Натаниэлю было семь или восемь, или что-то между, когда он впервые встретил Элисон. Девчонка, что была старше на три года, посмотрела на него с явным недоумением и пренебрежением. Младше неё да ещё и мальчишка! И с ним ей теперь возиться? Всё это и даже больше читалось в её взгляде.

Натаниэля это… раздражало. Но также ему было абсолютно всё равно. На самом деле, у него уже тогда были довольно низкие стандарты: она, вроде как, не желала ему смерти, и он уже считал, что выиграл этот раунд.

Познакомились они на благотворительном мероприятии, устроенном Натаном. Как прикрытие или нет, Натаниэль не знал. И, честно говоря, не горел желанием.

Он помнил тот день одновременно и отлично, до мельчайших деталей, и отвратительно плохо. Что-то навсегда исчезло из памяти, что-то — отпечаталось навсегда.

Уже тогда Натаниэль знал, что ему стоит вести себя правильно: быть тихим, ни с кем не разговаривать, если не спросят, улыбаться мило и быть непроблемным. Тихим, тихим. Но Натаниэль был ребёнком… ну, ему хотелось им быть. Хотя бы иногда.

Он со смирением воспринял тот факт, что родители Элисон, погладив её по голове, отпустили её с ним. «Пусть детишки поиграют», — сказала её мать, отправившись обсуждать со своим мужем и Натаном дела. Перед этим Натаниэль получил от отца Особый Взгляд, говорящий, чтобы он помнил правила.

И он помнил их. Вот уж шутка, но он даже следовал им! Не то чтобы это снижало или вовсе сводило к нулю вероятность получить от отца или от неё.

Натаниэль чувствовал себя очень, очень неловко, общаясь с девчонкой. Всё же нечасто ему дозволялось общаться с детьми. Он ходил в младшую школу и понимал общую концепцию общения со сверстниками, но мать строго-настрого вбила в него, что ни с кем нельзя сближаться. Вдруг он расскажет кому-то, что порой в их дом входят люди — или их приносят — и пропадают навсегда, попав в их подвал.

Не то чтобы Натаниэль глупый.

Но его мама всегда, как он мог сказать уже с высоты прожитых лет, была параноидальной. Не просто так, не впустую, но это не отменяло факта, что в какой-то момент его забрали из школы навсегда: Мэри боялась, что он проболтается, а Натан в кои-то веки согласился с ней.

Так что на момент знакомства с Элисон он не общался с детьми примерно… полгода? Может, больше.

И в глубине души он очень был рад этому.

Хоть какая-то иллюзия спокойного детства. В его реалиях. Нет нужды заботиться о том, что какой-то ребёнок узнает, что происходит у него дома, задаст странный вопрос. А ещё дети его раздражали. Благодаря (не то чтобы искренне) воспитанию и в принципе стилю их жизни Натаниэль рано повзрослел.

В каком-то смысле Натаниэль не заморачивался: если родители Элисон здесь, то они ведут примерно такие же дела, что и Натан — так он решил.

Как оказалось, он ошибся. Родители Элисон были обычными разбогатевшими людьми и ничегошеньки о делах Натана даже на одну сотую процента не знали.

Выяснил Натаниэль это не самым приятным образом.

Когда взрослые отошли, Натаниэль посмотрел на Элисон. Глубоко в сердце он скрывал зачатки радости, что он сможет поговорить с кем-то, от кого не нужно скрывать… ничего не нужно скрывать.

— Что? Ждёшь, что я буду играть с тобой? — с налётом презрения спросила она и фыркнула, скрестив руки на груди. Ну конечно, подумал тогда Натаниэль, ей ведь уже десять лет! Наверняка она заскучает с ним.

— Нет? — Натаниэль озадаченно заморгал. Он решил быть немного искренним. — Я тебя раздражаю? Это смешно, — настал черёд Натаниэля фыркнуть, — мы знакомы не больше минуты.

Элисон округлила глаза.

