Когда Гермиона целовала Гарри на диване в гостиной Гриффиндора, она всецело пыталась сосредоточиться только на ощущениях, а не на мыслях о возможных последствиях их действий. Но через несколько мгновений она вдруг осознала, что они заняты чем-то вроде танца, в котором, казалось, вела именно она.
Прежде чем углубить поцелуй, Гарри подождал, пока она сама не проявит инициативу своим языком. Когда Гермиона запустила руки ему под рубашку и провела ладонями по его обнажённой груди, тогда и он, восприняв это как приглашение, залез ей под блузку.
Как только она поняла, что Гарри ждёт её перед каждым новым шагом, ей сразу же захотелось большего. Она, не разрывая страстного поцелуя, тут же забралась к нему на колени, и он провёл ладонями по её спине, ещё ближе прижимая её к себе.
Она прижалась к нему бёдрами, и он тихо застонал ей в рот. Гермиона мысленно улыбнулась. Она захотела, чтобы он снова издал этот звук, поэтому она опустила руку и почувствовала, насколько он твёрдый, а потом несколько раз погладила его сквозь джинсы. Гарри разорвал поцелуй и откинулся назад, не сводя с неё глаз.
В его взгляде Гермиона прочитала вполне определённый вопрос, и прежде чем она успела обдумать его и отговорить себя от того, что на самом деле планировала, её тело решило всё за неё. Она потянулась к подолу своей блузки и стянула её через голову, а потом завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. Затем она подалась вперёд и начала расстёгивать рубашку Гарри.
Когда они оба остались полуобнажёнными, она прижалась к нему и начала целовать его шею, наслаждаясь прикосновениями его тёплой кожи к своей груди, но этого ей всё равно было недостаточно. Она хотела большего. Она слезла с его колен и, не позволяя себе думать о происходящем, принялась расстёгивать его брюки. Её руки двигались как будто сами по себе, а Гарри наблюдал за ней потемневшими и полными желания глазами.
— Ты уверена? — его голос был низким и хриплым, разжигая настоящий пожар в её теле.
Она кивнула, и Гарри приподнял бёдра, позволяя ей стянуть с себя джинсы и боксеры. Теперь он был полностью обнажён, и Гермиона тут же потянулась к нему, обхватив рукой его до предела возбуждённый член.
— Ты голый, — заметила она с улыбкой.
Гарри запустил пальцы за пояс её джинсов и притянул её ближе.
— Так и есть. Не хочешь присоединиться ко мне?
Гермиона кивнула, и Гарри начал расстёгивать её брюки, делая это нарочито медленно, наверное, чтобы дать ей шанс остановить его, пока всё не зашло слишком далеко. Но она не сделала этого. Она ожидала, что её будет трясти от волнения, но вместо этого она спустила штаны вместе с бельём, стянула их и без колебаний вернулась обратно на своё место, к Гарри на колени. Теперь она сидела на нём совершенно голая, они оба были совершенно голыми, и эта мысль, казалось, наконец-то заставила её мозг включиться в работу. Всё развивалось слишком быстро, пугающе быстро для девушки, которая, чёрт возьми, не знала, что она делает. Или знала? Всё это не казалось ей ни странным, ни чужим, ни новым. И именно в этот момент Гермиону осенила правда.
— Мы уже делали это раньше.
Гарри кивнул. Он внимательно смотрел на неё.
— Но это не значит, что мы должны сделать это прямо сейчас.
— Я хочу, — настойчиво заявила она.
Гарри потянулся к ней и поцеловал её сначала в одно обнажённое плечо, а потом в другое.
— Ты уверена?
— Да! — выдохнула она.
Ощущение его колючей щетины на её обнажённой коже заставило миллионы мурашек пробежаться по её рукам. Она была целиком и полностью захвачена этим ощущением, которое крайне эффективно зашвырнуло все остальные мысли на самые далёкие задворки её разума.
Гарри склонил голову и принялся ласкать поцелуями её груди, а потом взял в плен своих губ один из её сосков. Гермиона тихо застонала и принялась рассеянно поглаживать его, в то время как он продолжал свои ласки. Это казалось невероятным, но она хотела быть к нему ещё ближе. Она знала, как это сделать, знала теорию процесса, но внезапно испугалась.
— Гарри, — прошептала она.
— Хочешь остановиться? — спросил он, быстро отстранившись от неё.
Гермиона отрицательно покачала головой.
— Я хочу… Я хочу продолжить, но я нервничаю. Ты можешь мне помочь?
Она нежно сжала его член, делая вполне ясным смысл своих слов, и он слегка улыбнулся ей, пристально рассматривая её лицо в поисках мельчайших признаков сомнений.
— Ты уверена, что хочешь это сделать?
Она кивнула. Уж в чём, в чём, а в этом она была уверена абсолютно. Больше, чем в чём-либо другом.
Гарри наклонился и нежно ввёл в неё палец. Гермиона тут же застонала и уронила голову на его плечо. Затем он добавил ещё один палец и повёл рукой, посылая их ещё глубже. Она инстинктивно качнула бёдрами ему навстречу, как можно ближе прижимаясь к его руке и впилась в его губы горячим поцелуем. Несколько мгновений спустя он вышел из неё.
— Ты готова, — шепнул он. — Просто приподнимись на секунду.
Гарри помог ей насадиться на свой член, и она медленно соскользнула вниз, наслаждаясь острым ощущением наполненности. Это было не так больно, как она ожидала, но тут же поняла, что причина заключалась в том, что это не было её первым разом. И это было так странно.
Когда она опустилась до самого конца, её трепещущее от наслаждения тело снова взяло верх над разумом. Она приподнялась, а потом опустилась снова. Она положила руки на его плечи и продолжила двигаться вверх и вниз, вырывая из Гарри глухие, полные удовольствия стоны. Ей дико нравилось смотреть на него в таком состоянии, на грани потери рассудка и всякого контроля. Он откинул голову на спинку дивана и закусил губу. Одной рукой он крепко сжимал её бедро, а другой — ласкал её грудь, время от времени проводя большим пальцем по дерзко торчащему сосочку.
Он, казалось, был полностью поглощён всем происходящим, был поглощён ею, и продолжал смотреть на неё так, словно она была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел. Она ещё никогда в жизни не чувствовала себя такой желанной.
— О, чёрт, — пробормотал он. — Тебе нужно притормозить.
— Ой, прости! — резко остановилась она. — Я сделала тебе больно?
Гарри издал тихий смешок.
— Нет-нет! Просто посиди пару секунд и позволь мне подвести тебя поближе.
Гермиона замерла в замешательстве, не понимая, как она может быть ещё ближе к нему, но вскоре она поняла, что именно имел ввиду Гарри. Казалось, он точно знал, как и где прикоснуться к ней, чтобы ещё сильнее разжечь пылающее внутри неё пламя, и дьявольская улыбка расплывалась по его лицу каждый раз, когда он вырывал из неё полный наслаждения стон или громкий вскрик. Спустя некоторое время Гермиона уже балансировала на самом краю и собиралась было рассказать об этом Гарри, но оказалось, что он и сам прекрасно знал об этом, повелев ей вновь начать движения.
Она приподнялась над ним и снова опустилась, и это сладостное движение его члена в ней, вкупе с мастерскими ласками остальных частей её тела, несло её к концу со скоростью Хогвартс-Экспресса. Прошло совсем немного времени, когда нараставшее в ней экстатическое напряжение резко разрядилось, выпуская на волю волну чистого и незамутнённого наслаждения. Гермиона громко вскрикнула, переживая оргазм, а Гарри поддержал её за ягодицы, продолжая ритмично вгонять в неё свой член. После нескольких сильных толчков, он напрягся, уткнулся лицом в изгиб её шеи, с хриплым стоном прерывисто выдохнул её имя и затих.
Они ещё некоторое время просидели в обнимку, приходя в себя после оргазма. Она опустила голову на его плечо и вдыхала его запах, пока он лениво рисовал пальцами узоры на её спине.
— Срань господня! — выдохнул он ей в волосы.
Гермиона подняла голову и солнечно улыбнулась.
— Да, это было невероятно, — согласилась она. — Ну, или, по крайней мере, для меня. А как это было для тебя?
Гарри улыбнулся и заправил ей за ухо выбившийся и упавший на её лицо локон.
— Все эти вопли и бессвязные стоны… Мне это нравится.
— Принято к сведению. Это всегда так?
— Да, — кивнул он. — Нам действительно хорошо вместе.
Гермиона улыбнулась и начала поправлять его волосы, которые находились в полнейшем беспорядке. Затем она нежно провела ладонью по его подбородку, пристально вглядываясь в его зелёные глаза.
