Несмотря на близящийся конец мая, на Пекине-ß бушевала снежная буря. Запершись в Ветхом пабе, Линь Цзинхэн неспешно пил глинтвейн, задумчиво рассматривая бокал так, словно силился отыскать на дне смысл жизни.
— Что могло бы порадовать Лу Бисина? — внезапно спросил он у Чжаньлу.
Чжаньлу, пытающийся погладить ящера в режиме механической руки, замер. Учитывая личность Линь Цзинхэна, а точнее — полное отсутствие у него склонности кого-то радовать, вопрос был достаточно неожиданным. После небольшого анализа данных, включающих в себя ближайшие даты, Чжаньлу осознал происходящее:
— Вы думаете над тем, что подарить ему на день рождения?
Линь Цзинхэн едва заметно кивнул.
— Согласно статистическим данным, порадовать ректора Лу может следующее: отличная успеваемость его студентов — с вероятностью в восемьдесят один процент.
Учитывая нынешний контингент академии Синхай, вероятность того, что это осуществимо, приближалась к нулю.
— Примирение с Одноглазым Ястребом, который примет его идеи и устремления, — с вероятностью в девяносто два процента.
Линь Цзинхэн сразу же отмёл и этот вариант. Его вполне устраивало, что Одноглазый Ястреб верит в его смерть и не лезет в дела сына.
— Романтический ужин с Четвёртым братом — с вероятностью в девяносто девять процентов, — заключил Чжаньлу. И хоть его голос оставался таким же безэмоциональным, как обычно, Линь Цзинхэн был уверен, что различил в нём тщательно скрываемое ехидство.
— Точно нет, — отрезал Линь Цзинхэн.
Прежде чем задать этот вопрос, он уже обдумывал такие варианты, как одежда или лабораторное оборудование, однако они показались ему слишком банальными. Лу Бисин заслуживал большего.
Линь Цзинхэн поставил на стойку опустевший бокал. После долгих размышлений у него наконец появилась идея. Он знал, что Лу Бисин искренне увлечён своей академией и имеет непомерные планы по её обустройству. Линь Цзинхэн ничего не мог поделать с тем, что у студентов недостаточно извилин для получения высоких оценок, однако он мог повлиять на их количество.
В первый год в академию поступило достаточно мало студентов, ещё меньше — осталось. На самом деле сто абитуриентов для Восьмой галактики были чем-то неслыханным, учитывая повальную незаинтересованность в высшем образовании, однако Лу Бисин явно надеялся на другой результат. Внешне он не растерял своего оптимизма, но Линь Цзинхэн с уверенностью мог сказать, что Лу Бисин судорожно обдумывает, как это исправить.
Линь Цзинхэн исправит это вместо него. Он пошлëт членов Чëрной дыры, чтобы те нашли детей, которые подходят для поступления в академию. И сам отправится на поиски вместе с ними.
В прошлом году многие студенты заинтересовались академией Синхай из-за слухов о покровительстве Четвёртого брата, так что на его действия не обратят особого внимания. Лу Бисин будет по-прежнему уверен в том, что количество новых студентов — исключительно его заслуга.
Линь Цзинхэн усмехнулся. Неплохой подарок на день рождения, даже если Лу Бисин так и не узнает о нём.
***
Возможно, Витас был немного туповат, но он ещё с раннего детства понял, что может полагаться только на себя. Его матери было всё равно, жив он или мёртв. Её сын мог утопиться в ближайшей сточной канаве, и она бы только сказала: «Так ему и надо».
Витас попытался получить начальное образование, но бесконечные чтение и арифметика вместо интереса вызывали у него лишь приступ раздражения, — и вскоре вместо уроков он решил искать работу на улицах, чтобы хоть как-то заработать себе на еду. Витас любил поесть, но его мать никогда не кормила его досыта.
Проводя много времени на улицах Пекина-ß, он не мог не знать по крайней мере нескольких членов Чёрной дыры в лицо.
Поэтому, когда он увидел, как эти самые члены почтительно следуют за высоким человеком в пальто, Витас смог сделать мысленное усилие и определить, что это — тот самый Четвёртый брат, про которого по подворотням ходит столько слухов.
Витас, который разгружал фуру с парой других «выпускников» его школы, тотчас выпрямился. Четвёртый брат внимательно осмотрел их грязные руки, затем — фуру и прикурил сигарету. Ярко-красный огонёк отчётливо выделялся в предзакатных сумерках.
— Распишитесь, — сказал им Четвёртый брат, передавая какие-то бумаги. Все послушно расписались, даже не спрашивая, что происходит. Если глава «Чёрной дыры» велел тебе что-то сделать — ты делаешь это без вопросов.
Четвёртый брат собрал бумаги обратно.
— Поздравляю вас с подачей заявления на поступление в академию Синхай. Ожидайте дальнейших писем о зачислении, — невозмутимо добавил он, и с этими словами члены Чёрной дыры удалились.
Витас и остальные безмолвно уставились на опустевший закоулок, возле которого они складировали коробки с каким-то хламом.
— Подождите, что?
***
Лу Бисин ворвался в Ветхий паб, широко улыбаясь. Сняв промокшее от снега пальто, он повесил его на вешалку, а затем приземлился на стул у барной стойки. В его волосах медленно таяли снежинки, а щёки раскраснелись от мороза. Он точно продумал, как холод подчеркнëт его красивую внешность.
— Посмотри, что я принёс! — воскликнул Лу Бисин, опуская на стойку стопку заявок на поступление. С техникой на Пекине-ß дела обстояли плохо, так что абитуриенты заполняли их на бумаге. — В грядущем учебном году в академии будет гораздо больше студентов!
— И ты пришёл в мой паб, чтобы сообщить об этом? — уточнил Линь Цзинхэн, не отвлекаясь от протирания бокалов.
— Конечно! — как ни в чём не бывало продолжил Лу Бисин. — Это нужно отметить. Сделаешь виски со льдом?
Лу Бисин весь сиял от восторга, чувствуя, как в груди разливается тепло. Май — слишком рано для зачисления в академию, основной набор откроется только летом. Если бы он не заметил этой несостыковки, то, как признанный гений, удавился бы со стыда. И пусть Линь Цзинхэн при виде заявок не выдал себя ни единым жестом, Лу Бисин был уверен в том, что столь активная волна заинтересованности в академии Синхай — его заслуга.
Он отложил бумаги на соседний стул и взял предложенный виски со льдом.
— Красноречие, подобное твоему, не могло не увенчаться успехом, — заметил Линь Цзинхэн. Лу Бисин поперхнулся виски, возмутившись насмешкой в его голосе.
В этот момент подключился Чжаньлу.
— Господин, согласно статистическим данным, воздействие фактора, именуемого «влиянием власти», превосходит «обаяние красноречия», за которым не стоит влиятельная фигура.
Линь Цзинхэн внимательно посмотрел на механическую руку.
— Чжаньлу, усни, — приказал он с равнодушным лицом. — Полная спячка в течение семи часов.
— Есть, господин, — ответил Чжаньлу, прежде чем медленно слиться с поверхностью барной стойки.
Лу Бисин рассмеялся, прикрыв глаза. Он сделал вид, что не заметил мелькнувшую на лице Линь Цзинхэна искреннюю улыбку.
Это был приятный день рождения.