— И что ты предлагаешь? Чтобы я возилась с тобой весь вечер? Ты же такой… маленький, — она развела руками и как-то так улыбнулась, что Натаниэлю на миг стало стыдно — да, мол, прости-прости, что я такой маленький, незрелый ребёнок. Но, блин, подождите-ка!..

— Как насчёт пари? — при этом глаза у Элисон заинтересованно сверкнули, и Натаниэль понял, что выбрал верный путь. Наставления матери не пропали даром. Он опустил взгляд, чтобы скрыть радостный блеск.

— И какое… пари… ты предлагаешь?

Сдержанность в её голосе не скрывала заинтересованность.

— Если мне удастся тебя развеселить, и ты проведёшь вечер весело, то… — Натаниэль умолк, удовлетворённо отмечая, как Элисон сощурилась. Она совсем не умела скрывать свой интерес.

— То что? Что я буду тебе должна?

Если бы его сейчас спросили, Натаниэль с восторгом бы ответил, что ему нравится дерзость маленькой мисс Рейнольдс.

— Ничего, — он ослепительно улыбнулся. — Ты ничего не будешь мне должна. Ну, разве что признать, что со мной было как минимум интересно. Вслух признать, — добавил он и расправил свои маленькие хрупкие плечи. Многим позже Элисон будет вспоминать это с тёплым смехом, а Натаниэль — до обидного невозмутимо.

— Пф-ф! Ла-адно, — протянула она. — Идёт. А что я получу, если окажусь права, и ты просто надоедливый ребёнок, а?

— А что ты хочешь?

— Здесь скучновато, поэтому… ничего? — Элисон скопировала его ответ, но решила пояснить: — Слишком много взрослых вокруг, неинтересно. Ты, конечно, мальчишка, к тому же младше меня, но… — она гордо (но на деле вышло мило) вздёрнула подбородок, и Натаниэль понял, что она скопировала этот жест у кого-то из взрослых из её окружения.

— Я — единственный шанс на веселье?

— Не думала, что ты это озвучишь.

— Надеюсь, я ещё смогу тебя удивить, — он ослепительно улыбнулся и протянул ей руку.

— Ну… давай попробуем.

Элисон вложила свою ладонь в его протянутую руку, и… и этот момент можно смело назвать началом их дружбы.

Натаниэль повёл её в сад. Было у него одно место на примете…

Как ребёнок мафиози, Натаниэль на самом деле мало что мог ей показать. И ключевым словом здесь является «ребёнок», а не «мафиози». И он уж точно не гордился тем, что решил впечатлить новую знакомую трюками из арсенала Лолы. Но что поделать? Не то чтобы в семь лет у него имелось много вариантов.

Ну, хотя бы потому, что ни пистолета, ни лука у него не было, а вот нож… Малкольм приучила его носить с собой хотя бы один.

На самом деле, Натаниэль особо не надеялся на отрицательный ответ, когда спрашивал. Он искренне считал, что у Элисон примерно похожее детство.

— Умеешь обращаться с ножом? — спросил он, когда они пришли к нужному месту. Это было старое иссохшее дерево в глубине сада с нарисованной мишенью. Краску периодически обновляли; несколько дней назад Натаниэль наблюдал, как это делала Лола. Здесь он учился метанию, давно. Сейчас это место стало… просто местом. Он приходил сюда убить время. Пожалуй, это место, с этим деревом и старой мишенью — единственная поблажка для него от Лолы. Кроме как для обновления краски, она не лезла сюда.

— В смысле готовить? — Элисон озадаченно нахмурила свои тонкие белые бровки. Мишень она ещё не заметила. — Ты решил впечатлить меня готовкой?

— Нет. — О, только он в этот момент знал, насколько повлажнели его ладони от волнения! Шутка ли — он сейчас заводит друга! — Я могу показать метание ножей. Хочешь?

— А ты умеешь? — со скепсисом спросила Элисон, намекая на его возраст. И пусть смысл у этой фразы был общим для них обоих, однако суть… суть, всё же, была разной.

— Конечно! Вот, смотри!