Весь этот опыт оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Слушая, как говорят об этом другие, она предположила, что секс — это погоня за каким-то потрясающим оргазмом, но это было не совсем так. Нет, оргазм, конечно, был очень приятным, но вот вся та часть, которая подводила к нему, понравилась Гермионе гораздо больше. Это были маленькие волны удовольствия и удовлетворения, проходившие через неё, когда она делилась чем-то столь личным и интимным с тем единственным человеком, о котором она заботилась больше всего на свете.
Она всё никак не могла поверить в то, что из всех ведьм, которых Гарри мог заполучить — а он, по её мнению, мог заполучить себе абсолютно любую — он выбрал именно её. Она увидела его обнажённым и уязвимым, она слышала его стоны, и, когда он закончил, он произнёс её имя. Это было прекрасно, а потом… Потом она поняла, что скоро всё забудет.
При этой мысли по её лицу скатилась одинокая слезинка. Гарри смахнул её большим пальцем, а потом вопросительно посмотрел на Гермиону.
— Что-то не так?
— Я забуду всё это, всё будет потеряно.
Гарри наклонился и нежно поцеловал её в губы.
— Я не забуду, так что не всё. И я ещё не забыл ни единого мгновения, проведённого с тобой.
Гермиона грустно улыбнулась и сменила тему.
— Итак, мы уже делали это… эм… несколько раз?
— Да.
— И когда это в последний раз?
— В мой день рождения.
Гермиона быстро произвела необходимые расчёты в своей голове. Значит, это было около трёх недель назад.
— А в первый раз?
— В апреле.
— В апреле… — кивнула она. — И это был мой первый раз?
— Да.
Гарри откинул её волосы за плечи и поцеловал её в уголок губ.
— Но не твой первый раз?
— Один из нас должен был знать, что мы собираемся сделать, — покачав головой, ответил он.
Гермиона поёжилась, когда Гарри снова наклонился и начал целовать ей шею.
— Я была ужасна?
— Нет, — шепнул он, обжигая её кожу своим дыханием. — Ты никогда не была ужасной.
Пока Гарри продолжал нежно целовать её шею, Гермиона думала о том, как всё-таки печально, что она не помнит об их первом разе. И о последнем разе тоже. И ещё она подумала о том, что совсем скоро забудет и этот раз. Что же, если этому и было суждено исчезнуть из её памяти, она всё равно хотела как можно больше насладиться моментом. Она обхватила его лицо ладонями и подняла повыше.
— Привет, — сказала она с улыбкой.
— Привет.
— Мы можем сделать это снова? Я… Я не знаю, наслаждалась ли я этим раньше так сильно, как должна была, и я знаю, что скоро всё забуду, но я всё же хотела бы… эм… большего?
— Я ни за что бы не отказался от этого, — улыбнулся он. — Но нам, наверное, стоит немного сменить обстановку.
Гермиона оглядела общую гостиную Гриффиндора, к счастью, на данный момент пустую.
— Да, стоит.
Гарри помог ей подняться на ноги, а потом взял свою палочку и накинул на них несколько очищающих заклинаний. Он встал, подобрал их одежду, а потом потянулся к ней и обнял за талию. Голые и в обнимку они прошли через всю комнату к лестнице, ведущей в мужские спальни.
— Знаешь, когда я был подростком, у меня, конечно, бывали разные грязные мыслишки, — признался он, поднимаясь по лестнице, — но, вроде, я ещё ни разу не фантазировал о том, что трахаюсь прямо в общей гостиной.
— И трахаешься со мной, если уж на то пошло, — фыркнула она.
— Верно, — Гарри притянул её к себе и поцеловал в щёку. — Пока мы тут учились, я, вроде бы, ни разу не фантазировал о том, как занимаюсь с тобой сексом, и это ужасная потеря! Я упустил столько восхитительных фантазий о тебе…
Они дошли до комнаты, в которой когда-то спали Гарри и Рон, и Гермиона игриво втолкнула его в дверной проём.
— Значит, мы раньше не занимались сексом в общей гостиной?
Гарри отбросил их одежду и за талию притянул Гермиону к себе.
— Нет, мы никогда не занимались сексом в общей гостиной.
Он накрыл её губы своими, и она на несколько мгновений целиком и полностью погрузилась в этот поцелуй. Ей определённо нравилось целоваться с Гарри. В отличии от всего остального, что она испытала за этот день, отношения с ним были единственным, что казалось ей знакомым.
— А здесь? — спросила она, отстраняясь. — Мы делали это здесь?
Он подвёл ей к своей кровати и мягко толкнул спиной вперёд, вынуждая её сесть на край.
— Нет, это вообще наш первый секс в Хогвартсе. Хотя, на мой взгляд, давно уже было пора.
Гермиона с ногами забралась на кровать и положила голову на его подушку, а потом к ней присоединился Гарри. Он навис над ней, приподнявшись на руках, и весело посмотрел в её глаза.
— Итак, ты хочешь как следует насладиться этим? — спросил он.
Гермиона молча кивнула, чувствуя, как сильно бьётся её сердце.
— Мне нравится эта идея, — ухмыльнулся он.
Он поцеловал её в щёку, затем медленно спустился к её шее, ключице, груди, животу, а потом ещё ниже, к внутренней стороне её бедра.
Гермиону потряхивало от волнения и возбуждения, когда она подумала о том, что именно он собирается сделать, и Гарри, казалось, знал, о чём она сейчас думает. Он быстро поцеловал её между ног, а потом продолжил свою дорожку из поцелуев ещё ниже. Он прикусил зубами кожу на её лодыжке и тут же переключился на другую ногу.
На обратном пути Гарри в полной мере показал ей, насколько хорошо он знает её. Прежде чем снова добраться до её груди, он пососал или полизал абсолютно каждое чувствительное местечко на её теле. Она уже задыхалась от удовольствия и только собиралась было попросить его о большем, как он скользнул внутрь неё двумя пальцами и буквально набросился на её грудь. Она запрокинула голову, и из её груди вырвался протяжный, полный удовольствия стон.
Гарри ещё долго терзал её, лаская практически всё её тело, пока она не начала умолять его прекратить эту сладкую пытку. Он раз за разом доводил её практически до пика и резко останавливался, что самым натуральным образом сводило её с ума. Когда же он провернул этот трюк ещё раз, она вцепилась пальцами в простыни и выгнула спину, во весь голос выкрикивая его имя и прося — нет, требуя! — чтобы он взял её, вошёл в неё, сейчас же!
Гарри же склонил голову набок и одарил её озорной улыбкой, от которой у неё чуть не остановилось сердце.
— Я думал, ты хотела как следует насладиться этим?
— Я устала смаковать. Я хочу тебя! Пожалуйста, сейчас!
Он снова улыбнулся, но, к счастью, на сей раз послушался её. Он навис над ней и медленно вошёл в неё, растягивая и наполняя. И после этого Гермионе не потребовалось много времени, чтобы дойти до конца. Она вскрикнула, обмякла и притянула Гарри к себе для крепкого и страстного поцелуя.
Ещё несколько мгновений спустя напрягся и Гарри. Он застонал ей в рот, чуть прикусил её губу, пробормотал что-то бессвязное и рухнул сверху. Гермиона обхватила его руками и ногами, и просто лежала, наслаждаясь ощущением того, что он целиком и полностью был её.
— Ты можешь дышать? — пробормотал он.
— Нет, но мне всё равно.
Гарри приподнялся и поцеловал её, а потом скатился с неё и обнял, притянув к себе. Она лежала, прижавшись спиной к его груди, и ощущая, как гулко бьётся его сердце. Гермиона подняла руки и положила их на его ладонь на своей груди, в ожидании, когда их сердца успокоятся.
Спустя некоторое время, Гарри убрал её волосы в сторону и начал покрывать нежными поцелуями её плечо и шею. Тело Гермионы всё ещё было очень чувствительным, и ей казалось, что каждый его поцелуй пронизывает её целиком, от кончиков пальцев на руках до самых ног.
— На случай, если это ещё не стало ясным, — прошептал он ей на ухо. — Я тебя люблю.
Гермиона широко улыбнулась.
— Да, эта информация в полной мере дошла до меня. Особенно во второй раз, хотя ты меня и не слушал.
Она почувствовала, как он тихо рассмеялся ей в спину, а потом повернулась так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Она положила руку ему на сердце и посмотрела снизу вверх.
— Я тоже тебя люблю. И, знаешь, я мучилась над этим весь день. Я нашла в себе чувства гораздо более сильные, чем помнила раньше, и всё пыталась понять, значат ли они, что я влюблена в тебя или что во мне развилась нездоровая привязанность к тебе из-за моего состояния? Возможно, тут замешано и то, и другое.
