—Цин-цзэ, как думаешь, сестра Цяньцяо уже вернулась?

—Не знаю, — пожала плечами девушка в красных одеждах, воротник и рукава которых были выбиты необычными узорами, напоминавшими роспись потолков беседок в садах богатеев. Её волосы были собраны на затылке в некое подобие высокого хвоста, увенчанного двумя шпильками из сандалового дерева и алых кораллов. Спереди её лицо с аккуратными маленькими губами и глазами цвета крепкого чая обрамляли две пряди, из-за коих виднелись серебряные серьги с коралловой россыпью. Заметив, что её юбка зацепилась за репейник, девушка остановилась, отцепила ткань от надоедливого, но невероятно полезного растения и присела перед Гу Сян, подол которой тоже оказался весь в этих колючих цепучках. — Дагэ дал ей несложное, но невероятно кропотливое задание. Всё может закончиться уже через неделю, а может затянуться и на несколько месяцев.

—Но сестра Цяньцяо умная, она найдёт способ, как справиться хорошо и быстро. — улыбнулась А-Сян, помогая Цю Ци Цин* отцеплять от своей юбки, расшитой лотосами и вишнями в цвету, колючки репейника, которые она, надув губы, отбрасывала в сторону.

Для начала сезона чуньфэнь* погода в их краях в этом году стояла, откровенно говоря, жаркая. Солнце уже успело напечь макушки, хотя под открытым небом они шли не больше часа*, а им ещё предстояло пробираться через руины и утёсы у подножия Цинъя. Обычно зима в Долине Призраков задерживалась надолго, и, даже когда весь снег давным-давно сходил, холодные ветра пронизывали плоть до самых костей, забираясь под одежды, что зуб на зуб мог не попадать. Вдобавок солнце сюда по обыкновению тоже пробиралось с трудом из-за тёмных густых и труднопроходимых лесов, коими поросло здесь абсолютно всё. Из-за ветров и отсутствия солнечного света местность была практически бесплодной, поэтому, чтобы найти хоть что-то съестное, приходилось идти к самому подножью, а порой и ещё дальше. Единственными здешними обитателями, не считая Призраков, были ядовитые змеи да крысы, а ещё стервятники да вороны. Дятла или зайца и тех было уже давно не встретить. Про реку и говорить не стоило. Та хоть и текла под горой, рыбы в ней не водилась, зато отморозить руки или ноги в постоянно остававшихся холодными водах не составляло никакого труда. К тому же каждый день хоть один труп, но по реке проплывал. Разумеется, ни деревень, ни, тем более уж, городов поблизости не располагалось. Поговаривали, что когда-то у подножья Цинъя стояла небольшая деревенька, но после того, как в сиях местах появилась Долина Призраков, люди спешно покинули свои дома. Правдой был этот слух или нет, никто не знал, но полуразрушенные статуи Будд и Богов счастья в Долине, огромные каменные врата, поросшие мхом и местами осыпавшиеся ступени, странные коридоры на горе, напоминавшие галереи, и необъяснимые каменные платформы наталкивали на мысль, что люди здесь взаправду когда-то обитали. Кто знает, может, здесь когда-то стоял храм, что было бы весьма иронично, учитывая тот факт, кто именно сейчас обитал на Цинъя и в горной долине, получившей название Долины Призраков.

Входом в Долину Призраков служили высокие массивные врата, открывавшиеся только после зова огромных барабанов, однако девушки не пользовались этим путём, предпочитая потайные ходы, спрятанные в лабиринте горных проходов и галерей. Простонав себе под нос, Гу Сян остановилась вытереть стекавший по лицу пот: они уже находились на территории Долины Призраков, но, дабы добраться до вершины горы, где располагались тронный зал и их комнаты, нужно ещё было подняться по узкой каменной тропе, так и норовившей сделать твою жизнь «радостнее», украсив её сломанной шеей или рукой, возможно, ногой или двумя: камни постоянно осыпались, а остававшаяся после них песочно-каменная крошка скользила под ногами не хуже, чем лавина по склонам. И именно эту тропинку А-Сян ненавидела больше всего, но другой дороги, увы, не было. С тоской взглянув на тропинку, девушка обернулась к старшей сестре и вскинула брови.

—В чём дело, Цин-цзэ? — наклонила она голову, увидев, что Цю Ци Цин, нахмурившись, внимательно осматривает открывавшиеся перед её взором пустынные просторы.

—Пахнет кровью, гарью и ягодным тисом… — прищурившись, А-Цин положила руку на висевший на поясе кожаный кнут.

—Но здесь не растёт тис.  — теперь нахмурилась уже Гу Сян и, откинув назад волосы с фиолетовыми ленточками, сняла с пояса собственный кнут.

—И ничего не горит… — прикрыв глаза, Цю Ци Цин принюхалась и прислушалась к звукам, пытаясь определить, с какой стороны доносился несвойственный Долине запах.

Резко распахнув глаза, девушка развернулась в противоположную от тропы сторону и пошла к реке, А-Сян побежала за ней. Ей бы отговорить старшую сестру от явно неблагоразумной идеи, за которую старший брат мог и по голове надавать, но любопытство пересилило здравый смысл, и Гу Сян с интересом выглянула из-за спины Цю Ци Цин, когда та наконец остановилась у самой кромки воды. К большому плоскому камню, разлёгшемуся точнёхонько посреди реки, горные воды прибили человека, чей вид говорил о его состоянии красноречивее даже слов их старшего брата.

—Ещё один труп. — пожала плечами Гу Сян, теряя интерес к тому, что больше напоминало кровавую лепешку, чем человека.

—Он жив, А-Сян. Пока. — поправила Цю Ци Цин девушку. Гу Сян изумлённо вскинула брови: тот кусок мяса ещё и живым умудрился оказаться? Она уже собиралась высказать свои мысли вслух, но увидела знакомый блеск в глубине глаз своей Цин-цзэ, на губах которой растянулась предвкушающе-ядовитая улыбка. —  А-Сян, присмотрись… Тебе его одежды ничего не напоминают?

—Страшный сон портнихи, — фыркнула девушка и замолчала, поняв, что одеяния человека действительно казались ей знакомыми. — Они кажутся знакомыми… Кто это, Цин-цзэ?

—Птаха высокого полёта, к которому удача повернулась срамным местом. — усмехнулась Цю Ци Цин, поднимая и подвязывая юбку так, чтобы вода не намочила её, после чего сняла свою обувь. — А если серьёзно, то у нас гость, да необычный, а из самого Окна Небес.

—Цин-цзэ..!   — попыталась Гу Сян схватить девушку, но та уже шла к еле живому человеку, не обращая внимания на холод воды. — Цин-цзэ, Гэ точно будет ругаться.

—Пф! Напугала ежа голым задом. Первый раз что ли?

Тяжко вздохнув, Гу Сян подошла ближе и помогла Цю Ци Цин затащить на берег, как оказалось, молодого человека. Всё его лицо было в царапинах из-за близкого знакомства с камнями, но на вид он был, примерно, того же возраста, что и их старший брат, может, года на два или около того младше, но не больше. От чёрной накидки из дорогой добротной ткани остались лишь ошмётки, однако на них всё ещё угадывался знак Окна Небес, а это означало, что перед ними был не рядовой воин. Прежде никто из девушек не сталкивался с Окном Небес лично, но, насколько они знали, подобные накидки носили командиры отрядов или прямые подчиненные Главы.

В Цзянху обитало много разнообразных наёмничных организаций: кто-то занимался убийствами, кто-то добывал информацию, а кто-то продавал запрещенные товары. Далеко даже брать не надо было — Ядовитые Скорпионы, чьи Четыре Убийцы были ненавистны всему боевому миру только на самую малость меньше, чем Долина Призраков. Однако Окно Небес к Цзянху отношения, как ни странно, не имело. Эта организация появилась на севере где-то немногим более десяти лет назад, и её люди считались охраной некоего Принца Цзиня, по сути, являясь такими же убийцами, как и множество других наёмников, просто за ними не вели охоту, так как Принц Цзинь был связан с Императорским двором, соответственно, и Окно Небес в какой-то степени тоже.

—Хм, раз этот из Окна Небес, что он здесь забыл? Я, конечно, глупая, но даже я знаю, что от Северных земель до Долины Призраков несколько месяцев пути. — А-Сян склонилась над молодым человеком, рассматривая его. У него был высокий лоб и аккуратный с небольшой горбинкой нос, густые тёмные брови. Такого, как он, девушки из Департамента Неверных наверняка назвали бы красивым, но сама Гу Сян не видела в нём ничего выдающегося.

—А-Сян..!  — улыбнулась Цю Ци Цин.  — Вспомни, как в Долину Призраков попал Цзян Чу Юань*?

—Ты его принесла, точнее, притащила. — задумалась девушка, вспоминая, как несколько лет назад её старшая сестра ушла по поручению Гэ, а вернулась с окровавленным мешком, который, как позже выяснилось, оказался человеком.

Тогда Цю Ци Цин пришлось собственными руками затаскивать, не сказать, что лёгкую тушку, потому что на задание она ходила в одиночку. Подняв его на своих плечах от подножия на самую вершину, Цю Ци Цин выдохлась и скинула, в тот момент, самый настоящий кусок мяса на землю, дабы немного передохнуть. Набравшись сил, она взяла его за воротник и потащила через тёмные ходы в сторону своих покоев, рядом с коими находилась небольшая комнатка, где она занималась целительством. Гу Сян никогда не сможет забыть выражение лица их старшего брата и Повелителя, когда перед глазами того сначала появилась определенная часть тела Цю Ци Цин, а потом и она сама, сгорбившаяся и волочившая по полу самый настоящий живой труп, который она назвала «подарком для дагэ».

—Если не я, то кто?  И, между прочим, он сейчас один из самых верных подчинённых нашему великому и неподражаемому Владыке. — ухмыльнулась А-Цин и бросила взгляд на бессознательное тело.  — Но я про другое. Вспомни, Цзян Чу Юань ведь тоже принадлежал Окну Небес. Когда мы его спросили, как же он в таком случае оказался здесь, на юге, он ответил, что в последнее время Принц Цзинь стал посылать их в дальние земли, дабы «потолковать» с некоторыми людьми. Видимо, во дворце началась борьба за престол.

—Ну, нам до этого никакого дела. — улыбнулась Гу Сян.

—Вот именно. — Цю Ци Цин аккуратно щёлкнула младшую сестру по носу. — Помоги мне, пожалуйста, закинуть его на спину.

Улыбка с лица Гу Сян слетела в мгновенье ока. Она не могла этого объяснить, однако всё внутри неё буквально кричало и топало, что этот задохлик станет для них ещё тем сюрпризом, но переубедить Цю Ци Цин, когда та что-то для себя решила, было невозможно, и в этом они были так похожи с Повелителем. Коротко выдохнув, А-Сян чуть закатила рукава и снова наклонилась к молодому человеку. Радовало одно — от этого места реки до вершины было не так уж высоко, да и прошмыгнуть можно было незаметно, что они собственно и сделали, хотя сейчас это было несложно, ибо вот уже несколько месяцев даже Десять, точнее Девять Дьяволов Цинъя лишний раз старались не показывать носа вблизи тронного зала и всех связанных с ним подобий комнат, так как никто не знал, когда у Повелителя Долины Призраков вновь испортится настроение, а попасться ему под руку в этот момент никто не желал.

***

Повелитель Долины Призраков… Безумный Вэнь, как многие его называли в Долине, но, само собой, никогда не произносили этого при нём, трясясь за свои шкуры, ведь Владыка был скор на расправу, жесток, изворотлив и коварен. Некоторые из Призраков считали, что именно поэтому Вэнь Кэсин и правил Долиной Призраков вот уже десять лет, хотя до этого лишь предыдущий Владыка сумел удерживать за собой трон в течение девяти зим, да вот на десятую лишился головы и кожи от рук собственного ученика, коего он считал послушной собакой. Не зря говорят, что и собака может откусить руку хозяину. Гу Сян плохо помнила тот период своей жизни, когда она только попала в Долину Призраков. На самом деле, она даже не помнила, как именно попала туда. Тётя Ло, Трагикомичный Призрак, как-то обмолвилась, что её нашёл у реки Вэнь Кэсин, потому что А-Сян, видимо, как-то умудрилась отбиться от других похищенных детей.