И Натаниэль споро достал из крепления на ноге нож. Для начала он закрыл глаза и вздохнул, выравнивая дыхание и успокаиваясь. Влажные ладони — не то, что нужно ножу. Затем он привычно повертел его в руке, примериваясь и, наверно, в тысячный раз заученно проверяя баланс в знакомом ноже, резко развернулся и метнул нож. Тот угодил прямо в центр мишени. Ну, почти. Лола, увидь это, взгрела бы его. Но Лолы, к счастью, здесь и сейчас не было.

— На самом деле, — от волнения Натаниэль затараторил, так и не повернувшись к девочке, — я бы попал лучше.

— Лучше?.. — ошеломлённо переспросила Элисон, в неверии делая пару шагов к мишени.

— Ага, — кивнул он, — присмотрись. — Он повернул голову к Элисон, что не отрываясь смотрела на прочно вошедший в дерево нож.

— Немного… левее центра?

— Да. Сейчас уже темно, видно не так хорошо, — говорил он извиняющимся тоном, — не то чтобы меня это оправдывает.

Со вздохом он пошёл за ножом.

— А меня научишь?! — после этого вопроса Натаниэль присмотрелся к Элисон и увидел, что её глаза буквально горели. Похоже, он таки смог её впечатлить!

— Конечно. — Он лукаво улыбнулся, склонив голову: — Мне удалось тебя заинтересовать?

— Скажешь ещё!.. Давай! — Элисон в нетерпении протянула руку. — Чем этот нож отличается от тех, что используются на кухне?

— Ну, для начала — формой, отсутствием накладки на рукояти и, как следствие, балансом. Вот, — он протянул ей нож, — посмотри сама. Сам клинок тяжелее.

— А почему нет рукояти? — Элисон осторожно вертела в руках литой нож. Натаниэля нисколько не поразило незнание деталей. В конце концов, кто-то, как его мать, предпочитал огнестрельное оружие, кто-то — лук. Его отец, к примеру, особо любил топоры и тесаки. А уж как он их метал — отдельная история. Правда, его мишени никогда обычно не были нарисованы на дереве. Обычно его мишени — живые люди.

Так может Элисон просто предпочитала ножам что-то другое?

— Неудобно лежит в руке, затрудняется аэродинамика. Обтекаемость формы, — он пожал плечами, не зная, как ещё объяснить. Его учили этому, сколько он себя помнил. Уже сейчас он с лёгкостью обращался с ножами средней тяжести. — У тебя сейчас в руках обычный лёгкий нож. Немного не то, что нужно для первого раза, но в целом сойдёт.

— Как, как его держать?

Покачав головой, Натаниэль осторожно показал ей правильный хват и подробно стал объяснять основы.

Элисон задавала мало вопросов, и все они были конкретными, по делу. Она всерьёз хотела научиться тому, что показал ей Натаниэль. И вскоре она метнула нож.

— Ух ты! — от возбуждения и радости Элисон подпрыгнула. — Ты видел, видел?! Я попала! Попала в мишень!

— Ты молодец! — Натаниэль похвалил её. Ну… его никто не хвалил, и он почувствовал, что сейчас должен сделать это. Тем более, Элисон оказалась достойна похвалы: случайность или нет — скоро они это выяснят, но она попала в десятку — второй квадрат. — Хочешь ещё попробовать?

— Спрашиваешь! Конечно!

И Элисон метнула нож снова. И снова, и снова, и опять. С каждым разом она приближалась к центру. Но, увы, так его и не достигла.

— Эй, — тихо позвал он, — мы здесь уже довольно давно. Не хочешь вернуться?

— Да, — Элисон бросила последний взгляд на мишень, так и не сделав бросок. — Наверно, ты прав. Нам пора возвращаться.

Натаниэль забрал свой нож обратно и, видя чужое сожаление, поспешил утешить:

— Ты всегда можешь продолжить учиться дома. Основы я тебе показал. Когда в следующий раз мы встретимся, покажешь, насколько преуспела. Ага?