— Нет, — быстро ответил он. — Первое. Только первое. Ну, или, быть может, у нас обоих развилась одинаково нездоровая привязанность друг к другу. Хотя я думаю, что это просто любовь. Я думаю, что иногда она может казаться столь же болезненной и опасной, даже потенциально смертельной.
— Как драматично, — поддразнила она.
Гарри положил руку ей на спину и притянул поближе.
— Ты и понятия не имеешь…
Гермиона прижалась лбом к его груди.
— Почему этого не было в моём досье на тебя?
— Это долгая история, — вздохнул Гарри, — в которую я не хочу вдаваться прямо сейчас.
Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но всё же решила промолчать. Не стоило давить, если она всё равно через час или два забудет об этом. Её сердце сжалось при этой мысли.
— Что же будет утром? — прошептала она.
— Ты забудешь обо всём только здесь, — он прикоснулся к её голове, — но не здесь, — он положил руку поверх её сердца.
— Тогда дай я запишу обо всём этом. Дай я…
Гарри покачал головой и прижал палец к её губам.
— Я не хочу сегодня всех этих метаний. Никаких нарушенных обещаний, никаких стихов на подушке, просто полежи здесь со мной. Ты сможешь это сделать?
Гермиона кивнула и повернулась к нему спиной. Она позволила ему снова обнять себя и почувствовала, как он снова поцеловал её в плечо. Он целовал её, иногда прерываясь на то, чтобы сказать ей, как сильно он любит её и почему. Она отвечала ему тем же самым, хотя не знала, значили ли её признания столь же много, сколько его, поскольку все свои слова она основывала на своих воспоминаниях о том, каким был Гарри раньше, и на том немногом, что ей удалось узнать о нём за сегодня.
Гермиона ещё никогда не чувствовала себя столь близкой другому человеку, и не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Она изо всех сил боролась со сном и старалась как можно дольше не закрывать глаза, но вскоре Морфей взял над ней верх.
Через какое-то время Гермиона проснулась от того, что Гарри одевал её. Она была так смущена. Что происходит?! Казалось, она была в мужской спальне Гриффиндора. Как странно.
— Гарри?
— Подними бёдра, — попросил он.
Она послушалась, и он натянул на неё трусики. Почему они спали вместе? Почему она голая?
— Нам нужно надеть на тебя одежду и перенести на отдельную кровать.
— Нет, — покачала она головой и возразила: — Я хочу спать здесь, с тобой.
Почему он выгонял её? Неужели она сделала что-то не так?
— Пожалуйста, Гарри. Я хочу просыпаться с тобой каждый день. Пожалуйста.
Он наклонился и нежно поцеловал её в щёку.
— Я тоже хочу этого больше всего на свете, но не могу доверять тебе, когда ты в таком чокнутом состоянии.
— Я чокнутая?
Гермиона изо всех сил пыталась понять смысл этого слова. Она представила, как вокруг неё крутятся маггловские американские горки. Нет, наверное, он имел ввиду совсем не это, этого просто не может быть.
— Невилл называет это пограничным состоянием твоего сознания, когда твой мозг перезагружается, — пояснил он.
В этом не было никакого смысла.
— Мне всё равно. Я хочу спать с тобой. Я знаю, что говорю, давай просто поспим вместе.
Гермиона не знала, что она делала в постели Гарри или почему она была голой, но она была абсолютно уверена в том, что отчаянно хотела остаться.
Гарри же подхватил её на руки и положил на другую кровать. Эта кровать была холодной, и она мгновенно продрогла, после чего притянула колени к груди и обхватила их руками. Гарри что-то пробормотал над ней, и в следующее мгновение по её телу разлилось благостное тепло. Это было мило.
— Хорошо, мисс Я-не-сумасшедшая, тогда скажи мне кое-что, — он присел рядом с ней на корточки и заправил локон ей за ухо. — Где мы находимся и как сюда попали?
Она огляделась по сторонам. Вокруг был красный балдахин, перед ней маячило лицо Гарри, а вкус его поцелуя всё ещё ощущался на её губах.
— Полегче, — заявила она. — Мы во сне, и мы попали сюда, когда уснули.
Гермиона снова посмотрела на Гарри и увидела, как по его лицу катится одинокая слеза. Она протянула руку и смахнула её кончиками пальцев. Его лицо оказалось тёплым и влажным, и всё это было странно реалистичным для того, чтобы быть сном. Гарри взял её за руку и поцеловал её пальцы.
— Я тоже мечтаю об этом, Гермиона.
***
— Гермиона…
Её глаза распахнулись. Рон сидел на корточках у края её кровати. Гермиона быстро села и оглядела комнату. Где же она? Следом она увидела Гарри, прислонившегося к дверному косяку. Когда он увидел, что она смотрит на него, то лениво махнул ей рукой.
— Гарри?
Она потрясла головой и снова осмотрела его. Он выглядел совсем иначе, чем в последний раз, когда она видела его. Как он смог так сильно измениться всего за неделю? Она перевела взгляд на Рона. Он улыбался ей и почему-то тоже изменился, но ненамного.
Рон посмотрел на Гарри и хмыкнул.
— Не обращай на него внимания. В последнее время он всегда ведёт себя так… властно. Да, это наверняка для тебя в новинку, но Гарри правда взял на себя роль твоей курицы-наседки.
Гарри закатил глаза, а Рон уселся на кровать Гермионы и с удовольствием вытянул ноги.
— Можешь идти, наседка, — поддразнил он. — Я знаю, что делать. В конце концов, я делал это много раз.
— Я вообще не понимаю, зачем ты делаешь это, — Гарри скрестил руки на груди.
— Я же говорил тебе, что предпочитаю делать это лично.
— Я тоже, — кивнул Гарри, — но несколько месяцев назад она сказала, что хочет начинать день одна, и мы должны уважать её…
— Стоп! — вмешалась Гермиона. — Кто-то из вас должен рассказать мне, что вообще происходит. Потому что мне кажется, будто я прыгнула во времени, но ничего не помню об этом, и мне нужно, чтобы вы ответили на мои вопросы, а не разговаривали при мне, будто я какой-то ничего не понимающий ребёнок!
Оба парня выглядели пристыженными.
— Извини, — пробормотал Гарри.
— Да, извини, — Рон обнял Гермиону за плечи и притянул к себе. — Я тебе всё расскажу, а потом мы спустимся вниз и позавтракаем. Может быть, если ты хорошо попросишь Гарри, он испечёт нам блинчики.
— Ладно, — вздохнул Гарри.
Он вошёл в комнату и присел на корточки перед Гермионой. Он положил руку её на плечо и пристально посмотрел в её глаза.
— Гермиона, ты в безопасности и здорова. Твоя жизнь всё ещё разнообразна и полноценна, и я люблю тебя, мы все любим тебя. Увидимся внизу.
Гермиона протянула руку и коснулась его щеки. Он был реальным. Как странно. Она не могла решить, что было более неуместным на его лице: щетина или серьёзное выражение, которое на нём было сейчас? Рон шутил и в целом был по-прежнему беззаботным, в то время как Гарри казался слегка расстроенным. Что происходит?
Гарри встал, вздохнул, а потом вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Гермиона услышала, как он отошёл от комнаты и посмотрела на Рона.
— Что это с ним?
— Он просто завидует, что это не он тут сейчас сидит, — Рон покрепче прижал её к себе.
Гермиона прикусила губу, обдумывая это объяснение. Нет, здесь скрывалось что-то ещё. Она посмотрела на Рона и медленно сказала:
— Гарри взял на себя обязанность быть моей наседкой и, каким бы странным ни было это будущее, он выглядит для него слишком серьёзным… Мда… Ладно, а теперь расскажи мне, как мы все дошли до такой жизни и где мои родители?
Рон рассмеялся и покачал головой.
— Сделай три долгих, глубоких вдоха, а потом я тебе всё расскажу.
***
После того, как Рон рассказал Гермионе о произошедшем с ней несчастном случае, она несколько минут плакала в его объятиях. Затем, удостоверившись, что она уже успокоилась, Рон заверил её, что всё будет хорошо, и настоятельно порекомендовал ей изучить записи на столе, которые она составила сама для себя. Так что следующие минуты Гермиона сидела и просматривала свой календарь и читала письмо, которое она написала о своём месячном вызове за август. После того, как она закончила с письмом, её внимание привлекла ещё одна записка, которую она даже прочитала вслух.
«Что бы ни случилось, я собираюсь продолжать жить с Гарри. Я дала ему обещание и не собираюсь его нарушать».
Гермиона повернулась к смиренно ожидавшему Рону.
— К чему это?
