Нежность рассветных мгновений

Нити чернильного шелка, мягко стекавшие переливчатым каскадом, беспорядочными волнами змеятся по изгибу коленей, окутывая их своей восхитительной густотой. Бережно бороздя ее ловкими пальцами, юноша, словно околдованный, то лениво рассыпает в горячих ладонях длинные локоны Шэн Линъюаня, то собирает их воедино невесомыми поглаживаниями. А сладко дремлющий Его Величество под тяжестью сна пребывает в необычном умиротворении: не сыскать ни единого следа кошмаров, глубокими тенями залегших бы в прекрасных чертах и уродливо исказивших их мукой. Даже загустевшая вокруг него тьма, страшась развеяться пеплом по ветру, трусливо отступает прочь.

Завороженно воззря на возлюбленного, Сюань Цзи не позволяет себе излишне резких движений — только бы не потревожить его хрупкий покой, сравнимый по драгоценности с легендарным нефритовым дворцом и жемчужным дождем русалочьих слезотсылка на главы новеллы, посвященным этим двум событиям. своеобразная авторская метафора, призванная подчеркнуть редкость происходящего в контексте работы.. Пристально наблюдая за Шэн Линъюанем, юноша невольно подмечает ровность дыхания и слабое подрагивание век от игры рассветных пятен, стремительно рвавшихся сквозь неряшливо запахнутые шторы. Крепившее их между собой птичье перо, утратив пламенность сияния, теперь одиноко устилает холодную плоскость пола, в то время как другое — тихонько искрит россыпью огненных блесток в роскошных волосах.

— Сяо Цзи, уже утро?.. — разбивая своим пробуждением «иллюзорную идиллию» супружеской жизни, нерешительно раздается хрипловатый голос Его Величества.

— Да, но ты можешь не спешить, еще рано, — отвечает ему Сюань Цзи таинственным полушепотом.

— Вот как… Хорошо…

Не сумев обуздать странную сонливость, незримыми цепями сковывающую тяжелеющее тело, Шэн Линъюань вновь устало слепляет веки, продлевая редкие мгновения сна еще ненадолго. Но неожиданно, словно о чем-то запоздало вспомнив, крайне неохотно разевает их и рассеяно произносит:

— Я не помню, когда заснул. Только книгу, которую читал лежа с тобой в постели.

В подтверждение своих слов Его Величество нащупывает покоящуюся у него на животе ветхую книжонку и аккуратно приподнимает на уровне глаз Сюань Цзи с явственным немым укором во взгляде.

— И что в этом такого? Неужели ты ее не дочитал? Давай сюда! Закладка, конечно, потерялась, но я мигом найду, где ты вчера остановился, — с толикой небрежности заявляет юноша, грубо выдирая потрепанное издание в красном бумажном переплете. — Смотри, Линъюань. Вот здесь.

Его Величество, обреченно проводив «скинутый» наземь Сюань Цзи лист, спокойно озвучивает вполне очевидную догадку:

— Признавайся, это деяние твоих рук. Маленький подлец, какой же ты коварный.

— Хмх, не понимаю, о чем ты, Линъюань, — с нарочитой бесстрастностью окликается юноша, деловито шурша трухлявыми страницами, вскоре осыпавшимися подобно осеннему листопаду от жестокого с ними обращения. Неподдельное выражение ужаса, медленно скользнувшее следом, сменяется до крайности натянутой улыбкой.

Неопределенно хмыкнув, Шэн Линъюань задумчиво всматривается в отдельно лежащую старую выцветшую обложку, но начертанные на ней иероглифы, то и дело расплываясь перед глазами, не сходятся в осмысленное предложение. Изнеможденный ум пылает в лихорадке, настойчиво требуя покоя, и потому в эти скоротечные минуты скромный предел мечтаний Его Величества ограничивается лишь ленивым желанием мертвецки повиснуть в кольце крепких рук.

— Ну подумаешь, усыпил. Тебе иногда полезно отдыхать, а мне гораздо приятнее просыпаться с тобой в одной кровати, — недовольное бурчание юноши назойливо жжужит где-то на границе сознания, и Шэн Линъюань решает его нагло игнорировать. — Эй, Линъюань?

