тем быстрее я найду тебя.

он точно умрёт здесь.

он точно умрёт, погребённый под грузом каменных обломков и накопленных за недолгую жизнь сожалений, ведь какой бы недолгой его жизнь не была, он столь многих успел подвести. 

он не спас её, не позволил обменять её жизнь на свою — ведь она была его командиром, и она приказала ему выжить.

он опрометчиво решил, что сам может командовать и вести людей за собой — но привёл их лишь к предательству и смерти.

он подвёл её снова, нарушил её последний приказ — он не выжил. подыхал, бесчестно и медленно, чувствуя пульсирующие синяки напротив мест, куда в броню попали пули, и совсем не чувствуя правую половину лица.

его сожаления прикуют его к этому месту, превратят в зловредного духа, что будет угнетать каждого, кто по глупости забредёт в этот район. он переродится чёрной тенью, монстром с костяной мордой из гнили и объедков, и жители омеги сложат про него жуткие легенды.

но у него ещё есть возможность уйти на своих условиях. его перестали обстреливать — может, у наёмников всё-таки кончилось пушечное мясо, может, они завершили атаку, потому что решили, что архангел наконец-то сдох, и сейчас пробирались на базу, чтобы найти его труп, привязать к аэрокару и протащить по всей омеге, смеясь и улюлюкая, — он уже не сможет этого изменить. но он хотя бы не позволит кому-нибудь из этих отбросов присвоить себе свою смерть, если он обломает крылья — то сделает это сам. только бы нашлись силы дотянуться до пистолета.

— …архангел? гаррус вакариан?

голос донёсся словно сквозь пелену. кто это тут ещё, духи его прокляни, посмел прервать его посмертный внутренний монолог?

гаррус с трудом приоткрыл левый, не залитый кровью глаз.

над ним стоял темнокожий человеческий мужчина в чёрной с серебром форме. не очередная банда с омеги — среди них таких цветов не встречалось, да и денег тоже, чтобы приобрести что-то настолько дорогое и стильное. и не альянс.

мужчина наклонился — гаррус почувствовал, как ему отодвинули воротник комбеза и вкололи шприц между ключичных пластин. разжиженный панацелин. стало чуть легче — настолько, насколько вообще может стать умирающему.

— офицер вакариан, вы можете подняться?

просто так этот парень явно не отстанет. что ж, смерть откладывается до неопределённого времени.

опять.

его втащили в челнок, потом — в небольшой транспортный корабль без опознавательных знаков. подлатали по пути — оказывается, парочка пуль застряла не только в броне, но и в пластинах, — обработали лицо и наложили повязки, не особо аккуратно, и теперь у него наполовину был закрыт обзор. как снайпера, гарруса это нервировало, но он надеялся, что стрелять не придётся. после крайне продуктивного диалога — “куда меня везут?” — “это совершенно секретно” — “к кому меня хотя бы везут?” — “простите, но это тоже секретно” — “а имя твоё тоже совершенно секретно?” — “джейкоб тейлор” — гаррус решил, что лучше будет поберечь силы, а потому прикрыл глаза и попытался поспать. сном это можно было назвать с большой натяжкой, и после него гаррус стал чувствовать себя только ещё дерьмовее.

спустя несколько прыжков через ретрансляторы они оказались в неизвестной ему системе и причалили к безымянной станции.

на станции гарруса встретила человеческая женщина в чёрном с серебром комбинезоне. с прямолинейным, жёстким, серебряным взглядом.

— рада видеть, что вы выжили, гаррус вакариан.

и с прямолинейным, жёстким, серебряным голосом.

— может, мне кто-нибудь уже наконец ответит, зачем? чтобы я тоже мог полноправно порадоваться.

женщина повела его по безликим коридорам вглубь станции.

— моё имя миранда лоусон. я руковожу проектом “лазарь”. а проект “лазарь” заключается… в следующем.