— Звучит так, будто ты пообещала Гарри, что никуда не съедешь, — пожал он плечами. — Но вообще я ничего об этом не знаю, меня там не было. Так, видишь ту стопку пергамента? Хватай её и неси сюда.
Гермиона сделала, как он сказал, но у неё возникло стойкое ощущение, что он просто захотел сменить тему, дабы отвлечь её от прочитанной только что записки.
Вскоре они сидела на кровати, прочитав все досье, кроме одного. Досье на Рона она оставила напоследок.
— Ну что же, посмотрим… — пробормотала она и, откашлявшись начала читать вслух.
«Рон Уизли.
Вы с Роном больше не вместе. Вы расстались вскоре после того несчастного случая».
Гермиона отвела взгляд от пергамента и посмотрела на Рона.
— Почему?
Впрочем, она тут же пожалела о своём вопросе. Было предельно очевидно почему. Её несчастный случай.
— Я расстался с тобой не из-за твоего положения, если ты об этом подумала. Это ты рассталась со мной из-за своего положения. Как только стало ясно, что мы не сможем вылечить проблемы с твоей памятью, ты оборвала наши отношения.
— Оу… Я это сделала?
— Да, — вздохнул он. — У тебя на это был целый список причин, и ты сказала, что это будет несправедливо по отношению ко мне. Кстати, ты была не права. Но тогда у меня действительно были трудные времена. Я пытался справиться со смертью Фреда, у меня был стресс из-за обучения в аврорате и, что хуже всего, я был опустошён тем, что с тобой произошло, и потому совсем не пытался спорить с твоим решением.
Рон взял её за руку и заглянул в глаза.
— Мне очень жаль. За то, что не боролся и не убедил тебя, что среди всего этого у тебя может быть парень, — он махнул в сторону разбросанных по кровати бумаг.
Гермиона опустила глаза, которые стремительно наполнялись слезами. Правда, у неё возникло стойкое ощущение, что Рон говорил не о себе в частности, а обо всей этой ситуации в целом.
— Всё в порядке, — прошептала она.
Краем глаза она заметила, что Рон согласно кивнул.
— Думаю, что в итоге это хоть как-то, но всё же сработало. Сейчас я вижу, что мы не были такими уж подходящими друг другу людьми, как мы думали, и нам правда лучше быть просто друзьями.
Гермиона снова вернулась к пергаменту и продолжила читать.
«Вы с Роном больше не вместе. Вы расстались вскоре после того несчастного случая. С тех пор Рон встречался с несколькими ведьмами и на данный момент находится между подружками».
Она посмотрела на него и вопросительно приподняла бровь.
— Несколько ведьм, — пробормотал он. — Что это вообще значит? Это может быть любое число от двух до двухсот.
— И какое из них ближе? — поинтересовалась она.
Он просто ухмыльнулся ей в ответ, и она выразительно закатила глаза. Она была рада заметить, что не почувствовала ни капли ревности, когда подумала о Роне с «несколькими ведьмами». Это было хорошо, и она продолжила читать.
«Рон — аврор. Он недавно закончил своё обучение и сейчас находится в должности младшего аврора. Проработав в этой области ещё два-три года, он станет по-настоящему квалифицированным аврором. Его напарник Долиш — один из самых опытных магов в аврорате, что довольно сильно успокаивает Молли (и тебя), когда Рон работает на вызовах».
Гермиона снова подняла глаза.
— Впечатляет.
— Я и сам могу о себе позаботиться, — усмехнулся Рон в ответ. — Мне не нужен Долиш. Я бы не работал оперативником, если бы не смог справиться со всем самостоятельно.
— Ну, в свою защиту могу только сказать, что у меня остались только те воспоминания, которые относятся к тебе ещё до прохождения тобой всей этой впечатляющей подготовки аврора.
— Я мог бы лично показать тебе свои навыки. Если хочешь, можем устроить дуэль.
— О, нет! — рассмеялась Гермиона. — Я верю тебе.
«Рон живёт в Лондоне, в одной квартире с ещё одним аврором — Джонсоном, который учился в Хогвартсе на год старше вас. У Рона всё ещё есть Сычик, ему всё ещё нравятся «Пушки Педдл», у него всё такой же ненасытный аппетит, и он всё такой же верный друг для тебя и Гарри, каким и был всегда. Он тоже винит себя в произошедшем с тобой несчастном случае, и ты почти при каждой вашей встрече изо всех сил стараешься убедить его, что это не его вина».
— Рон.
Гермиона положила руку ему на ногу и отложила пергамент в сторону. Рон смотрел куда-то в сторону, а весёлое выражение на его лице куда-то бесследно исчезло.
— Я не знал, что ты написала ещё и об этом, — теперь его голос звучал почти грубо. — Думаю, это многое объясняет.
— Но это правда, — покачала головой она. — Поверь, я знаю о чём говорю. Я помню тот день гораздо лучше, чем ты. Фактически, для меня это было вчера.
Рон накрыл её руку своей ладонью и посмотрел на неё снизу вверх.
— Хорошо. Как скажешь.
— А как на счёт всего остального? — она снова окинула взглядом его резюме. — Это правда?
— Да, — кивнул Рон. — Я действительно живу в Лондоне, только на другом конце, я болею за Пушек — за исключением тех случаев, когда они играют с Гарпиями — я всё ещё очень хороший друг и всё так же постоянно голоден.
Они обменялись улыбками, после чего Рон слез с кровати и начал собирать её бумаги в одну стопку.
— К слову о голоде. Пойдём, посмотрим, приготовил ли Гарри нам какой-нибудь завтрак или просто сидит в одиночестве на кухне и дуется.
— Чем он так расстроен? — поинтересовалась Гермиона, когда Рон положил стопку обратно на стол.
— С ним всё в порядке. Он просто… как бы это сказать… он яростный защитник твоих желаний и свободы воли и категорически настаивает на том, чтобы мы беспрекословно следовали тем инструкциям, которые составило твоё прошлое я, даже если они не имеют никакого смысла. Он очень трепетно следит за тем, чтобы тебе не показалось, будто тобой манипулируют или принимают решения за тебя, потому что… ну, ты знаешь… из-за того, как он вырос.
Гермиона кивнула. Она смотрела на свой стол, и она поняла, что любой мог бы зайти сюда и как угодно изменить её заметки, что фактически изменило бы всё её понимание своей жизни.
Её беспокойство, должно быть, отразилось на её лице, потом что Рон обнял её и постарался успокоить.
— Я понимаю, что из-за отсутствия воспоминаний тебе трудно разделять, что правда, а что нет, но, поверь, пока за тобой присматривает Гарри, ты можешь быть абсолютно уверена в том, что никто не сможет воспользоваться ситуацией и как-то повлиять на твою жизнь.
— Хорошо, но я всё ещё не понимаю, почему он расстроен?
— Дело в том, что некоторое время назад ты сказала ему, что хочешь просыпаться и читать всё это в одиночку. Думаю, ты сказала это потому, что не хотела чувствовать, будто возлагаешь на остальных какую-то ношу. Но сегодня я настоял на том, чтобы сделать это лично, поскольку это всегда поднимает тебе настроение. Тем более, сегодня особенный день.
—Да? — удивилась она. — Почему?
Она не видела никаких записей на сегодня в её календаре. Да и вообще её календарь был тревожно пуст, хотя Гермиона подозревала, что это как-то связано с тем вызовом, который она поставила перед собой в этом месяце.
— Пойдём. Я расскажу тебе всё за завтраком.
Когда Гермиона вошла на кухню, Гарри первым делом крепко обнял её. Она обняла его в ответ и крепко прижалась к нему всем телом, вдыхая его запах. И всё это было так… знакомо. Это даже как-то успокаивало. Гарри слегка отстранился назад, но она не отпустила его. Тогда он приподнял её подборок и внимательно всмотрелся в её глаза.
— Хорошо выглядишь. Надеюсь, и чувствуешь себя так же хорошо?
Гермиона кивнула и, наконец, выпустила его из объятий. Они несколько секунд смотрели друг на друга, Гарри отнял руку от её лица, а Гермиона вдруг шатнулась вперёд и упёрлась лбом в его грудь. Она всё ещё не была готова отойти от него. Она внезапно ощутила Гарри кем-то вроде своего якоря. До тех пор, пока она не обняла его, она и не осознавала, что, образно говоря, бесцельно дрейфовала по морю, но теперь, когда она почувствовала себя в безопасности, она не хотела отпускать это ощущение.
Гарри снова отстранился, пробормотав что-то насчёт необходимости перевернуть блины, но он, казалось, почувствовал, что она не готова отпустить его, и за руку потянул её за собой к плите. Они так и стояли, одной рукой он переворачивал блины, а другой — всё продолжал держать её за руку.
