Осознанные прикосновения — вещь многогранная, ведь каждое из них несёт свой определённый смысл. Есть прикосновения негативные, такие как пощёчина, удар кулаком или ногой — их даже сложно назвать прикосновениями. Есть прикосновения, оставляющие после себя горечь на языке, сильную грусть и усталость от пролитых слёз. Последнее прикосновение дорогого тебе человека перед его смертью и прощальные крепкие объятия. Есть прикосновения тёплые, показывающие поддержку: мамино поглаживание по голове, дружеское похлопывание по плечу и рукопожатие.
Но самые невыносимые, но одновременно и наиболее сладостные, это прикосновения твоего любимого. Объятие, невесомый поцелуй, случайное прикосновение руками или просто ощущение его тела рядом с тобой — от всего этого кружится голова и чаще бьётся сердце, в некоторых случаях ты не можешь даже думать или нормально стоять — так сильно трясутся твои ноги.
Раньше Лу Гуан не позволял себе каким-то образом часто прикасаться к Чэн Сяоши, из-за чего пожалел об этом. Теперь же, здесь, в этом времени, он позволяет ему многое — положить голову на плечи, приобнять или положить на себя ноги, когда они сидят на их любимом диване. И, честно говоря, это сводит с ума, учитывая, насколько тактильный Сяоши. Каждое мимолётное касание ощущается как жгучий огонь, от которого одновременно хочется и отпрянуть, и приблизится к нему ближе. Порой Чэн Сяоши может играючи легонько дунуть ему в ухо или зафырчать, изображая ежа, — на это Лу Гуан ворчит, хотя у самого от пережитого горят уши и подрагивают пальцы.
— Эй, Лу Гуан, я же просто пошутил, — смеялся тот над хмурым лицом своего друга. Лу Гуан же ничего не отвечал, чувствуя, как от его смеха на душе разливается жидкий солнечный свет. Сяоши — его персональное солнце, дарящее ему своё тепло каждый день лишь своими прикосновениями и завораживающей улыбкой. Ради этого стоило повернуть время вспять.