На окраине королевства Литлия ещё во времена становления государства образовалась маленькая деревушка Ирисоль с населением чуть больше сорока человек. С неспешным ходом времени она разрослась до пары тысяч жителей и стала городком, где нет места безделию и лени. Лентяев здесь не жаловались — сразу гнали взашей. Каждый божий день ирисольцы проводили за работой: кто-то в полях, кто-то на заводах и фабриках, есть те, кто трудился на рынке, а также те, кто день и ночь сидел в своих мастерских за созданием новых товаров на благо города и королевства. Дети ходили в единственную в городе школу, учились грамоте, а по выходным помогали родителям. Обычно ремёсла в семьях передавались из поколения в поколение по наследству, редко кто шёл не по стопам предков. Так и шла жизнь Ирисоля неторопливо год за годом тысячи лет. Спокойно и размеренно текло время всё дальше и дальше по течению.

В Ирисоле жил со своей любящей семьёй портных юноша пятнадцати лет — Со Чанбином его звали. Его руки грубы от работы, в глазах огоньки страсти к делу, волосы чернее ночи, а ростом чуть выше полутора метра был. Юноша всегда отличался общительностью, простодушностью, и отзывчивостью. У него много друзей, все его любят. С родителями у него так же просто замечательные отношения, хотя иногда всё же случались мелкие ссоры, но они есть везде и всегда. В жизни Чанбина всё шло просто прекрасно. Вот только он хранил ото всех один секрет…

Очередным продуктивным вечером Чанбин вместе со своей сестрицей наводил чистоту на светлой кухоньке их дома, от и до заставленного матушкой душистыми цветами с полей. Госпожа Со ушла на рынок за продуктами к ужину, господин Со сидел на первом этаже дома в своей мастерской и выполнял очередной заказ.

 — Погода сегодня прекрасная! — наслаждался лёгким дуновением ветерка юноша, разбирая свежевымытую посуду по местам. — Ты только полюбуйся, Йеджи!

 — Ты прав, — соглашается девушка, отворив ставни и выглянув наружу.

Солнце ярко светило в небе, ветер трепал кроны деревьев, безоблачное ясное небо. Казалось, протянешь руку — дотянешься до бескрайней линии горизонта, отдалённой от ирисольцев полями и лугами, лесами и речушками на миллиарды миль.

 — Гляди, — позвала девушка, — матушка вернулась! 

И дети тут же оставили дела и выбежали на улицу к родительнице. Чанбин забрал у неё тяжёлую корзинку, а Йеджи ненавязчиво потянула матушку в дом.

 — Что сегодня на ужин? — спросила девушка.

 — Запечённая утка с овощами.

 — Я схожу тогда нарву листьев смородины в чай.

— Сынок, помоги папе в лавке, пока мы с твоей сестрой займёмся готовкой.

Так Чанбин и поступил. 

Юноша занёс покупки на кухню, а затем спустился к отцу в дальнюю каморку, прихватив кувшин яблочного сока с ароматным свежим хлебом.

Господин Со сновал от места к месту, не зная, с какой стороны подступиться к очередному заказу через весь тот хаос на рабочем месте, что только разрастался и разрастался больше с каждым новым часом.

— Позволь помочь Вам, отец, — поставил кушанья на подоконник и взял старую метлу в руки, — такой бардак остался с прошлого раза!

 — Чанбин, как же ты вовремя! — заметил его отец, не отвлекаясь от процесса. — Разбери ту ткань по местам, как закончишь с подметанием. Только не перепутай ничего. 

 — Да, отец.

 — Ах, да! Ещё перебери… Нет, сынок, не ту! Вон ту, в углу которая. Так о чём это я? Ах, точно! Ещё перебери пуговицы и запонки в ящике, а потом разложи аккуратно нити в сундуке.

 — Слушаюсь.

 — Что б я делал без тебя?

Так и пролетели за делом два часа. Отец и сын присели передохнуть на крыльце на заднем дворе, пока матушка с дочерью накрывали на стол. С окна потягивались цитрусовые нотки маринада и песенка Со младшей. Жители города возвращались по своим домам. Рабочее время очередного дня подходило к своему завершению.

— Отец, могу я сходить после ужина с Хёнджином к речке? Мы давно не виделись. Сколько прошло с его недуга — неделя-две уже, да? Позволь нам увидеться.