Гермиона между делом взглянула на Рона, ожидая увидеть в его взгляде неодобрение или даже ревность, но он наблюдал за ними спокойно и даже с каким-то пониманием, глядя так, словно оценивал эту близость между ними для какого-то личного использования.
— Хочешь чаю? — спросил Гарри у неё.
Гермиона кивнула, и он медленно вынул свою руку из её хватки и налил ей кружку чая. Она так осталась стоять рядом с ним, потягивая чай и глядя, как он заканчивает готовить блины. Она стояла к нему гораздо ближе, чем обычно, но он нисколько не возражал. Казалось, что он уже привык к тому, что ей, по-видимому, было необходимо постоянно касаться его.
Интересно, так было всё время? Или, может, она только по утрам чувствовала себя так неловко? Рон, вроде, говорил что-то такое. Может, именно поэтому она настояла на том, чтобы выполнять свою утреннюю рутину в одиночестве? Чтобы избавиться от некой зависимости, которую она исподволь чувствовала к Гарри? Почему она была так одержима идеей близости именно к Гарри, а не к Рону? В конце концов, она решила не задумываться об этом прямо сейчас, а вместо этого просто насладиться теплом Гарри и своим утренним чаем.
Когда некоторое время спустя они все сидели за столом и ели блины, Рон повернулся к Гермионе и спросил:
— Ну что, ты уже готова услышать, чем мы собираемся сегодня заняться?
Гермиона спешно дожевала последний кусочек и с готовностью кивнула.
— Мы пойдём в поход.
Гермиона нахмурилась и повернулась к Гарри, который тут же кивнул в знак подтверждения.
— Мы пойдём в поход? Но разве это не навевает на вас ужасные воспоминания о нашем последнем… то есть… о последнем на моей памяти походе?
— Нет, у нас всё гораздо лучше, — заявил Гарри.
— Это, может, только у вас двоих лучше, — проворчала Гермиона.
Гарри с Рон переглянулись и дружно рассмеялись.
— Мы уже слышали это раньше, — сообщил Рон. — В любом случае, поверь мне, сейчас всё намного веселее, да и воссоединения Золотого Трио не случалось уже довольно давно. Я не видел вас двоих целую вечность! Кстати, — Рон повернулся к Гарри, — тебя не было в Норе в прошлые выходные. Где ты был?
— Вообще-то я был там, — ответил тот. — Заходил на час. Думаю, в это время ты гулял по лесу с Биллом и детьми. Ну а что касается Гермионы, она была в Хогвартсе и работала над своим секретным проектом.
Гарри сделал паузу, дабы отхлебнуть чаю, а потом как бы запоздало поинтересовался:
— Ты, кстати, знаешь что-нибудь об этом проекте?
— Знаю, — гордо кивнул Рон.
— Прекрасно, — беззлобно проворчал Гарри. — Кажется, об этом знают абсолютно все, кроме меня.
— И меня, — подняла руку Гермиона.
— Мне нравится, когда ты начинаешь шутить так рано, — Гарри одарил её тёплой улыбкой.
— Интересно, это, случаем, не из-за того, что её разбудил один из её лучших друзей? — задумчиво и, в то же время, довольно многозначительно вопросил Рон.
Гарри мрачно посмотрел на него, и судя по тому, как сначала вздрогнул, а потом поморщился Рон, Гермиона поняла, что Гарри пнул его под столом.
***
Гарри, Рон и Гермиона дружно плескались в воде, и последняя только что неохотно признала, что в этом импровизированном походе было удивительно весело. Да, было гораздо приятнее просто беззаботно отдыхать, чем накладывать по два десятка защитных и маскирующих заклинаний вокруг каждой их стоянки или по очереди таскать на себе знатно капающий на мозги хоркрукс.
— Кроме того, у нас теперь есть неограниченное количество еды, — многозначительно добавил Рон.
Он плавно покачивался на волнах, лёжа на спине, и лениво изучал большое раскидистое дерево на берегу их небольшого озера.
— Эй, — он встал на дно и указал на одно из ветвей дерева. — Есть предложение вырастить на ней виноградную лозу и соорудить что-то типа тарзанки.
Гарри посмотрел на дерево и покачал головой.
— Я уже думал о чём-то подобном, но тут слишком мелко, да и на дне валяется куча поваленных деревьев.
Он набрал побольше воздуха в лёгкие и нырнул.
— Да, — кивнул он по возвращению. — Они там на глубине трёх или четырёх футов.
— Мда… Ну ладно.
Рон снова улёгся на воду, но этот разговор внезапно вызвал какую-то ассоциацию в голове Гермионы. Ведь было же какое-то заклинание, которое могло бы им помочь с этой ситуацией, она точно помнила, что когда-то читала об этом. Спустя несколько секунд напряжённых размышлений, её наконец-то осенило, и она радостно вскрикнула.
— Вспомнила! Есть заклинание, которое нам сейчас поможет. Можно выжать из воздуха всю воду и сбросить её в озеро.
— И ты знаешь, как его выполнить? — поинтересовался Рон, всё ещё медленно дрейфуя на спине.
— Эм… Нет, к сожалению. Это заклинание уровня ЖАБА. Но, может, кто-нибудь из вас его помнит?
Оба парня отрицательно покачали головами, а потом Гарри подплыл поближе к ней.
— Вообще-то, у тебя есть ЖАБА по чарам.
— У меня?!
— Так ты помнишь это заклинание? — спросил Рон у Гарри. — У нас же никогда не получалось помочь ей вспомнить какое-то заклинание, если мы сами его не знали.
Гермиона смерила удивлённым взглядом сначала Гарри, а потом и Рона.
— После того несчастного случая я изучала новые заклинания? Но как это вообще возможно?
— Давай за мной, — улыбнулся Гарри.
Он указал ей в сторону берега и первым поплыл к нему. Вскоре они с Гермионой оказались на достаточно мелкой глубине, чтобы встать на ноги, и Гарри остановился. Они оба стояли по грудь в воде.
Гарри притянул с берега её волшебную палочку, вложил Гермионе в руку, а потом положил руки ей на плечи.
— Я абсолютно уверен, что ты в своё время освоила это заклинание, и ещё точно так же уверен в том, что ты сможешь выполнить его прямо сейчас. Твоя магия живёт в той самой инстинктивной, подсознательной части твоего тела, к которой ты всегда можешь получить доступ, но только если отключишь мозг. Я помогу тебе. Закрой глаза.
Гермиона кивнула и сделала, как он велел. Гарри приподнял её руку с волшебной палочкой, а другую — положил себе на грудь.
— Вот так… А теперь сосредоточься на биении моего сердца и дыши. Дыши ровно, размеренно и глубоко.
Это казалось смешным, но Гермиона всё равно подчинилась, так как Гарри, видимо, действительно считал это важным. Тем временем он снова положил руки ей на плечи и принялся мягко массировать её шею. Потом он наклонился и прошептал прямо ей на ухо:
— Сосредоточься на ощущениях. Никаких мыслей, только чувства, — его дыхание едва ли не обжигало её шею. — Сосредоточься на биении моего сердца, на ощущении моих пальцев на шее, на палочке в руке и на магии, текущей по твоим венам.
Гермиона сосредотачивалась, казалось, целую вечность, но через некоторое время её мысли куда-то исчезли, а звуки вокруг начали таять и отдаляться. Они с Гарри будто бы оказались в каком-то вакууме. Они были только вдвоём, и она чувствовала только ровное биение его сердца, нежные касания его ласкающих её шею пальцев и низкий тембр его голоса, время от времени напоминающий ей о дыхании.
— Подумай о воздухе. Подумай о том, как осушить его. Не думай о заклинании, думай только о магии, которая необходима для того, чтобы выполнить задачу… А когда почувствуешь себя готовой, махни палочкой и произнеси заклинание.
Гермиона не открывала глаз, да и вообще ничем не показала, что услышала его слова. Она была слишком заворожена ощущением, как в её теле начинает нарастать магия, готовая выполнить её приказ. Она представила себе мельчайшую водяную пыль в воздухе и подумала о том, чтобы собрать её вместе. А затем, прежде чем она смогла действительно осознать это, она взмахнула палочкой и выдохнула слова заклинания: «Аква Делигос».
Она почувствовала, как поток её магии пролетел через палочку и вырвался наружу, а следом раздался какой-то странный свист, означающий, что она всё-таки что-то сделала. Вот только то ли это? Гермиона крепко зажмурилась, слишком сильно нервничая, чтобы открыть глаза и просто посмотреть, что же из всего этого получилось.
