Рондо одиночества

Очередной апрель встречает Нану с распростёртыми объятиями, отметая прочь все её прошлые тревоги, волнения, проблемы, заботы и переживания. Снова новый-старый учебный год. Снова знакомство с новыми-старыми друзьями. Свой покой Нана может найти только здесь, в этих, без сомнения, драгоценных мирных днях, где она в безопасности и где ей совсем-совсем нечего бояться. Больше нет никаких страхов. Больше нет никакой боли. Больше нет никакой печали. Больше нет никакого одиночества.

Заново начинается её привычная, так дорогая сердцу, жизнь в постановке её собственного сочинения, где роли уже предопределены, а реплики расписаны поминутно. Сцена судьбы вновь идеально упорядоченно запускает остановившиеся шестерёнки в пляс по бесконечному кругу. Впереди будущее, которое уже исследовано вдоль и поперёк. Впереди ещё недавно такая далёкая, ослепляющая своим сверканием звезда, до которой теперь остаётся совсем ничего, полсекунды, и до неё можно будет дотянуться, секунда, и вот она уже в людских руках. Впереди только их совместное блистательное представление, где сверкают они все, и крепко сцепленные руки на поклоне. Впереди лишь её вечная мечта.

Конечно же, без маленьких импровизаций не обойтись, все они тоже неотъемлемая часть её личной постановки. Небольшие, ни на что не влияющие детали идеалу не вредят, лишь делая выверенное сияние более естественным. Однако крупных изменений в сценарии быть не должно, иначе выйдет что-то совершенно иное, а не предначертанное безупречное будущее. Это "что-то совершенно иное" вполне может оказаться хорошим, возможно даже лучше имеющегося исхода, но Нане нужно не оно. Её ослепляет лишь одна единственная сцена — её личный идеал, до которого она обязательно дотянется, потому что ничто другое ей не нужно.

На одном из вечно повторяющихся уроков игры на музыкальных инструментах Нана сидит за пианино и наигрывает рондо, мелодию которого непонятно откуда она помнит настолько хорошо, чтобы исполнять её без нот перед глазами. Длинные пальцы парят над клавишами сами, будто по своей воле, без каких-либо усилий с её стороны. Мотив, очень знакомый, очень спокойный, уносит все тревоги Наны вдаль и сулит впереди лишь бесконечное счастье. Дайба распахивает на встречу миру свою душу, зная, что здесь это больше не страшно.

Жизнь Наны, нет, всего их класса номер 99, — то же рондо. В этом мирном течении одних и тех же событий царит только покой. Кому-то такая неменяющаяся рутина может показаться ужасно скучной, но точно не Нане. Она лучше кого угодно на свете знает, что не любить стоит именно перемены. Именно их стоит бояться. Превозношение постоянных изменений к лучшему слышно из каждого утюга, поэтому часто люди забывают, какие опасности поджидают на этом пути. Перемены сулят боль потерь, поражений, расставаний, одиночества. Зачем рисковать идеальной жизнью, чтобы натолкнуться на это, зачем что-то менять, когда всё и так лучше некуда.

Дайба Нана не рискует и не меняет. Дайба Нана продолжает играть своё мирное, полностью изученное до мельчайших деталей рондо и будет продолжать его играть хоть ещё десятки, сотни, тысячи раз. В этом рондо жизни никто ничего не теряет безвозвратно, никто не сталкивается с разгромным поражением, никто ни с кем не расстаётся, никто никогда не остаётся одинок. Это лучший возможный исход.

Её жизнь снова заполняется новыми-старыми снимками — драгоценными моментами, что ценнее для неё любого золота и любых алмазов. Как обычно, безукоризненная разминка Майи-чан, на которую обращены десятки восхищённых взглядов и один недовольный, горящий вызовом, но особенно пристальный. Обед всегда неразлучных Каоруко-чан и Футабы-чан, которой снова приходится доедать за своей слишком придирчивой к еде подругой детства. Постоянно пылающая энтузиазмом, но немного неумелая Карен-чан сильно-пресильно обнимает красную как помидор Махиру-чан, на время потерявшую связь с этим миром от счастья. Блистающая, сияющая Джунна-чан — идеальная староста, идеальная подруга, идеальная соседка. Класс A и Класс B, дружно работающие бок о бок, рука об руку.

