Раннее летнее утро. По комнате маленькими зайчиками постепенно расползается свет от давно вставшего, но практически полностью скрытого шторами солнца. За лёгким скрипом двери в спальню следует стук каблуков и в комнату забегает девушка, которая точно также десять минут назад из этой спальни выбежала.
— Доброе утро, милая. — голос немного сонный, но даже так в нём слышна улыбка. — Опять ранняя встреча?
— Ой, а ты уже проснулся? Я думала ты сегодня подольше поспишь, отдохнёшь, — девушка присела рядом на кровать, не заботясь о том, что платье от этого может помяться. — Давно проснулся?
— Минут семь назад, успел только умыться и опять залезть под одеяло.
С этими словами мужчина демонстративно натянул на плечи одеяло, будто бы сильно замёрз.
— М-м-м, так значит тебя уже и целовать смело можно?
— Даже нужно, золотце.
Окрашенные в насыщенно-красный, немного пухлые губы накрывают собой чужие слегка сухие, тёплые и очень родные.
Поцелуй выходит глубоким, жадным. Помада слегка мажет и на коже остаются бледно-красные следы, губы от укусов приобретают болезненную чувствительность, а с проникновением его языка в рот поцелуй становится лишь глубже. Она ненадолго отстраняется от супруга, чтобы отдышаться и, кажется, собирается что-то сказать, устроившись по удобнее и пересев к нему на колени, но мысль прерывает вопрос:
— Я не сильно тебя отвлекаю? — широкая ладонь по-хозяйски ложится на бедро, немного сжимая и вместе с этим придерживая.
— Не думаю, что они сдохнут от ожидания, если я задержусь на полчасика, но на большее этим утром не рассчитывай. — Под конец фразы голос девушки стал больше похож на мурчащий шепот.
Андант очерчивает пальцем контур её губ, надавливает, размазывая помаду, а затем, рукой, что до этого касалась бедра , зарывается в длинные, немного волнистые волосы, резко сжимает их и притянув девушку чуть ближе, шепчет на ухо:
— А с каких пор шлюхе вроде тебя позволено раздавать своему господину указания? Или ты забыла где твоё место? Так я напомню, не переживай.
За словами следует лёгкий шлепок по бедру, слишком слабый для того, чтобы стало больно, но достаточно ощутимый, чтобы ладонь слегка отпружинила.
— Вперёд, за работу!
И вот он вновь впивается в её губы, но быстро отстраняется, после чего Прайд, словно заговоренная, покорно ведёт цепочку поцелуев от губ к шее, груди, вниз по рельефному, безумно красивому прессу, которого хочется касаться губами и руками почти постоянно, а в это же время одна из её ладоней нежно обхватывает слегка вставший член.
Движения скорее дразнящие, чем ласкающие, а прикосновения губ к коже мимолетны, от чего по ней пробегают лёгкие мурашки, а возбуждение нарастает. Ладонь сжимает чуть сильнее, тогда как одеяло отодвигается в сторону. И вот, когда девушка готовится перейти к большему, спокойный голос произносит:
«Стой. Убери руку и придвинься ближе»
И она останавливается. Ручная и покорная она выполняет приказ без малейших раздумий, а сразу после по комнате разносится звук удара и щёку будто обжигает.
— И ведь действительно забыла, какая досада. Но ничего я с радостью напомню зачем и где ты нужна. — ладонь, что прежде ударила, а затем нежно гладила покрасневшую от удара кожу, сжала шею. — На пол и на колени, шваль!
Прайд в этот момент не столько спускается с постели на пол, сколько стекает. Такая послушная, красивая, совершенно непристойная и с лихорадочным блеском в глазах.
От прикосновений к коже головы по шее расползается тепло. А где-то внизу живота приятно скручивает только от того что она смотрит… туда. Губы, что уже совсем не аккуратно измазаны красным, покалывает от предвкушения, а во рту собирается слюна.
Перед её глазами зрелище действительно достойное внимания — член красиво изгибается кверху розовой крупной головкой, умоляющей о языке.
Прайд прижимается губами к основанию и выдыхает, обдавая жаром, а затем ведёт дорожку из мелких, едва ощутимых поцелуев по всей длине, умудряясь при этом выглядеть не грязно, а очаровательно. Покончив с поцелуями она ведёт ладонью по члену выше и выше, пока не достигает головки, где большим пальцем размазывает каплю смазки, особо над этим действием не задумываясь.
Рука, что до этого мягко гладила волосы, давит чуть сильнее и не-Эренберг обхватывает губами головку, скользя вниз и вверх, помогая языком. Старательно, не совершая глубоких или жестких рывков, лаская член нежными горячими прикосновениями.
Слегка поёрзав от ноющего ощущения в коленях, она бросает взгляд на лицо супруга и смотря ему в глаза всё также невинно, берёт ещё несколько сантиметров.
— Ах, признаться честно я иногда не знаю, что погубит меня быстрее: твои большие, ангельские глаза или красные губы растянутые вокруг моего члена.
В этот момент Прайд проталкивает его член еще глубже. Своей приятной тяжестью он давит на язык и некоторое время девушка неспешно посасывает его, а затем подаётся назад и с чавкающим звуком выпускает член изо рта, чтобы немного отдышаться и сглотнуть скопившуюся слюну.
— Так аппетитно выглядит, что ты пускаешь на него слюни? — губы мужчины растягиваются в ухмылке.