Когда правил прошлый Повелитель, Призраки часто похищали никому ненужных бездомных детей, а порой и тех, кто случайно терялся: отпустишь руку родителей —  и всё, тебя словно никогда и не существовало в этом мире, ибо вернуться к людям, раз ступив на земли Долины Призраков, было уже невозможно. Ты умирал для всего остального мира, иногда в прямом смысле. Бывший Владыка Долины Призраков приказывал доставлять ему крепких детей, из которых он собирался в дальнейшем вырастить, как сам он говорил, верных лишь ему кровожадных псов, что могли бы стать ужасом для всего Цзянху. Только вот далеко немногие похищенные, говоря откровенно, почти никто не выдерживал его тренировок, что всегда приводило того в дикую ярость, которую он вымещал на других.

Гу Сян тоже должна была стать таким подопытным, однако каким-то образом смогла уйти от Призраков, и тогда у реки, у подножья, её и нашёл Вэнь Кэсин. Правда, брать с собой он её не стал, а оставил там же у реки и, собрав корни лопуха, ушёл, а Гу Сян пошла за ним. Любопытство то было или что-то иное, никто не ведал, но маленькая девочка крохотными ножками смогла пройти весь путь до горы, натоптав себе нехилые мозоли и заработав множество царапин на руках и лице. Вернувшись на Цинъя, Вэнь Кэсин первым делом побежал в Департамент Неверных, потому что услышал, что один из детей снова умер прямо во время «тренировок» Повелителя, и тот выместил свою злость на девчушке с клеймом раба. А-Сян не знала не о какой девочке идёт речь, не что такое «клеймо раба», она просто опять пошла за мальчиком, показавшимся ей интересным, ведь по пути сюда она не видела других детей, кроме тех, кои шли вместе с ней. Пытаясь угнаться за ним, она много спотыкалась, падала, порвала одежду, сбила коленки и содрала кожу с ладошек, но не отступилась от своего и догнала, оказавшись в месте, где было столько красного цвета, что в глазах рябило. На большой кровати, застеленной бельём всё того же красного цвета, сидела девочка лет восьми или девяти в потрепанных белых одежках, на которых уже запеклась кровь. Кровь была даже на её волосах, заплетенных во много-много косичек.

—А-Цин! — вскрикнул Вэнь Кэсин, бросая на землю подобие мешка с корнями лопуха и осматривая Цю Ци Цин.

 —Ты вернулся, дагэ.  — улыбнулась А-Цин, придерживая сильно опухшую щёку с, благо, неглубокой царапиной.  — Всё в порядке, в порядке. Мне даже совсем не больно!  — замотала она головой и улыбнулась ещё шире, но губы её дрогнули, а из покрывшейся корочкой ранки а губе снова потекла кровь.  — Старшие сёстры из Департамента позаботились обо мне. Видишь? Даже в покоях тётушки Ло спрятали. Кстати… А кто это? — указала А-Цин за спину Вэнь Кэсина.

—О чём ты..? — раздражённо обернулся Вэнь Кэсин. — Ты..? не знаю, увидел её у реки, а она за мной уцепилась. Наверное, одна из похищенных для этого ублюдка.

—Малышка, — позвала Цю Ци Цин, прищурившись.  — Дагэ, сколько она шла за тобой? У неё же ступни стоптаны..!

—Лучше о себе позаботься, на тебе живого места нет. — огрызнулся мальчик, когда А-Цин подбежала к девочке и взяла её на руки, морщась.  — Зачем ты вообще показалась ему на глаза, когда он в бешенстве, а тёти Ло нет в Долине?

—Если бы я не показалась ему на глаза, он стал бы искать тебя и узнал, что ты тайком покинул гору, тогда Владыка разозлился бы ещё сильнее, и всем нам было бы уже худо! Ты и так постоянно заступаешься за меня, хочешь однажды глаза не открыть? — Цю Ци Цин усадила девочку на кровать и сняла с её ножек остатки обуви. У сестриц была мазь для заживления ран, которую она могла у них попросить, а ещё в их тайнике должно было остаться немного календулы. Её можно было залить водой, а потом этим настоем смазывать раны.

—Ты меня вообще слушаешь?  — Вэнь Кэсин встал за спиной А-Цин, поджимая губы при виде синяков и шишек.

—Дагэ,  — вдруг тихо позвала девочка. — Как думаешь, что с ней будет, когда Владыка узнает о ней? Ей же не больше четырёх, совсем крошка… Она умрёт от одного его удара.

Вэнь Кэсин поднял взгляд на маленькую девочку, что сначала смотрела то на него, то на Цю Ци Цин, а теперь не могла оторвать взгляд от распухшей щеки той. Неожиданно она подняла свою крохотную ручку, протянула её, осторожно коснувшись больной щеки А-Цин, и тоненьким голосочком тихо произнесла, склонив голову набок: «Больно…». Цю Ци Цин улыбнулась и покачала головой.

—Нет, малышка, старшей сестрице совсем не больно. А вот ты — храбрая и сильная крошка. Смотри: у тебя такие раны, а ты не плачешь. Скажи, тебе понравился этот зануда? Поэтому ты пошла за ним? — она указала на стоявшего рядом мальчика.

—Зануда? — повторила крошка, не понимая, что это значит, и посмотрела на Вэнь Кэсина.

—Делай, что хочешь. — отвернулся мальчик, шипя сквозь зубы. — Но потом не прибегай ко мне.

Цю Ци Цин тяжело вздохнула, когда Вэнь Кэсин покинул покои Ло Фумэн и чуть не столкнулся с вошедшей девушкой из Департамента Неверных, которая принесла мазь. Девушка ахнула и отскочила в сторону, переводя непонимающий взгляд с ученика Повелителя Долины Призраков на А-Цин и лишь потом замечая, что рядом с той теперь сидит ещё один ребёнок, коему тоже требовались лекарства и, желательно, новая одежда, да только в Долине не было одёжек, которые могли бы подойти такому маленькому дитя, поэтому пришлось снимать с трупа и отстирывать в ледяной воде. Не самый благородный поступок, но мёртвому уже всё равно: в одежде он или нет.

Ло Фумэн вернулась на следующий день, и её подчиненные поспешили рассказать ей о случившемся и о маленьком ребёнке в том числе. Не сказать, что Хранительница Списка Неверных была в восторге, но сделанного не воротишь, к тому же, она могла понять и Вэнь Кэсина, и Цю Ци Цин. Однако теперь было лишь вопросом времени, когда Владыке Долины станет известно о маленькой крошке, укрываемой А-Цин, которая всё ещё была не только из-за своих упрямства, силы духа и воли, но и потому что в Долине считалась игрушкой единственного ученика Повелителя. В отличии от Вэнь Кэсина, коего на Цинъя привела Ло Фумэн, и других похищенных детей, Цю Ци Цин сама даже не пришла, а прибежала в Долину Призраков. Побитая, потрёпанная, со взглядом, совершенно несвойственным девочке годов шести-семи. На запястьях, лодыжках и шее виднелись следы от верёвок, щёки опухли от ударов, одежда была в ужаснейшем состоянии — девочка чуть ли не голая была, поэтому они без труда смогли разглядеть свежее припухшее клеймо раба, поставленное на её спине рядом с татуировкой дуаньчан*, чьи крючковатые листья, словно впивались в плоть девочки, принадлежавшей к племени, отринутым даже собственным народом и за коим охотились работорговцы. Ло Фумэн за всю свою жизнь лишь единожды слышала упоминание об этом племени, но ей нетрудно было догадаться, какая жизнь ждала это дитя, каким-то немыслимым чудом умудрившееся сбежать от работорговцев, что точно не стояли у врат Долины Призраков лишь по одной причине  — боялись за свои жизни куда больше, чем за потерянные деньги.

Возможно, было бы лучше и для них, и для этого ребёнка, избавься они от неё, но в итоге Ло Фумэн смалодушничала. К тому времени прошёл уже год с тех пор, как она привела в Долину ребенка людей, которые однажды очень сильно ей помогли. Она не смогла спасти их, но хотела спасти хотя бы их сына, только вот всё пошло совершенно не по её плану, поэтому женщина подумала, что если рядом с мальчиком будет ребёнок, примерно, его возраста, возможно, озлобленность Кэсина если не уменьшится, хотя бы не станет больше, а желание защитить сможет удержать от необдуманных поступков. Но и тут она просчиталась, так как эти двое не то что не смотрели, не дышали в сторону друг друга, а все её попытки их свести шли прахом. Во всяком случае, так продолжалось до одного случая.

В Долине Призраков каждый был сам за себя, каждый выживал так, как умел, и ничем не брезговал, особенно это касалось еды, которой в округе почти не было. Пока Ло Фумэн находилась в Долине, она, как могла, старалась накормить детей, но вот когда её там не было А-Сину и А-Цин приходилось самим искать себе пропитание, ибо девушки из Департамента Неверных не всегда могли сами что-то раздобыть из-за других Призраков. Чтобы найти себе еду, Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин обычно тайно покидали гору и искали какие-нибудь ягоды, орехи или корешки в округе, но в ненастную погоду или в дни очень уж плохого настроения Владыки убежать не получалось, поэтому дети тягали еду у Призраков. Обычно им всегда удавалось обмануть сброд из Долины, однако обитатели в ней не все были глупы, поэтому однажды Призраки поняли, что их жареную крысу стащили, и стали рыскать по округе. Сильный ливень, как назло, стоял стеной и размывал все дороги, так что убежать далеко А-Цин не могла, так что спряталась в узенькой расщелине, где её могли найти. И почти нашли. Сложив нехитрые факты, Призраки догадались: воришка не мог убежать далеко в такую погоду, поэтому начали обыскивать все закутки, когда на глаза им попался Вэнь Кэсин, заметивший среди камней съёжившуюся девочку с нанизанной на деревяшку крысой. Он мог легко её сдать и избавиться от больших проблем, которые последуют за ним, коли он этого не сделает, однако мальчик не просто не выдал А-Цин, он ещё и сказал, что девчонка побежала дальше. С неохотой, но Призраки поверили ученику Повелителя, а Вэнь Кэсин просто пошёл дальше, надеясь, что огонь ещё не потух под хлипким навесом и он сможет взять оттуда пару угольков, дабы прижечь раны.

Не надо было иметь семь пядей во лбу, дабы понять, что обманутые Призраки всё поняли и решили преподать зазнавшемуся мальцу урок, так что стали рыскать по Долине уже в поисках его. Разумеется, А-Цин догадывалась, чем может закончиться эта невольная помощь ей в тот день, поэтому она стала осторожно наблюдать за мальчиком и теми Призраками, как оказалось, не зря. После очередных «занятий» с Владыкой Долины Призраков Вэнь Кэсин еле ноги волочил, а тут его ещё и разозлённые Призраки поджидали. Цю Ци Цин с младых ногтей учили, что все долги надо возвращать, поэтому и она решила отплатить за помощь ей. Многое шестилетняя девочка сделать сама не могла, но кто говорил, что ей нужно делать всё своими руками? Быстро всё продумав, она побежала к небольшой группке Призраков, которые на днях сцепились с теми, кто сейчас поджидал Вэнь Кэсина, и сказала им, что знает, кто несколько дней назад своровал их еду. Вообще-то, их еду своровала она, но им это было знать необязательно. Девочка пообещала показать им воров в обмен всего на один старый грецкий орех. Еды у Призраков было немного, но одним орехом они могли пожертвовать в обмен на избавление от ненавистных гадов. Орехом, тем более старым, конечно, не наешься, но это всё же лучше, чем ничего. Довольная собой А-Цин направилась в облюбованную пещерку, но не прошла и пяти шагов, как услышала за спиной странный звук. Обернувшись, она увидела лежавшего на земле тяжело дышавшего Вэнь Кэсина. Коснувшись его лба, девочка поняла, что у того лихорадило, вдобавок на его грязных потрепанных одеждах проступила кровь. Заглянув под старую рубаху, потерявшей свой белый цвет, Цю Ци Цин увидела свежие раны, располагавшиеся прямо поверх воспалившихся старых. Девочка хотела взвыть на всю Долину Призраков, но в итоге кое-как взвалила Вэнь Кэсина себе на спину и потащила к себе.

