Лиза открыла глаза. Было темно и тошно. Всё тряслось, хотя она ничего толком не видела. Девушка зажмурилась. Голова болела.

- Елизавета Петровна, - она взглянула на врача. Пригляделась, молодой, больше был похож на интерна.

- Пустите меня к доченьке! Как там моя Лизонька?! - Лиза зажмурилась от голоса матери. Она постаралась показать интерну, чтобы в палату не пускали никого. Но было поздно. - Лизонька, вот ты клуша, как так можно было?

- Прошу, Елизавете Петровне нужен покой, - интерн коснулся плеча Лизиной матери.

- Да, Елизавете нужен покой! - девушка прикрикнула и почувствовала как в ушах зазвенело. Перед глазами зарябило лицо матери. Оно быстро исчезло, но Лиза не поняла, ушла та или зрение отказало.

- Ужасная ты дочь, - послышался голос. Где-то прямо над ухом, будто в самом внутреннем ухе.

- Да иди ты к чёрту, - шикнула Елизавета.

Девушка осматривалась в палате. Серо-голубые стены только вызывали тошноту. Она не понимала, сколько прошло времени с её пробуждения. Из близких приехала только мать. Да и та начала ругать.

- Значится, уже пришли в себя, Зайцева, - Лиза увидела врача, - подниматься пробовали?

- Поднимешься тут, - цыкнул она, - глаза открываю и уже тошнит.

- Ясно, - врач записал, - что помните?

- Дома убиралась.

- Ясно. Что дальше?

Елизавета попыталась встать. Кое-как присела и почувствовала, как голова кружится. Девушка наклонилась. Сжала край металлического каркаса и стиснула зубы, чувствуя подступающую тошноту. В голове пронёсся скрежет и Елизавета увидела, как врач отточенным движением выдвинул из-под постели тазик.

- Ясно, - произнёс он в очередной раз, снова пометив что-то у себя в планшете, - мать у вас, конечно, бестия, Зайцева.

Девушка откашлялась, всё ещё чувствуя мерзостный вкус на языке.

- Я вообще тут долго? И что случилось?

- Дело ясное, что дело гиблое, - врач без всякой брезгливости отодвинул тазик и взял её лицо. Осмотрел, будто Елизавета была манекеном и хмыкнул, - головой стукнулась. Часа два назад. Отделалась сотрясением и парой ссадин. Жить будешь.

Она вгляделась в лицо врача, но вспомнить его не могла.

- А матери кто позвонил?

- Да никто, - врач пожал плечами, - видать, сама все морги да больницы обзвонила. Что с матерей взять?

Елизавета пощурилась. В голове крутилась тревожная мысль:

"Ведь надо на работу. Выгонят и будем последний хрен с солью доедать"

- Справку по выписке дадут? - спросила она, мысля трезво. Кто ж её уволит, если несчастный случай произошёл. Хотя пропусти Лиза несколько смен, то точно лишиться работы.

- Ясен красен, - кивнул врач, и Елизавета восприняла это за положительный ответ.

- Есть тут телефон или где мой? - голова уже так не кружилась. И казалось, что больше не тошнило. По крайней мере, по ощущениям, желудок был пуст.

- Матери бы позвонила, тварь. Нагрубила ещё и о работе печется, - девушка потерла ухо, не понимая, откуда идёт звук.

- Попрошу медсестру принести вам телефон, - врач поднялся на ноги, - но недолго, вам сейчас нельзя голову напрягать. Анализы сдадите, таблетки выпишу и через пару месяцев уже как ни бывало.

Елизавета задумалась. Как долго ей восстанавливаться придётся.

"Вот раз в экран смотреть нельзя, точно уволят. Кому нужен кассир, который в монитор смотреть не может? И из университета погонят! Хвостов у нас, как у Наруто"

- Не нагнетай, - отмахнулась Елизавета и поняла, что в палате больше никого и не было.

Кроме соседки напротив. Женщина в возрасте подняла на неё взгляд поверх толстых очков и улыбнулась:

- Дурные пошли водители, - только и сказала она и опустила глаза в кроссворд.

В ухе стрельнуло.

- И Рому не забрала, мать же его съест! - голос во внутреннем ухе снова зазвучал, ещё грубее прежнего.

"Самим бы от матери не получить, ее же на двоих хватит," - ответил ему тревожный, будто сидящий в голове.

Елизавета пыталась понять, кажется ей или нет. Она чесала затылок, за ухом и снова затылок. Умолкли. Надо было думать дальше. Отрывочно вспомнилось обещание забрать Рому. Значит, всё же поехала за братом. Головой стукнулась и соседка говорила про дурных водителей. Теперь понятно.

Телефон Елизавета получила только после повторного рентгена и анализа крови. Позвонила продавщице, с которой должна была быть в смене.

- Оль, привет, - только и успела сказать, как из трубки донёсся раздражённое шипение:

- И какое у тебя оправдание, чтобы оставить меня одну? Я тебе сотню раз звонила и писала!

- Оправдание? - Елизавета удивилась. Раньше не опаздывала, уж тем более смены не пропускала, - да так, в аварию попала. Возможно, ещё несколько дней не смогу выходить.

- Правда, что ли? - Оля фыркнула, но быстро успокоилась, - поправляйся, но сама знаешь, что нашей Грымзе нужны подтверждения каждого пука.

- Будут подтверждения, - ответила девушка и закончила разговор, - пока.

Перед глазами не плыло от экрана, даже голова не болела. Она подняла глаза на соседку по палате. Женщина была увлечена новым хобби: вязала что-то. Вот чудеса.

- Одна тут бездельница, Олю подставила перед Грымзой Павловной, мать перепугала! Хоть бы извинилась! - снова злобно бубнил кто-то во внутреннем ухе. Голос был безумно знакомый. Одна мысль была интересной: нужно позвонить брату.

Он ответил быстро:

- Куда ты вляпалась, что пробудила Годзиллу? - Рома помолчал, - не так, куда ты вообще могла вляпаться? И что могло пробудить Годзиллу?

- Насчёт Годзиллы не знаю, но я, когда за тобой ехала, в аварию попала, - запросто сказала Елизавета.

- Ты как? - удивился брат, - Годзилла, конечно...

- На то и Годзилла, - она пожала плечами, - держись там.

Девушка легла, думая, что делать. Подремала немного и была разбужена врачом:

- Идёмте на выписку, Зайцева.

Елизавета не задумывалась, быстро ли её выписали. Она редко ходила в поликлинику и в больнице ни разу не лежала.

Девушке отдали вещи. Врач написал справку и рецепт на лекарства. На регистратуре дали распечатку с рекомендациями после сотрясения.

Елизавета побоялась вызывать такси. Пошла пешком. Голова немного кружилась, но терпимо. Через час-полтора девушка была дома. Казалось, что сложности на день закончились.

Но написал "НЕ БРАТЬ". Даже смотреть не стала, что именно, и начала записывать голосовое:

- Знаешь, Матвей, я давно сказать хотела. Не нравишься ты мне. Красивый, весёлый, - есть такое, - Елизавета огляделась. В квартире было непривычно чисто. Она и забыла, что убралась так хорошо, - но дальше носа не видишь. Ни поговорить с тобой, ни погулять, вечно занят, а как надо "заехать на полчаса", - девушка еле сдержалась, чтобы не передразнить, - так ты сразу тут. Я будто одна в этих отношениях. Если это вообще отношения. В общем, мы расстаёмся. Спасибо за всё, конечно, но не пиши и не звони мне больше.

Только она отложила телефон и начала набирать чайник. На экране загорелось "НЕ БРАТЬ". Елизавета вздохнула.