам по себе Фёдор казался ему похожим на айсберг. Ледяное равнодушие ко всему было и в его взгляде, и в рукопожатии...

– Не скажу, что очень рад знакомству, но лучше, чем наткнуться на кого-то из местных. – произнес он, продолжая откровенно разглядывать нового знакомого.

– Ты всегда так пялишься на незнакомых людей? – Чую это пристальное разглядывание начало раздражать.

– А ты всегда задаешь такие глупые вопросы? – хмыкнул Фёдор. – Мм, я лишь пытаюсь понять, за что тебя сюда упекли, не более.

– Раз так интересно, расскажи уж, за что тебя, – огрызнулся рыжий, надеясь, что сейчас выйдет кто-то из персонала, и его избавят от этой сомнительной компании. Внешность обманчива. Вот и этот фарфоровый красавчик, кажется, тот еще кусок дерьма. Общаться по-человечески, как сделал вывод Чуя, этот хрен точно не умеет. И хорошо бы, если его не поселят с ним в одну комнату. Хотя, с тем забитым шизиком не лучше. Вдруг он ссытся, или того хуже – лунатик, и ночью может задушить?

К этому времени они оба уже стояли у массивной тяжелой двери, ведущей в здание. Но никто из двоих не решался войти первым.

– Мы так и будем здесь стоять? – прищурился Фёдор, явно намекая, что Накахара должен зайти первым.

– Тебе надо – ты и иди. – проворчал Чуя, затем отвернувшись и скрестив на груди руки. Вот еще! Он и без того не горел желанием сюда тащиться, а теперь еще кто-то пытается подбить шагнуть в эту задницу первопроходцем.

– Ну, если ты так хочешь..., – с беззаботной улыбкой ответил брюнет и, оттолкнув Чую, подошел вплотную к двери и приоткрыл ее. А затем Чуя едва ли не взвизгнул, потому что его резко дернули за руку и толкнули внутрь, после чего он вписался во что-то мягкое. При ближайшем рассмотрении этим мягким оказалась женская грудь, а ее хозяйка со снисходительной улыбкой глядя на покрасневшего от стыда Накахару, произнесла приятным мелодичным голосом:

– О, еще новенькие! И чего здесь стоите? Проходите, не стесняйтесь. Вас уже ждут.

После этого она хохотнула, прикрыв изящной ладонью рот. Ужасно смущенный Чуя со съехавшей набок шляпой ее, видимо, очень забавлял. Накахара, в свою очередь, успел отметить, что незнакомка была очень красива, а ее волосы были почти такого же цвета, как у него. Взгляд женщины был хитровато-любопытным, но не злым. И, к тому же, она была достаточно молода. Интересно, кем она здесь работает и что вообще забыла в этой дыре? Не больно-то она тянет на тюремную надзирательницу. Хотя, этот же Федор тоже выглядел кукольно, а по факту оказался среднестатистическим мудаком. Кто знает, может, эта милашка пытки любит, или добавляет ученикам в еду виагру...

– Ах, да, простите мою невежливость, я даже не представилась! Меня зовут Озаки-сенсей. Я преподаватель и психотерапевт. Так что мы еще не раз увидимся. – ответила она все с той же улыбкой. – Ну же, мальчики, не стоим, – проходим. Кстати, новичков больше нет?

– Мы никого больше не видели. – равнодушно ответил Фёдор.

После этого он и Чуя пошли вслед за рыжеволосой Озаки. Каждый думал о своем.

Внутри здание казалось еще больше, чем снаружи. Тут и лепнина, и причудливые фрески на потолке. Чуя даже забыл на некоторое время, где и для чего он сейчас. Слишком уж богато и интересно выглядело здание внутри, а упомянутые фрески можно было рассматривать бесконечно. Правда, у него на это будет полно времени, наверное, учитывая, что сейчас это временно его дом.

– Слишком пафосно для психушки, – шепнул Фёдор, тоже разглядывая антураж.

Чуя не ответил. Разговаривать, по крайней мере, с противным Фёдором, который уже успел поставить его в неловкое положение, он совершенно не горел желанием. Все, о чем он мог сейчас думать – только бы их вместе не поселили. Хотя, вполне может быть, что тут есть типы куда как хуже, по сравнению с которыми этот Фёдор покажется пушистым зайчиком.

– А вот и новобранцы! – услышали оба и резко остановились.

Чуя, растерявшись, едва снова не врезался в Озаки-сенсей. И теперь растерянно смотрел на того самого мужчину в костюме, который недавно беседовал с визгливой теткой возле входа.

– Рад приветствовать вас, ребята, в нашей коррекционной школе "Сонная тропа", - продолжил он. – Я, Мори Огай, являюсь директором, а также главным врачом. Рад познакомиться.

"Какой-то скользкий тип", – мелькнуло у Чуи. Мори ему не понравился с самого начала и казался совершенно не тем, за кого себя выдает. Даже его внешность отталкивала, хотя некрасивой ее назвать было сложно. Но был какой-то леденящий холод в этих рубиновых глазах и фальшивой улыбке, несмотря на мнимую приветливость. Накахара, на всякий случай, отметил для себя, что лучше держаться от этого типа подальше – доверия он внушал еще меньше, чем Фёдор.

Мори же провел их в центр просторного холла, где по обеим сторонам стояли большие мягкие кресла и жестом указал присесть. Едва Чуя и Фёдор устроились, отметив, что кресла не такие и уютные, и явно продавлены, а новая их обивка создавала обманчивое впечатление, директор продолжил.