Вэнь Кэсин пролежал в лихорадке и бреду около трёх или четырёх дней, и всё это время Цю Ци Цин приглядывала за ним: бегала к реке, дабы набрать свежей воды в отколотую миску, искала хоть какие-то травы, чтобы заварить их, промывала раны мальчика, пустила одну из своих юбок на бинты, которые приходилось стирать в ледяной воде, после коей пальцы сводило судорогами или она их вообще не чувствовала. Иногда она задавалась вопросом: зачем вообще всё это делает? Он помог ей один раз и то не от великого желания, она отплатила ему, их дороги должны разойтись. Но стоило только А-Цин подумать, что она снова останется в одиночестве среди всех этих убийц, среди пускавших на неё голодные слюни тварей, и девочка возвращалась к Вэнь Кэсину, которому она скормила полученный орех, чтобы тот не помер от голода. Ей не хотелось вновь остаться одной. Цю Ци Цин и так осталась одна-единственная из своего племени, если рядом не будет вообще никого, она сойдёт с ума.

Горя в лихорадке, Вэнь Кэсин несколько раз приходил в себя. Он не всегда понимал, где находится и что происходит, но, когда сознание его не плыло непонятно по каким рекам, он видел уже знакомый маленький и хрупкий силуэт, а сквозь бред чувствовал её прикосновения. Для него было загадкой: отчего она решила ему помочь? Что собиралась с этого поиметь? Пока не услышал тихие слова: «Ты можешь не смотреть на меня, не разговаривать со мной, не помогать мне, просто не уходи, просто будь где-то рядом… Не хочу сойти с ума…». Тогда ему и стало всё понятно — эта девочка не боялась смерти, она боялась одиночества. Того же, чего боялся и он сам, но не показывал этого, прятал внутри себя. Продолжая думать об этом, Вэнь Кэсин стал анализировать последние месяцы своей жизни, и заметил, что за всё это время почти ни разу не подскочил посреди ночи в панике от ощущения, словно рядом никого, будто он один в этом мире. Его по-прежнему мучили кошмары о смерти родителей, но больше не оплетали своими липкими и холодными руками о полной темноте, в которой никого нет, а он медленно сходит с ума. Одно только знание того, что за соседней стенкой есть некто такой же, как и он, удерживало его на плаву. Тогда он мог попробовать, они могли попробовать. Как и сказала девчонка, им не обязательно разговаривать, достаточно просто находится в поле зрения друг друга, чем они и занялись, когда лихорадка Вэнь Кэсина спала. Они лишь находились рядом, вместе ели, пусть и разную пищу, вместе спали, пусть и спиной друг к другу. И чем дальше это заходило, тем очевиднее становилось, что вместе выживать легче: проще найти пропитание, легче помыться, удобнее обрабатывать раны, теплее и спокойнее спать. Сначала они разговаривали, только когда продумывали план, потом когда начали вместе готовить себе из совместно добытых «продуктов», и тут понеслось… Раньше Вэнь Кэсин помогал матушке с приготовлением пищи, после попадания в Долину Призраков он заботился о том, чтобы в рот ему попадало хоть что-то съедобное, но Цю Ци Цин так посмотрела на пожаренную им украденную рыбу, что это задело его гордость, поэтому он поставил перед собой цель не просто научиться вкусно готовить, как А-Цин, но и превзойти её в этом, чтоб ела и молчала.

Примерно, в это время Повелитель Долины Призраков обратил своё внимание и на Цю Ци Цин, заметив, что она пусть и слабее его ученика, но явно сильнее и выносливее всего того расходного материала, который был у него до этого. Поняв, к чему идёт дело, Вэнь Кэсин решил рискнуть и попросил девочку себе в игрушки. Изначально эта идея Владыке не понравилась, и мальчик еле ноги унёс после этого разговора, но спустя некоторое время Хозяин Долины Призраков с отвратительной улыбочкой сказал ему: «Ты ведь тоже растёшь. Рано или поздно у тебя появятся потребности, и намного проще с ними справится, дабы они не отвлекали, когда под рукой есть подходящая и послушная игрушка». Вот так Цю Ци Цин и стала игрушкой ученика Повелителя Долины Призраков. Новость быстро облетела всю гору Цинъя, и на девочку стали смотреть определенными взглядами, однако сама А-Цин, пусть и было неприятно, почти не обращала на это никакого внимания, пока кто-то не пытался протянуть к ней руки. Тогда-то Вэнь Кэсин и узнал, как Цю Ци Цин попала в Долину.

Но спокойствие длилось недолго. Словно обезумев, Призраки начали охоту на Цю Ци Цин, а Повелитель, ухмыляясь, сказал Вэнь Кэсину: «А ты как думал? Если игрушка твоя, никто не захочет ей воспользоваться? Самое вкусное то, что недоступно. Тебе нужно уметь показать, что твои вещи нельзя трогать, иначе эта вещь станет переходящим призом». Вот тогда мальчик и забеспокоился по-настоящему, а позже нехило удивился: А-Цин-то оказалась не из робкого десятка: она вцеплялась своими тоненькими пальчиками в глаза обидчикам, лишая их зрения, кусала их за уши, отрывая те, вонзала мечи в пах или вовсе отрубала определенную часть тела, говоря: «Может, меня и считают твоей игрушкой, но я не игрушка, дагэ! И никому не позволю считать себя вещью, даже если для этого мне придётся перебить всю Долину Призраков!». Вэнь Кэсин её понимал, прекрасно понимал, но ему больше нравилось, когда эта девчонка улыбалась и язвила, да так, что яд аж выплёскивался. Тогда мальчик кое-то решил для себя: он продолжит играть роль верного ученика Хозяина Долины Призраков, но начнёт наращивать собственную силу, силу, которая однажды позволить занять ему пока недостижимое место.   

А потом появилась та маленькая девчушка, ходившая за ним по пятам, будто пришитая. Она постоянно улыбалась ему, приносила орехи и ягоды, собранные вместе с Цю Ци Цин, повторяла за ней, называя его «дагэ» или просто «гэ». Если же ей казалось, что с ним что-то не так, она сразу же убегала к А-Цин, и та всего через несколько мгновений с ней под боком появлялась перед ним со свом обеспокоенным взглядом и грязным языком, который Вэнь Кэсин не терял надежды вычистить. Чем больше времени проходило, тем всё больше и больше эта девочка становилась неотъемлемой частью их жизни. Она устраивалась спать между ними, крепко держа их обоих, в наглую забиралась к нему на колени, пыталась его кормить и следила, дабы он не покидал подобие кровати во время лихорадки, а коль он пытался улизнуть, вновь бежала докладывать об этом Цю Ци Ци. Или же, если он начинал ругаться с А-Цин, шла к тётушке Ло, и тогда становилось худо уже всем, когда тётя Ло, ругаясь, выкручивала им уши и заставляла извиняться друг перед другом. Так прошло несколько месяцев, пока Цю Ци Цин не надоело и она не заявила ему: «Дагэ, она не знает своего имени. Ты её нашёл, вот возьми ответственность и дай ей имя!». Посмотрев на девочку, сидевшую на руках у Цю Ци Цин, мальчик произнёс лишь два иероглифа —  Гу Сян, аргументируя тем, что нашёл её у реки Сянцзян*, а коль А-Цин в ней души не чаяла, пусть носит фамилию «Гу», что означало «обращать внимание» или «заботиться». Новое имя так понравилось девочке, что она его везде ходила и повторяла ещё несколько дней, а Вэнь Кэсин с Цю Ци Цин всерьёз задумались о том, как уберечь это дитя от лап Владыки. К сожалению, на ум приходил только один, уже опробованный, вариант. Ядовитый смех Владыки, казалось, слышала вся Долина, но в этот раз он согласился намного легче, заявив, что ему очень интересно, как пойдут дела дальше. Что ж, раз ему было так интересно, Вэнь Кэсин покажет ему, как могут пойти дела дальше, особенно если Владыка был столь неосмотрителен назвать его Призраком Смерти*.

***

Гу Сян и Цю Ци Цин скинули молодого человека на камень, застеленный сухой травой и соломой, ибо на шкуры и сшитые из обрывков одежд умерших Призраков одеяла класть его их задушила бы жаба. Во всяком случае, пока из него не перестанет вытекать кровь, а для этого нужно было зашить рваную рану на его левом боку, перевязать неглубокую, но длинную рану, пересекавшую грудь, обработать и перевязать ожоги на спине, предплечьях и ногах, очистить ушибы на голове от каменной крошки, ила и пыли, а также зашить рану у правого виска, ну, и наложить целебные примочки на его распухшие глаза, чем девушки, собственно, и занялись. Благо, у них всегда был комплект запасного белья вот уже несколько лет. Подойдя к выдолбленным в стене полкам, А-Цин подняла бамбуковую занавеску и достала из-за неё сложенные нижние одеяния, которые положила рядом с камнем, после чего пошла в дальнюю часть небольшой комнатки, освещавшейся десятками свечей и фонарей, чей свет, подсвечивавший каменные своды, прыгал по стенам, отчего высокий потолок казался ещё выше. Там, в глубине, на длинном широком камне, лежавшем поверх другого камня, располагались её ступы и песты, заготовки, весы, счёты и записи. Взяв со «стола» миску со смесью, Цю Ци Цин поставила её на поднос и подошла к другим полкам, которые тоже были скрыты за бамбуковыми занавесями. На всех полках стояли баночки, скляночки, коробочки и мисочки, наполненные мазями, перетёртыми травами, отварами, настойками, ядами. На других полках, уже выполненных из дерева, лежали её инструменты и бинты. От камня к камню тянулись веревки, на коих висели пучки трав, корений, засушенные змеи и лягушки. Набрав на поднос всё необходимое, девушка вернулась к раненому человеку.

Выросшая в Долине Призраков, А-Сян была привычна к виду крови, но всё равно каждый раз кривилась, выражая, скорее, своё отношение к ситуации. Когда спустя около двух или чуть меньше часов кусок мяса, как окрестила его А-Сян, приобрёл человеческие очертания, будучи зашитым и перевязанным, за дверьми своеобразного подобия лекарской послышались знакомые лёгкие шаги.

—А-цзэ! Сян-цзэ!

В лекарскую вошёл, хотя вернее было бы сказать, почти вбежал, ярко улыбаясь, мальчик, сразу же бросившийся в объятья Цю Ци Цин и Гу Сян, которая потрепала его по голове, слегка взъерошив ему волосы, заплетенные в высокий хвост с косичкой под ним. Аккуратная чёлка прикрывала его лоб, привлекая внимание к большим тёмным глазам, смотревшим с мудростью, не свойственной четырнадцатилетнему ребенку, но в то же время и с таким искрящимся озорством, отчего даже не верилось, что это дитя выросло в Долине Призраков. И в своих васильковых одеждах, расшитых счастливыми символами, он больше напоминал младшего сына какой-нибудь богатой семьи, чем ещё одного Призрака. Призрака Счастливой Звезды*, коли быть точными.

—Я скучал. — улыбнулся мальчик, подставляясь под руку Цю Ци Цин, чтобы та его погладила.

—Ах, ты, мелкий подлиза! — усмехнулась Гу Сян, щёлкая младшего брата по носу. — Нас не было всего две недели.

—Кстати, Чэнлин, что-нибудь произошло, пока нас не было? — А-Цин погладила мальчика по голове, поправляя растрёпанные ранее А-Сян волосы.

Годы шли, а привычка Гу Сян трепать волосы Чэнлину никуда не девалась. Цю Ци Цин очень хорошо помнила тот деть, когда А-Лин появился в Долине. В месте, где такой ребёнок, как он, никогда не должен был оказаться. Это произошло буквально за десять дней до того, как Долину Призраков залили кровавые реки, перевернувшие мир Призраков с ног на голову, ведь их Повелитель был убит собственным учеником. Вэнь Кэсин, Призрак Смерти, коего все считали натренированным цепным псом Владыки Долины, голыми руками содрал кожу с собственного Хозяина и оторвал ему голову, швырнув её к ногам Девятки Дьяволов Цинъя, объявляя себя Повелителем Долины Призраков. Однако за несколько дней до этого события совершенно ничего не предвещало грядущего переворота. Всё было как и всегда: вернувшиеся с «охоты» Призраки привели с собой новых детей для опытов Хозяина, которых он не оставлял, только вот сразу к нему не повели, ибо тот был в тронном зале с Десяткой Дьяволов.

