— Ваше Высочество, если вы и дальше будете вот так мельтешить, мы везде опоздаем.
— Да-да, извини, я сейчас… Найду только… Ох, ну куда же я положил?
Му Цин тяжело вздохнул, прикрывая глаза, чтобы не видеть, как уже облачённый в праздничное, расшитое золотыми и красными узорами одеяние, но даже так выглядящий растрёпанным Наследный Принц Сяньлэ, то и дело спотыкаясь о собственные ноги, мечется по просторной комнате в поисках заколки для волос, которые теперь небрежно разметались по его спине. Небеса, если бы кто-то другой увидел его сейчас, ни за что не заподозрил бы в нём подающего надежды сына императора.
Досчитав до пяти, Му Цин вновь поднял веки и уже куда более осознанным взглядом обвёл покои принца. Искать долго не пришлось — пропажа, лежавшая на сундуке с привезёнными в монастырь вещами, бросилась в глаза сразу же. И как только сам Се Лянь не заметил…
— Нашёл, — буднично, почти устало произнёс Му Цин и подошёл к сундуку, поднимая с него заколку. Принц тут же прекратил суматошные и бессистемные передвижения по комнате и обернулся. На лице его тут же расцвела улыбка.
— Как хорошо… — на выдохе произнёс Се Лянь, явно испытав немалое облегчение. — Спасибо. Не знаю, что бы без тебя делал.
— Пришли бы на пир в честь Его Величества в совершенно неподобающем виде, очевидно, — коротко фыркнул Му Цин, после чего наконец подошёл к принцу. Тот коротко усмехнулся и только потянулся забрать заколку, как вдруг юноша отдёрнул руку, не позволив даже коснуться украшения. — Ну нет! Если сами будете возиться с ней, точно до вечера до столицы не доберёмся. Сядьте где-нибудь, а я сам всё сделаю.
Се Лянь несколько мгновений посмотрел на него в удивлении — а потом всё же смиренно опустил голову и прошёл к кровати, покорно опускаясь и ожидая, пока его волосы наконец соберут в сложную, подходящую статусу причёску.
— Спасибо, — вновь с улыбкой в голосе повторил он, когда Му Цин оказался рядом и коснулся спутавшихся от беготни прядей резным гребнем. В ответ только закатили глаза — но этого принц уже, конечно, не видел.
Тонкие пальцы ловко подцепляли пряди, переплетая их между собой, собирая в высокую причёску. Делать это приходилось уже не впервые: пусть во время нахождения в монастыре принц и предпочитал собирать волосы более просто, чтобы не смущать остальных послушников, возвращаясь в столицу так или иначе приходилось вспоминать и о собственном статусе, и о способах его подчеркнуть. В такие моменты помощь Му Цина не раз приходилась к месту, и в скором времени юноша освоил искусство сотворения самых разных по сложности причёсок в совершенстве.
Он никогда бы не подумал, что будет получать удовольствие от подобного процесса — со своими волосами он возился не больше, чем того требовали поддержание опрятного вида и удобство. Но волосы принца как будто были другими. Не в пример мягче его собственных, они шёлком струились меж пальцев, приятно скользя по коже и без лишних усилий ложась в причёску именно так, как нужно. Заплетать их было сродни медитации. Особенно когда все действия уже были доведены до автоматизма и оставалось только сосредотачиваться на ощущениях.
— Му Цин? — до слуха вдруг долетел осторожный зов. Лишь в этот момент юноша заметил, что, давно закончив с причёской, всё ещё удерживает в пальцах кончик одной из спадавших по спине прядей. Он сразу же отдёрнул руку и отошёл сразу на несколько шагов, тут же отворачиваясь и пряча лицо.
— Всё, — коротко заключил Му Цин и прошёл к двери. Вышло как-то резко, но, кажется, никто и не заметил. — Если вы собрались, нам пора идти. Чем раньше мы придём, тем меньше у Её Величества будет поводов волноваться.
Он уже собирался распахнуть дверь и выйти, как вдруг за его спиной раздался голос принца:
— Постой, — пришлось покорно остановиться и обернуться, чтобы встретиться с озадаченным взглядом. — А ты?
— Что я? — Му Цин непонимающе хлопнул глазами, в нетерпении склонив голову на бок. Они вроде уже со всем разобрались, что ещё? Принц, всё ещё сидевший на кровати, ответил только после небольшой паузы:
— Так и пойдёшь?