– Вы и так знаете, почему вы здесь. Не нужно считать это место тюрьмой или исправительной колонией. Напоминаю, это учебное заведение лечебного типа, где мы хотим вам помочь избавиться от проблем, которые мешают адаптироваться в социуме. – сделав паузу, Огай прокашлялся и продолжил. – Для начала, попрошу вас встать, чтобы поприветствовать моего коллегу. Да, мы вдвоём руководим этим заведением. Заместитель директора и старший социальный педагог Фукудзава-сан.

После его слов из левого коридора вышел мужчина лет сорока пяти по виду, тоже в деловом костюме. Весь вид мужчины говорил о том, что он очень сильно устал. Неизвестно, сколько Фукудзава-сан руководил этим интернатом на пару с Мори, но, похоже, долго.

– Приветствую новоприбывших. Как уже сказал мой коллега Мори-сенсей, это учебное заведение не является тюрьмой или исправительной колонией. Самое верное будет назвать пансионат “Сонная тропа” коррекционным интернатом. Правила здесь почти как в колледже или университете, так что не нужно бояться. И, пожалуйста, не думайте, что здесь чудовищные порядки, как например, в школе “Дозье”.

При упоминании печально известной исправительной школы для мальчиков Чую передернуло. Он знал об этом кошмарном заведении из новостей и статей в интернете, пусть и поверхностно. Но этого более чем хватило для того, чтобы заработать кратковременную бессонницу. Фёдору же словно было на все вокруг наплевать. Он периодически оглядывал антураж, бросая взгляд на руководителей интерната, будто сейчас находился в самом обычном месте и вообще скоро отсюда уйдет. Накахара даже позавидовал такому титановому спокойствию. Но больше Чую удивило то, что присутствовали в этом зале только он и Фёдор, в то время как новичка, которого он видел у входа, здесь не было.

– Фукудзава-сан, кажется, у нас в этом году трое новеньких. – словно прочитав мысли, вклинился Мори.

– Верно, но Рампо успел вперед меня. – на лице заместителя директора мелькнула добрая улыбка. – Сам так решил, я не стал с ним спорить. Думаю, он уже объяснил Эдгару что к чему.

– Понятно. Продолжайте, не смею Вас больше прерывать. – примирительно ответил главный.

“Вот оно как. Значит, тот шизик уже нашел себе какого-то соседа. В таком случае, меня поселят либо с Фёдором, либо с кем-нибудь похуже” – мелькнуло у Чуи.

Перспективы не радовали от слова совсем, и руководителей он уже слушал, честно говоря, вполуха.

– … сейчас Фукучи-сенсей объяснит вам правила. После этого подойдете к Озаки-сенсей и получите номера распределения, куда будете поселены. И не переживайте, с вашими вещами, которые вы сдали на входе, ничего не случится. Все они в целости и сохранности вернутся к вам по окончанию обучения.

Накахара уже толком не понимал, кто это говорил – Мори или Фукудзава. Да и плевать было, пожалуй, на все, кроме этого распределения.

– Здарова, салаги! – прогремело на весь холл.

Чуя вздрогнул и поднял голову. Вот уж на фоне кого даже Мори c Фёдором выглядели плюшевыми котятами. Кажется, это и был Фукучи-сенсей, о котором шла речь. Выглядел он как самый настоящий вояка старой закалки. Примерно лет около пятидесяти по виду, с пышными седыми усами и цепким колючим взглядом. Хорошими манерами этот солдафон явно не отличался, потому что, подойдя сперва к Фёдору, смерил того взглядом и внезапно ткнул указательным пальцем под ребра. Фёдор, к полном удовлетворению Чуи, ойкнул и поморщился.

– Бга-ха-ха, у нас тут тело завезли. – довольно заржал вояка, – Эй, Юкичи, он того, из морга что ли?

– Это тебе в морг пора, в силу прожитых лет, – прошипел под нос уязвленный Фёдор.

– Ты что-то сказал? – оскалился Фукучи. – Давай-ка повтори! Покажи свою храбрость.

– Оочи, будь терпеливее, – одернул Фукудзава. – Мальчики новоприбывшие, не стоит так сразу…

– Мальчики?! – с показательным изумлением переспросил тот. – Мальчиками они, надеюсь, отсюда выйдут. А пока это девки с пиписьками. Ну ты посмотри на это – ни дать ни взять тряпка половая. – хмыкнул вояка, показательно повторив прежний маневр.

Фёдор стоически молчал и, кажется, всерьез этого Фукучи побаивался.

– Та-ак, а это у нас тут что? – после этих слов взгляд вояки переместился на Чую. – Командир, да ты издеваешься! Я с сопляками не работаю. Сколько ему лет? Десять? У меня профиль от четырнадцати и старше.

– Мне шестнадцать! – обиженно воскликнул Чуя. Ну не мог он сдержаться, когда кто бы то ни было глумился над его ростом и внешним видом. Как будто он был виноват в том, что таким родился.

– Бга-ха-ха-ха-ха… шестнадцать. Девочка, ты че там пищишь?

Как бы обидно это ни звучало, Накахара заставил себя прикусить язык и пропускать обидные фразы этого Фукучи мимо ушей.

– Значит так, салаги. Я ответственный за воспитательную работу. Так что сразу советую запомнить основные правила. – начал Оочи. – Правило первое – запрещено покидать территорию. В случае неповиновения – наказание.

Прежде чем он успел рассказать какое именно наказание, Фукудзава, который показался Чуе здесь самым адекватным, прервал:

– Оочи, прошу, будь с ними помягче. Это не колония и не тюрьма. Не забывай об этом и не запугивай почем зря. – после этого зам директора посмотрел на двоих новоприбывших. – Извините, но я вынужден вас оставить. Остальные вам уже все расскажут. Еще раз, здесь нет ничего страшного, и больше всего интернат похож на колледж. Не нужно бояться. Главное, выполняйте все правила и старайтесь не конфликтовать друг с другом. На этом у меня всё.