Это был далеко уже не первый раз, поэтому Гу Сян даже не собиралась обращать на них внимание, всё равно ничего нового она бы там не увидела: запуганная, зашуганная и зарёванная малышня, что проживёт ещё, самое многое, дня два-три. Но неожиданно её взгляд упал на мальчика, одетого отлично ото всех остальных. Если на других детях были какие-то лохмотья, то этот ребёнок определенно носил шелка, да и лента в его волосах, державшая детский пучок, была точно вышита серебром. А ещё этот мальчик выглядел младше всех. Из других детей самому младшему было около семи, а этому, на вид явно не больше четырёх или пяти. Но он заинтересовал Гу Сян даже не этим, а своей реакцией: бездомные тряслись от страха, а ребёнок, что наверняка рос в любящей и богатой семье, да, был напуган, забился в самый угол, но в его глазах не стояли слёзы. Он смотрел на прутья решётки, и А-Сян могла поклясться, что слышала, как в его маленькой голове вертятся какие-то механизмы, продумывавшие способ, как ему выбраться отсюда. Этот мальчик заинтересовал её, поэтому ей не хотелось, чтобы Владыка быстро избавился от него. Гу Сян стало интересно: а что будет, если этот ребёнок сбежит? Любопытство настолько захватило девочку, что она решила рискнуть.

Гэ и Цин-цзэ всегда учили её, что коли есть возможность не ввязываться в историю самой, лучше воспользоваться данной возможностью. Выбежав на улицу и покопавшись там, А-Сян вернулась обратно с горсткой камней, которые она по одному стала кидать в противоположную от темницы сторону, дабы создать впечатление, что кто-то пытается пробраться. Двое Призраков, охранявших детей, повелись на это и пошли проверять, а мальчик будто только этого и ждал. Стоило Призрак скрыться с глаз, он подскочил к прутьям и уже пролез сквозь них, когда обернулся на оставшихся по другую сторону детей.

—Почему вы не уходите?  — спросил он тоненьким голоском.

—А куда нам идти? — ответил один из взрослых мальчиков. — Это же Призраки! Нас поймают и убьют. Зачем пытаться, если итог уже предрешен?

—Такую соплю, как ты, и без того ждала бы собачья смерть в канаве! — выплюнула Гу Сян, выходя из своего укрытия. — Если ты уже сейчас отказываешься от своей жизни, то убейся головой о стену, чтобы другие о такую грязь руки не марали. — она схватила мальчика за его маленькую ручку и повела за собой прочь от темницы по мрачным коридорам, которые освещались лишь несколькими факелами, пока Призраки не вернулись. — Идём. Ты отличаешься от них, поэтому я расскажу тебе, как выжить здесь.

—Но я хочу… Я хочу вернуться к отцу и матушке… — пролепетал ребёнок, останавливаясь и заглядывая своими огромными глазами в глаза Гу Сян. Его розовые щёки покраснели, а губки надулись, он из последних сил сдерживал слёзы.

—Ты дурной? — вскинула бровь А-Сян. — Ты в Долине Призраков, твои родители тебя, небось, уже похоронили. Раз ступив сюда, обратно уже не вернуться. Их всех, — девочка указала в сторону темницы. — Не сегодня, так завтра убьёт Владыка. Если так хочется, можешь вернуться к ним.

Мальчик вздрогнул, сжав кулачки, но не отступил, продолжая смотреть на девочку в сиренево-фиолетовых одеждах с разноцветными ленточками в волосах. Вдруг в коридоре послышались торопливые шаги. Резко обернувшись, А-Сян схватила ребёнка за руку, зажала ему рот и нырнула с ним в узенький тёмный проход. Шаги всё приближались и приближались, пока огонь факела не осветил собой фигуру девушки в белых одеждах и с собранными в высокий хвост волосами. Цю Ци Цин собиралась пойти дальше, но почувствовала чьё-то присутствие рядом и повернулась точно к проходу, где прятались А-Сян с мальчиком. Узнав старшую сестру, девочка вышла из прохода, придерживая дитя за руку, и снова она была удивлена. Этот малец не испугался её Цин-цзэ, хотя смотрела она очень сурово. Наоборот, он смотрел на девушку во все глаза. Гу Сян открыла рот, дабы заговорить, но с другой стороны коридора тоже послышались шаги.

—Потом поговорим..! Надо убираться отсюда, пока нас не поймали. — цыкнула Цю Ци Цин, беря сразу обоих детей на руки и крепко к себе прижимая. Девочка с мальчиком обвили своими руками шею А-Цин и крепко схватились за её воротник. — И ты будешь наказана, А-Сян, за то, что пошла куда не надо так ещё и без предупреждения.

Услышав голос мальчика, Цю Ци Цин вынырнула из воспоминаний и обратила к нему всё своё внимание.  

—Призрак Перемен опять тайком покидал Долину, а вернулся вместе с Призраком Висельника. — принялся Чэнлин за свой рассказ. — И с тех пор Призрак Висельника не выпускает из рук свою шкатулку, хвастаясь, что никто и никогда, кроме него, не сможет её открыть. А ещё Призрак Длинный Язык тоже несколько раз уходил, и у него недавно появился странный колокольчик. Но гэгэ ничего не предпринимал, сказав, что пока ещё не пришло время.

—Эти твари совсем распустились! Думают, что гэ ничего не замечает.

—Тише, Сян-цзэ… — попытался успокоить мальчик старшую сестру, которая вот-вот могла разойтись не на шутку, но потом заметил на полу куски окровавленной ткани, на коих был вышит уже знакомый ему символ. Моргнув, Чэнлин свёл брови и посмотрел на подобие кровати за спины двух старших сестёр. — А-цзэ, кто это? У него на одежде такой же знак, как был на одежде Цзян Чу Юаня.

—Потому что он тоже, как и Цзян Чу Юань, из Окна Небес. — хитро улыбнулась девушка, обнимая Чэнлина за плечи. — Это подарок для дагэ.

—А-цзэ, это плохая затея… — побледнел мальчик, вспоминая, какой крик стоял, когда Цю Ци Цин привела Цзян Чу Юаня, гора Цинъя чуть не вымерла в тот день.

—Вот и я про то же! — закивала Гу Сян. — Цин-цзэ, может, лучше избавиться от него, пока гэ не узнал?

—Не узнал о чём? — раздался за их спинами приятный мужской голос, который в Долине боялись услышать все Призраки.

В лекарскую вошёл высокий статный мужчина, облачённый в пао* рубинового цвета, расшитое алыми и киноварными узорами паучьей лилии, на широком плотном поясе вишневого оттенка летел дракон, а по подолу осыпались золотистые кленовые листья. Обе его руки были заведены за спину, на светлых щеках плясал свет свечей, делавший и без того острые скулы ещё острее. Волосы сзади держала всего одна нефритовая шпилька. Взгляд глубоких тёмных глаз, подведенных бордовым цветом, который делал их слегка безумными, проскользил по Чэнлину, потом перекинулся на Гу Сян и наконец остановился на Цю Ци Цин. А-Сян и Чэнлин одновременно шагнули в сторону, предчувствуя надвигающуюся бурю, от которой было уже не спастись. Вэнь Кэсин сделал шаг в сторону младшей сестры и прищурился, заметив за её спиной лежавшего без сознания человека. Заинтересованность во взгляде моментально сменилась раздражением, которое мужчина попытался подавить.

—Скажи мне, милая моя А-Цин, — улыбнулся он, подходя ближе к Цю Ци Цин и наклоняясь к ней. У Цю Ци Цин по спине пробежал холодок. — Я говорю на непонятном тебе языке? — улыбка вмиг слетела со слегка пухлых заострённых притягательных губ. — Кажется, в прошлый раз я ясно выразился, чтобы ты более не смела подбирать всякий мусор.

—Мусор? — чуть не задохнулась от возмущения девушка и сложила руки на груди. — Чья бы корова мычала, а твоя бы помолчала, чёртов ты благодетель.

—Цыц, карась, речка рядом. — прошипел в ответ Вэнь Кэсин.

Гу Сян и Чжан Чэнлин переглянулись: их старшие брат и сестра снова взялись за старое, а именно ругаться, трепя друг другу нервы. Не то что бы они ругались прямо каждый день, но каждый раз это был самый настоящий ужас, потому что потом Повелитель Долины Призраков и его подчинённая, Призрак Возмездия*, расходились по разным углам остывать. Да только остывали они так, что другие вздохнуть не могли. Для А-Сян и Чэнлина это было, в принципе, привычное зрелище, но иногда хотелось покоя, особенно сейчас, когда они уже вот как полгода приводят в исполнение план, который готовили несколько лет.

—Стоит ли позвать тётю Ло? Они, вроде бы, ещё не дерутся...

—Когда они подерутся, звать тётю Ло будет уже бесполезно. — вздохнула Гу Сян, переводя взгляд с Вэнь Кэсина на Цю Ци Цин, ругавшихся прямо над, по мнению А-Сян, полудохликом. Она уже хотела закатить глаза, когда её Цин-цзэ сменила тактику.

—Дагэ, — позвала она спокойно, даже слегка смущенно. — Я когда-нибудь делала тебе плохие подарки? — А-Цин, надув щёки и поджав губы, слегка склонила голову набок, выглядя расстроенной.

Вэнь Кэсин прищурился и поджал губы. Он уже собирался оттягать эту девчонку за ухо, дабы неповадно было в следующий раз идти наперекор его словам, но, когда она делала такое лицо, у него рука никогда не подымалась. Мужчина бросил ещё один взгляд на молодого человека, потом на остатки его одежды, подмечая вышитый на тех уже знакомый знак.

«Окно Небес? Снова? — Вэнь Кэсин поднял прищуренный взгляд на молодого человека. — В последнем послании Лю Цяньцяо написала, что видела человека в форме Окна Небес, который встречался с Ядовитой Бодхисаттвой. Любопытно…».

—Дагэ, этот человек, как и Цзян Чу Юань, из Окна Небес, однако его одеяния это определенно не одеяния рядового воина. — при взгляде на бессознательного молодого человека А-Цин хитро улыбнулась. — Соответственно, он должен быть сильнее или хотя бы хитрее. Дагэ, ты сам всегда говоришь: случайности не случайны, это  — Судьба. Так почему бы не воспользоваться тем, что само пришло в руки?

—Иногда я задаюсь вопросом: Судьба или Карма, то в руки мне попала ты. — ухмыльнулся Вэнь Кэсин, но Цю Ци Цин совершенно не обиделась, вместо этого она повторила ухмылку своего дагэ.

—Знаешь, как говорили у нас в племени? Дар Богов и Духов.

—То-то Янь-Ван тебя уже обыскался. — кивнул мужчина, а А-Цин глубоко вдохнула, сжимая кулаки и распаляясь.

Поняв, что дело уже не пахнет жареным, а воняет палёным, Гу Сян и Чжан Чэнлин кинулись между Вэнь Кэсином и Цю Ци Цин. Мальчик буквально вцепился в старшую сестру, обвивая её своими руками, а А-Сян перекинула на себя внимание Вэнь Кэсина, быстро прокручивая в голове все возможные способы заставить этих двоих забыть о своей перепалке.

—Гэ, сестра Цяньцяо не писала тебе? Она скоро вернётся? — улыбнулась девушка, теребя кончик своей косички, украшенный сиреневой лентой с аметистами.

—Пока не знает, — выдохнул Вэнь Кэсин и сразу стал серьёзным. — А как ваше дело?

—Лу Тайчун умер, но Призрак Перемен не имеет к этому отношения. Кажется, этот Лу Тайчун уже давно болел, лет десять точно. — скрестив руки за спиной, Гу Сян пустилась рассказывать о том, что они с Цю Ци Цин узнали. — А ещё он уже двадцать лет не общался ни с кем из Союза Пяти Озёр и к другим сектам относился с настороженностью. За это время школа Даньян пришла в упадок, почти все Наставники покинули её. Гэ, представляешь, там осталось всего два ученика!