— Смотри! — шепнул Гарри, убрал руки и похлопал её по плечу.
Она осторожно приоткрыла один глаз и увидела большую водяную сферу, висящую над озером. От неожиданности Гермиона выронила палочку, и сфера тут же рухнула вниз. Тонны воды обрушились на озеро, выбивая его из берегов и посылая во все стороны огромные волны, которые с головой накрыли триумфально завопившую Гермиону.
— Я сделала это! — счастливо выкрикнула она.
Гермиона повернулась к Гарри и увидела, что он улыбается ей в ответ. Она бросилась на него и крепко обняла его за шею, чем едва не утопила их обоих, поскольку порядочно повысившийся уровень воды уже не позволял им обоим стоять на дне.
Гарри крепко обнял её за талию и подплыл ближе к берегу, где смог встать на ноги. Гермионе же ещё было слишком глубоко, и потому она, весело смеясь, обхватила его руками и ногами.
— Я сделала это! — повторила она.
Гарри откинул волосы с её лица и улыбнулся.
— Да, сделала!
Он говорил с такой гордостью в голосе, словно это он сотворил это заклинание, но, в то же время, он ни на секунду не выглядел удивлённым.
— Я вспомнила! Я ведь не знала заклинания, но я вспомнила! И ведь если разобраться, то всё довольно просто: Аква Делигос буквально означает сбор воды!
— Отличная работа! — кивнул Гарри. — Правда.
Он опустил руку, которой рассеянно поглаживал её по щеке, но всё ещё продолжал пристально смотреть на Гермиону. На какое-то мгновение она снова почувствовала себя словно в каком-то вакууме. Только она и Гарри, вдвоём, без лишних мыслей и звуков, наедине с его прикосновениями, голосом и её магией.
Она, не задумываясь, наклонилась, чтобы поцеловать его, но в самый последний момент он вдруг повернул голову и быстро чмокнул её в щёку. Гермиона вылетела из этого странного подобия транса, выпустила Гарри и во внезапном смущении отплыла от него на пару футов.
— Прости, — прошептала она. — Я не…
— Всё в порядке, — ответил он с тёплой улыбкой и пониманием во взгляде.
Спустя пару секунд он кивнул ей, а потом развернулся и, плеснув на неё водой, присоединился к Рону, который, стоя по шею в воде, с помощью волшебной палочки отцеплял виноградную лозу от какого-то куста.
Гермиона посмотрела ему вслед и, прежде чем присоединиться к парням, сделала несколько глубоких вдохов. Рон к тому времени уже содрал лозу, усилил её и обвязывал вокруг ветки дерева.
— А ты умеешь впечатлить! — широко улыбнулся он, когда Гермиона подошла поближе. — Не могу поверить, что тебе всё-таки удалось вспомнить нужное заклинание! Это было круто!
— Значит ли это, что я смогу вспомнить и другие вещи? — нетерпеливо осведомилась она. — То есть вообще всё, что забыла.
— Эм… Нет. Не думаю, — ответил Гарри. — Извини за прямоту, но мне просто не хочется обнадёживать тебя. Ты вспомнила это заклинание, потому что твои магические способности хранятся в какой-то отдельной, инстинктивной части твоего разума. Когда основная часть твоего разума всё забывает, твоё тело и инстинктивная часть продолжают помнить, но… помнят они не то чтобы много.
— Хм… Думаю, в этом что-то есть, — задумчиво кивнула она. — Должно быть, это та часть мозга, которая контролирует голод, сон, дыхание… или что-то в том же роде.
— И любовь, — добавил Рон.
Он пристально смотрел на Гарри, но тот упорно избегал его взгляда.
— Да, и её, — Гарри пожал плечами и поплыл к берегу. — Думаю, и все остальные сильные эмоции хранятся там же.
Он вылез из воды и начал тянуть и дёргать привязанную Роном лозу, проверяя её на прочность. Сам же Рон подплыл поближе к Гермионе.
— То, что ты не всё помнишь, не означает, что ты не помнишь вообще ничего. Самое важное ты знаешь всегда, пусть даже иногда и не осознаёшь этого.
— Возможно, — рассеянно кивнула Гермиона.
Она наблюдала за Гарри, который только что призвал свою палочку и начал использовать её для того, чтобы проверить глубину воды под лозой. Она только что чуть не поцеловала его. Что это было? Был ли этот порыв вызван той самой телесной памятью, которая помнила что-то такое, что забыла основная часть её разума?
Гермиона нахмурилась и подошла поближе к Рону.
— Слушай… Эм… Гарри и я. Между нами… что-то было?
— Не знаю. Что именно?
— Это я у тебя спрашиваю.
— Откуда мне знать? Тебе нужно спросить у него. Или, ещё лучше, спроси у себя. Мы ведь только что убедительно доказали, что ты не забываешь совсем уж всё.
Рон ободрительно улыбнулся ей, и Гермиона оглянулась на Гарри, который уже крепко вцепился в лозу и смотрел на них сверху вниз.
— Ладно, надо бы уже попробовать эту штуку. Так, умирать я, конечно, не собираюсь, но ты, Гермиона, приготовь-ка на всякий случай свою волшебную палочку и вспомни все исцеляющие заклинания, которые выучила за эти два года.
Гермиона подняла палочку и кивнула Гарри.
— Я готова! — отрапортовала она и посмотрела на Рона. — Слушай, а если с Гарри и правда что-то произойдёт, кто поможет мне вспомнить исцеляющие заклинания? Ты же сможешь, правда?
— Нет, не смогу, — покачал головой Рон. — В дополнение к Гарри-серьёзному и Гарри-наседке, он стал ещё и Гарри-заклинателем-Гермионы. В наши дни он знает о тебе больше, чем кто-либо другой, даже больше, чем ты сама.
— Эй, о чём вы там шепчетесь?! — позвал Гарри с верхотуры. — Вы там как, готовы?
Гермиона и Рон согласно кивнули и отплыли немного назад, чтобы оставить для Гарри больше места.
— А как насчёт тебя, Рон? — улыбнулась Гермиона. — У тебя появились какие-нибудь новые роли в нашей группе?
— Ага, — кивнул Рон и улыбнулся. — Среди вас двоих я голос разума.
Гарри спрыгнул в воду и окатил их мириадами брызг, а когда он, целый и невредимый, вынырнул на поверхность и улыбнулся им, Гермиона повернулась к Рону и нацепила на себя самый шокированный вид.
— Ты наш голос разума?! Какой ужас!
Ответ Рона не заставил себя долго ждать. Он просто обхватил её за шею и как следует окунул в воду.
***
На следующее утро Гермиона и Рон сидели на бревне около палаток и наблюдали за тем, как небо над ними постепенно становится ярче и наливается красками. Они оба держали в руках по большой кружке горячего, бодрящего чая. Они умиротворённо потягивали его и смотрели на рассвет.
Вообще, Рон этим утром очень рано разбудил Гермиону и вывел её наружу, чтобы объяснить, где они находятся, и почему у неё нет совсем никаких воспоминаний о последних двух годах её жизни. Затем он вручил ей стопку пергаментов и велел ей прочитать все досье, которые она написала на всех своих друзей.
После этого они ещё некоторое время сидели в полной тишине, пока Гермиона приводила свои мысли в порядок. Она глубоко погрузилась в свои мысли, одной рукой держа свою кружку, а другой — обхватывая руку Рона.
Спустя несколько минут она почувствовала, как Рон сжал её руку и, повернувшись, увидела, что он смотрит на неё с глубокой печалью в глазах.
— Не говори мне, что это ещё не всё, — прошептала она, не в силах представить, насколько всё может быть хуже.
Рон грустно улыбнулся ей, и потом выдернул свою руку из её хватки и приобнял за плечи. Потом он кивком указал на стопку пергаментов на её коленях.
— Я должен сказать, что вот это твоё досье не совсем полное.
Гермиона в замешательстве посмотрела на пергаментный лист с подробным досье на Гарри.
— Да? И чего в нём не хватает?
Рон глубоко вздохнул, наклонился, чтобы поставить свою кружку на землю, а потом снова притянул Гермиону к себе.
— Вы с Гарри влюблены друг в друга.
Мда… Это совсем не то, что Гермиона ожидала от него услышать. Она посмотрела на пергамент, который мог бы выдать её, но не выдал. По хорошему, она должна была вписать в него ещё огромный пласт информации, но так и не вписала.
— Ты уверен? — переспросила она, выворачиваясь из объятий Рона и поворачиваясь к нему лицом. — Уверен, что не ошибаешься?
Это был отнюдь не первый случай, когда кто-то абсолютно неправильно толковал их близкую дружбу с Гарри, как нечто более романтичное.