— Пожалуй, в это время года очень холодно… Согрей меня? — сбросив с себя ворох, оставшийся от учиненного ранее безобразия, Его Величество зарывается лицом в грудь Сюань Цзи, беспредельно пышущей жаром. — Лежать с тобой вот так… — он осекается, не довершив фразу и с сомнением насупив брови вразлет. Но юноша вовсе не требует продолжения, ободряюще поглаживая его затылок и методично взлохмачивая локоны. Чувствуя ровно то же, что и Шэн Линъюань, он без слов понимает, какое интимное откровение скрывается за молчанием возлюбленного. Их взаимная привязанность, корнями уходящая в далекое детство и нежно цветущая вместе с грушевыми деревьями в «персиковом источнике»выражение «персиковый источник» в китайском языке стало идиомой, означающей идеальный мир. в данном случае под ним подразумевается доучуань и время, проведенное с шаманами., неизменна и сильна перед разрушительным действием времени.

— Хочешь, я почитаю тебе? Только…

Растерянно оглядев содержимое уничтоженной им книги, Сюань Цзи сконфуженно подцепляет другую — да так осторожно, будто беспокоясь повторить бесславную судьбу ее печальной известной предшественницы.

— …конечно, не то, на чем ты вчера закончил. Но история должна быть увлекательной. Я надеюсь.

— Я не против, — кратко соглашается Шэн Линъюань, не обратив должного внимания на его секундное замешательство.

Юноша неторопливо принимается за чтение, ослабляя свойственную натуре бдительность и погружаясь в сказочный момент полного душевного единения. Вырисовываясь радугой, мир любовно смыкается полукругом и замирает в странном ожидании… Сюань Цзи упускает из виду подозрительное копошение, исходящее от Его Величества, и оказывается застигнут врасплох, когда тот крадучись приподнимается к нему, точно хищник подступает к своей добыче.

— И поэтому… Линъюань? — удивленно вопрошает юноша и затем смущенно затихает перед этим невообразимо темным взглядом — пленительно-опасным и тем особенно привлекательным. — В чем дело?.. — нервный глоток Сюань Цзи сопровождается беззлобной усмешкой коварного искусителя.

Его Величество шутливо приникает к приоткрытым губам, задевая их дразняще и словно невзначай. Вовлеченность в раздражающую игру не мешает Сюань Цзи пытаться установить собственные правила через попытки словить Шэн Линъюаня для ответного жгучего поцелуя. Но он, как увертливая тень, легко выворачивается из хватки и невероятно быстро оказывается на ногах.

— Старейшина, вы совсем не следите за временем, — тяжело выдыхает он.

Сюань Цзи обиженно вздергивает подбородок — его вновь обвели вокруг пальца!

«Никогда больше не поведусь на его игры, особенно с утра!» — гневно пылит юноша, но, едва завидев изящный силуэт Шэн Линъюаня, сокрушенно добавляет: «Нет, поведусь».

— Не дуйся, Сяо Цзи. Нам действительно пора собираться, — примирительно произносит Его Величество, распоясывая ханьфу.

Однако оскорбленный вид Сюань Цзи встречает предложение дерзким кричащим несогласием — еще немного и из ушей обильно повалит густой пар! Шэн Линъюань плавно опускается рядом и утомленно приваливается к плечу. Он берется неспешно массировать пальцем переносицу юноши, чтобы разгладить морщинку от хмуро сведенных бровных дуг.

— Ну и ну, продолжишь злиться на брата Линъюаня? — невозмутимо спрашивает Его Величество.

— Конечно, я бы мог передумать, но сделал ли ты что-нибудь для этого? — сохраняя досадливое выражение, сердито фыркает Сюань Цзи.

— Дай-ка подумать…

— Неужели у тебя появилась свободная минутка? Ты же так спешил, — «любезно» напоминает маленький озлобленный дух, но совсем не торопится отстраняться, едва касаясь снежно-белых рукавов старого хитреца и жарко опаляя своим дыханием его лоб.

Шэн Линъюань податливо прижимается щекой к шершавой ладони Сюань Цзи, окончательно сломив этим жестом намерение сопротивляться его безоговорочному очарованию. В одночасье подтянув за шею «покладистого дьявола», юноша решительно завладевает чужими слегка сухими губами. Изнывая от жажды, словно отчаянный путник средь песчаных дюн и палящего солнца, он целует страстно и самозабвенно. Но вместо чистоты живительного источника Сюань Цзи ощущает на языке только соленоватую горечь, вынуждающую в исступлении яростно вожделеть большего и никогда не иметь возможности «напиться».в конце новеллы, в частности в первой экстре, Шэн Линъюань сравнивался с соленой водой.

— Похоже, старине Сяо сегодня не везет. Что скажешь, брат Линъюань? У тебя ведь тоже внезапно нашлись дела поважнее, да? — с игривым янтарным задором в глазах подмигивает юноша, сомкнув в тисках талию Его Величества.

— Я внезапно осознал, сколь сильно тебя разбаловал, Сяо Цзи.