Му Цин нахмурился и, стараясь делать это как можно незаметнее, чуть опустил голову, пробегаясь взглядом по своим одеждам. Это было лучшее, что у него было. Из неплохой ткани, чистые и не мятые, даже нигде не зашитые, как часто бывало, когда он только пришёл в монастырь Хуанцзи... Что ему не нравится только?
— Нет-нет, всё в порядке, — Се Лянь, осознавший, что сказал лишнее, примирительно замахал руками, заставляя перестать осматриваться. Лишь когда к нему снова обратили взгляд, он как будто нерешительно продолжил, говоря с паузами, выбирая слова: — Просто… Тебе не кажется, что твои одежды... Как бы это сказать, слишком... Обычные для праздника?
Замечание резануло по ушам, несмотря на мягкий тон и робкую полуулыбку на губах. Му Цин мог бы возмутиться — чтобы то, на что в своё время было потрачено немало, и вдруг «обычное»! Но слова застряли в горле, стоило подумать чуть лучше. Юноша поджал губы и опустил голову, хмурясь ещё больше.
— Не думаю, что у меня найдётся что-то более подходящее случаю, — мрачно произнёс он, как будто оправдываясь. То ли перед принцем, то ли перед самим собой.
Конечно, пусть опрятное и качественное, его одеяние, без вышивок и хоть каких-то украшений, на фоне роскошных одежд принца выглядело до смешного бледно и просто. Конечно, он это замечал и прежде — но никогда не придавал этому особого значения. Ведь принц, как ни крути, принцем остаётся. Ему положено облачаться в дорогие ткани, носить при себе богатые бросающиеся в глаза и оттеняющие его величие украшения, это естественно. И ровным счётом ничего странного или обидного в этом не было, они с самого начала были совершенно на разных уровнях. Но теперь, стоило вспомнить о том, что в императорском дворце людей вроде принца будет не один десяток, стало не по себе от собственной простоты.
Даже Фэн Синь, ставить в пример которого не хотелось, но приходилось, как будто лучше вписывался в картинку, которую рисовало воображение. Он был телохранителем принца уже не один год, ему довелось бывать во дворце ни один раз, он знает, какие там требования, и наверняка у него есть что-то, что этим требованиям соответствует. И пусть даже самое лучшее его одеяние не будет идти ни в какое сравнение с одеяниями принца, он точно не будет выглядеть инородно в этом обществе. В отличие от Му Цина, кроме стен монастыря и не самых богатых улиц города не видевшего почти ничего и даже близко не подходившего императорскому двору.
Вот только почему ему лишь сейчас на это указывают? Поиздеваться хотят? Раньше нельзя было? А он-то думал...
— Так не пойдёт, — принц серьёзно нахмурился (ему совсем не шло это выражение) и даже чуть опустил голову, словно так его взгляд будет смотреться внушительнее. Му Цин с недоверием поднял на него глаза. Что, прогонит теперь? Сам ведь предлагал присоединиться, помнится...
Се Лянь не стал продолжать. Но вдруг порывисто встал с кровати и, подойдя к шкафу, где хранились его одежды, резко его открыл. Дверца с глухим звуком столкнулась со стеной, но принц не уделил этому никакого внимания, спрятавшись где-то внутри шкафа. Послышалось копошение, и Му Цин окончательно выпрямился, настороженно наблюдая за чужими действиями — и тоже не произнося ни слова.
Наконец копошение прекратилось. Принц вытянул из шкафа несколько элементов одеяния. Обвёл критическим взглядом, кивнул каким-то своим мыслям — а затем вернулся к нему и почти силой впихнул ткань в руки не ожидавшему такого напора, а оттого беспрекословно принявшего всё, что ему дали, юноше.
— Вот, держи, — голос Се Ляня звучал в высшей степени уверенно. Словно он не делал совершенно ничего странного. — Тебе должно подойти.
Му Цин в непонимании опустил взгляд к своим рукам, на которых теперь лежали в несколько слоёв светлые одежды, — и разом оцепенел. Ткань из лучшего шёлка, который ему доводилось видеть, была расшита тонкой работы витиеватыми узорами, которые как будто переливались на свету множеством цветов, стоило чуть повернуться. Да это же…
— Нет, — Му Цин решительно вытянул руки, удерживавшие одежды, вперёд и с силой зажмурился, прогоняя из памяти только что отпечатавшийся там образ. Что за ерунда… — Я не могу надевать ваши одежды, даже не просите.