– Ну так во-от, о наказании. – кажется, это была любимая тема старого вояки. – Выход за территорию – трое суток в карцере. Это как минимум! – подчеркнул он.

– Господи, что еще за карцер? – прошептал Фёдор, прекрасно, на самом деле, представляя, что это за место.

– То самое место, где твой Господь тебе не поможет, бга-ха-ха! Впрочем, могу прямо сейчас туда тебя заселить, раз так интересно.

Фёдор вжался в кресло, нервно косясь по сторонам.

– Бга-ха-ха, зассал! Ну да ладно. Продолжим. – Оочи прокашлялся. – Правило второе: попытка побега карается со всей строгостью – двадцать плетей, неделя в карцере плюс месяц исправительных работ.

– Плетей?! – с ужасом повторил Чуя.

Его никогда не били, по крайней мере, родители. Даже когда новость о его ориентации дошла до отца, тот максимум наорал и сообщил, что найдет место, где эту дурь выбьют из головы. Слышал бы он сейчас этого Фукучи, – был бы счастлив, наверное.

– А ты думал, в сказку попал? – прищурился Фукучи.

– Н-нет, просто телесные наказания…

– Ну так ты не на курорте, салага, и не в школе. У нас тут исправительное, знаешь ли, учреждение. И, чтобы сделать людей из отбросов вроде вас, телесные наказания и нужны. – пояснил вояка, победно глядя на побледневшего от ужаса Чую.

– Понял.

– Ну вот и хорошо, правило третье…

Чуя старался теперь внимательно запомнить каждое озвученное правило, только бы не нарваться на наказание. И, честно говоря, он не знал, чего боялся больше – плетей или карцера. Может быть, этот Фукучи специально запугивал. Не верится, что в двадцать первом веке подобное практикуют, да и зам директора не показался садистом, который будет рад подобным мерам.

– Ну вот и все, салаги. Ежели кто чего прохлопал, я не виноват. Напоминаю, за любые драки, потасовки и вообще какое-либо непотребное поведение – карцер для всех всегда открыт, бга-ха-ха.

– Что, Фукучи-сенсей, новичков шугаете? – раздался веселый голос где-то за спиной у соцпедагога. После этого из-за плеча вояки вынырнул стройный симпатичный парень. Первое, что больше всего в его облике бросалось в глаза – бинты на руках и шее.

“Суицидник, скорее всего. Или мазохист” – подумал Чуя.

Видимо, Фёдор подумал о том же, потому что, будто прочитав мысли Накахары, едва слышно вздохнул, после чего оба переглянулись. Перспектива соседства с этим бинтованным никого не радовала.

– А ты, Дазай, я смотрю, соскучился по карцеру, раз влезаешь в разговоры и обращаешься не по уставу. – хмыкнул Оочи, намекнув лишний раз, что ждет провинившихся.

– Ой, да ладно вам. Мне стало интересно послушать, у кого какой диагноз. – все также весело ответил парень.

– Дазай-кун, раз уж речь о диагнозах, то новеньким наверняка интересно, почему ты здесь. – подал голос директор, сопроводив ядовитой улыбкой.

– Да это не секрет, Мори-сенсей. – беспечно ответил Дазай. – Можете озвучить. Ничего не имею против.

Мори в этот момент переглянулся с Фукучи. Вояка утвердительно кивнул, расплываясь в глумливой ухмылке.

– Дазай Осаму. Суицидальные наклонности, тревожно-депрессивное расстройство, диссоциальное расстройство личности. Думаю, всем все понятно. – самым елейным тоном сообщил директор, сочувственно глядя на бинтованного парня.

– Благодарю Вас, Мори-сенсей, что без особых подробностей. Как всегда четко и по делу, – захихикал Дазай, шутовски раскланявшись, чем вызвал у Мори вполне добрую, а не язвительную, как прежде, улыбку. – А их за что, не поделитесь?

Мори снова переглянулся с Фукучи, и тот все также ответил сдержанным кивком, продолжая сверлить новичков цепким взглядом.

Чуе стало не по себе. Фиг его знает, что там у Фёдора, а вот если сейчас этот мерзкий директор озвучит, за что тут оказался Накахара, то пиши пропало.

– Извините, Мори-сенсей, а озвучивать диагнозы обязательно? Мне кажется, это не этично с той точки зре…

– Бга-ха-ха, ай, молодца! Не успел приехать и уже первые сутки в карцере заработал! – довольно заржал Фукучи.

Чуя в этот момент ощутил, как его охватывает паника. Он искренне недоумевал, что же такого сказал, за что сразу чертов карцер.

– Фукучи, не пугай его. Он еще не освоился. Успеет на экскурсии там побывать, – снисходительно ответил Мори, обращаясь, затем, к Чуе. – Понимаешь, тебе придется жить и учиться со сверстниками, которые попали сюда не просто так. Все строго конфиденциально, если ты находишься на личном приеме у врача. Но, поскольку здесь у нас коллективные занятия и такого же рода лечебный комплекс, подобная конфиденциальность не распространяется. Да и учащимся проще понять друг друга, зная о диагнозах, профилактике лечения и коррекции, ты со мной согласен?

Накахара обреченно кивнул, понимая, что с главврачом интерната спорить в любом случае не имеет смысла, и приготовился к худшему.