Господин и госпожа Со хорошо знали этого юношу Хван Хёнджина. Он был самым близким другом их единственного сына и сыном их общего почившего несколько лет назад друга детства. Юноша этот хороший и порядочный, всегда отдавал себя без остатка работе, учёбе и близким. На него очень приятно было смотреть: всегда аккуратно уложенные волосы, выглаженные до идеала брюки и рубашки, опрятная обувь — от него веяло чистотой и уютом. А вот с Чанбином всё наоборот — юноша никогда не следил за собой. Его волосы постоянно растрёпаны, руки вечно испачканы в краске, шея измазана в ней же, а вещи… никто бы не поверил, что он сын портного. Но, несмотря на это, он всё равно оставался приятным человеком, просто у него нет времени на эту «ерунду», как он всегда твердил. Он у нас — человек занятой! 

 — В последний год вас двоих почти невозможно разлучить. Не лучше ли остаться дома и немного утихомириться, сын мой?

Действительно. Крайний год не проходил без ежедневных встреч этих двоих, за исключением редких случаев.

— Не боишься слухов, которые могут поползти? Сам знаешь, чем всё это чревато. — Старший Со поправил свои очки на переносице и с родительским волнением взглянул на своего ребёнка, опасаясь худшего.

Они оба прекрасно понимали, о чём говорил господин Со.

 — Мы всего лишь друзья, — заверяет, — не больше.

Мужчина тяжело вздохнул.

 — Ну ладно, идите. Только не нарвитесь на неприятности. 

 — Благодарю, отец.

— Ну, посидели и будет нам. Айда за стол!

И как раз в момент, когда отец с сыном вставали с крыльца, из окошка высунулась Йеджи. Отыскав глазами младшего брата, она крикнула ему:

 — Джинни пришёл к тебе, иди скорее!

«Он пришёл? Мы же договаривались встретиться позже у мельницы», — подумал Чанбин, отряхивая штаны. — Иду!

 — Только не задерживайся сильно, — наказал отец, положив свою руку на плечо сыну. 

— Да, мы ненадолго, туда и обратно.

Чанбин ещё раз извинился перед отцом, а после убежал к другу. Тот сидел на кухне с госпожой Со и мило беседовал о чем-то будничном, то и дело поглядывая в окошко, выходящее на центральную площадь Ирисоля.

— Хёнджин, ты пришёл! — вбежал в комнату радостный Чанбин. — Пойдём скорее! — и тут же потянул друга за руку.

Тот не проронил ни слова. Лишь приветственно кивнул головой и мягко улыбнулся. 

Юноши шли плечом к плечу по протоптанной тропинке в поле в сторону изначального места назначения — речушке за городом. Они ещё детьми любили резвиться в её прохладной воде, ловить мальков и головастиков, валяться на траве, загорая на солнце днём и считая звёзды ночью.

 — Нам нужно поговорить, — нарушил тишину Хёнджин, остановившись, когда они почти добрались.

 — О чём? — абсолютно спокойно, не подозревая ничего неладного, спросил Чанбин.

 — Чанбин, я… Ты же знаешь, что я давно влюблён в тебя?

 — Разумеется! Мы с тобой с самого детства знаем друг друга и уже три года вместе. Но к чему ты это? 

Чанбин невольно напрягся. Хёнджин постоял некоторое мгновение молча, а потом приблизился почти вплотную к своему возлюбленному и склонил голову.

 — Я нашёл своего соулмейта.