Элисон засмеялась:

— А ты тот ещё хитрюга! Маленький лис! Хорошо, тебе удалось меня занять! Я хочу тебе отплатить. Пойдём!

Они не спеша тронулись.

— Отплатить?

— Да! Хочешь научиться очаровывать всех одной лишь улыбкой?

— Разве это возможно? — с недоверием и сомнениями спросил Натаниэль. И чуть не врезался в шедшую перед ним Элисон — та резко остановилась и обернулась к нему. — Ч-что?

— Поверь, Натаниэль, у тебя получится. Так что, хочешь?

Натаниэль задумался. Что ж, это не получится с кем-то из его «семьи», но на других? С другими это может и сработать.

Они дошли до особняка и поднялись на небольшое крыльцо, что как раз и вело в сад. Элисон остановилась и подвела его к стеклянной двери. Выход в сад находился в не самом освещённом месте, и стёкла оказались хорошей альтернативой зеркалу.

И таким образом они потратили ещё около часа, кривляясь в отражении. Элисон оказалась неплохим учителем. Вскоре Натаниэль смог запомнить, как выглядит милая невинная улыбка или немного виноватая, заискивающая или словно просящая — чуть-чуть, или располагающая, как чувствуют себя при этом мышцы и как нужно держать голову и играть взглядом.

— Отлично! Ты…

— Тихо, — резко прервал её Натаниэль. Он заметил вспышку длинных белых волос в окне рядом. — Прячься.

— Что? Что значит прячься?

— Элисон. Пожалуйста. Послушай меня, ладно? — он твёрдо и вместе с тем умоляюще посмотрел на неё. — В кусты, Элисон. И ни слова, ладно? Быстрее!

Та, вняв его внезапной серьёзности, кивнула и шустро нырнула в пурпурные рододендроны.

— О.

Мягкий звук не обманул Натаниэля.

Лола его искала.

И нашла.

— Ты заставил меня побегать. — Лола, стоило ей шагнуть за порог, сразу же наткнулась на него. Она присела перед ним на корточки и захватила его подбородок пальцами. Натаниэль чувствовал, будто его подбородок сжимают не просто пальцы, а железные, стальные. Хватка была болезненной. — Где ты был?

— В саду, — тихо ответил он. — Так много взрослых, Лола.

— И?

Пальцы сжались сильнее. Натаниэль не поморщился, но ощутил, как заслезились глаза от боли.

— А ты учишься, — довольно произнесла Лола и ослабила хватку. Она похлопала его по щеке. — Так что ты там делал?

— Не хотел мешаться под ногами.

— Правильно, — она издала смешок и снова похлопала по щеке, а потом ущипнула. — Хороших детей не должно быть слышно.

— Я метал нож, Лола, — послушно продолжил он, зная, что если не сделает этого, то его накажут.

— О? Какой ты умненький. Мне даже не хочется наказывать тебя.

За что?!

Вопрос чуть было не сорвался с его губ. Натаниэль вовремя сжал зубы до боли. Он решил… он решил провернуть то, чему последний час его обучала Элисон. Хотя бы в первый раз это должно сработать. Просто обязано. Потому что иначе она обнаружит Элисон. И если ей она ничего не сделает, то вот ему может достаться.

Хоть их двоих и оставили вместе, но… Натаниэль не решался проверить, будет что-то за это или нет.

Лучше он обезопасит и себя, и Элисон.

Так будет лучше.

— Я… что-то сделал? — Натаниэль отрепетированно улыбнулся — невинно, чуть виновато и неуверенно.

Лола, как он однажды услышал в подслушанном разговоре, та ещё сука; значение этих слов он понял для себя по-своему. Повторять это он, конечно, не собирался. Ну, точно не вслух.