—Однако при всём при этом, — продолжила Цю Ци Цин, приобнимая младшего брата. — Лу Тайчун в последние годы очень сдружился с Главой школы Горы Тай, Ао Лайцзы, коему и передал своих учеников. Но знаешь, что самое интересное? — заметив вскинутые брови мужчины, девушка продолжила. — Он передал ему учеников, но не Лазурный Диск. Тот пропал в день его смерти, и, пусть Призраки к самой смерти не причастны, Призрак Висельника, сговорившийся с Призраком Перемен, побывал в школе Даньян.

—Если Призрак Висельника вдруг начал хвастаться своей шкатулкой, — Чэнлин поднял взгляд на Повелителя Долины Призраков. — Может ли там быть Лазурный Диск?

—Не может, а, скорее всего, именно там он находится. — Вэнь Кэсин тихо, но ядовито рассмеялся. — Призрак Перемен об этом явно не знает, так что, получается, Призрак Висельника затеял измену. Прекрасно. Просто чудесно. — мужчина снова посмотрел на молодого человека, лежавшего за спинами его младших сестёр и брата. Теперь, когда он рассмотрел его получше, Вэнь Кэсину казалось, что этот человек ему кого-то смутно напоминает, кого-то из его далёкого прошлого. — Когда очнется, приведите его ко мне. — кивнул он на неизвестного. — И да… Подготовьтесь. Скоро мы покинем Долину Призраков.

—Гэгэ, — позвал мальчик. — Ты снова станешь… Чжэнь Янем?

—Кажется, твои сёстры дурно на тебя влияют. Такой любопытный стал. — Вэнь Кэсин погладил Чэнлина по голове, пересекаясь взглядами с А-Сян и А-Цин. — Пора напомнить Цзянху о том, что призраки всегда стучатся в двери тех, кто задолжал им при жизни.

***

Белые лепестки весенней сливы окрасились алым, превращая её в зимнюю мэйхуа*, словно умытые кровью. Завершив последний штрих, кисть замерла у большого полотна, на котором была изображена сливовая ветвь с восьмьюдесятью одним цветком, и из всех этих цветов лишь один остался белым. Последний, одинокий цветок… Большие и пушистые хлопья снега укрывали крыши, деревья, дорожки, фонари, а некоторые, подхваченные ветром, залетали в павильон через открытые окна и двери. Они оседали на самом краю павильона, в мгновенье ока тая, обращаясь водой. Холодный северный ветер гулял по покоям, пытаясь затушить угли в жаровнях, но их жар, наоборот, становился лишь сильнее. Только листки трактатов слегка трепыхались на ветру, шурша под ритм падающего снега, да кисточки на занавесях танцевали.

Выдохнув, Чжоу Цзышу опустил руку, не отрывая взгляда от только что перекрашенного им цветка. Теперь он, действительно, остался последним из Поместья Четырёх Сезонов. И лишь сейчас, потеряв всю свою семью, по сути, убив их, мужчина понял, что с самого начала избрал неверный путь. Верно говорят: имеем  — не храним, а потерявши — плачем. Ему не нужно было верить словам Принца Цзиня, не нужно было создавать Окно Небес, однако в тот момент он остался один… Сначала смерть Наставника, после которой его жена, госпожа Цинь, слегла от горя, затем болезнь Цинь Цзюсяо из-за волнения и переутомления, принявшая затяжной характер из-за ослабшего усиленными тренировками организма. Госпожа Цинь так боялась потерять ещё и сына, что из-за наложившихся на болезнь волнений у неё случился сердечный удар, и она легла рядом с мужем. Чжоу Цзышу пришлось брать управление школой на себя, искать лекарства для Цзюсяо, но не прошло и нескольких месяцев, как в Поместье Четырёх Сезонов прибыл посланец из родового поместья  — Лорд Чжоу, отец Цзышу, почил. Меньше, чем за полгода, он потерял трёх очень важных, родных человека, а четвёртый был прикован к кровати, ему же самому только недавно исполнилось шестнадцать. Ставший следующим Лордом Чжоу, Чжоу Цзышу просто не знал, что ему делать. Как уследить за делами поместья и школы? Где найти действенные лекарства?  Наставники из Поместья Четырёх Сезонов всеми силами пытались помочь, но и они не знали всех тонкостей, в родовом поместье начался настоящий хаос. Болезнь Цзюсяо стала прогрессировать. Свалившаяся на плечи молодого человека ответственность просто придавила его к земле, выбила из головы все здравые мысли. Впервые Чжоу Цзышу просто хотелось выть раненым зверем, и именно в это время с ним связался Принц Цзинь.

В дальнейшем Лорд Чжоу далеко не раз корил себя за то, что принял его приглашение. Надо было заставить свой мозг работать любой ценой, заставить его вспомнить про давнего друга, про У Си, которому было под силу спасти Цинь Цзюсяо. Надо было вспомнить про Цзин Бэйюаня. Если бы он обратился за помощью к ним, он бы не потерял своих братьев, но в самый ответственный момент он оказался слеп и глуп, хотя всегда гордился своими холодным рассудком и дисциплинированностью. Приняв приглашение Принца Цзиня, он прибыл в его дворец, где и попал в тщательно расставленную ловушку. Принц Цзинь не торопил его, позволил всё рассказать, выслушал, протянул, как тогда казалось Цзышу, руку помощи, которая, на самом деле, оказалась отравой. Он умело забрался ему в самую душу, дёргая за болевшие струны, сладко распевался, что тоже остался один, что ему невыносимо смотреть на страдания Цзышу, что он хочет ему помочь. И Цзышу повёлся. Мнимое ощущение, что рядом есть понимающий тебя человек, тот, кто разделяет твои боль и радость, твои идеи и стремления, человек, что подставит плечо, поможет, выслушает и просто будет рядом, одурманило юного и несмышленого Цзышу, захлопнув за его спиной двери темницы. Принц Цзинь отправил в Поместье Четырёх Сезонов самых лучших врачей, послал самые лучшие лекарства, благодаря коим Цинь Цзюсяо быстро пошёл на поправку, и при этом ничего не просил взамен. Они стали видеться чаще, чаще вспоминать прошлое, и так, шаг за шагом, в голове молодого человека всплыли все его старые устремления, все его желания сделать этот мир лучше, а Принц Цзинь их поддерживал, разделял, и как итог родилось Окно Небес, ставшее началом конца. Уже тогда Учителя из Поместья Четырёх Сезонов с настороженностью отнеслись к этой идее, мягко просили его одуматься, но он уверил их в успехе, уверил своих братьев, и они все последовали за ним. Последовали за ним в бездну. Первое время всё взаправду шло хорошо, но потом одна смерть повлекла за собой другую, третью, четвертую, пятую, десятую. Окно Небес росло, становилось сильнее и могущественнее, а вместе с тем всё дальше отходило от своего первоначального значения, превращаясь в личных наёмников, личных убийц Принца Цзиня, и остановить уже запущенный механизм более не было возможности, ибо Чжоу Цзышу пресек это ещё в начале, создав Семь Гвоздей на Три Осени. Вступив в Окно Небес, покинуть его можно было лишь мертвецом. И люди стали его покидать, умирая на заданиях, в сражениях или самостоятельно выбирая наказание Семи Гвоздей на Три Осени, лишь бы вырваться из порочного адского круга.

Каждый раз когда умирал, не важно, его брат из школы или вступивший в Окно Небес позже, реальность больно била его по лицу, тыча носом в тот факт, что он всего лишь такая же пешка в игре Принца Цзиня, как и они все, что он всего лишь слабак, попавшийся в ловушку, что он никого не может защитить. И так было всегда, с самого детства... Это даже стало своеобразным ритуалом, узнавая об очередной смерти, поздно ночью садиться перед одиноко зажженной свечей и доставать из тайного отдела в рабочем столе двух игрушечных кузнечиков, сделанных из травы и дерева. Кузнечиков, что остались единственным напоминанием о его самой первой потере, о его маленьком шиди, который так и не ступил на порог Поместья Четырёх Сезонов. О Чжэнь Яне.

Чжоу Цзышу никогда не лез во все эти истории Цзянху, а будучи девятилетним ребёнком и подавно интересовался лишь своим обучением, да присмотром за пятилетним Цзюсяо, одарённым таким любопытством, что Цзышу каждый раз приходилось исхитряться в его поисках, пока его шиди не разбил себе лоб, нос, коленки или ещё чего. Однажды он еле успел схватить его за шиворот прежде, чем Цзюсяо упал бы в пруд кормить рыб на дну. В те дни госпожа Цинь частенько носилась по школе с влажным полотенцем, обещая отхлестать им сына или поставить того в Храме предков на колени. Наставник обычно поощрял тягу сына к знаниям, но после того, как А-Сяо чуть не спалил его рабочий кабинет и ученический класс, решил найти способы направить любознательность мальчика в нужное русло. В тот вечер Чжоу Цзышу как раз шёл к Наставнику, чтобы отдать травы, принесенные аптекарем, так как Цзюсяо умудрился подхватить простуду посреди лета, когда услышал голос Учителя и его жены. Его учили, что подслушивать нельзя, но, когда несколько раз слышишь своё имя, здравый смысл на время покидает твоё тело. Однако к тому моменту, когда Чжоу Цзышу подошёл ближе, разговор уже перешёл к другой теме.

—Ты не представляешь, что этот урод сделал с Жуюем. — Цзышу мог поклясться, что впервые видел Наставника настолько злым. — Он перерезал ему сухожилия.

—Какая тварь..! — прошипела госпожа Цинь. — Чжэнь Жуюй же теперь не сможет врачевать и совершенствоваться… Даже подумать страшно, как трудно сейчас Мяомяо и их сыну.

—Я собирался перевести их в сюда, но Жуюй заявил, что не хочет обременять нас ещё больше, раз уж мы помогли найти им домик в тихом месте. Но ничего, он, видимо, забыл с кем связался. Он тут ещё со мной вино пить будет.

—Как ты собираешься это сделать? — нахмурилась женщина, начиная продумывать, как переубедить друзей. — Может, мне поговорить с Мяомяо?

—А-Янь. — вдруг с мягкой улыбкой назвал Цинь Хуайчжан чьё-то имя. Госпожа Цинь, узнав имя, в непонимании вскинула брови. — Я уже давно поглядывал на их сына. У него невероятный талант, меридианы А-Яня шире, чем у других людей, но, даже если бы их не выгнали, Долина Целителей специализируется на искусстве врачевания больше, чем на боевом искусстве, там просто не смогли бы раскрыть весь потенциал мальчика, а в худшем случае могли и навредить. Я уже связался с Жуюем и Гу Мяомяо, они и сами рады отдать А-Яня в Поместье Четырёх Сезонов.

—Если тут будут их сын и друзья… — улыбнулась госпожа Цинь, и лицо её, миловидное, стало ещё прекраснее.

—Да, мы сможем перевести их сюда. К тому же, у А-Сяо и А-Шу появится брат их возраста. А-Янь — энергичный мальчик, так что наш сын точно найдёт в нём родственную душу, а Цзышу… Он не сможет держать свою оборону перед обаянием этих двоих. Поэтому я хотел взять А-Сяо и Цзышу с собой к Жуюю и его семье, но А-Сяо заболел…

—Ни о чём не волнуйся, — госпожа Цинь положила свои руки на локти мужа и подбадривающе ему кивнула. — Поезжайте с Цзышу, а наш сын немного потомится в нетерпении. Ему полезно.

