Твоя любовь – важнее всего

Для Физзаролли всегда важнее всего было не разочаровать своего кумира. Он всегда должен был быть лучшим для Маммона, ведь тот дал ему всё: деньги, славу, возможность жить полноценной жизнью и, что самое главное — встречу с любимым Оззи. Маммон требовал идеального выступления, для Маммона было важно, чтобы поток денег, который приносит ему его самая главная звезда, не прекращался.

— Ты будешь всегда так же блистать на сцене, не так ли, мой мальчик? — вкрадчиво улыбается Маммон, — ведь ты не подведёшь меня?

— Конечно же нет, сэр, — дрожа, отвечает Физзаролли, — я не подведу Вас.

— Ха-ха-ха, вот и славно, — смеётся Маммон, — я очень на это надеюсь, потому что тебе никогда не стоит забывать о том, благодаря кому ты имеешь всё это. И чтобы сохранить это всё, лучше тебе не стоит разочаровывать меня, Физзаролли, так что не вздумай облажаться, — голос Маммона набирает серьёзных, и даже угрожающих ноток, пока его глаза сверкают недобрым светом. — А теперь иди и покори публику, мой мальчик! — Маммон снова меняет своё настроение на дружелюбное и игривое, — покори их сердца и принеси мне ещё больше денег! И улыбнись. Ведь улыбка — это именно то, что всем чертовски нравится видеть от тебя!

И Маммон растворяется в зелёной вспышке со знаками доллара, а сердце Физза начинает только сильнее колотиться, а дыхание сбиваться. Тело бросает в неконтролируемую дрожь. Голоса восторженной публики только добавляют паники, которая накатывает с большей силой. «Я не должен его подвести, — бьётся в висках Физзаролли мысль, — я должен оставаться лучше всех, ведь без Маммона я никто!» Со временем Физз не замечает, как каждое новое выступление становится для него огромным стрессом, не замечает, как панические атаки перед выходом на сцену становятся обычным явлением. Но он каждый раз справляется, Маммон доволен им, и это главнее всего.

Асмодей не может смотреть на то, как его любимый лягушонок каждый раз волнуется и грызёт себя перед каждым новым выступлением, не может больше спокойно наблюдать за его паническими атаками. Не может видеть, как Физз из кожи вон лезет, дабы казаться не тем, кем является на самом деле. И ради кого, ради этого жадного, бессердечного ублюдка?! Кажется, из-за этого он начинает ненавидеть Маммона ещё больше. И всё равно Оззи пытается поддерживать Физзаролли, хотя ему и не нравится, как Маммон обращается с его любимым. Но перед грандиозным музыкальным клоунским конкурсом недовольство Асмодея достигает своего апогея. И, наверное, чуть ли не впервые в их отношениях он высказывает Физзаролли это самое недовольство.

— Ты участвуешь в этом глупом представлении уже десятый год подряд, и всегда выигрываешь. Почему это каждый раз так важно для тебя? — с беспокойством во взгляде говорит он однажды, когда Физзаролли дрожащими руками пытался наносить грим.

— Я хочу, чтобы Маммон гордился мной. Ведь он действительно увлечён искусством клоунады, — взволнованно отвечает Физзаролли. — Он всегда требует совершенства, и я должен быть идеальным!

У Асмодея сжимается сердце, и он ободряюще кладёт руку на плечо любимого.

— Физз, никто не идеален, — говорит он, — почему тебе в этом году просто не отсидеться и не дать шанс побыть в центре внимания кому-то другому? Тебе нужен перерыв, а ещё лучше — отпуск от этих сумасшедших подонков вокруг тебя!

Физз нервно отшучивается, говорит, что с ним всё в порядке, что работа у Маммона для него важна, а Асмодею хочется практически кричать о том, что Маммон не стоит того, чтобы настолько изводить себя. Он срывается, с недовольством говорит о том, что ему не нравится то, что делает с ним Маммон. Что Маммон — чёртов ублюдок, который использует Физза, что кумиры, чаще всего, жестоко подводят. Что он не хочет, чтобы Физз выворачивал себя наизнанку ради чужого одобрения. Физзу тоже не нравится, как с ним обращается его босс, он опускает глаза и тяжело вздыхает. Хех, на самом деле он бы с удовольствием признался бы в том, что ему всё равно на этот конкурс, но… Он слишком многим обязан Маммону.