Вместо ответа девушка молча вбирает в рот член, но в этот раз заглатывает почти что половину, да так, что головка упирается в горло. Она помогает себе рукой, скользит ею к губам и снова вниз, немного двигает головой так чтобы влажные и гладкие от слюны губы скользили по члену в плавном ритме, а затем неожиданно выпускает изо рта, чтобы провести языком от самого основания до головки, на несколько секунд взять её в рот, а затем вновь выпустить, чтобы на этот раз взять в рот уже яички.
Ласкает нежно, больше лижет, чем сосёт, но крепчающая хватка руки, что давит на затылок говорит больше тихих стонов и редких слов.
Дав тем самым горлу небольшую передышку и переведя дыхание, она вновь возвращается к головке и обхватив её губами, начинает постепенно брать в рот все больше, пока она вновь не начинает упираться в горло, но в этот раз девушка не останавливается на этом и почти что насаживается горлом на член.
— Оно и так уже под меня заточено — мужчина бархатно и низко посмеивается. — Или ты думаешь растянуть его сильнее? Мгх... Решила устроить себе что-то вроде повышения квалификации?
Щеку заботливо поглаживают тыльной стороной ладони.
«Люблю старательных девочек»
В этот момент Прайд берёт так глубоко, что касается губами своей собственной ладони, сжимающей член. Перед глазами плывёт от выступивших слез и удовольствия из-за чего она отчаянно хватается второй рукой за бедро супруга. Горячая головка давит и горло сжимает от дискомфорта, но как же ей от этого хорошо. Низ живота уже давно потягивает и даже немного сводит от накатывающего желания, а между бёдер безумно влажно и от мысли о том, что доводит её до такого состояния, она заводится ещё сильнее.
Она немного отодвигается, так чтобы член ещё упирался в горло, но не проникал слишком глубоко и ритмично двигает головой, с каждым разом делая это с всё большим хлюпаньем. Слюна стекает по подбородку, а челюсть устала и ноет, но эта усталость приятна и от этого слюнявое болото, в которое она превратила их обоих, беспокоит её не так сильно.
— Я прежде говорил тебе о том, что так ты выглядишь наиболее аутентично? Знаешь, будто тебе судьбой назначено сидеть передо мной с членом во рту. — голос полон самодовольства и надменности — всё как она любит. — Нет? Чтож, это упущение с моей стороны, потому что я действительно так считаю.
Пальцы заботливо массируют затылок и шею, пока девушка сводит бедра, чтобы хоть как-то унять возбуждение.
— А знаешь, что я ещё тебе скажу? — властный и вопросительный взгляды встречаются. — Нет? Не знаешь? Ты выглядишь так, будто мечтаешь о том, чтобы я прямо сейчас намотал твои прекрасные волосы на руку и не просто взял дело в свои руки, а хорошенько оттрахал этот очаровательный рот.
Звук, который в этот момент издала Прайд напоминал смесь стона, рыдания и мольбы.
— А ведь временами ты действительно выглядишь, как приличная замужняя женщина настолько, что я даже забываю какая ты в действительности шлюха. Вечером на мне будешь прыгать с таким же энтузиазмом, дорогая?
После этих слов Андант гортанно стонет и сильнее сжимает длинные пряди, а Прайд лишь активнее двигает головой, понимая, что осталось недолго.
— Ах, черт, Прайд! — в потоке слов и выражений невозможных к описанию, эта фраза выделяется ярче всего.
Она продолжает двигаться, ощущая, как ладонь на затылке подталкивает вперёд и постепенно увеличивает скорость, пока в какой-то момент не чувствует, как член поддёргивается, а рот и горло начинает наполнять горячая, немного вязкая жидкость.
— Мгх...Даже не вздумай глотать, пока я не скажу обратного.
И она послушно не глотает, продолжая ласкать, втянув щёки, пока подёргивания не прекращаются. С этого момента она следует хорошо знакомому сценарию и приоткрыв рот демонстрирует очаровательно-грязную картину в виде её рта полного спермы и головки члена удачно расположившейся на языке, потому что лишь после этого можно проглотить и слизать с члена и собственных губ все, что на них осталось. Только после разрешения можно тыльной стороной ладони стереть слюну с подбородка и спросить:
«Господин, доволен своей девочкой?»
— Малыш, — с лица разом пропадает вся та властность и надменность, что, казалось бы, была там буквально секунду назад. — Тобой я всегда доволен и больше даже не тобой, а с тобой. Твоя компания уж поверь, радует меня больше, чем то, что ты делаешь
В такие моменты Прайд искренне удивлялась тому, что её муж не имел ничего общего с театром, потому что то, как быстро он умел сменять эмоции откровенно поражало воображение. Вот, казалось бы, сидел на краю кровати с надменным видом, держал за волосы и называл шлюхой с каким-то маниакальным удовольствием, а сейчас смотрит нежно с любовью и заботливо придерживает, когда она встаёт с пола.
— Тогда как ты смотришь на то, чтобы я отменила эту встречу к чёртовой матери, ты отложил в сторону документы и мы провели этот день вместе? — Вновь присев на край кровати, девушка стирает с лица и ладони лежашим рядом платком остатки помады и ещё бог знает чего. — В конце концов, если кто-то действительно хочет встретиться со мной или тобой — пусть переносят встречу, а нет, так не наши проблемы. Давай просто побудем вдвоём.
В ответ Гекидо притягивает супругу к себе и обняв, едва ощутимо целует в висок.
— Давай.