– Ну вот и хорошо. – Мори зашуршал листами в своей массивной папке, которую все это время держал в руках. – Ага, начнем…

– Добрый день, Мори-сенсей, Фукучи-сенсей! – прозвучало откуда-то издалека, а затем откуда-то рядом с Фукучи материализовался высокий тощий блондин с какой-то жуткой, словно приклеенной улыбкой. – Что тут у нас происхо-одииит? – промурлыкал он и начал как будто принюхиваться.

– Господи упаси быть его соседом, – шепотом пробормотал Фёдор, явно понимая, что уж лучше Дазай, чем вот этот белобрысый демон.

– И не говори, – также шепотом поддержал Чуя, впервые будучи солидарным.

– Тебя уже из карцера выпустили?! – в свою очередь изумился Дазай.

– Как видишь, – усмехнулся блондин, после чего, словно ниндзя, бесшумно выскользнул из-за спины старого вояки и оказался почти вплотную к Фёдору и Чуе.

– Ммм, и кто же наши новенькие, – все тем же мурлыкающим голосом произнес он, вновь принюхиваясь, как голодный пёс, а затем, к ужасу новичков, хищно облизнулся и распахнул глаза.

Чуя с трудом сдержался, чтобы не выматериться вслух. Увидеть покрытые белой пленкой катаракты глаза было неожиданно и, честно говоря, очень жутко. Зато понятно, почему этот белобрысый так передвигается и постоянно принюхивается или прислушивается. Фёдор, похоже, был шокирован не меньше, потому что вычертил в воздухе какой-то знак. Кажется, в европейских странах, насколько помнил Чуя из прочитанных им статей и книг, это называлось “осенить себя крестным знамением”.

– Снова в карцер захотел? – строго переспросил директор, бросив на блондина недовольный взгляд.

– Веди-ка себя по уставу, а то и правда обратно разверну. – хмыкнул Фукучи.

– Как ска-ажете, Фукучи-сенсей, – не смея спорить, ответил белобрысый и, отойдя от новичков, занял позицию в одном из проходов, подперев стену. – Но посмотреть-то можно? – переспросил он, и захохотал уже на пару с Дазаем.

– А ну, угомонились! – шикнул Мори, возвращаясь к своей папке.

– Извините, что прерываю. Разрешите обратиться. – вклинился еще кто-то.

– Разрешаю! – гаркнул Фукучи.

Мори явно таким раскладом доволен не был, но пока невидимый кто-то, судя по всему, обратился по должному уставу, не стал ничего говорить.

Голос был приятным, с легкой хрипотцой. Судя по всему, обратившийся был также ровесником и, скорее всего, учащимся здесь. – Прошу прощения, я с отчетом. Фукучи-сенсей, все трупы уничтожены, согласно приказу. Жду Ваших дальнейших указаний.

– Вольно, сержант. Иди умывайся и отдыхай. Вечером жду у себя на подпись за дежурство.

– Так точно, командир. – бодро отрапортовал уничтожитель трупов, после чего явил себя присутствующим.

Когда Чуя увидел хозяина приятного голоса, готов был умереть на месте. Тот был чертовски красив по меркам Накахары, и максимально в его вкусе. Стройный, даже худой, среднего роста парень с взъерошенными медного оттенка волосами и нечеловеческим янтарным цветом глаз более всего походил на грабителя или маньяка. Слишком сексуального грабителя или маньяка. Его не портили ни бесформенный брезентовый фартук, заляпанный кровью и еще черт пойми чем, ни резиновые технические перчатки длиной до локтя, также неведомо чем измазанные. Завершала картину тонкая полоска пластыря на переносице, которая не портила, а добавляла в маньячный образ какой-то шарм. В правой руке рыжий головорез держал здоровенный разделочный нож с измазанным засохшей кровью лезвием.

– О, ты вернулся уже! – на лице белобрысого появилась какая-то жуткая улыбка, а затем он в мгновение оказался рядом с рыжим, положив тому по-братски руку на плечо. Правда, принюхавшись, брезгливо одернул руку и отошел на пару шагов. – От тебя трупами несет!

– Я бы сказал, чем от тебя несет, но не хочу шокировать новичков. – хохотнул рыжий, ловко подбросив и поймав в нож.

– Дзёно, Тачихара, не пугайте новоприбывших, – цыкнул директор. – Оба в душ, живо!

– Как заманчиво звучит, Мори-сенсей, – заржал блондин, а затем, словно тень, ретировался, бросив своему рыжему приятелю напоследок что-то вроде “Давай не задерживайся”. Рыжий ушел в противоположную сторону, подбрасывая в руке тесак и что-то весело насвистывая.

– Это наши самые опасные обитатели. – захихикал Дазай.

– Мы уже заметили. – Фёдор впервые подал голос. – Ты тоже доверия не внушаешь.

Осаму лишь залился счастливым смехом в ответ на это, но был прерван Фукучи.

– Дазай, я смотрю, ты в карцер рвешься, аж штаны роняешь.

Мори удовлетворенно хрюкнул, прикрыв ладонью рот, а затем, когда наконец-то воцарилась тишина, продолжил.

– Думаю, оставим обсуждение диагнозов на потом. Сейчас я провожу вас к Озаки-сенсей, и она проведет распределение. Следуйте за мной.

Мори развернулся и медленно направился к уходящему влево коридору.

Фёдор и Чуя переглянулись и, с опаской покосившись на недобро улыбающегося Фукучи, направились вслед за директором.

У Накахары после слов Мори от сердца отлегло. Он даже заметил, как раздосадованный таким исходом Дазай куда-то поплелся, что не могло не радовать. Его диагноз Чуя не запомнил, но, вроде бы, этот странный парень показался неопасным. Куда ужаснее был тот блондин с жуткими слепыми глазами. И очень не хотелось нарваться на него снова.