— Ох, и когда ты научился так сладко улыбаться?! — Лола вновь ущипнула его — теперь за обе щёки. Она ворковала над ним, а потом сжала его лицо ладонями — больно, предупреждающе. — Запомни, это сойдёт тебе с рук только сейчас, только сегодня. Впредь, Младший, используй это на ком-нибудь другом. Отлично усыпляет бдительность, я тебе скажу! Надо сказать твоему папочке об этом. Думаю, он придумает применение твоим новым талантам. И, раз уж ты сказал, что занимался… Завтра с утра покажешь. Как насчёт живой мишени? — она рассмеялась, увидев ужас в его глазах: — Испугался? Ну же, ответь тёте Лоле.

Натаниэль не посмел. Лишь моргнул. При желании это можно принять и за согласие.

С Лолой только так — двусмысленно.

Это только и помогало.

Лола вновь рассмеялась:

— Ну, что ты? Мы ещё не всё разучили. Я рада, что ты не забываешь мои уроки. Твоя чокнутая мамаша явно не обрадуется, что тебе понравилось. Понравилось же, а? Только представь вместо привычной мишени чьё-нибудь лицо!

«Например, твоё!» — подумал со всей своей искренней детской ненавистью Натаниэль, скрыв взгляд за медленным морганием.

— Завтра и начнём. Скажу твоему отцу, что ты тренировался. Как и подобает хорошему сыну. — Она наконец-то убрала от него свои руки; Натаниэль чувствовал, как горит лицо. — Верно?

— Да, Лола.

— Хорошо, — она довольно кивнула и встала с корточек. — Кстати, насчёт той девчонки Рейнольдс.

Натаниэль похолодел, услышав эти слова. Титаническим усилием воли он не бросил взгляд на кусты, в которых пряталась Элисон.

Он подавил любые эмоции и лишь с молчаливым вопросом взглянул на неё.

— Нет, ну какой ты, всё же, милый! — она резко наклонилась и поцеловала его в лоб. Натаниэль подавил дрожь. Ну или попытался. В любом случае, Лола, казалось, ничего не заметила. — Её семья довольно богатая, твой отец решил заключить с ними сделку. Они, конечно, не в курсе всех наших грязных делишек, — рассмеялась она, — но если выгорит — это отличное прикрытие. Так что советую тебе с ней подружиться. Ты меня понял, Младший?

— Да, Лола.

— Хорошо, — она довольно кивнула и развернулась, чтобы уйти. Её не заботило, что он будет делать дальше.

Натаниэль же посмел сдвинуться с места только убедившись, что Лола точно ушла.

— Элисон? — тихо позвал он, — Элли?

Голос его дрожал.

— Я тут, — отозвалась она после недолгого молчания. Всякий намёк на радость исчез из её голоса. — Ты… ты в порядке, Натаниэль?

Натаниэль закрыл глаза.

Сейчас, в этот миг, он как никогда ненавидел своё имя.

Он знал, что это лишь мгновенные чувства, и это имя, сказанное правильным человеком, будет звучать… неплохо.

Элисон, чувствовал он, правильный человек.

— Да. Да, Элисон, думаю, я в порядке.

— Можешь называть меня Элли, — она раздвинула губы в дрожащей улыбке. — Что… что это было?

Ох.

Ох!

Она же…

— Ты совсем ничего не знаешь, да?

— Расскажешь? — тихо спросила она и подошла, взяла его за руку. Рука дрожала.

— Лола нашла меня. Убедилась, что всё в порядке. Родители тебя не потеряют?

Элисон замотала головой:

— Нет. Они уверены, что мы вместе.

Точно. Точно.

Натан, зная своего сына, уверен, что он проигнорировал намёк четы Рейнольдс на то, чтобы дети пообщались.

Хорошо, что он ещё мог удивить отца непослушанием.

Хорошо, что никто из них этого не знал. В дальнейшем, он был уверен, его будут заставлять общаться с Элисон. Это сыграет ему на руку. Им на руку.

— Тогда, думаю, — он закусил губу и посмотрел Элисон в глаза, — у нас есть время.

Она продолжала держать его за руку, и он чувствовал себя увереннее.

Он чувствовал себя спокойно.

У него теперь есть друг.