Своих собственных фотографий у Наны нет. Да они ей и не нужны. Пускай лишь на фотоплёнке, но оставаться одной не хочется.

Запечатлённые моменты счастья, как и положено всяким сокровищам, бережно и тщательно хранятся в комнате. Какие-то снимки украшают своим видом скучные бежевые стены, бесконечно радуя глаз, какие-то стоят в рамках (обязательно лягушачьих!) на столе, делая выполнение домашней работы в сто раз приятнее. Главного, самого сияющего, самого драгоценного, самого ослепительного сокровища тут пока нет; к нему ещё надо постремиться, его ещё надо заслужить. Его отсутствие отзывается в душе Наны одновременно странной пустотой и чувством сладкого ожидания, оставляя её в причудливом, смешанном состоянии.

Нечто подобное, такой же спутанный клубок ощущений в груди, она чувствует, когда думает про свою цель, свою мечту — далёкую звезду, до которой она вроде бы уже давно должна была дотянуться, но от которой её по-прежнему что-то отделяет, даже если сейчас это расстояние совсем крошечное.

Но не смотря на то, что она пока ещё не дотянулась до своей ослепительно чарующей сцены, Нана всё равно счастлива. Порой даже слишком, задаваясь вопросом, а правильно ли радоваться жизни настолько сильно. Будь её ситуация немного иной, такое обилие всего хорошего вызывало бы у неё лишь тревогу и беспомощное ожидание, когда же всё это отнимут. Но Дайба Нана знает: впереди всё будет хорошо, впереди её ждёт уже знакомое счастливое будущее.

Разумеется, совсем легко там не будет, никто ей ничего на блюдечке с голубой каёмочкой преподносить не станет. Нана знает: за счастье надо бороться. И она будет.

Она должна заполучить это счастье в свои руки снова. Она должна переписать эту идеальную, застывшую в вечности постановку опять. Она вновь должна всех защитить и спасти от трагедий. Она должна победить и подчинить себе судьбу ещё раз.

Дайба Нана не может позволить себе проиграть. Не тогда, когда она прошла через это уже столько раз, не тогда, когда она уже наизусть зазубрила всё, что ей нужно сделать и как, не тогда, когда она уже не знает, что жить можно как-то иначе, по-другому. Не тогда, когда она снова должна всех уберечь.

Она обязательно всех защитит. Она обязательно сохранит эти драгоценные, ничем не заменимые деньки и их покой навечно. Она обязательно воссоздаст свою идеальную судьбу опять.

И хочется верить, что на этот раз у неё всё-таки получится дотянуться до своей ослепительной звезды, до своей ослепительной сцены.

В этот раз, как и во все предыдущие, она снова ступит на огромную сцену, полностью залитую ярко-жёлтым, прожигающим даже прикрытые ладонью глаза, светом невидимых прожекторов.

В этот раз она снова сразится в одиночку против всех, крепко сжимая рукоятки катаны и вакизаши в руках и выкладываясь на полную, делая всё, что только возможно, лишь бы защитить всех.

В этот раз она снова с лёгкостью вырвет победу из рук своих подруг, даже блистательной Майи-чан, на минуты затмевая их всех, совсем того не желая.

В этот раз она снова примерит на себя столь ненавистную роль главной героини, что останется на сцене одна.

В этот раз она снова займёт первую (единственную) строчку на вершине таблицы прослушиваний и наденет тиару, вес которой слишком тяжёл для неё.

Всё для того, чтобы Дайба Нана смогла защитить всех и быть рядом с ними. Всё для того, чтобы никто не остался один позади.

Даже если ей придётся завершать свой первый учебный год в Музыкальной Академии Сейшо в шестьдесят четвёртый раз. В конце концов, Дайба Нана всегда была не против чего-то постоянного.