Когда их привели в кабинет, Озаки тепло поприветствовала, а затем протянула пакеты, в которых была, похоже, местная форма.

– Ну вот, как только доберетесь до своих комнат, можете переодеться. Свободная форма, к которой вы привыкли, разрешена по выходным. Все-таки у нас не тюрьма. – Кое убрала упавшую на лицо рыжую прядь и абсолютно искренне улыбнулась новичкам. – А теперь я распределю вас по комнатам. Мори-сенсей, кто там у нас первый?

Директор опять зашуршал папкой. Озаки бросила взгляд в документы, затем призадумалась, вывела что-то там ручкой. После этого выразительно посмотрела на Фёдора и, не сказав больше ничего, извлекла из сейфа небольшой непрозрачный пакет вроде зиплоков. Открыв пакет, она что-то извлекла оттуда и обратилась к Фёдору.

– Фёдор Достоевский, так?

– Да. – коротко ответил тот.

– Дай, пожалуйста, свою левую руку.

Фёдор молча повиновался и протянул руку, закатав рукав. Чуя заметил, как на его запястье сомкнулся тонкий браслет, мигнув зеленым светодиодом.

– Вот и отлично. Следующий. – пропела Озаки, вновь заглянув в папку директора и что-то там отметив. – Чуя Накахара, верно?

Чуя кивнул, как и ранее Фёдор, протянув левую руку. На ней точно так же закрылся аналогичный браслет.

В этот момент Мори, бросив взгляд на браслет, который был на руке Накахары, тихо поинтересовался у Озаки:

– Ты уверена?

– Все будет хорошо. – заверила Коё, снисходительно посмотрев на Чую.

– Цифра номера на вашем браслете – это номер комнаты, за которой вы закреплены. В эти браслеты встроен чип, который позволяет отслеживать ваше перемещение в случае, если вы попытаетесь сбежать или нарушить правила пребывания в исправительной школе. – пояснила Озаки.

“Да уж, действительно, как в тюрьме” – подумал, вздохнув, Чуя, уставившись на свой браслет. Он не знал, какой номер у Фёдора, но и не рискнул бы спросить, честно говоря, особенно в присутствии Озаки и Мори.

– Теперь отправляйтесь в свои комнаты и переодевайтесь. Через два часа будет построение, так что все должны быть готовы. Продолжим наше вводное знакомство. – сказал Мори, перехватывая свою папку и покидая кабинет.

– Ну, чего стоим? Вперед! – весело скомандовала Озаки-сенсей, подтолкнув к выходу в нерешительности застывших Чую и Фёдора. Они молча переглянулись и вышли.

Когда они оказались за порогом кабинета, то вновь растерянно переглянулись, затем поднялись на три лестничных пролета где, как им объясняли, был корпус общежития для старших классов. Там был такой же просторный холл и два коридора. Достоевский окинул взглядом оба выхода, видимо, подсчитывая что-то в уме и пытаясь определить, в какую сторону идти. Понял он, кажется, довольно быстро, потому что решительно направился к уходящему вправо коридору.

– Подожди… у тебя какой номер? – решился спросить Чуя.

– Двадцать четыре. У тебя, полагаю, другой. – холодно ответил Фёдор. – Думаю, найдешь, ну а если заблудишься, то станешь здесь кормом для крыс. – язвительно добавил он, затем издевательски помахал рукой и ускорил шаг.

Чуя в растерянности топтался на месте, понятия не имея, в какой стороне ему искать этот чертов пятый номер, на который указывал браслет. Подойдя к коридору, куда повернул Достоевский, Чуя присмотрелся к первой цифре на двери. Кажется, там были двузначные числа, которые начинались, кажется,с цифры восемнадцать. Значит, ему в другой? Что ж, попытка – не пытка. Нужно попробовать. Сделав глубокий вдох и затем шумно выдохнув, Чуя направился в противоположный коридор, надеясь наткнуться там хоть на кого-то, кто подскажет, куда идти и где этот пятый искать.

Коридор был безо всякого освещения – мрачным и темным. Однако, номера на дверях, видимо, были обработаны флуоресцентной краской, потому что видны были отчетливо. Хотя, это свечение нагоняло не меньше жути, чем вся здесь непривычная угнетающая атмосфера. Чуя уже прошел его полностью, уперевшись в конце в запертый на огромный амбарный замок запасной выход. Никакого пятого номера тут не было и впомине. Тихо выругавшись, он пошел обратно, внимательно глядя на номера, но никакого результата это не принесло. Словно этот пятый номер являлся чем-то вроде тайной комнаты из книги о Гарри Поттере. Вот только это чертово здание было похоже на Хогвартс ровно настолько же, как Фукучи на Дамблдора.

– Твою мать, он вообще существует?! – раздосадованно проворчал Чуя в пустоту.

В этот же момент его довольно ощутимо хлопнули по спине, да так, что он едва не упал.

– Ищешь чего?! – по голосу Накахара мгновенно узнал Дазая и от души захотел ему врезать, но в голове тут же всплыл список правил, которые диктовал Фукучи. Не хотелось в чертов карцер с момента заселения.

– Уфф, не подкрадывайся так! Ты меня напугал! Не подскажешь, где пятый номер? – сдержанно поинтересовался Чуя, решив, что Дазай наверняка более чем осведомлен что и где. Потому что у самого Накахары в голове была полная каша. Единственное, что радовало – его соседом по комнате на ближайший год будет точно не Фёдор. Сомнительно, что новичков бы поселили вместе. Но, честно говоря, если бы ему дали право выбора, то он бы уже на кого угодно был согласен, только не на жуткого белобрысого психа, который маячил рядом с тем красивым головорезом. Хотя, последний при всей своей привлекательности ничем, наверняка, не лучше. Тем более, эти двое, очевидно, давно снюхались, учитывая, что маячили парой. К тому же, белобрысый проявлял доверительную тактильную коммуникацию. Даже неприятная мысль промелькнула, что если этот рыжий узнает о том, что Чуя запал на него, наверняка пришибет и не поморщится. Далее память решила издевательски подбросить воспоминания о рапорте и фразу про какое-то уничтожение трупов. Чьи трупы он там уничтожал? Хотя, лучше не знать и вообще ни во что не лезть, как подсказывал здравый смысл.