Тогда Чжоу Цзышу даже представить себе не мог, что в доме четы Чжэнь, которые, как он знал, были хорошими друзьями его Наставника и госпожи Цинь, он встретит ребёнка, коего запомнит на всю жизнь. Ребёнка, что с первого мига, с первого взгляда займёт место в его сердце, ребёнка, который научит его веселиться и радоваться даже просто пролетевшей мимо бабочке. Наставник принял Чжэнь Яня в ученики, и Чжоу Цзышу ощутил странную, небывалую до этого радость. Сие было необъяснимо, но А-Янь понимал его даже без слов, чувствовал каждую его эмоцию, заставлял от души улыбаться. Чего только стоил только эпизод с персиками. Началось вообще всё с того, что они пошли в лес за домиком собирать фрукты, к тому времени как раз был сезон абрикосов и персиков. Цзышу обычно нечасто улыбался, поэтому А-Янь решил его порадовать просто так и, когда Цзышу отвлёкся на выбор дерева с крупными и спелыми плодами абрикоса, ушёл вперёд. Поняв, что потерял шиди, Цзышу так сильно перепугался и сразу бросился его звать и искать, пока не услышал: «Я здесь, Шу-гэгэ». Подняв голову, мальчик увидел, что его шиди забрался на самое высокое персиковое дерево, дабы сорвать плод с самой верхней ветке, что был налитым и аппетитным. Чжэнь Янь хотел отдать его Чжоу Цзышу. Персик он сорвал, но и сам сорвался, благо Цзышу успел его поймать, а, поставив на землю, оттягал за ухо: «А если бы я тебя не поймал? Или не нашёл? Нельзя уходить, не предупредив. Если бы здесь обитали бандиты или хищные звери? А-Янь!».

Чжэнь Янь тогда долго извинялся перед ним, а потом, надув губы, отдал несчастный персик. Цзышу просто не мог злиться долго на А-Яня. И всё шло хорошо, они уже готовились вместе с Чжэнь Янем отбыть в школу, но Цинь Хуайчжана срочно вызвали во дворец причём вместе с Лордом Чжоу, из-за чего Наставнику пришлось буквально сорваться с места, и Чжоу Цзышу отправился с ним. Он до сих пор не знал причину подобной поспешности, но хорошо помнил лица отца и Наставника, когда они покинули Императора — ничего хорошего из встречи явно не вышло. Тогда Цзышу остался на некоторое время с отцом, а Глава поместья Четырёх Сезонов отправился за своим новым учеником, коим он прожужжал все уши Лорду Чжоу, в чём Цзышу ещё и, к своему удивлению, помогал. Заинтересованный и в новом друге сына, и в чете Чжэнь, о коих ему доводилось много слышать, Лорд Чжоу собирался сам прибыть в Поместье Четырёх Сезонов, когда закончит дела, только вот по прибытии они узнали от госпожи Цинь, что Чжэнь Жуюй, Гу Мяомяо и Чжэнь Янь были убиты неизвестными. В тот день Чжоу Цзышу впервые достал перед свечёй двух игрушечных сверчков, которых ему отдал А-Янь, как он сказал, на удачу.

Цинь Хуайчжан не мог оставить это просто так, и отец Чжоу Цзышу вызвался помочь ему в расследовании, но оба из раза в раз заходили в тупик. Всё походило, что на них напали разбойники, однако это было просто невозможно! Да, они жили у самого края леса, но земли там всегда были тихими! Глава Поместья Четырёх Сезонов и Лорд Чжоу много раз начинали расследование заново, однако всегда заходили в тупик, ибо было в той истории что-то ещё, что-то невидимое, но присутствующее там. Отец и Наставник искали правду до своего последнего вздоха, но не смогли найти её. Поэтому последним желанием Наставника Цзышу стало — узнать правду о таинственной гибели семейства Вэнь, найти их убийц и заставить сполна заплатить за всё, кем бы они ни были. Ибо под конец своей жизни Цинь Хуйчжан был уверен — убийца Чжэнь Жуюя, его жены и сына находится среди них, живёт себе спокойно рядом с ними, потому что где ещё он мог так хорошо спрятаться и всё это время оставаться неузнанным?

Чжоу Цзышу в последний раз взглянул на только что перекрашенный цветок: в девять лет он в первый раз потерял своего шиди, в двадцать девять он лишился своего последнего шиди. Принц Цзинь приказал припугнуть одного из дворян на Юге, который отважился выступать против него открыто и призывал не доверять ему. Глава Окна Небес уже тогда знал, что это дело не закончится просто, потому что у того дворянина была невероятно натренированная охрана, к тому же он близко общался со школами боевых искусств. Окно Небес могло с ними справиться, но сил на это ушло бы немерено, а подготовки ещё больше. Так мало этого, попутно с этой миссией должна была идти ещё одна. Лорд Чжоу просто не мог разорваться, поэтому Цинь Цзюсяо предложил взять командование миссией на Юге на себя, чего Чжоу Цзышу не мог позволить. Всё его естество было против этого, он не мог потерять последнего члена своей семьи, но Цзюсяо был упрям, как и его отец. Мужчине не оставалось ничего другого, как силой оставить шиди дома, поэтому он пригласил его к себе, чтобы якобы дать согласие на миссию, и предложил выпить вина в знак его добрых намерений, разделить один кувшин на двоих. Но, сделав глоток, Лорд Чжоу незаметно подсыпал в вино сильнодействующее снотворное.

Цинь Цзюсяо должен был проспать несколько дней, за которые Чжоу Цзышу собирался разобраться с одним делом и подумать, что делать с дворянином с Юга. Только вот, завершив миссию и вернувшись, он узнал, что Цзюсяо пришёл в себя раньше и отправился на задание в южные земли, а причиной такого бездумного поступка стала миссия самого Чжоу Цзышу. Дочь военного губернатора Ли, от коего им было приказано избавиться, Принцесса Цзин Ань, которой он протянул яд своими руками, оказалась возлюбленной Цзюсяо. Узнав, что собственный старший брат убил его любимую, Цинь Цзюсяо, не думая ни о чём, отправился на Юг. Лорд Чжоу поспешно собрался за ним вдогонку, но у самых ворот его настигла весть о смерти его шиди. Окно Небес успешно выполнило миссию, однако в завязавшейся битве разгорелся пожар. В том огне подчиненные потеряли Цинь Цзюсяо, а потом потолок павильона обрушился, и сам павильон, располагавшийся на выступе скалы, упал с неё. Среди четырнадцати обуглившихся и развалившихся тел опознать Цзюсяо смогли лишь по его мечу, что был в руках одного из молодых людей, больше походившего на выбравшегося из Диюя монстра. Все четырнадцать тел вернули в Окно Небес… Прахом в урнах.

Кисть выпала из рук мужчины, но он не обратил на это внимания, шагая к большому зеркалу в дальнем конце его покоев, перед которым он упал на колени. Глотая горькие слёзы, Чжоу Цзышу развязал один пояс, затем другой, скинул с плеч слой за слоем одежды, пока вдруг не ощутил ветерок, принёсший аромат ягодного тиса, что всегда исходил от Цзюсяо. Резко обернувшись, надеясь увидеть хотя бы его призрак, мужчина поник… Это бы аромат благовоний, не более. Повернувшись обратно к зеркалу, Лорд Чжоу представил, как за его спиной встаёт его шиди и улыбается ему. Какое приятное и невыносимое наваждение, но это ничего… Скоро он встретится со своим шиди и будет молить его о прощении, будет молить о прощении Наставника, его жену, отца, матушку, А-Яня и его родителей, всех своих братьев, всех тех, кого он убил своими руками, однако до этого он обязан был завершить одно дело. Он обязан был исполнить последнюю волю Наставника, дабы больше ничего не держало его в этом мире. Для этого он потратил несколько месяцев на тщательную подготовку, потому что покинуть Окно Небес можно было либо мёртвым, либо с Семью Гвоздями на Три Осени.

Само собой, Принцу Цзиню было известно о Семи Гвоздях на Три Осени, потому что Чжоу Цзышу рассказал ему об этом, о всём. Даже о маленькой детали, правда, кое-что в ней всё же утаив: если ввести все Гвозди разом, человек умрёт, но коли вводить по одному Гвоздю каждые три месяца, то после введения последнего, седьмого, Гвоздя человек сможет прожить ещё около двух или двух с половиной лет. И вот о последнем, о нюансе в три месяца, Принц Цзинь не ведал, и именно это и собирался использовать Лорд Чжоу. Со смерти Цзюсяо прошло три месяца, восемьдесят четыре дня. Поэтому Чжоу Цзышу собирался заменить перерыв между Гвоздями в три месяца на двенадцать дней. Таким образом получилось бы, что уже Семь Гвоздей на Три Осени находятся в его теле, а значит ему, убитому горем из-за смерти всего Поместья Четырёх Сезонов, осталось жить не более двух лет, которые он хочет провести в скитаниях по Цзянху и на смертном одре прийти к могилам родителей, Наставника с женой и Цзюсяо, где и завершить свой жизненный путь.

Принц Цзинь считал, что хорошо знал Чжоу Цзышу, но и сам Глава Окна Небес за эти тринадцать лет изучил его вдоль и поперёк, поэтому прекрасно ведал, как добиться своего, особенно теперь, когда ему больше нечего было терять. Вздохнув, мужчина расправил плечи и достал заранее приготовленный набор для создания масок, с помощью коего он собирался «нанести» на своё тело Семь Гвоздей на Три Осени. Создать правдоподобную иллюзию, как такую когда-то создал Принц Цзинь для него. Взяв кинжал, Чжоу Цзышу закусил валик из ткани и принялся наносить себе семь ран, ковыряя их, чтобы создать видимость, будто они отнюдь не свежие, а ведь ему ещё предстояло нанести поверх ранений искусственные шляпки гвоздей и держать раны открытыми некоторое время, дабы уж точно убедить Принца Цзиня. Во всяком случае до того момента, пока Чжоу Цзышу не «исчезнет».

Холодный метал вновь и вновь вонзался в горячую плоть, алеющая кровь бежала по груди и торсу мужчины, впитывалась в его нательные штаны. Челюсти сжимались на тряпичном валике, а клинок всё проворачивался и проворачивался, раздирая отверстия, разрезая мясо. Только когда он полностью был залит своей кровью спереди, Чжоу Цзышу убрал кинжал, обработал края отверстий специальным травяным раствором и, взяв первую «шляпку», приклеил её к свежей ране, вбивая крик в кусок ткани во рту. Ощущения были, словно его подвергли линчи*, а потом ещё и соляным отваром облили. Глаза покраснели, даже несколько сосудиков в них лопнули, по щекам побежали слёзы, но Лорд Чжоу терпел. Эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что он испытывал все эти годы по собственной глупости, по своей вине.

После третьего «Гвоздя» Чжоу Цзышу сбился со счёта и продолжал на чистой силе воли, пока руки не упали вдоль его тела. Разумеется, он мог принять пилюлю, что облегчила бы боль, или обезболивающий отвар, но он не желал этого. Сия боль — напоминание ему. Сия боль — наказание ему. Восстановив дыхание, Лорд Чжоу дрожащими руками собрал инструменты, убрал их и поднялся на ноги. Ци он прогонит по меридиан после посещения Принца Цзиня, чтобы его игру не раскрыли. А ещё… Надо бы убрать образовавшийся бардак.

—Глава Чжоу? — раздался стук в главные двери покоев. Чжоу Цзышу накинул на тело рубаху и первое попавшееся пао.

—Заходи, Хань Ин. — после сделанного у мужчины слегка хрипел голос.

В покои, поклонившись, вошёл стройный высокий молодой человек. На нём была форма Окна Небес, высокий пучок держала чёрная кожаная гуань с невидимой шпилькой, кожаные пояс и наручи подчёркивали его фигуру. Мягкое и открытое выражение лица, чистый взгляд больших карих глаз. Ещё одно серьёзное испытание, с коим столкнулся Глава Окна Небес, — Хань Ин.

—Принц Цзинь желает вас видеть.

—Отлично. — кивнул мужчина, замечая тяжёлый взгляд Хань Ина, направленный на следы крови у зеркала.