— Но свои ведь можешь? — в ответ юноша с запозданием кивнул, уже по этому вопросу, произнесённому одновременно с намёком на хитрость и без него, чувствуя неладное. Улыбка, появившаяся на лице принца, только усилила нехорошее предчувствие, когда тот, осторожно положив ладонь поверх ткани, коснулся его руки. — Значит, теперь они твои. Дарю.
— Ваше Высочество!.. — Му Цин вскинул голову в уже совсем не скрываемом возмущении. Нет, это уже ни в какие ворота, это…
— Это не обсуждается, — вот только улыбка на губах Се Ляня, одновременно мягкая и словно прячущая за собой оттенок жёсткой непоколебимости (улыбаться так на его памяти умел только он), пресекала всякие возражения. С губ вместо них сорвался только короткий выдох.
Му Цин вновь опустил взгляд на светлую ткань и едва заметно сжал её в руках. Не так сильно, чтобы серьёзно помять, — но достаточно, чтобы заставить себя поверить, что происходящее ему не мерещится.
Он знал эти одежды до каждого вышитого элемента, помнил все завязки и пуговицы, знал, как ухаживать за вещью, чтобы она служила дольше... И теперь это — его? Вот так с ничего? Чушь какая…
Конечно, у Наследного Принца таких великое множество, эти одежды даже не самые роскошные или хотя бы не самые любимые, но... Это всё равно не объясняло такого странного порыва. Настолько стыдно с собственным слугой появляться, если он не будет обряжен как кто-нибудь из знати? Так он вообще может не идти, если так, к чему все эти сложности.
— Зачем вы это делаете? — юноша медленно поднял хмурый взгляд на принца. Он искал подвох, ждал его во взгляде, движениях... Но ничего такого не было. Даже наоборот — во всей фигуре Се Ляня как будто не было ничего, кроме искренности и лёгкой, такой привычной улыбки.
— Я хочу, чтобы тебе сегодня было комфортно, только и всего, — произнёс он, словно это хоть что-то объясняло. — К тому же, ты мне столько помогаешь… Неужели я не могу сделать подарок в благодарность?
Му Цин не ответил и спешно спрятал взгляд. Подарок в благодарность… За что? Как будто он сделал что-то, что могло бы окупить подобную вещь. Некоторые годы могут прожить, мечтая получить хоть бусину, которой принц касался единожды за жизнь, а он…
Пожалуй, его никогда не перестанет поражать эта искренняя щедрость, незаслуженная доброта. С такой лёгкостью отдавать что-то, с такой непринуждённостью как будто даже… Заботиться? Он бы никогда не поверил, что хоть кто-то из власть имущих способен на подобное. И почему только он сам всё никак не может ответить тем же?
— Ладно. Я... — с заметным усилием в голосе произнёс юноша и запнулся. А затем нетвёрдыми руками прижал одежды к себе и всё же заставил себя несмело взглянуть на принца. — Спасибо. Дайте мне пару минут.
***
Му Цин смотрел в зеркало, поправляя ворот одежд, и чувствовал себя очень… Странно. Струящаяся вдоль тела шёлковая ткань, расшитая умелой рукой, идеально сидящая по фигуре, изящная нефритовая подвеска на поясе, — всё это неизменно вызывало в памяти образ Наследного Принца Сяньлэ. Но стоило поднять взгляд чуть выше, и иллюзия тут же развеивалась, давая глазам увидеть собственное растерянное лицо.
Он никогда прежде не надевал ничего подобного — и даже представить не мог, что может выглядеть… Вот так. Прямо как какой-нибудь чиновник на особенно грандиозном празднестве. Конечно, ничего подобного ему не светит… Но это ощущение по-настоящему захватывало, тихим восторгом оседало в горле, заставляя вновь и вновь проходиться взглядом по отражению от ног до головы и обратно.
— Вырядился, гляньте на него! — от зеркала заставил отвлечься грубый голос, послышавшийся от двери. Му Цин резко опустил вновь потянувшуюся к воротнику руку и развернулся, встречаясь мгновенно похолодевшим взглядом со стоящим в проходе его покоев Фэн Синем, облачённым в свои парадные одежды (теперь они уже не казались такими выделяющимися, как прежде).