– Чего, говоришь? Стой, тебя в пятый поселили?! – радостно воскликнул Дазай.

– Ну да, а что? – робко осведомился Накахара, нутром чувствуя, что его проблемы в этом чертовом заведении только начинаются.

Дазай же, не ответив, расхохотался, будто прямо сейчас ему рассказали убойный анекдот.

Чуя стоял в полной растерянности, не понимая, что смешного он сказал. Учитывая специфику заведения и озвученный директором диагноз, у этого Дазая расстройство психики, которое для учащихся здесь – обычное явление. Он бы уже не удивился, окажись Дазай клиническим шизофреником с раздвоением личности…

К его полному шоку, словно подтверждая мысли, Дазай, высмеявшись, по-братски хлопнул по плечу и триумфально произнес:

– Ну, поздравляю, смертник!

Чуя уже совершенно ничего не понимал – ни при чем тут этот сраный пятый номер комнаты, ни почему он теперь смертник.

– Смертник?!

– Ага. Рядом с Тачихарой все мрут как мухи. – хохотнул одногруппник.

– Ч-что?! Издеваешься что ли?! – Чуе стало не по себе, и фамилию Тачихара он, вроде бы, слышал.

Дазай, в свою очередь, уже начал раздражать идиотскими шуточками. Хотя, очень сомнительно, что тут хоть один человек найдется, способный на мало-мальски нормальный диалог.

– Не-а, просто твой сосед по комнате проклят. Уже трое его соседей, тю-тю, – Осаму присвистнул, – вперед ногами вышли. Так что желаю протянуть подольше. – ухмыльнулся он, после этого неожиданно шлепнув Чую по заднице.

Накахара чуть ли не подпрыгнул от такого жеста и уже сорвался окончательно.

– Ты охуел?!

– Но тебе же такое нравится, учитывая, кхмм, твою особенность. Разве нет? – с самым невинным выражением лица сказал одногруппник, при этом в голосе явно ощущались нотки презрения и даже отвращения.

“Как он узнал? Подсмотрел в папку Мори?!” – от этих мыслей по телу Накахары пробежал табун мурашек.

– Да пошел ты! – прошипел Чуя, ускорив шаг и направляясь вглубь по мрачному коридору, попутно вертя головой по сторонам и высматривая пятый номер на двери.

Хотелось держаться подальше от этого Дазая. Теперь даже больше, чем от того белобрысого. Нужный номер все также не попадался на глаза. Чуя уже даже тихо выматерился от досады и пнул ногой стену.

– Ты ищешь что-то? – раздалось за спиной.

Накахара нервно обернулся, едва ли не врезавшись в невысокого паренька с вполне приветливой улыбкой.

– Ухх… ты меня напугал! Да, пятый никак найти не могу. – ответил он, переводя дыхание.

– Пойдем, провожу. – все так же приветливо ответил тот. – Не повезло тебе, конечно.

– В чем?

– Ну, с Тачихарой никто…

– Долго не протянул, я знаю. – закончил Чуя, уже во всех красках представляя, что за кошмарный сосед ему попался. И почему-то мысли склонялись в сторону того белобрысого неадеквата. И эта фамилия мелькала как раз тогда, когда директор отправлял ту стремную парочку в душ. Если Тачихара – это он, то логично…

– Дазай уже растрепал, так понимаю, – незнакомый парень вдруг остановился, а затем дернул Чую за руку и вывел в небольшой закуток, который в темноте сразу было и не разглядеть. – Пришли. Вот твой пятый.

Чуя уставился на тяжелую деревянную дверь – такую же, какие вели и в остальные номера. Только на этой был коряво вырезан человеческий череп, кое-где также были вырезаны несколько грязных ругательств и сверху уже местами затертая, сделанная красной краской размашистая надпись “DANGER!” – заглавными буквами.

Цифра “пять” была криво приколочена рядом со зловещей надписью и еле светилась, поскольку с нее была содрана краска. Чуя невольно поежился, еще раз окинув взглядом дверь комнаты, которая теперь станет его постоянным местом жительства, и затем тяжело вздохнул, не зная, что тут сказать.

К тому же, комната находилась в закутке в конце коридора, отдельно от остальных, будто живущий там и правда представлял нешуточную опасность, как свидетельствовала надпись на двери. Интересно, как там эти все подбирали учеников по расселению и на что опирались?

– Ладно, мне пора. Кстати, забыл представиться. Я Рампо. – нарушил тишину провожатый. Если что – обращайся. Я тут недалеко – в седьмом живу.

– Накахара. Приятно эээ, познакомиться. – промямлил Чуя, продолжая коситься на дверь и не решаясь войти.

– Что, запугал Дазай своими байками? – хихикнул Рампо. – Да не боись. Лично я не верю в проклятия. И не злись на Дазая – он не такой плохой, как тебе кажется. Но совершенно непредсказуем. Нужно просто привыкнуть.

– А этот? – Чуя с опаской покосился на дверь в комнату.

– Понятия не имею – мы не общаемся. Но лично я не хотел бы быть его соседом. – честно ответил новый знакомый и развернулся в сторону выхода из закутка, махнув рукой на прощание.