они зашли в комнату, заполненную экранами, транслирующими съёмку с камер наблюдения, и миранда включила один.

в тот момент гаррусу показалось, что вся его реальность разбилась и тут же пересобралась вновь.

он помнил, как от выстрелов неизвестного корабля “нормандия” разваливалась прямо под ногами. он помнил, как джокер тщетно кричал её имя и сломал себе пару пальцев, в отчаянии стуча кулаками по двери спасательной капсулы — а он сидел рядом и просто смотрел.

он похоронил её, и готов был похоронить и самого себя, но из последних сил не делал этого. потому что она приказала жить. потому что он хотел помнить и пронести воспоминания о ней через всю галактику.

а теперь она стояла в коридоре безымянной станции. живая.

— как?.. — только и смог промолвить гаррус.

— если без подробностей — немного удачных стечений обстоятельств, много кредитов, самое современное медицинское оборудование, самые лучшие специалисты и заинтересованность одного крайне влиятельного человека, — миранда помедлила, закусывая губу. — но что-то… я не знаю, что… пошло не так. она очнулась слишком рано, и очнулась… не полностью.

миранда нажала пару клавиш на консоли, выводя на соседний экран запись, сделанную, судя по временным меткам, за сутки до прибытия гарруса на станцию.

— она не реагирует на своё имя, звание, на любые другие слова, она лишь…

— убивает.

запись показывала, как она методично расправлялась с каждым встречным, забивала сотрудников станции голыми руками, отрывала головы ботам, и те даже ответить не могли, не могли сопротивляться, а только бежать, неизбежно загоняя себя в тупик — ведь им было запрещено наносить вред той, кого с такими большими затратами воскресили.

— словно проснулось всё, кроме сознания.

гаррус через силу оторвал взгляд от экрана и повернулся к миранде.

— тогда зачем я здесь?

— считайте себя последней надеждой. я решила, что, может, если она увидит знакомое лицо и услышит знакомый голос, то… её сознание пробудится. но добраться до её прежних друзей оказалось не так-то просто. кайден аленко всецело предан альянсу и не стал вступать с нами в контакт, тали’зора находится на мигрирующем флоте, лиара т’сони настолько хорошо скрывается, что её стало невозможно найти… вы для нас оказались доступнее всех.

только сейчас гаррус заметил, что миранда тоже не осмеливается произносить её имя.

— а вы не можете… просто усыпить её? мне кажется, пара дротиков со снотворным решили бы проблему, — он и сам не до конца мог поверить, что осмелился сказать подобное в отношении неё.

— это придётся сделать, скорее всего. но она нестабильна, она… я понятия не имею, в каком она состоянии, какую даже дозу взять. возможен вариант, что снотворное подействует настолько хорошо, что усыпит её навсегда, и я не уверена, что смогу проделать всю свою работу заново. или же снотворное не подействует вообще. я не отправлю вас к ней без усыпляющего пистолета, но я надеюсь на вас, гаррус. надеюсь на то, что вы были достаточно близки, чтобы она узнала вас.

гаррус хотел бы надеяться, что они были близки. хотел бы надеяться, что не он один так воспринимал их отношения на грани дружбы и армейской субординации.

— прежде чем я пойду туда… ещё один вопрос.

— слушаю.

— что будет, если шепард… — гаррус запнулся на её имени. он произнёс его впервые за эти два года. — что, если она так и не придёт в себя?

— проект “лазарь” признают провалившимся и закроют. и все данные, всё оборудование и все материалы, с ним связанные, будут уничтожены.

гаррус кивнул в ответ.

медицинский шприц-пистолет со снотворным был совсем маленький, практически утопал в его трёхпалой руке. миранда дистанционно открыла двери, изолирующие коридоры, в которых орудовала шепард — и тут же закрыла, как только гаррус вошёл.

пара поворотов — и он увидел её воочию. реальность снова пересобрала себя.