— Я знаю, Озз, но это всё и есть для меня, — врёт он, дабы успокоить возлюбленного, — я не хочу проигрывать…

Волнение Оззи не унимается, он хочет отговорить Физза быть игрушкой, помочь любимому наконец-то скинуть эти надоедливые кандалы, которыми сковал его Маммон. Хочет доказать, что вопреки всему его Физзи всегда останется для него номером один. Он заручается помощью бывшего-нынешнего друга Физзаролли, надеясь, что хотя бы Блиц сможет как-то повлиять на своего друга…

***

Физз опять, как и всегда, паникует. Мало того, что он всё чаще и чаще ловит недовольные взгляды своего хозяина, так и ещё сёстры Глэм и Глиц имеют вполне себе большие шансы заткнуть его за пояс, сдвинуть с места самой главной звезды Маммона, так и ещё Оззи какого-то чёрта приставил к нему Блица, фразочки которого хоть и имеют свой резон, но облегчения не приносят. Как они не понимают?! Стоит ему только проиграть, стоит ему только потерять покровительство Маммона, он опять потеряет всё и станет никем! Всего лишь обгоревшим бесом без конечностей! И тогда от него отвернутся все, но самое страшное то, что он потеряет Оззи…

Во время выступления сестёр Физзаролли убегает в свою гримёрку. Его трясёт, дыхание сбивается, сердце бешено колотится, а в глазах стоят большие, блестящие капельки слёз. Он подходит к зеркалу, пытается лихорадочно поправить грим.

— Ты в порядке, Физз, ты в порядке… — снова и снова врёт себе Физзаролли, пытаясь побороть в себе эту новую волну страха. — Ты сможешь…

Асмодей заглядывает следом за ним, когда Блиц говорит ему о том, что его лягушонок убежал в слезах. Когда он видит его состояние, ему в очередной раз хочется разорвать этого ублюдка Маммона на маленькие, крошечные кусочки за то, что тот довёл его любимого до такого состояния. Асмодей заходит в гримёрку и приобнимает Физзаролли за плечи. Физзаролли вздрагивает, ему не хотелось, чтобы Асмодей видел его в таком состоянии. Он хочет прогнать его, повторяя, будто мантру: «я в порядке, я действительно в порядке», но любимого не проведёшь…

Асмодей чувствует, как Физзаролли дрожит в его руках, ему отчаянно хочется его успокоить, достучаться до него, убедить, что победа не главное.

— Я не хочу проигрывать! — взрывается в ответ Физзаролли, — потому что я чувствую, что если я потеряю всё, то я потеряю и тебя! — наконец-то озвучивает он свой самый главный страх.

Асмодей на минуту замирает, услышав это признание от любимого. Сердце болезненно сжимается. Неужели он заставил Физза думать о том, что он не важен для него? Кто вбил Физзу в голову эту чушь о том, что он с ним только из-за этих чёртовых побед?! Неужели он… Считает себя недостойным его? С чего он это взял?

— Потому что я едва ли достоин быть с Королём греха, потому что вот, кто я есть! — Физз в истерике, со слезами на глазах срывает из себя шутовской колпак, показывая сгоревшие рога. — Без этого всего я никто! А Маммон меня сделал таким, каким я есть сейчас, и я очень ему за это обязан!

Физзаролли замер, отвернувшись от Асмодея. Вот сейчас любимый поймёт, насколько его партнёр ничтожен, покинет гримёрку и Физз его больше никогда не увидит. Но вместо того он слышит мягкий, тёплый голос Асмодея.