— Не ошибаюсь. Это на самом деле правда. Например, ты спала с Гарри. И, стоит заметить, не раз.
— Что?!
Гермиона отложила в сторонку и стопку пергаментов, и свою кружку, после чего зябко притянула колени к груди и обхватила их руками. Она не могла решить, что было более странным: услышать, что из всех доступных вариантов она занималась сексом именно с Гарри, но забыла об этом, или то, что она услышала об этом факте от Рона?
— Я не… Эм… Подожди… а мы с тобой когда-нибудь…
Рон отрицательно покачал головой.
Гермиона глубоко вздохнула и обессиленно уронила голову на колени. Это было свыше её понимания. Она была влюблена в Гарри. Гарри был влюблён в неё. Она занималась сексом с Гарри и, очевидно, «не раз». Но, опять же, она ни словом не упомянула об этом в своём досье на него. Да и Рон сейчас рассказывал ей об этом так, словно это было большим секретом — в большом отдалении от палатки, в которой сейчас спал Гарри.
— Я знаю, в это трудно поверить здесь, наедине со мной, — Рон положил руку ей на плечо, — но, всё же поверь, в ту секунду, когда ты его увидишь, ты почувствуешь это. И это… эм… ещё не всё.
— Ладно… — пробормотала она, уткнувшись лицом в колени. — Что ещё?
— Ваши отношения… они на самом деле токсичные. У тебя есть это твоё… ну… вспомнила-забыла… все эти метания… И эта ситуация, честно говоря, разрывает Гарри на части.
— Что?! — резко вскинула голову Гермиона.
Рон положил руку на её плечо и нежно сжал.
— Гермиона… — вздохнул он. — Ты на самом деле делаешь Гарри больно. Ты любишь его, и он любит тебя, это очевидно! Но вы застряли в этом ужасном цикле самопожертвования, из которого вы двое, похоже, не в силах вырваться самостоятельно. Ты продолжаешь утверждать, что он заслуживает кого-то, гораздо лучшего, чем ты, кого-то, кто предложит ему гораздо лучшую жизнь, чем ту, которую ты сможешь ему дать, а он продолжает раз за разом уступать тебе, одержимый желанием поставить твои желания намного выше своих собственных.
Глаза Рона заблестели, и глаза Гермионы в ответ тоже наполнились слезами. Он явно говорил с болью в душе. И он явно говорил о боли. Неужели она действительно причиняла такую боль Гарри? Ведь Рон не стал бы врать об этом, не так ли?
Она подумала о том, что он рассказал. О том, как она ушла, убеждённая, что Гарри не сможет быть счастлив с ней. И в этом действительно был смысл. Разве кто-то захочет строить отношения с кем-то, кто каждую ночь забывает обо всём произошедшем? С кем-то, кто никогда не вспомнит, как они сблизились. С кем-то, кому придётся каждые двадцать четыре часа по новой рассказывать всю их историю. Как утомительно…
И, несомненно, Гарри тоже всё это понимал. Даже если бы у него и появились какие-то чувства к ней, то он явно не мог пожелать себе такой жизни. Или мог? Гермиона снова уронила голову на колени.
— Я думаю, ты пытаешься повернуть ситуацию так, как будет лучше для него, — продолжил Рон, — но, честно тебе говорю, это не работает. С каждым днём тебе становится всё труднее и труднее отрицать свои чувства к нему. Например, вчера ты осознала их ещё до обеда.
— И что происходит, когда я осознаю?
— Когда как. Иногда ты до самого конца дня просто ломаешь себе голову и пытаешься убедить себя, что это ничего не значит. Как раз это и произошло вчера. Иногда вы двое в очередной раз признаётесь в любви к друг другу, а потом долго кувыркаетесь в постели. В общем, по-разному. Вот только финал у всего этого один — каждый раз ты позволяешь себе забыть обо всём произошедшем между вами. И это каждый раз его ломает.
Гермиона шмыгнула носом и смахнула стекающие по щёкам слёзы.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь?! Чего ты хочешь этим добиться?
— Не знаю, — пожал плечами Рон и бросил на неё грустный взгляд. — Мне нужно, чтобы ты исправила ситуацию. Просто… я не знаю… Просто будь с ним! Да, знаю, ты уверена, что ему будет дико тяжело быть рядом с тобой, когда ты в таком состоянии, но, поверь, твой отказ будет для него в миллион раз хуже.
Гермиона молчала. Она не имела ни малейшего понятия, что можно было бы ответить на такое. На неё и без того свалилось слишком много информации, которую нужно было как-то осознать и обдумать, так и ещё поднявшийся в её душе вихрь из самых разных чувств и эмоций здорово мешал ей мыслить рационально. Ко всему прочему, ещё более запутывал ситуацию тот факт, что Гермиона даже не знала, как на данный момент выглядит Гарри. Изменился ли он? Она представляла его себе по своему последнему воспоминанию, которое у неё было до того несчастного случая. И в этом воспоминании была яростная ссора в больнице Святого Мунго, во время которой она сказала Гарри слишком много лишних слов, которые очень хотела бы забрать обратно.
— Значит, тебя не беспокоит, что мне нравится Гарри? — через некоторое время спросила она, чтобы просто разорвать эту гнетущую тишину.
— Нет, не беспокоит, — хмыкнул Рон. — Вы с Гарри идеально подходите друг к другу и нет смысла это отрицать. Кстати, чисто для протокола, Джинни это тоже не беспокоит. На самом деле мы с ней очень сильно болеем за вас обоих.
— Правда?
Рон глубоко вздохнул.
— Да. В попытке побыстрее свести вас двоих вместе, мы вынудили Гарри время от времени встречаться с другими ведьмами.
— Это… Это какой-то бред!
— Да, знаю, но, вроде как, это работает. Гарри думает, что мы толкаем его на свидания для того, чтобы он смог кого-то себе найти и уйти от тебя, но он не прав. Мы с Джинни абсолютно уверены, что на данный момент это невозможно, так что это просто способ покачнуть, дестабилизировать систему, понимаешь?
— Нет. Не совсем.
— Ну, например, Луна и Невилл уверены, что если мы оставим вас двоих в покое и наедине, то со временем вы всё поймёте и сами разберётесь в своей жизни, но мы с Джинни знаем вас с Гарри гораздо лучше. Вы оба слишком самоотверженны, и, если вас оставить наедине друг с другом и своими заморочками, я не думаю, что вы хоть когда-нибудь решите эту проблему. Вот Джинни и пришла в голову идея, что если у нас получиться вывести вас двоих из равновесия и заставить вас встретиться лицом к лицу с данной проблемой и возможными последствиями, то, быть может… я не знаю… это всё-таки заставит вас хоть как-то шевелиться вместо того, чтобы прятаться за своими заморочками.
— Я не… Эм… Вы нами манипулируете!
Рон равнодушно пожал плечами.
— Да, так и есть. Но ведь с самыми хорошими намерениями. И, кстати, в этом месяце что-то всё-таки изменилось. Может, свидания Гарри и небольшие диверсии Джинни, как, например, сделанное тебе предложение переехать к ней, наконец-то начали работать. Или, может, это из-за твоего месячного вызова, предложенного Луной, или, может, просто пришло время, но вы по какой-то причине стали и ближе друг к другу, и, одновременно, ещё дальше, чем когда-либо.
— Звучит немного бессмысленно, не находишь? — осторожно осведомилась Гермиона.
Рон уронил голову на руки и тяжело вздохнул.
— Знаю, — негромко простонал он.
Гермиона напряжённо пыталась разобраться во всём, что он ей сказал, и была в ещё большем замешательстве, чем в начале их разговора. Рон же взял её руку, и она посмотрела на их переплетённые пальцы.
— Ты откровенно рассказал мне обо всём, чего, как мне кажется, ты обычно не делаешь… — Гермиона посмотрела на него с немым вопросом во взгляде.
— Верно.
— Хорошо. Итак, ты рассказал мне обо всём этом, чтобы я могла посвятить этот день приведению Гарри в порядок?
Рон сжал её ладонь, а другой рукой приобнял её за плечи.
— Это не сложно, Гермиона, правда. Просто попробуй сделать это. Перестань пытаться бросить курить ещё до того, как начнёшь. Выключи это, — он вытянул свою руку из её руки и постучал пальцем по её лбу, — и постарайся не зацикливаться на возможных последствиях. Перестань беспокоиться о том, что по твоему мнению лучше для Гарри, и просто послушай своё сердце.
Гермиона запрокинула голову и посмотрела на небо, чувствуя, как её глаза снова защипало от слёз.
— Это примерно то, что я делала перед тем, как попасть в эту передрягу. Умом я понимала, что мне нужно остановиться и оставить попытки вылечить своих родителей, но именно моё сердце заставило меня продолжить.