— У тебя забыл спросить, что мне надевать, — раздражение само собой пробралось в голос вместе с пренебрежительным фырканьем. Усмешка тут же сошла с лица Фэн Синя, уступая место хмурости. Он набрал было в грудь воздуху, чтобы ответить так же колко, но не успел — рядом с ним в мгновение ока появился Се Лянь.
— Так, не ссориться, — принц ловко прошмыгнул в комнату и оказался ровно между юношами, выставляя перед собой руки в примирительном жесте. — Мы же договаривались, помните?
— Да уж с вами забудешь, — фыркнул было Фэн Синь, но тут же запнулся, стоило его взгляду упасть на Му Цина, демонстративно смотревшего куда угодно, но только не на него. На лице его на несколько мгновений отразилась напряжённая работа мысли. — Постойте... — Фэн Синь несколько раз посмотрел сначала на принца, потом на Му Цина, снова на принца… И вдруг его осенило. Он в праведном удивлении повернулся к Се Ляню. — Это же ваши одежды, разве нет?
— Уже не мои, — принц беззаботно улыбнулся и пожал плечами, словно говоря о сущей мелочи. Му Цин вновь почувствовал себя неуютно от этой фразы, но постарался не подать виду. Тем более пояснение, предотвращающее все вероятные обвинения в его адрес, последовало почти сразу же: — Я подарил.
— Ваше Высочество... — разом помрачневший взгляд Фэн Синя так и говорил: «Негоже такой высокой особе так беспорядочно раздавать свои вещи всяким». И он бы наверняка сказал то же самое вслух — но принц, то ли случайно, то ли предвидев вполне ожидаемую реакцию, заговорил прежде, чем он успел сформулировать мысль:
— Не делай такой вид, словно я серьёзно в чём-то провинился. Всё равно уже ничего меняться не будет, — бескомпромиссно ответил он и повернулся уже к самому Му Цину, внимательно осматривая его с ног до головы. Закончив с этим, принц посмотрел ему в глаза и ободряюще улыбнулся. — Чудесно выглядишь, — сердце с этими словами как-то странно ёкнуло, от одной лишь фразы к горлу вновь подступило странное воодушевление — а затем вдруг принц оказался как-то даже слишком близко и, приобняв юношу за плечи, повернул его корпусом к Фэн Синю. — Скажи, ему идёт.
Бескомпромиссно и явно подразумевая, что ответ должен быть исключительно положительным.
Взгляду, которым его одарили в этот момент, можно было бы и возмутиться — но Му Цин смолчал, только тут же вновь отвернул голову, пряча лицо за спадающими на него прядями. Ему не очень нравились чужие касания — но сейчас почему-то желания оттолкнуть и сбежать не возникало. Чужое дыхание оказалось вдруг как-то слишком близко и щекотало неприкрытую шею, а там, где плеч касались ладони принца, было приятно тепло. И эту мысль хотелось отчаянно гнать прочь, но… Пожалуй, он готов немного потерпеть такой пристальный взгляд, если этот момент продлится чуть дольше.
Какая же ерунда…
— Не знаю. Может быть, — наконец выдал вердикт Фэн Синь, тут же отворачиваясь. Звучал его голос при этом с толикой раздражения, впрочем, вполне понятного: если бы Му Цину предложили делать комплименты ему, он бы точно не обрадовался. Это было у них было взаимно. Хотя принц, похоже, остался доволен и таким ответом — за спиной послышался его приглушённый смех.
— Ну вот видишь. А ты отказывался надевать, — руки с его плеч пропали, оставляя после себя иллюзию рассеивающегося тепла, и вскоре Се Лянь вновь оказался перед глазами и уже на расстоянии. Му Цину не хотелось признаваться, но сейчас от этого стало даже самую малость обидно. С чего бы? — Ладно, нам и правда пора. Мы же не хотим совсем опоздать, верно?
Фэн Синь в ответ кивнул и, пропустив принца вперёд, направился прочь из комнаты вслед за ним. Му Цин медлил. Правая рука непроизвольно потянулась к левому плечу, ткань на котором всё ещё была примята там, где его прежде уже касались. При воспоминании о тепле чужих рук губы тронула короткая улыбка.
Сделав несколько глубоких вдохов, юноша опустил руку и вышел из комнаты.