Накахара, с минуту так зависнув в нерешительности перед отталкивающей местным артом дверью, решился робко постучать. Ответа с той стороны не последовало. Еще раз постучав, больше на всякий случай, и не уловив признаков жизни, Чуя толкнул дверь. Внутри и правда никого не было, отчего рыжий вздохнул с облегчением, понимая, что это недолгая, но все же отсрочка. Увы, в скором времени этот чертов сосед заявится, но пока можно осмотреться.

В комнате царил армейский порядок. С первого раза Чуя не понял, которая из кроватей свободна. Однако, присмотревшись, заметил на той, что была слева, если стоять лицом к окну, аккуратно сложенную футболку, лежавшую на краю. Теперь уже не было сомнений, что кошмарный сосед – тот белобрысый. Слишком тут все как армии, а у того самого типа улавливалась военная выправка. Плюхнувшись на противоположную кровать, Накахара задумался, что ему теперь делать и как ужиться с тем, кого он, будучи честным с собой, боялся до одури. Самая верная мысль – как-то подкупить. Вот только в прошлой жизни, где у Чуи были приличные суммы на карманные расходы, здесь не было ни копейки, а все ценное, включая дорогой смартфон, забрали, когда он сдавал вещи. Тюрьма с красивым названием – ни дать ни взять. Вообще глупо было сравнивать это место с колледжем или университетом, ожидая увидеть на стенах комнаты постеры известных групп или что-то вроде. Вполне возможно, тут подобное попросту запрещено. Хотя, даже в тюрьмах стены разрисовывают…

Чуя перевел тоскливый взгляд на окно, за которым, напоминая о задержавшемся лете, зеленела пока еще сочная листва огромных деревьев и мелькали проглядывающие через нее солнечные лучи. Выглянув в окно, он сделал вывод, что оно выходит на задний двор, где располагались пристройки, которые окружал довольно высокий забор с кольцами колючей проволоки сверху. За ним уже непроглядной стеной тянулся лес. Свобода теперь осталась за этими стенами, и неизвестно, сможет ли он вообще покинуть это стремное заведение, учитывая, что родители от него, в общем-то, отреклись…

Вернувшись на кровать, Чуя вытянулся на ней во весь рост, отмечая, что матрас дичайше неудобный. Не сравнить с его огромной двуспальной кроватью, которая стояла в его комнате, а матрас был дорогим ортопедическим. Еще и в спину что-то упиралось, будто матрас был продавлен в одном месте и сильно выпирал в другом, или же сильно свалялась набивка. Как бы там ни было, а придется смириться – ничего другого не остается. Может быть, если наловчиться из себя натурала корчить, получится выйти из этого учреждения поскорее. В конце-концов, даже из тюрьмы можно выйти раньше за примерное поведение. Решив так и сделать, Чуя вновь вернулся мыслями к соседу по комнате. Это было проблемой куда как хуже и масштабнее, чем неудобный матрас. С первым он, в любом случае, уживется, а вот со вторым – очень сомнительно. Воображение рисовало все того же белобрысого с мерзкой улыбкой, который явно обрадуется новой жертве, и черт знает, что может сделать. Видимо, потому и подселили к самому неадекватному, чтобы, как говорили родители, выбил дурь. К сожалению, ни им, ни кому-то другому не объяснить, что иная ориентация – это не заболевание, и потому лечить подобное невозможно. И что если ты иной ориентации, то это вовсе не значит кидаться на каждого человека своего пола и, уж тем более, позволять себя лапать кому вздумается…

– Чего сидим? Кого ждем?

Чуя вздрогнул и поднял голову, после чего резко сел на кровати. Дверь в комнату была распахнута настежь, а в дверном проеме маячил тот самый рыжий головорез с пластырем на носу.

"Интересно, что он здесь забыл? Хотя, вероятнее всего, ищет своего белобрысого приятеля"

Пазл в голове Накахары сложился. Он не ошибся – его действительно поселили с тем жутким типом. Можно уже сейчас начинать копать себе могилу.

– Ну, как мне сообщили, я теперь здесь живу, нравится мне это или нет, – мрачно бросил Чуя, с неохотой отводя взгляд.

Ему было очень не по себе, что скоро припрется тот белобрысый. К тому же, неведомо откуда появилось отравляющее чувство стыда за собственную ориентацию вкупе с паническим страхом лишний раз посмотреть на стоящего в двери парня. На рыжем головорезе сейчас были только спортивные карго и вьетнамки, а через плечо было переброшено полотенце.

– Ясно. Как думаешь, долго протянешь? – кажется, настроение у этого поганца было приподнятым. Никакой злобы в голосе не было – просто подтрунивал.

– Поживу и узнаю. Тебе какое дело? Если своего дружка ждешь, то он здесь не появлялся. Понятия не имею, где шляется. – проворчал Накахара, мечтая исчезнуть. Его взгляд вновь скользнул по маячившему в двери одногруппнику. Хотелось завыть от осознания, что по закону подлости в очередной раз зацепил какой-то отбитый придурок. Чуя украдкой перевел взгляд на левую руку этого самого придурка и нервно сглотнул – это настоящее форменное издевательство. Отдельным фетишем у него были татуировки. И именно у этого ублюдка, при всем том, что он практически в идеале попадал под внешние предпочтения, на предплечье красовалась стильная татуировка в виде черной ящерицы, сидящей на полуразвалившемся человеческом черепе. Это выглядело чертовски сексуально в сочетании с изящной фигурой и бандитской внешностью. Настолько, что в голове Накахары промелькнула шальная мысль, что если ему суждено быть изнасилованным, то хотелось бы, чтобы насильником оказался вот этот рыжий. Из мыслей его выдернул глумливый смешок.

