Ризли проснулся довольно рано. Обычно в выходной день начальник крепости Меропид, которому постоянно надо было что-то найти, принести, выполнить или помочь, любил спать. Но сегодня он чувствовал себя довольно бодро.

Парень потянулся, довольно быстро встал, пошёл искать Цербера. Тот неожиданно обнаружился возле Нёвиллета. Ризли посчитал это забавным, ибо пёс познакомился с ним только вчера, а Цербер уже признаёт его как хозяина и охраняет. Герцог хмыкнул, послал воздушный поцелуй судье, нашёл кофту и спортивные штаны, надел всё, сходил умыться, вернулся и позвал пса на прогулку. Тому как раз стоило выйти, убираться не хотелось. Да и будет стыдно перед Нёвиллетом.

Они вскоре вернулись, после чего Ризли пошёл на кухню. Когда он решил начать готовить завтрак, то вспомнил забавную историю. Как-то они вместе с Клориндой и Навией расследовали дело, пришлось заночевать в крепости. Утром судья уточнил у всех предпочтения в еде и пошёл делать всем завтрак. Навия получила свой сладкий чай и сладкие бутерброды с джемом, Клоринда овсяную кашу и эспрессо, а Ризли яичницу и чай с молоком. Такая забота стала пунктом в списке «идеальный месье Нёвиллет», а Кло пошутила, что если бы не её любовь к Навии, то судью бы она забрала себе. Герцог снова улыбнулся, стал готовить омлет с сосисками и сыром, именно так, как любит судья.

Нёвиллет проснулся от лучика солнца, что проник в комнату даже сквозь шторы. Он чувствовал себя отдохнувшим и довольным. Запах из кухни долетел и до него. Цербер лежал рядом на полу. Судья встал, погладил собаку, заправил постель и аккуратно положил наволочку и простынь сверху, дабы было удобно убрать в стиральную машинку. Пошёл умываться, вскоре, когда водные процедуры завершились, он отправился к Ризли на кухню.

По ней витал замечательный аромат, который для Нёвиллета был похож на запах, что должен быть дома. Он уже забыл, что это такое, но как же приятно было ощущать тепло внутри.

— Доброго утра, — сказал судья.

— О, доброго! Хорошо спалось? — спросил Ризли, накладывая омлет на тарелку.

— Да, вполне, а тебе? — спросил Нёвиллет в ответ.

— Очень. Обычно не так хорошо, но сегодня всё прекрасно.

— Это здорово, я очень рад, что сегодня спалось замечательно, — судья улыбнулся.

Ризли подумал, что за такую искреннюю улыбку кто-то прибил бы человека, которому она посвящена, ибо какого чёрта её обладатель не мой. И улыбнулся в ответ тоже. Он поставил тарелку на стол, подошёл чуть ближе.

— Я приготовил поесть, ну, вроде не отрава.

— Уверен, ты хорошо готовишь, — сказал Нёвиллет и взглянул на тарелку, ибо был слишком занят, чтобы понять какая там пища, рассматривая Ризли в футболке и шортах, которые, конечно, подчёркивали все прелести фигуры, — о, это же…

— Да-да, омлет с сыром и сосисками, всё, ты как предпочитаешь.

Судья прямо сейчас готов был провалиться сквозь землю, ибо он ещё

чуть-чуть и не сдержится, а это недопустимо.

— Но… Я ведь не говорил?

— Нет, но ты когда нам всем приготовил что-то на завтрак в крепости — ну, помнишь то дело с кражей реквизита со съёмочной площадки? — то сделал именно любимое, а я обратил внимание на твою тарелку. Мало ли когда пригодится? Вот и к слову пришлось, — Ризли было немного неловко, он слегка наклонил голову, отвёл в сторону глаза и убрал прядь за ухо.

По сути, он признался, что наблюдал за судьёй. Ох, как же тому может быть противно…

— Я… Никто не был так наблюдателен, — сказал Нёвиллет, тихо вздохнув и тоже потупив взгляд, ибо он боролся, старался, грань почти пройдена, а герцог вряд ли обрадуется внезапному поцелую или ещё хуже признанию… Как же трудно что-то чувствовать по отношению к кому-то, ты страшишься сделать шаг, ибо боишься всё разрушить, — это приятно… Но… Пожалуйста, можно больше так не делать?

— Это справедливо, мало кому нравится, если вдруг выясняется, что твои личные границы нарушены, — грустно сказал Ризли, — тем не менее, ничего плохого я точно сделать не хотел и надеюсь, омлет вкусный.

— Я… немного не про это. Архонты, наоборот, всё прекрасно, спасибо, что замечаешь такие детали, тут скорее я нарушаю границы, расхаживая тут в твоей одежде, я… о другом.

— Хм? И о чём? — Ризли, немного повеселев, когда понял, что судья совсем не злится, чуть приподнял бровь.

А Нёвиллет всё ещё не поднимал глаз, и казалось, будто вот-вот покраснеет.

— Трудно объяснить, но… Попробую… Я скажу так, можно не быть настолько идеальным, пожалуйста?

Ризли бы подавился чаем, пей он сейчас его. Улыбка герцога была теперь почти до ушей, до него начало, наконец, доходить. Нёвиллет ведь тоже мог влюбиться в него, ведь так? Даже если сам герцог не считал, что это возможно, то вчерашний разговор и то, что сказал судья сейчас, наоборот намекали проснуться и подумать. Вот он, Ризли, он нравится Нёвиллету, даже очень. И бояться нет смысла. В любом случае, жизнь-то одна. Он тихо подошёл ещё ближе, ибо судья так и не проронил ни слова и глаз не поднимал, видимо, ожидая реакции. После чего Ризли не придумал ничего лучше, чем взять того за руку и сказать:

— Просто стараюсь соответствовать своему идеалу, а точнее быть кем-то достойным тебя хотя бы малость.

Нёвиллет чуть вздрогнул, ибо был в очень сильном напряжении и боялся, что Ризли рассмеётся, начнёт ругаться или выгонит с позором, но… Нет. Вместо этого он назвал своим идеалом его и сказал, что старается ради него. Судья поднял наконец глаза, посмотрел в другие, похожие на льдистую поверхность замороженного озера, в котором тонешь, и просто решил, что будет, то будет. Он осторожно потянулся и поцеловал Ризли. Поцелуй был нежным, словно волны моря, ощущался как глоток свежего морского бриза с лёгкой тропической сладостью. Герцог же и мечтать о таком побаивался, но тут всё исполнилось. И это было лучше любого сна.

С тех пор они стали жить вместе, воспитывать Цербера, обсуждать всё на свете. Они никогда не устают друг от друга и являются словно щитом от всех бед. Ризли не снятся кошмары, ибо Нёвиллет всегда крепко обнимает, а если что-то идёт не так, то просыпается, поглаживает по спине и успокаивает. А Нёвиллет не чувствует себя одиноким, ибо всегда знает о том, что его любят и ждут.