Хань Ин был его подчиненным, которого он привёл в организацию пятнадцатилетним юношей. Его матушка раньше работала прачкой в доме одного из тех, от кого Окну Небес было приказано избавиться, но за неделю до их прихода умерла от болезни. Вообще, Хань Ина, сидящим у могилы матери, нашёл именно Цзюсяо уже после зачистки поместья. Юношу ждала голодная смерть на улице, так как они с матерью жили при поместье, но после её смерти хозяйка выгнала Хань Ина. Чжоу Цзышу и сам не знал, что толкнуло его предложить юноше место в Окне Небес, наверное, его глаза… Такие чистые, как были у А-Яня. И ещё тихая доброта, столь свойственная Цзюсяо. Хань Ин принял предложение Лорда Чжоу, поклявшись ему в верности, и достиг определенных высот. У молодого человека был талант к владению мечом, хотя больший талант у него всё же был к тактике и стратегии. Это радовало, но куда больше мужчину радовало, что у его шиди появился друг. После образования Окна Небес Цинь Цзюсяо в некоторой степени замкнулся в себе и общался, не считая Чжоу Цзышу, в основном с Цзян Чу Юанем, погибшим чуть больше, чем за год до самого Цзюсяо. Цзян Чу Юань стал первым, кого Цинь Хуайчжан привёл в школу после истории с Чжэнь Янем, правда, он не взял его в свои ученики. Мальчик был одного возраста с Цинь Цзюсяо, для коего потеря старшего брата по ученичеству, которого он даже не знал, стала сильным ударом. Как-то раз Цинь Цзюсяо задал Чжоу Цзышу вопрос: «Цзышу-гэ, как думаешь, будь с нами Янь-гэ, всё было бы также?». Лорд Чжоу и сам неоднократно задавался этим вопросом, но не ожидал, что однажды услышит его собственными ушами. Тогда он ответил: «Нечего гадать, прошлое не изменишь», — но если бы ему дали шанс вернуться, он бы всё сделал иначе. Да только толку об этом думать сейчас.

Для Хань Ина смерть Цинь Цзюсяо, как и смерть Цзян Чу Юаня, стала ударом не меньшим, ибо они были очень дружны. Глава Окна Небес часто видел эту троицу вместе. Рядом с открытым Цинь Цзюсяо и слегка шебутным Цзян Чу Юанем всегда серьёзный Хань Ин улыбался, а порой и весело смеялся. Чжоу Цзышу никогда этого не говорил и не показывал, но ему нравилось наблюдать за этими тремя, особенно когда Хань Ин журил Цзян Чу Юаня, что тот постоянно что-то жуёт, а Цзян Чу Юань, совершенно не теряясь и не стесняясь, что уже откусил, пытался накормить уклоняющегося Хань Ина, пока Цинь Цзюсяо хохотал, что в прошлой жизни эти двое явно были парочкой. Когда Цзян Чу Юань умер, Хань Ин и Цинь Цзюсяо перестали смеяться. Когда погиб Цинь Цзюсяо, Хань Ин перестал и улыбаться.

Хань Ин всегда отличался проницательностью, поэтому сразу понял, что его Глава что-то задумал, а Лорд Чжоу ничего от него и не стал скрывать, считая это неуважением по отношению к человеку, который был двум его братьям лучшим другом. Да и Чжоу Цзышу просто не хотел оставлять Хань Ина в неведении. Он заслуживал знать правду. Чего мужчина не ожидал, так того, что молодой человек захочет отправиться с ним. Лорд Чжоу знал о желании этого мальца стать учеником Поместья Четырёх Сезонов, но он не был готов потерять не просто брата, а уже ученика, ибо все Наставники школы давно почили. Однако этот молодой человек не даром сдружился именно с Цинь Цзюсяо и Цзян Чу Юанем, отличавшимися своим упрямством. Чжоу Цзышу мог покинуть Окно Небес, но вот с Хань Ином всё было намного сложнее. Да, они могли подстроить его смерть, но если потом это как-то бы вскрылось, его ждала бы только смерть, соответственно, Хань Ину пришлось бы скрываться до конца своих дней, уходить в дальние земли и оглядываться на каждый шорох, о чём мужчина ему и сообщил, но его подчинённый продолжал стоять на своём. «Глава Чжоу, я поклялся в верности вам, а не Принцу Цзиню, поэтому буду следовать за вами до самого конца. Я знаю, что коли вы что-то решили, вас не отговорить, но я не смогу посмотреть в глаза брату Циню и брату Цзяну после смерти, если оставлю вас. Я слышал, что ваш погибший шиди, был важен для брата Циня, он как-то обмолвился, что очень его ждал, поэтому… Поэтому ещё и ради брата Циня я желаю помочь вам докопаться до истины. Меня не страшит конец, в худшем случае я закончу так, как, скорее всего, закончил бы и в Окне Небес»,  — эти слова всплывали в голове Чжоу Цзышу каждый раз, когда он видел Хань Ина, с того их разговора. В итоге мужчина согласился. Всё же Хань Ин был уже взрослым человеком и мог сам отвечать за свои мысли и поступки, но, кто знает, возможно, ему действительно будет лучше уйти и начать жизнь где-нибудь далеко-далеко. Возможно, так он проживёт дольше.

—Ты всё ещё можешь отказаться. — напомнил подчинённому Чжоу Цзышу.

—Но не сделаю этого. — твёрдо ответил молодой человек. — Не волнуйтесь, Глава Чжоу, я ведь поклялся вам, что в конце начну новую жизнь в тех краях, которые хотел повидать Цзян Чу Юань. Я хочу увидеть огромные вечнозелёные горы, людей в разноцветных одеждах, желаю увидеть снега, что не сходят с вершин веками, сады у подножья тех вершин, дабы потом, встретившись с братом Цзяном и братом Цинем в другом мире, рассказать им об этом.

—Тогда так тому и быть. — Лорд Чжоу сжал плечо Хань Ина. — Спасибо, что хранишь их в своём сердце.

***

—Трагикомичный Призрак, тебе известно, зачем Повелитель собрал нас? — Прищурился Призрак Перемен, поджимая свои синющие губы и косясь на пока пустующий трон.

Они стояли посреди огромного тронного зала, потолок которого удерживали высокие статуи, напоминавшие демонов. Вдоль стен стояли каменные фонари, достаточно хорошо освещавшие немалое пространство, в конце коего располагался выдолбленный из камня трон. Чуть позади трона возвышался уступ, посреди коего стояло кленовое дерево, неизвестно как уцелевшее в этом месте. Сбоку от дерева находился барабан. Довольно пугающая своей безжизненностью картина. Девять Призраков посмотрели на трон и судорожно выдохнули. Повелитель обычно всегда появлялся после того, как они собирались, но вот Призрак Возмездия… Она словно всегда находилась у трона, наблюдая за приходившими, а её липкий взгляд преследовал Призраков повсюду. Если Пурпурный Призрак и Призрак Счастливой Звезды наблюдали за ними из-за каждого угла, докладывая Владыке обо всём, то, где и когда появится Призрак Возмездия, не знал никто. Неизменно было одно — её неожиданное появление вне тронного зала всегда, неизменно было дурным знаком. Поэтому отсутствие Призрака Возмездия сейчас пугало ещё больше.

—Откуда? — холодно, даже не повернув головы, бросила Ло Фумэн.

—Пурпурный Призрак, Призрак Счастливой звезды и Призрак Возмездия вхожи в Департамент Неверных.  — прошипел Призрак Перемен. Как же его выводило из себя это безразличие Трагикомичного Призрака.

—Они слушаются только Повелителя и повинуются исключительно ему, а в Департамент Неверных приходят лишь передать его волю.

—Волю, после которой Департамент лишается своих душ? — гаденько хихикнул Призрак Длинный Язык.

Ло Фумэн сжала кулаки под длинными широкими рукавами, чтобы этого никто не видел, спиной ощущая взгляд Лю Цяньцяо. Стоило признать, в этот раз она взаправду не ведала, что задумал Вэнь Кэсин, особенно учитывая, что она не видела его уже недели две точно. Женщина внимательно посмотрела на трон и неожиданно ощутила присутствие нескольких людей, коих здесь не было всего мгновение назад. Как по команде, у клёна появился Повелитель Долины Призраков, спустившийся к трону в один прыжок. Подведенные красным глаза скучающе осмотрели собравшихся, что совершенно не вязалось с треснутыми в его руке грецкими орехами, осыпавшимися на пол. Мужчина сел на трон и вдруг улыбнулся. Его молчание настораживало, а от улыбки и вовсе леденели внутренности.

—Десятка Дьяволов Цинъя… — негромко произнёс он, оглядывая девятерых Призраков.  — Десять кровожадных монстров, молва о которых идёт по всему Цзянху. Но вот ведь незадача… — ухмыльнулся мужчина, да так, что сердце удар пропустило. — Вас всего девять.

Призрак Перемен тихо выдохнул. Ещё бы их не было девять: вид развороченного тела Призрака Развратника до сих пор всей Долине в страшных снах являлся.

—Но так дело не пойдёт. — продолжил Повелитель Долины Призраков, безумно улыбаясь и обводя их взглядом, останавливаясь на Призраке Перемен.  — Я ведь прав, Призрак Перемен?

—Конечно, мой Повелитель! — подобострастно склонился в поклоне Призрак Перемен, складывая перед собой руки. — Вы преподали Призраку Развратника заслуженный им урок. И, коли считаете, что нас снова должно стать десять, это, безусловно, верно.

Призрак Перемен улыбнулся, пытаясь заставить губы не дрожать, но ответа со стороны Вэнь Кэсина не последовало, отчего мужчина сглотнул. Тишина стала давить, а Владыка Долины Призраков продолжал смотреть на них и улыбаться, пока за их спинами не раздался звук шагов. Медленных, неторопливых, не предвещающих ничего хорошего шагов. Девятка Дьяволов Цинъя повернули головы: из темноты коридора в тронный зал, шагая к трону, появился высокий хорошо сложенный молодой человек. Его волосы были заплетены в высокий хвост, удерживаемый гуанью со шпилькой, на конце которой был серебряный полумесяц. Поверх чёрных одеяний, расшитых опадающими листьями гинкго и подпоясанных алым тонким поясом, было накинуто незавязывающееся синее пао, украшенное узорами цветов гибискуса. Высокий лоб прикрывали несколько прядей, а глаза были обведены красным, будто у феникса. Молодой человек склонился перед Хозяином Долины.

—Почему у вас такие лица? — прищурился Вэнь Кэсин. — Вы не рады, что теперь вас снова десять? Ты не рад быть в Десятке Дьяволов Цинъя, Призрак Прошлого*?

—Я очень рад, мой Повелитель. — улыбнулся Призрак Прошлого, поднимая глаза на Вэнь Кэсина.

Трагикомичный Призрак свела брови: она первый раз в жизни видела этого молодого человека, однако, отчего-то, он казался ей будто бы знакомым. Женщина слегка повернула голову, взглядом находя Гу Сян, Цю Ци Цин и Чжан Чэнлина, скрывавшихся в тени самой большой статуи. А-Сян переглянулась с Чэнлином, и оба перевели взгляды на Призрака Прошлого, а вот А-Цин, столкнувшись взглядом с Ло Фумэн, беззаботно улыбнулась той. Повелитель Долины Призраков приказал Призраку Прошлого занять место среди Десяти Дьяволов Цинъя, и молодой человек встал перед Призраком Перемен, оттесняя его назад на глазах у всех, но никто не сказал ему и слова, ибо Владыка… Владыка смотрел так, словно всё и должно быть именно так. Ло Фумэн посмотрела на Призрака Прошлого, но тот смотрел исключительно на Повелителя. Его шигэ* был жив. Чжэнь Янь был жив. «Я нашёл его, отец», — пронеслось в мыслях Призрака Прошлого.

Цинь Цзюсяо казалось, что он плыл в каком-то странном пространстве, где не было ничего. Иногда в это пространство врывались чьи-то голоса, порой ощущение тепла или холода, а потом всё просто исчезло. Лёгкость и невесомость пропали, им на смену пришла дикая боль, пронзающая каждый кусочек его тела, и именно эта боль заставила его очнуться. Перед глазами всё плыло, казалось, рядом с ним были люди, и они о чём-то разговаривали, а прыгало перед глазами, наверное, пламя свечей. Молодой человек с трудом понимал, о чём идёт речь: какой-то Призрак Перемен, Призрак Висельника, Лазурный Диск, Лу Тайчун. В голове была сплошная каша, боль усиливалась, и он каким-то краем разума понял, что снова теряет сознание. Однако прежде, чем перед ним снова разлилась тьма, он услышал слова: «Гэгэ, ты снова станешь… Чжэнь Янем?». Чжэнь Янь… Он знал это имя, хорошо знал, ведь так звали его старшего брата по ученичеству, которого убили и которого он так и не увидел.