она стояла к нему спиной, в клетчатой больничной сорочке на завязках. растрепались рыжие волосы. сбитые костяшки на руках, запёкшиеся царапины на ногах — она ходила по осколкам и не замечала этого.

— капитан.

она обернулась к нему, реагируя на звук. лицо было пустым и равнодушным. такое выражение обычно бывает у лежащих в гробах мертвецах.

как же он жалел сейчас, что может видеть только одним глазом.

— шепард, это я. гаррус вакариан, — позвал он её чуть смелее.

она двинулась вперёд — и он узнал её чёткую и собранную армейскую походку.

— я так рад, что ты жива. кажется… моя жизнь на самом деле закончилась ещё тогда, в спасательной капсуле, потому что я не представляю, как можно жить без тебя, ведущей меня за собой. и, кажется, в полной мере я осознал это только сейчас.

миранда сказала, что знакомый голос может разбудить шепард — и он говорил, говорил всё, что так долго хотел сказать. и плевать, записывают ли камеры наблюдения звук или нет.

шепард подняла что-то с пола, какой-то кусок брони робота, и бросила в гарруса — он легко поймал эту железку в воздухе, но отвлёкся, на мгновение упустил шепард из вида. она воспользовалась его замешательством, чтобы стремительно сократить дистанцию.

она профессиональный солдат. она экзамены сдавала по тому, как эффективно обезвреживать и убивать представителей каждой расы в галактике. и эти навыки остались с ней.

она подкатывается и ударом в колени пытается повалить гарруса на пол — но он удерживается, — подскакивает, бьёт под подбородок, заставляя его запрокинуть голову назад и зашипеть. наверное, он должен разозлиться на неё за это, но он не может. не смог бы, даже если бы захотел. 

какой бы быстрой и сильной она не была, как бы больно она не била во все слабые турианские точки — прямо как по учебнику, — она всё ещё оставалась мягкой человеческой женщиной, а он — закованным в костяной панцирь турианцем. и её удары, яростные и молчаливо сосредоточенные, скорее раскрошат кости в её кулаках, чем причинят гаррусу ощутимый вред.

он хватает её, вкалывает шприц-пистолет в плечо — лезвия со снотворным входят и выходят, а она никак не реагирует, не замечает этого даже. слабеет, спотыкается, но не сдаётся, в её руке снова какой-то осколок, и она целится им в мягкое, не закрытое пластинами место под гребнем, заносит руку — снотворное действует, гаррус уворачивается, просто отступив на шаг в сторону, и она падает на пол, и сразу кажется такой маленькой и беззащитной.

гаррус бросает более не нужный шприц-пистолет, встаёт на колено и осторожно берёт её на руки, прижимает к груди, укладывает её голову на своё плечо — рыжие волосы щекочут шею. он чувствует её дыхание, он чувствует ладонями мягкость её кожи, он чувствует себя счастливым впервые за два последних года. впервые за два последних года он рад, что всё ещё жив.

— я рядом, шепард. и больше не отпущу тебя, даже если это будет значить ослушаться твоего приказа. 

она тянется к его лицу, и гаррус уже было думает, что она всё же его признала, но нет — она тянется в последней отчаянной попытке бороться с ним, схватить его за мандибулу и оттянуть в сторону. но он освобождает своё лицо из её пальцев, и её рука обессилено падает ему на грудь. остаётся лишь её взгляд — всё такой же пустой и безразличный, но пропадает и он, когда снотворное заставляет её сомкнуть глаза.

— однажды я уже позволил вселенной забрать твою жизнь вместо моей. больше я не допущу такой ошибки, — говорит гаррус, поднимаясь на ноги.

он несёт её до операционной, и миранда показывает дорогу. он несёт её бережно, пользуется возможностью, пока её не забрали у него — снова — и касается носом её прохладного лба, вдыхает запах.

она — это то, что он искал всё это время.

— я так счастлив, что наконец-то нашёл тебя, шепард.