Шарлотта не могла точно сказать, когда именно она прекратила верить в сказки. С одной стороны, они были простыми историями, и так было всегда. Даже когда она постоянно ходила в своих розовых платьях и с пластиковой короной на голове. А может, Шарлотта перестала верить в сказки, когда она была уже не девочкой, но ещё и не женщиной. Когда всё стало совсем запутано и неясно. Или это могло произойти, когда она выросла, когда платья принцессы надевались только по особым вечерам?
Когда бы это ни произошло, ничто не могло изменить то, как Шарлотта смотрела на сказки сейчас. Героини больше с ней не разговаривали на особом языке, и она не пыталась представить себя на их месте. Принцы стали лишь плоскими рисунками и пустыми словами — вымыслами, передаваемыми ей через бумагу.
В её детских книжках никогда не было историй, похожих на её нынешнюю жизнь. В сказках принцессы никогда не влюблялись в других принцесс, не говоря уже об официантках...
Но, наблюдая, как Тиана кружилась в своём атласном зелёном платье, идеально облегающем фигуру, Шарлотта понимала, что всё было именно так, как должно. Зачем ей нужна была какая-то старая потрёпанная детская книжка, когда у неё была Тиана? Её тёплая Тиана с яркой улыбкой, которую не мог воссоздать ни один художник. Каждое слово, произнесённое её ровным нежным голосом, было намного краше, чем любое слово, напечатанное на странице какой угодно книги.
Шарлотту больше не волновали эти старые сказки.
Не сейчас, когда ручка писателя теперь была в её руке. Она писала историю своей собственной жизни.