— Маммон ничего не делал, — мягко говорит он, на что глаза Физза удивлённо расширяются, — ты и так был таким. И останешься таким, невзирая ни на что. Я обожаю твою изобретательность, твою стойкость, и встреча с тобой — лучшее, что со мной случалось. — Асмодей подходит к нему и мягко разворачивает к себе лицом, — а ещё ты самое милое создание в этом Аду, — Оззи касается своим носом носа возлюбленного, на что тот мягко смеётся, — и ты точно играешь лучше, чем играл Маммон. И это факты. — Асмодей прикладывает ладонь к щеке Физза, в любящем касании вытирая слёзы.

Физз чувствует, как его страхи начинают уходить, таять под любящим, тёплым взглядом Оззи.

— Ты же понимаешь, что во всё это так трудно поверить… — смущённо говорит бес, — но я так люблю тебя, Оззи! — добавляет он, бросаясь в тёплые, любимые объятия.

— И я люблю тебя, Физзи, — отвечает Асмодей, — и для этого мне не надо никаких побед… И я всё равно буду с тобой, не важно, победишь ли ты в этой чуши или нет.

Физзаролли улыбается, утопая в любящем взгляде и в звуках любимого голоса, согреваясь от тёплых объятий и наслаждаясь полным любви поцелуем он многое для себя решил, и понял, что, и главное, кто для него важнее…

***

— Иди ты нахуй! — громко распевает Физзаролли под зажигательную музыку и восторженный рёв толпы.

О да, это выступление определённо приносило ему безумное удовольствие, и было чуть-ли не лучшим в его карьере. И самое главное, что перед ним впервые в жизни у него не было волнения.

— Иди ты нахуй! — вновь и вновь с искренним наслаждением поёт Физз, посылая своего босса и наконец-то разрывая эти золотые путы, сковывающие его руки.

Маммон до последнего не понимает, что фраза и вся песня его подопечного предназначена для него, и лишь под конец песни у него на лице появляется недовольство, но Физзу уже всё равно. Он находит в толпе единственного фаната, что искренне поддержал его перед выступлением — глухонемого чертёнка, который показал ему на своём языке, что он хочет быть таким же, как и он, сделав приятно и на миг успокоив. «Спасибо» показывает он ему на языке жестов, приложив пальцы к губам и протянув ему руку, на что тот счастливо улыбается. А затем Физзаролли откидывается взглядом остальную толпу вместе с Маммоном и твёрдо изрекает, бросив микрофон на сцену:

— Я ухожу!

И лишь тогда Маммон срывается на ярость и показывает своё отвратительное нутро, появившись прямо перед Физзаролли с гримасой злости на лице.

— Ах ты, жалкий кусок дерьма! — кричит он, — что значит, уходишь?!

— То и значит! — дерзко отвечает Физзаролли, — я ухожу! Прощай, приятель! — Физз показывает своему боссу два средних пальца и продолжает уходить.

Вокруг Маммона появляется зелёная дымка, он зарычал от ярости, став просто огромным.

— Ты, чёртов, неблагодарный уёбок! — рычание Маммона переросло в крик, — я дал тебе всё! Ты, блядь, буквально моё подобие! Я вырастил тебя, как сына!

Физзаролли дерзко сощуривает глаза и отбивает палец, которым Маммон тыкал в него. Больше он не его игрушка! Не его собственность! Больше никогда! Под яростным взглядом Маммона он даже не замечает, как в вспышке дыма позади него появляется Асмодей.

— Тебе лучше свалить нахуй, Маммон! — злобно рычит он, на что Маммон язвительно смеётся.

— Оу, ха-ха-ха, посмотрите, кто возомнил из себя героя, — с издёвкой говорит Маммон, подходя вплотную, — осторожнее со словами, Оззи, если не хочешь, чтобы ваш маленький секретик стал известным.

Физзаролли взволнованно вздрагивает, он не хочет, чтобы Оззи страдал из-за него. В глубине разума даже мелькает мысль остаться, но следующие слова возлюбленного его ошарашивают.

— Мне всё равно! — Оззи уже действительно всё равно! Пускай все знают! Пускай все услышат о том, что он любит своего Физзи.

