— То есть плана как такового у нас нет? Ты просто поверишь ему на слово. Тому, кто только что пытался убить тебя. Просто напоминаю, если у тебя вдруг короткая память, — сетует Морриган.

— Почему же? У нас всегда есть план. — Гордо, но не без доли иронии отвечает Этельстан.

— Решать проблемы по мере их поступления? — уточняет Алистер, склонившись над телом. Он придерживает меч на поясе, на всякий случай.

— Пока что у нас неплохо получалось, — говорит Лелиана сзади.

— И в этом я тоже хорош, — подает голос убийца, растягивая губы в широкой и сладкой улыбке. — В импровизации.

Джун начинает рычать. Этельстан склоняет голову набок, смотрит на эльфа оценивающе, но скорее в плане: есть ли у него шанс вытащить откуда-то кинжал и кинуть его, например, в глаз, а потом скрыться и доложить Логэйну о не очень удавшемся покушении. Вообще, здравый смысл шепчет Этельстану закончить то, что начал и избавить от проблем как и себя, так и эльфа-убийцу, но вот страсть к приключениям и совершению безрассудных поступков умоляет согласиться и взять в отряд Зеврана.

Конечно, все уже догадываются, каким будет окончательное решение.

— Это глупо.

Морриган выступает в роли благоразумия, и не чтобы Этельстан с ней не согласен.

— Я знаю, — пожимает он плечами.

— Мы серьезно возьмем его с собой? — Алистер недовольно размахивает руками. — Я, конечно, сказал, что мы обычно решаем проблемы по мере их поступления, но если ночью он перережет тебе глотку, мы как бы ничего сделать не сможем.

— Ох, если он перережет мне глотку, это будет прискорбно, — Этельстан садится на корточки, чтобы быть наравне с Зевраном. — Ты собираешься перерезать мне глотку, пока я и все остальные будут спать?

— Не смею о таком и подумать! — притворно возмущается. — Я даже дам клятву в верности тебе.

— О-о-о, — тянет Этельстан, — это уже серьезно, не так ли, Лелиана?

Лелиана испускает тихий смешок и говорит:

— Да, это уже серьезно.

— Тогда решено, ты пойдешь с нами.

Алистер не перестанет громко возмущаться, активно жестикулируя, и Этельстан не может сдержать раскатистый смех. Морриган закатывает глаза, что-то говоря о том, что она предупреждала, если что-то все же пойдет не так.

— Поздравляю тебя, Зевран, теперь ты официально член нашего маленького отряда.

Этельстан подает руку, и улыбка, настолько невероятно искренняя, сияет на лице, подобно яркому солнцу. Почему-то он уверен, что это самое правильное решение в его жизни.

***

Их маленький отряд незаметно становится совсем не маленьким. Этельстан обводит каждый уголок лагеря взглядом, всматривается в каждого члена отряда, и в груди разливается что-то теплое, совсем как в дни, когда вся семья Кусландов собиралась за ужином или обедом. Он так давно не чувствовал нечто подобное.

— Сегодня прекрасный вечер, а ты выглядишь таким грустным, мой дорогой страж.

Зевран садится рядом, оставляя небольшое пространство между ними.

— Это вовсе не грусть, мой дорогой ворон.

Они тихо посмеиваются.

Этельстан прижимает ладонь к груди, словно пытается что-то обнаружить, что-то поймать, и лицо вмиг становится задумчивым. То спокойствие, что дает ему лагерь, та, как он думал, утраченная любовь к настолько непохожим личностям, собранным из-за обстоятельств в одном месте… Этельстан понимает, что боится потерять это все. Однажды он уже терял, и страх потерять вновь — рушит под ногами почву, душит его, но так же Этельстан знает — ничего не вечно. Тем более в таком переменчивом и непредсказуемом мире. Одновременно самое ужасное и прекрасное, что он сделал — вновь привязался к кому-то.

— И все же, — продолжает Зевран, — мне не привычно видеть тебя таким. Да и не хочется, чтобы такой красивый мужчина грустил в такую же прекрасную, как и он сам, ночь.

Этельстан весело хмыкает.

Он пытался не допускать этих мыслей, отгораживал от себя, сколько мог, но чем ближе они подбирались к Денериму, тем сильнее они становились, заполняя и так занятую голову. В конце концов, закончится ли их маленькая история с Зевраном? Этельстан кусает щеку изнутри, касается руки Зеврана, кончиками пальцев поглаживая костяшки пальцев.

— Ты ведь помнишь, что угроза мора все еще висит над миром, — отшучивается Этельстан, не решаясь поднять взгляд.

Он не может задать интересующий вопрос, не хочет видеть на лице Зеврана недоумение, легкую усмешку и жалость. Не хочет слышать: “это ведь было не серьезно, просто развлечение. Теперь нам надо пойти своими дорогами”.

Молчание затягивается, пока Зевран не режет тишину тихим голосом:

— Я вижу, как ты смотришь на них, — начинает он, но будто неуверенно, — но наше путешествие когда-нибудь закончится.

Этельстан берет его ладонь в свою, сильнее сжимая и в этом движении — невысказанный вопрос, страх потери и одиночества. Но кто он такой? Этельстан не может и не желает привязывать кого-то к себе насильно.

Зевран вынимает свою руку, и берет лицо Этельстана в ладони.

— Мой дорогой страж, у нас есть еще время, чтобы решить, насколько сильно разойдутся наши пути.

— Я не буду удерживать тебя.

— Я знаю.

— Ты сможешь уйти, когда придет время.

Зевран вздыхает, убирает ладони с его лица и напоследок взлохмачивает темные волосы.

— Вороны быстрые птицы, помни об этом.

***

Сезоны сменяются, как и люди рядом с ним. Этельстан отрывает взгляд от письма, сидя за обеденным столом, он оглядывает пререкающихся между собой Андерса и Натаниэля, Веланну, закатывающую глаза на похабную шутку Огрена и что-то обсуждающих Сигрун и Справедливость. Джун в ногах тихо спит.

Этельстан не сдерживает слабую улыбку, подписывая письмо своему дорогому Ворону.

Сезоны будут сменяться, как и люди рядом с ним, но Этельстан уверен, что Зевран в его жизни — неизменное, и их дороги в конце концов вновь соединятся в одну.