В следующий раз Цинь Цзюсяо пришёл в себя, по его ощущениям, через непродолжительное время, но чей-то девичий голос рядом жаловался другому девичьему голосу, что «этот задохлик уже неделю бревном лежит». Так он понял, что он в этом месте уже неделю. Цзюсяо попытался открыть глаза, но сил на это не было. Правда, его попытки всё же оказались замеченными. Если он правильно понял, то это был тот же голос, что назвал ранее имя Чжэнь Яня. Судя по всему, голос принадлежал мальчику лет четырнадцати-пятнадцати, который позвал свою а-цзэ. Неожиданно в его мир ворвался какой-то бодрящий, но поразительно лёгкий аромат, придавший ему сил открыть глаза. Над ним склонилась девушка с необычной коралловой шпилькой, а говоривший ранее мальчик помог приподняться. Девушка, что, видимо, являлась старшей сестрой мальчика, поднесла к его губам неприятно пахнущий отвар, напоминавший своим видом кровь. Цинь Цзюсяо даже подумать ничего не успел, как уже пил эту горько-терпимую жидкость, лившуюся в его горло. С каждым глотком ему становилось всё легче и легче, но не физически, а на душе, словно нечто горькое, болевшее и разрывавшее го изнутри уходило. По его щекам потекли слёзы, а сам он снова стал проваливаться в сон, так и не успев спросить про Чжэнь Яня.

Третий его приход в себя оказался с одной стороны болезненным, а с другой лёгким, ибо он открыл глаза почти без труда и сразу понял, что рядом находятся девушка, по голосу та, что напоила его отваром, и мужчина. Они говорили о Союзе Пяти Озёр и какой-то песенке, а потом девушка вдруг спросила: «Но, дагэ, зачем тебе в Долину Целителей? Она уже много лет разрушена». На что мужской голос ответил ей: «Глава Долины Целителей вышвырнул моих отца и мать, опорочил имя Чжэнь Жуюя..! А-Цин, только представь реакцию всех этих воинов, если Чжэнь Янь вернется из разрушенной Долины Целителей. Призраки всегда стучатся в двери тех, кто задолжал им при жизни». Цинь Цзюсяо не верил своим ушам, а тем временем его приход в себя был замечен. Девушка, А-Цин, подошла к нему и сразу начала проверять его раны и самочувствие, в то время как мужчина, бросив на него короткий взгляд, ушёл. Его горло жутко болело, поэтому он не мог говорить, но сейчас для молодого человека это было даже преимуществом, ведь он наконец понял, где находился. Призраки, которых упоминали ранее, относились к Десяти Дьяволам Цинъя из Долины Призраков. Он не был дураком, чтобы не сопоставить столь очевидные факты, а ещё он решил повременить с расспросами, тем более что перед ним встала ещё одна проблема: он не помнил, почему оказался на юге. Он отправился выполнять задание Окна Небес, причём очень опасное. Раньше он никогда не ломанулся бы в подобное пекло без предварительной подготовки, а в этот раз буквально сам бросился в лапы смерти. Ему казалось, что причина была, но он её не помнил. Или её всё же не было? Может, ему Глава приказал? Но и этого он не помнил. Цинь Цзюсяо точно был учеником Поместья Четырёх Сезонов, сыном его Главы, потом отец почил, его место кто-то занял, потом было образовано Окно Небес, и вся школа присоединилась к нему. Только почему? Кто их уговорил? Кто вообще был Главой Окна Небес, что они пошли за ним? Сколько не пытался, он не мог вспомнить. Видимо, это было не особо важно, раз он не помнил.

С каждым днём ему становилось лучше, и вскоре молодой человек вновь смог говорить, тогда-то он и подтвердил свои подозрения, что находится в Долине Призраков, соответственно, теперь он тоже Призрак. За ним приглядывала Призрак Возмездия Цю Ци Цин, как обращались к ней некоторые Призраки. Цинь Цзюсяо сразу обратил внимание на её глаза. Вроде бы в них не было ничего необычного, но в следующий же миг он ловил себя на том, что словно проваливается в них и вот-вот выложит всю свою подноготную. Как только он приходил в себя, взгляд Цю Ци Цин становился обычным, словно перед ним не человек был, а змея. Очень часто к Цю Ци Цин приходили её младшие сестра Гу Сян и брат Чэнлин. И если девушка смотрела на него волком, то мальчик был более любезным, но каждый раз будто пытался разговором из него что-то вытянуть. Хотя, в принципе, ему и нечего было скрывать, поэтому он спокойно отвечал на все задаваемые вопросы. Только отсутствие некоторых воспоминаний его настораживало, но Цю Ци Цин заверила, что это последствия удара головой, ибо его точно протащило по реке довольно приличное расстояние. Воспоминания должны были рано или поздно вернуться к нему, а если нет, то… В Долине Призраков они и не были ему нужны. Странно, но в чём-то он был с ней согласен.

Вот так, Призрак Возмездия, Пурпурный Призрак и Призрак Счастливой Звезды стали его постоянными спутниками, помогая ему с выздоровлением. Однако тот мужчина, Чжэнь Янь, больше не приходил. У Цинь Цзюсяо не было сомнений, что это его старший брат, всё же он почти открытым текстом сказал, что Чжэнь Жуюй его отец. Но в таком случае возникал вопрос, точнее три: как он попал в Долину Призраков? Кого отец тогда нашёл в том домике? И что тогда, на самом деле, произошло двадцать лет назад? Цзюсяо помнил, как его отец до последнего своего вздоха пытался узнать правду, как снова и снова начинал сначала и заходил в тупик. Будучи ребенком, молодой человек этого не понимал, но теперь и ему казалось, что то убийство не было простым нападением разбойников, а если учитывать ещё и слова самого Чжэнь Яня, получалось, что, как и считал отец, чету Чжэнь убил кто-то из Цзянху. И по причине этого кого-то его старший брат оказался в Долине Призраков.

Перед смертью у его отца было лишь одно желание — найти убийц его друзей и ученика и заставить их заплатить сполна. Сам же Цинь Цзюсяо всегда мечтал увидеть Чжэнь Яня, и вот спустя двадцать лет нашёл его. Он не знал: роковое это стечение обстоятельств или сама Судьба, но он чувствовал, что не зря оказался в Долине Призраков, не зря умер для всего остального мира. Возможно, он попал сюда именно для того, чтобы исполнить последнюю волю отца, всегда висевшую над ним, и встретится со своим шигэ. Но на его сердце всё равно было тревожно, ведь прошло целых двадцать лет. Он не мог просто подойти к Чжэнь Яню и сказать, что он сын Цинь Хуайчжана, что был другом его родителей и должен был стать его Наставником. Если старший брат не убьёт его на месте, а вперёд него это могли сделать только его названные сёстры и брат, то клич умалишенного ему обеспечен. Нет, ему нужно было сначала узнать Чжэнь Яня, стать ему больше, чем незнакомцем. Тем более Цзюсяо и сам этого хотел, ибо на дне холодных глаз его старшего брата искрилось нечто тёплое и нежное.

К счастью или нет, а шанс Цинь Цзюсяо представился быстро. Даже слишком быстро. Но это было только началом. Началом его понимания, что он даже представить не в силах того, что пришлось пережить его шигэ за прошедшие двадцать лет. Чжэнь Янь, точнее Вэнь Кэсин, был Повелителем Долины Призраков и правил ей уже десятый год. Цю Ци Цин, Гу Сян и Чжан Чэнлин же являлись не просто назваными сестрами и братьями, они были его верными подчинёнными. Всё оказалось куда сложнее и запутаннее.

Стоя на коленях перед троном, на котором сидел Вэнь Кэсин, Цинь Цзюсяо впитывал каждую чёрточку, которую мог разглядеть. На днях он поблагодарил Цю Ци Цин и Гу Сян за своё спасение, на что получил от Призрака Возмездия следующие слова: «Рано радуешься. За это спасение мы возьмём долг по-полной, со всеми процентами. Привыкай, Ад для тебя только начинается, но и тут можно выжить, если знать, кому служить». И на следующий день его привели к Владыке Долины Призраков. 

—Как твоё имя? — нахмурился Вэнь Кэсин.

—Цинь Цзюсяо. — без колебаний ответил молодой человек и вдруг подметил, что во взгляде мужчины перед ним что-то дрогнуло. — Мой Повелитель, позвольте мне служить вам.

Вэнь Кэсин посмотрел на него, слегка склонив голову, а потом рассмеялся, на первый взгляд, холодно, но точно со скрываемым интересом.

—Ты, кажется, ещё не понял, где оказался. — улыбка исчезла с лица мужчины, как и не бывало.

—Нет, я всё прекрасно понимаю, Повелитель. — продолжал стоять на своём Цинь Цзюсяо. — Призрак Возмездия всё доходчиво мне разъяснила, сказав, что если хочу выжить, должен понимать, кому служить. Если я стал Призраком, значит, должен подчиняться лишь вам. Вы позволили мне остаться в этом месте, поэтому я хочу отплатить вам своими верностью и преданностью. В моей семье отец всегда учил меня, что долги надо возвращать.

—Хочешь вернуть долг? Чудесно. — усмехнулся Вэнь Кэсин и протянул к молодому человеку руку, беря его за подбородок и подтягивая к себе, после чего заговорил ему прямо в губы, смотря точно в глаза. — Я не прощаю предательства и всегда узнаю о нём. Я разорву тебя этими самыми руками, если хоть раз усомнюсь в тебе.

—Хорошо. — ответил Цинь Цзюсяо, чувствуя, как по спине ползут мурашки. Ещё немного и они могли соприкоснуться губами. — Я — Призрак, а Призраки полностью принадлежат своему Хозяину.

—Хм..!  — ухмыльнулся Вэнь Кэсин. — При «жизни» ты принадлежал к Окну Небес, значит, после «смерти» будешь Призраком Прошлого.

—Я с радостью приму имя, данное мне Повелителем. — Цзюсяо краем глаза проследил за убранной с его лица рукой.

___________________________________

*Цю Ци Цин — Цю — "秋" значит "осень", Ци — "泣" значит "оплакивать/беззвучно плакать", Цин— "青" означает "зеленеющие поля"

*Сезон чуньфэнь — или (春分 «Весеннее Равноденствие» или «Середина Весны») наступает 20-21 марта и по китайскому календарю совпадает с 2-й половиной месяца Кролика. Это четвертый малый сезон из 24 сезонов китайского календаря

*Час  — в Китае, особенно тех годов, час отличался от привычного нам часа. Сутки делились на 12 часов по названию двенадцати животных зодиака, и, по сути, вмещали в себя 2 привычных нам часа. Так что 1 китайский час того времени равняется 2 современным часам

*Цзян Чу Юань — Цзян записывается иероглифом «顜» и означает «мягкий/гармоничный/мирный», Чу записывается иероглифом «矗» и означает «выситься/вздыматься ввысь», Юань записывается иероглифом «原» и означает «ключ/источник/родник»

*Дуаньчан — она же «гоувэнь» или «егэ». Мистическая трава, имеющая крючковатый вид. Согласно мифологии, если эту траву проглотить, она раздирает горло, подобно крючку (либо вытягивает из человека кишки и рвет их)

*Сянцзян  — река на юго-востоке Китая в провинции Хунань

*Призрак Смерти — или по-другому «Сы-гуй». Гуй — "鬼" означает "призрак", Сы – «死» означает «смерть»

*Призрак Счастливой Звезды — или по-другому «Син Фу-гуй». Гуй — "鬼" означает "призрак", Син – «星» означает «звезда», Фу – «福» означает «счастье».

*Пао — традиционная китайская одежда. Длинное одеяние в котором верх (рубашка) и наз (юбка) сшиты вместе или выкроены из единого куска ткани ("халат", "платье", "роба")

*Призрак Возмездия — Или по-другому "Баоин-гуй". Гуй — "鬼" означает "призрак", Баоин — "报应" означает "возмездие/кара/расплата

*Мэйхуа — зимняя слива с красными цветами, что цветут зимой

*Линчи — способ казни в Китае, когда от человеческой плоти отрезали по маленькому кусочку за раз. Также известно как «смерть от тысячи порезов»

*Призрак Прошлого — или по-другому « Ван-гуй». Гуй – «鬼» означает «призрак», а Ван – «往» означает «прошлое»

*Шигэ — старший брат. То же самое, что и «шисюн», только в более близкой форме