По миру уже много тысячелетий ходит одна легенда — легенда о богине Соуле Мейтарие. Давным-давно, когда не существовало ничего, кроме бесконечной пустоты, одинокая богиня гуляла по звёздам и решила сотворить себе забаву. Она скопила миллиарды звёзд и превратила их в пыль. Из этой пыли она пальцами вырисовывала мазок за мазком образы из головы, а когда закончила, то вдохнула в них жизнь — так и образовалась Вселенная в Бездне. Но богине стало мало простых пейзажей. Тогда из Млечного пути она слепила очередные фантазии — так появились животные и люди. Богиня успокоилась и стала наблюдать со звёзд за своими млечными детьми. И вот, казалось бы, она обрела покой в лице такой забавы, но внутри что-то сжималось с невероятной силой, когда Соула Мейтария глядела на согревающих друг друга в ночи живых существ. И в один день она решила спуститься к сотворениям и найти того, кто возжелал бы так же и её. Богиня Бездны годами скиталась по миру в поисках подходящего компаньона, но так и не смогла его отыскать. Пройдя долгий путь она повстречала немало живых существ и оказалось, что среди них так же много одиноких, как и она. Соуле Мейтарие стало грустно, и она решила сама найти всем пары. И тотчас же с неба разразился звёздный дождь. Звёзды безумно разгонялись и врезались в тела ещё не успевших спрятаться людей. Но богиня была отнюдь не глупа, она направлял их так, чтобы у каждого появилось отражение души, предначертанное самими Небесами. Так на человеческих телах появились парные созвездия, которые они позже назвали созвездиями соулмейтов, отдав честь прородительнице. Саму Соулу Мейтарию звёздность тоже постигла, и вскоре она отыскала свою судьбу. То был графский садовник. Мужчина не был наделён неписанной красотой, не был состоятельным и хорошо образованным, но стоило богине лишь раз увидеть его, как она тут же в беспамятстве влюбилась. Она явилась к своему избраннику в глубокой ночи, но была отвергнута. Садовник был влюблён в замужнюю красавицу-графиню. Тогда Соула Мейтария пришла к нему во второй раз, но снова была отвергнута. На третий раз ничего не поменялось — садовник предан графине до конца. И в тот день богиня разозлилась и прокляла весь мир. «Коли одурманенные не желаете, людишки, за следом звёздным вы идти, тогда пускай же цветами ярыми заполнятся брошенные души изнутри!» Так и случилось — вскоре после проклятия третьей ночи удушенная проросшими внутри тела цветами графиня умерла по вине садовника, предпочётшего богине смертную. Соула Мейтария ушла в уединение на далёкий остров на долгие-долгие годы. И так она осталась бы там одна на всю её бесконечную жизнь. Вот только не учтён был момент: обретя созвездие, богиня прокляла и саму себя. Её бессмертное тело медленно истязалось шипами прорастающих из неё растений. Тело пребывало в неумолимых страданиях слишком долго, но ничего с этим поделать было невозможно. Так она думала. Прошли года, затерялись в пыли времени прошлые обиды. Соула Мейтария уже отпустила их. Она была готова смиренно ждать несуществующего конца своего бытия. Но планы нарушил Он. Спустя много лет постаревший садовник с пустотой в глазах и бездной в сердце отыскал богиню. Отыскал и пал на колени пред ней. «Я нашёл тебя!» Садовник протянул руки к богине, а та, всю жизнь жаждущая того, протянула свои в ответ. Но это не красивая сказка со счастливым финалом. Садовник вонзил нож в разбитое женское сердце, и та спустя нескончаемую бессмертную жизнь умерла.

Но это всего лишь легенда. Никто и никогда не видел, чтобы из людей, которых предал их соулмейт, росли цветы, убивающие их, поэтому никто не верил в эту чепуху. Просто очередная красивая история, которая передавалась из уст в уста.

Вот только люди смешные такие. Говорят «брехня», «всё бред», «неправда», «ложь», а рисковать боятся! За все годы не было известий ни об одном подобном случае измены. Все, найдя соулмейтов, оставались им же верными. В народе даже слух гуляет, мол, то всё Церковь от развода пары бережёт. Как всё на самом деле — никто и не узнает никогда.

— Значит ли это, что нам пришла пора прощаться? — боясь получить очевидный ответ, Чанбин отступил на пару шагов назад. 

— Ты же и сам всё прекрасно знаешь. Таков порядок бытия. 

— Кто это?

— Она дочь моряка. И мы с ней уплываем завтра днём в её родные берега.

— Мы больше никогда не увидимся?

— Думаю, что да.

— И на прощание нельзя…

— Нельзя.

— Тогда… прощай?

— Мне жаль, что всё так вышло.

— Давай забудем обо всём. Будь счастлив с ней. Дальше наши дороги расходятся. Нам нет места боле в судьбах друг у друга. Да и вообще… мы не должны были ещё тогда, в начале… Всё это была огромная ошибка.