Когда-то Рензо где-то услышал пафосную до безумия фразу ‐ "если ты ломаешь что-то, что не можешь починить, то твоя жизнь делится на до и после" - и с этого момента не то чтобы началась его любовь к тупому и пафосному, зато ему понятно, откуда примерно растут ноги.
Два года назад Рензо не ломал ни свой мобильный, ни ногу при неаккуратной велопрогулке, ни даже ручку.
Два года назад Рензо почувствовал себя главным героем какой-нибудь книжки с налётом безнадёги, скуки и нудной философии.
Два года назад Рензо был подростком.
Сейчас Рензо совершеннолетний, ему повезло, наверное, что возраст совершеннолетия опустили на два года, он может работать полноценный день и сепарироваться от родителей.
Два года назад его родители потеряли нечто важное и чуть не поехали крышей.
Рензо возвращается домой стабильно поздно, смотрит в ежедневник ‐ он опустился до того, что начал вести и заполнять ежедневник - и ручкой подписывает на неделю вперёд планы.
Работа, съёмки, демоны, обследование.
Ты сдаёшь позиции, Шима-сан, вспоминает он слова одной коллеги, ты ведь раньше не так часто ходил к доктору.
Два года назад он учился и мечтал быть популярным, и даже не думал о здоровье.
Сейчас его лицо улыбается людям на улицах, его имя знает каждая собака, а на энергетики, которые он сам рекламирует, смотреть ему уже тошно.
Он ставит чайник, зажигает спичку - зачем, боже, плита ведь электрическая ‐ и смотрит на огонь.
Два года назад он мечтал пафосно закурить первую в жизни сигарету от спички ‐ такой длинной, почти как каминная, чтобы это был перформанс.
Огонь лижет кончики пальцев, а дым вот-вот дойдёт до противопожарной системы.
Спичку Рензо роняет в раковину, ладонью машет, воздух разгоняя, чтобы пожарка не пищала, и заторможенно чувствует боль.
Воздух выдыхает ртом, как сигаретный дым.
Он ни разу в жизни не курил, но знает, что дым надо сначала немного подержать в лёгких, а потом уже, через рот, выдохнуть.
Это похоже на дыхательную гимнастику.
Если бы два года назад Рензо сходил к психологу, он бы что-то подобное и порекомендовал ‐ дыхательные упражнения, мантра, лежит на поверхности, но им не пользуешься, пока тебя не ткнут носом.
Нынешний психолог, к которому Рензо частит, способы дыхания не советует ‐ даже жалко.
Раньше ходить к психологу было своеобразно модно, раньше Рензо мог бы рассказывать психологу свои душевные проблемы, они бы вместе их решали, возможно, ему бы даже посоветовали пойти к психиатру, чтобы тот выписал таблетки.
Два года назад ему бы, наверное, поставили сложный и языколомательный диагноз.
Сейчас психолог говорит ему заученный набор слов, потому что ментально стабильные люди по статистике хуже поддаются влиянию демонов, а значит и бороться с ними могут дольше.
Рензо дёргает уголком рта, открывает окно и опирается руками о подоконник.
Чувствует, как горло сжимает спазмом.
Психолог говорит, что Рензо везунчик, потому что у него нет с- и наклонностей: суицидальных, к вредным привычкам и какому-либо поведению, кроме социально-приемлемого, конечно.
Два года назад психолог бы - в чистой теории ‐ спросил, как давно у Рензо начались панические атаки.
Сейчас начнёт трясти, потом будет холодно, или жарко, и ему даже, может быть, захочется поблевать, чего делать ни в коем случае нельзя.
Недавно его кормили, он перекусил после сложного рабочего дня, пока выслушивал отчёты о демонической активности, и сейчас надо немного потерпеть, чтобы еда усвоилась, или чтобы приступ тошноты прошёл.
Через оконное стекло Рензо видит собственную рожу ‐ всратая стрижка, всратое выражение лица, всё всратое.
Он популярный.
Он должен быть счастлив.
Два года назад он хотел быть не только популярным, но и айдолом.
Два года назад он шутил над собой - "хотел стать айдолом, а стал посмешищем" - и тренировался хотя бы подпевать любимым песням.
Он неделю без остановки слушал песню, которая, как ему казалось, была как раз про него.
Он зажёвывал абсолютно все слова, не поспевая за исполнительницей, и не разбирал этих самых слов, и пел всегда одну строчку из первого куплета.
I wanna be an idol teen.
Как оказалось, он слышал неправильно.
Слова idol и idle звучат одинаково.
Пока не стало плохо, Рензо усмехается и тянет на своём мега акцентном английском:
- I wanna be an idle teen.
Два года назад он бы написал эту строчку в свой твиттер, приправил смайликами и отправил в свободный полёт по сети интернет.
Сейчас, если бы соцсети были в старом и привычном смысле, каждая буква, которую он в теории мог бы написать, контролировалась бы так же, если не ещё строже, чем слова ведущих в сми.
В каком-то смысле, его соцсети тоже были бы сми.
Он бы обязательно ошибся, совсем, как Окумура, и стыдился бы того, что запостил какую-то чушь.
У слова idle, как Рензо узнал из английского словаря, что ему пришёл с заказом из интернет магазина вместо манги, куча значений.
У слова teen, как он узнал оттуда же, их почти столько же.
Рензо открывает рот, выдыхает медленно воздух, втягивает его в себя, как дым из загазованной галактики, и дёрганно усмехается.
Падает на колени, за голову себя руками обхватывает и дёргается, как в конвульсиях.
Я хочу быть айдолом, айдолом-подростком, обычным подростком, тихим подростком, бесполезным, гневливым, раздражённым, я хочу быть-
Два года назад Рензо хотел, чтобы всё неважное, типа семейных уз, долга и Бона исчезло.
Два года назад всё исчезло, а он, почему-то, совсем не обрадовался.
Два года назад Рензо ничего не сломал, но его жизнь почему-то разделилась на до и после.
Может, они все в недалёком будущем будут сжигать книжки, или им запретят определённые эмоции, или кто-то дойдёт до такого отчаяния, что начнёт бичевать себя прям на улице - хз.
Сейчас Рензо пытается глотнуть воздуха и чувствует, как начинает трясти.
Два года назад Рензо хотел быть айдолом, сейчас он перебирает значения похожего по звучанию слова и думает, как же это всё, сука, не смешно.
он хотел быть подростком.
не больше.