— Знаешь, — тяжело вздохнул Рон, — всё-таки у тебя есть склонность к чрезмерному пессимизму.
— Ты уже говорил мне об этом раньше, — слабо улыбнулась Гермиона.
Рон наклонился и поднял с земли их кружки. Он снова взял её за руку и снова приобнял её.
— Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. У тебя на это ещё есть целый день. А сейчас давай просто попьём чаю.
— Хорошо.
***
Час спустя Гермиона стояла на улице, прислонившись спиной к брезентовой стене палатки, и слушала, как парни внутри орут друг на друга.
Уже через пару минут после своего пробуждения Гарри понял, что с ней что-то не так. Скорее всего, это случилось из-за того, как она напряглась, когда он обнял её. Он тут же приподнял её подбородок и внимательно изучил лицо, а потом поверх её плеча уставился на Рона и буквально прорычал:
— Ты рассказал ей!
Рон равнодушно пожал плечами, а Гарри стремительно пересёк комнату и врезал ему по лицу. Гермиона в сильнейшей растерянности уставилась на парней, не имея ни малейшего понятия, как ей поступить. В конце концов, она решила оставить их наедине и тихо удалилась, полагая, что своим присутствием сделает ситуацию только хуже.
Она понимала, что, по-хорошему, ей стоило бы наложить на палатку заглушающее заклинание, но ей было слишком любопытно узнать отчего именно Гарри так разозлился. Почему он так не хотел, чтобы она знала о его чувствах к ней? Может, они и не были настоящими? Может, Рон всё выдумал? Но зачем бы ему это надо было делать? Гермиона уже не знала, чему верить.
Тем временем в палатке всё продолжал разгораться спор. Сначала было несколько словесных пикировок на тему того, что именно лучше для Гермионы. У обоих парней были весьма хорошие доводы, настолько хорошие, что Гермиона так и не определилась на чьей она стороне.
— Ты не имеешь права так поступать с ней! — рычал Гарри. — Ты не должен отнимать у неё свободу воли! Она доверяет нам!
Но Гермиона сильно сомневалась в том, что своим рассказом Рон хоть как-то покусился на её свободную волю. Ведь он просто рассказал ей правду. Правду, которую, похоже, знали абсолютно все их друзья — Невилл, Луна, Джинни и, наверняка, кто-нибудь ещё — так почему бы и ей самой не узнать о ней? Это было тем же самым, как если бы все вокруг скрывали от неё, что небо голубое, и Рон уже обращал на это её внимание.
— Да я больше не могу просто стоять и смотреть! — заорал в ответ Рон. — Ты всё время сражаешься за всех вокруг, Гарри, но ты ещё ни разу не сражался за себя! Так сделай это хоть раз! Борись! Сражайся за неё! Сражайся! Каждый! Блядский! День! Говори ей о том, что чувствуешь! Талдычь ей, пока она, наконец, точно так же не бросит дурить и не передумает!
— Всё не так просто. Ты же не…
— Да всё как раз очень даже просто! Это ты сам всё всегда усложняешь, потому что, как мне кажется, где-то в глубине души ты уверен, что не заслуживаешь счастья. У тебя было дерьмовое детство и ещё более дерьмовое взросление, и где-то на этом пути ты убедил себя, что у тебя не может быть счастливого будущего. Но это не так, Гарри! Ты сможешь стать счастливым, если захочешь!
Гермиона прослезилась, когда услышала эти слова. У неё защемило сердце от боли, и она отчаянно понадеялась, что это неправда. А ещё она ненавидела то, что была не в состоянии оценить ситуацию самостоятельно.
— Да какая, к чёрту, разница, чего я хочу?! — огрызнулся Гарри. — Сейчас мы говорим о ней, и она явно не хочет этого! У неё было больше двадцати шансов выбрать меня, и каждый раз она предпочитала забыть об этом!
В самом конце фразы его голос сорвался, и по щеке Гермионы скользнуло ещё несколько слезинок. Она отказывала его чувствам больше двадцати раз?! О, Гарри!
— Но сколько раз из всех этих случаев у неё были на руках все факты о вас? — упорно допытывался Рон. — И, опять же, эти чувства есть, они никуда не деваются и только становятся сильнее. Я знаю, ты же тоже это видишь.
Гарри что-то пробормотал, но Гермиона не расслышала и потому подошла поближе ко входу в палатку.
— Я знаю, — тихо продолжал Рон, — ты присматриваешь за ней, и это прекрасно, но кто присматривает за тобой? Я знаю, Гермиона думает, что она, но, честно, она делает это крайне дерьмово. Этим утром я всё рассказал ей не ради неё, а ради тебя.
Гарри снова что-то очень тихо пробормотал, а Рон столь же тихо ему ответил. Гермиона так ничего и не расслышала, а чуть позже Рон заговорил своим обычным тоном.
— Хорошо. Ладно, я пойду.
Гермиона отступила от входа. Спустя пару минут Рон вышел из палатки, одной рукой сжимая свою сумку, а другой — прижимая к носу окровавленный платок.
Когда он заметил Гермиону, то убрал платок и одарил её кривой извиняющейся улыбкой. Гермиона подняла свою палочку и подошла поближе.
— Мне так жаль, Рон. Я знаю, что всё это из-за меня. Я… Я не знаю никаких продвинутых исцеляющих заклинаний, но могу наложить какое-нибудь обезболивающее.
— Я уверен, что ты знаешь кучу заклинаний из продвинутого целительства, но пока не будем об этом. Давай обезболивающее.
Гермиона кивнула и наложила на него заклинание. Нос Рона засветился золотом, а он сам вздохнул с видимым облегчением.
— О, вот так намного лучше. Спасибо.
Они на мгновение замерли друг напротив друга, и ни один из них просто не знал, что сказать. В конце концов Рон наклонился и поцеловал её в щёку.
— Мне правда жаль, Гермиона. На самом деле все мы — ты, я, Гарри, Джинни, Луна, Невилл — хотим одного и того же — счастливого будущего для нас всех. Просто у всех нас разные мнения о том, какими дорогами нам следует до него добираться.
Голубые глаза Рона полнились виной, да и на его лице было извиняющееся выражение.
— Я понимаю, Рон, — кивнула Гермиона. — Спасибо за то, что рассказал мне всё.
— Ладно, тогда я пойду, — он положил руку на её плечо и легонько сжал. — Хорошего дня.
Гермиона смотрела, как он отошёл на несколько шагов, а потом повернулся на носочках и с громких хлопком растворился в воздухе. Как только он исчез, она прислонилась спиной к стене палатки и плавно опустилась на пятки.
Через несколько минут из палатки вышел Гарри и протянул ей тарелку с яичницей и тостами. У Гермионы не было ни капли аппетита, но тарелку она всё же взяла.
— Ты же всё слышала? — он опустился на землю рядом с ней.
— Да.
Они сидели в тишине. В тщетной попытке хоть как-то занять себя, Гермиона взяла тост и откусила несколько кусочков. Она жевала, не чувствуя вкуса, и всё пыталась проникнуться этими предполагаемыми чувствами к Гарри. Она хотела было посмотреть на него, но подумала, что это было бы слишком неловко для них обоих, и потому осталась неподвижной, довольствуясь лишь теплом его руки, прижатой к её руке.
Это тепло было приятным и уютным, и пусть она ничего не добилась, сосредоточившись на его руке, это всё равно было гораздо лучше, чем разбираться с тем ворохом мыслей, крутившихся в её голове.
Она смотрела прямо перед собой, и потому не сразу заметила, когда через несколько минут Гарри повернул голову и посмотрел прямо на неё.
— Ты можешь это забыть? — спросил он. — Ну… до сегодняшнего вечера.
Гермиона улыбнулась и кивнула.
— Давай просто хорошо проведём этот день.
Гермиона наконец-то повернула голову и посмотрела на Гарри. Когда их глаза встретились, она поняла. Тот Гарри, с которым она была знакома до несчастного случая, никогда не смотрел на неё так открыто, с такими чистыми эмоциями во взгляде. Она точно была ему небезразлична. Вернее, не так, поправила она себя. Он точно любил её.
И она любила его. Трепет её сердца был достаточным доказательством этого. И трепет этот был вызван такими простыми и банальными вещами, как случайное касание его руки, как открытый взгляд. Где-то глубоко внутри Гермиона чувствовала, что это была не просто идея, которую Рон вложил в её голову, это была истина. Но, так как Гарри попросил её оставить это до вечера, она попыталась проигнорировать эти чувства и потому просто сказала:
— Да. Давай хорошо проведём этот день.