— Оззи? — с волнением окликает его Физз, но сейчас всё внимание высших демонов было занято друг другом.

— Потому что если он уйдёт, — продолжает Маммон, — то все узнают о том, что…

— О чём?! — вспыхивает Асмодей, — о том, что я люблю его?! Ну да! Это так!

Толпа шокировано загудела, а затем мигом бросилась обсуждать такую сенсацию везде, где только можно.

— Ах, ты ж, ёбанная, грязная сука, — шипит Маммон, поняв, что его обыграли и шантаж не сработал, а затем со злобным смехом добавляет, — но ты ещё пожалеешь о том, что рассказал об этом!

Маммон исчез, уничтожив своей яркостью собственный цирковой шатёр, а Асмодей, взяв на руки Физза и захватив с собой Блица, пошёл к своей машине. У Физзаролли из головы не выходила угроза его уже бывшего босса.

— Оззи, — тихо спросил он, когда они уже ехали домой, — а что теперь будет? Что, если Маммон действительно исполнит свою угрозу?

Асмодей лишь засмеялся.

— Мне уже всё равно, — отвечает он, — пускай себе болтает. Подумаешь, будет больше заголовков в газетах, о том, что я лицемер, и что?

Физзи растерянно на него посмотрел.

— Да, я знаю, что ты прячешь от меня газеты с этими заголовками, мой лягушонок, — говорит Оззи и затем улыбается, на что Физзаролли сильно смущается, — и это безумно трогательно, — добавляет он, мягко целуя его в лоб.

— Но всё же… — пытается что-то возразить Физз, но его останавливает палец Асмодея, приложенный к губам.

— Не важно, — говорит Оззи, прислонившись своим лбом ко лбу беса, — важно лишь то, что ты рядом со мной, и что теперь я могу этого не скрывать.

На глазах Физзаролли проступают слёзы, а сердце начинает ускорять свой ритм.

— И я для себя кое-что понял, Оззи, — сказал Физз, приложив свою ладонь к щеке Асмодея, — я понял, что твоя любовь — важнее всего. И мне больше ничего не надо.

А затем он нежно его обнял, получив в ответ ответные объятия. Физзаролли всегда боялся разочаровать своего кумира: до трясущихся ног, до сбитого дыхания, до бьющегося от паники сердца. И лишь когда рядом появляется Оззи, Физз наконец-то понимает, что в его жизни появился кто-то намного важнее…

Блиц, что ехал рядом с ними, только молча смотрел на их нежности. Пускай он и делал вид, что его сейчас вырвет радугой, но в груди что-то неприятно щемило, что-то заставляло испытывать тоску, и что-то, похожее на белую зависть, крутилось в душе Блица, точно такое же чувство он испытывал, когда смотрел на Мокси с Милли, хоть и не хотел себе в этом признаваться. В глубине души он всё же желал, чтобы в его жизни появился кто-то, кто любил бы его точно также…

— Так может в твоей жизни уже есть такой демон, Блицо? — внезапно врывается в его сознание голос друга, и вздрогнув, Блиц замечает, что и он, и Асмодей, который лишь хитро усмехнулся на реплику возлюбленного, прервали свои нежности и сейчас внимательно смотрят на него. — Подумай над этим хорошенько.

— Блядь, — тихо ругнулся Блиц, осознавая, что сказал последнюю мысль вслух, — заткнись, Физз.

Физзаролли и Асмодей лишь тихо хихикают, а Блиц обиженно отворачивается от них к окну. Он явно недоволен тем, что эта парочка опять над ним издевается. Но слова друга всё же застревают в голове. Неужели у него уже действительно есть такой демон? В мыслях всплывает лишь одно имя. Столас. Перед внутренним взором предстают красные глаза-фонарики, да и всё красивое лицо принца предстаёт перед ним, будто бы он сейчас сидит рядом. Что-то снова неприятно кольнуло в груди с левой стороны. Осознание вдруг яркой вспышкой озаряет Блица. Неужели… Он по нему скучает? С этим внезапным осознанием он и продолжил свой путь.