– Ну, окей, у меня полно времени. – после этих слов рыжий парень бесцеремонно ввалился в комнату, захлопнув дверь, и затем, швырнув куда-то полотенце, нагло разлегся на чужой кровати.

Чуя даже подвис от такой наглости. Хотя, черт знает, какие там у этого рыжего с его белобрысым отношения. Может, у них это нормально – друг к другу заваливаться таким вот образом.

Рыжий же, совершенно не обращая на Накахару внимания, подтянул к себе ту самую футболку и надел ее, после чего борзо влез в чужую тумбочку и, вытащив оттуда книгу, начал лениво её перелистывать.

От такого уровня наглости Чуя едва с кровати не упал. Даже в самых доверительных отношениях непозволительно копаться в чужих вещах и напяливать чужую одежду…

– Не боишься, что тебе прилетит? – аккуратно поинтересовался Накахара, силясь понять, что здесь за странные отношения между учащимися.

– И от кого же мне должно прилететь? – оскалился рыжий, прищурив янтарные глаза.

– Да хотя бы от Тачихары, который сейчас вернется и надерет тебе задницу за то, что напялил его футболку и роешься в его тумбочке.

После этих слов рыжий в удивлении приподнял бровь и выразительно посмотрел на Накахару, а затем взорвался хохотом. Успокоившись, наверное, минуты через две-три и смахнув выступившие от смеха слёзы, он, пытаясь снова не заржать, проговорил:

– Как тебе, кхахах, сказать… у нас с Тачихарой, ахаха… максимально доверительные отношения. Так что, ахаха, ничего мне не будет, не переживай.

Чуя вновь ощущал себя полным идиотом, не понимая, какого черта еще и этот над ним смеется.

– Да и хрен с тобой. Знаешь, очень странно, что ты с ним в настолько доверительных отношениях, и до сих пор жив, – бросил Чуя, думая куда-нибудь свалить, чтобы не находиться в одном помещении с этим ненормальным, даже при всей привлекательности того.

– О, тебе уже местные сплетни передали! – рыжий по-турецки сел на кровати, а в его взгляде Чуя уловил заинтересованность. – И что говорили?

– Что тут трое до меня то ли померли, то ли исчезли. И что это связано с моим соседом по комнате. – Чуя решил, что лучше рассказать как есть, чтобы не получить дополнительных проблем. Наверняка этот мерзкий тип сейчас побежит трепать своему дружку, а раз уж такие дела – хотя бы претензий не будет.

– Мм, вот как. Ну а сам что думаешь? – кажется, наглый рыжий ублюдок вообще не верил ни одному слову и клал большой болт на эти сплетни.

– На счет чего?

– На счет всего, – с ехидной улыбкой ответил тот.

– Тебе и правда так интересно? – Накахара чувствовал, что накопившиеся злость и обида вот-вот рванут наружу. Этот рыжий с его тупыми вопросами не оставлял выбора. Хотелось послать и его, и все это к чертовой матери…

– Поверь, очень. А уж Тачихаре еще интереснее будет это услышать. – после этих слов приятель соседа по комнате вытащил карманный нож и раскрыл его, подбросив затем в руке и ловко поймав.

– Знаешь, мне похуй! На эту клоаку, на все, что тут происходит. А Тачихара – больной ублюдок. Доволен?! – выпалил Чуя, понимая, что подписал себе приговор.

Его худшие опасения действительно начали оправдываться, потому что рыжий головорез бесшумно соскочил с кровати, а затем в один прыжок оказался у кровати Накахары, не убирая, при этом, ножа. Чуя попятился в дальний угол, прекрасно понимая, что ни хрена его это не спасет. Естественно, не выпуская ножа, рыжий другой рукой ухватил Накахару за ворот футболки и подтащил к себе. Сейчас Чуя мог детально рассмотреть красивые черты лица, просто фантастический цвет глаз и по-девчачьи длинные ресницы. Но еще больше в глаза бросились едва заметные веснушки и тонкий шрам над правой бровью.

"Как можно быть таким сексуальным и таким ублюдком?!"

– Больной ублюдок, значит? – на красивом лице снова появилась эта дерзкая ядовитая улыбка. – Знаешь, а ты на тысячу процентов прав. – после этих слов рыжий провел языком по лезвию ножа и облизнулся.

– Если хочешь меня отыметь – валяй. Только не забывай, что карцер ежедневно для всех открыт. – огрызнулся Чуя, понимая, что ему хана. Либо этот тип его сейчас и правда трахнет, либо изобьет до полусмерти. Честно говоря, в эту самую минуту он даже хотел, чтобы жуткий сосед по комнате, о котором ходили кошмарные легенды, поскорее явился сюда. Очень вряд ли он оценит, как его закадычный дружок домогается кого-то в его комнате.

– Мм, какое интересное предложение. Я это учту, – после этих слов последовал издевательский смешок. Затем рыжий опустил руку вниз и одним махом срезал пуговицу со штанов Чуи. Накахара обреченно посмотрел на расползающуюся после этого действа ширинку. Понимая, что деваться некуда, он собрал волю в кулак и выпалил:

– Делай, что хочешь! Вот только если сейчас заявится и все это увидит Тачихара – отымеют уже тебя.

Рыжий захохотал, а затем на его лицо вновь вернулось хищное выражение. Чуя почувствовал, как его шеи коснулось холодное стальное лезвие.

– Прости, что сразу не представился. – поганец с пластырем слегка прищурил янтарные глаза, и затем, желая, видимо, достичь большего эффекта, чуть сильнее надавил на лезвие. – Тачихара – это я.