Это все произошло так быстро, он даже ничего не успел понять. Что Юсупов чувствовал тогда? Пустоту, боль, горе — типичные людские пороки, которые никак не должны задевать вампира, но терпеть это было невозможно. Хотелось спрятаться от посторонних глаз и просто разрыдаться. Но сейчас нельзя. Сейчас нужно отомстить за него, за его самую искреннюю любовь.
***
«Месть — блюдо, которое подают холодным» — подумал Юсупов. Это значит, что и ему самому нужно охладить бушующий внутри пожар отчаяния. Храни бог создателя великого кокаина. Занюхнув одну дорожку, Феликс запрокинул голову и зажал нос двумя пальцами. Боже, даже это он делал невероятно изящно!
В этот момент ему вспомнился Граф и то, как он любил зарываясь носом в его кудри, вдыхать его аромат. По комнате раздался крик боли. Но не той боли, когда ты сильно поранился, это был крик душевной боли и, наверное, безысходности.
- соберись, тряпка, — приказал себе Князь, начиная бить себя по щекам, — Не сейчас время.
Наркотик уже начал действовать, поэтому в голову Юсупова пришла прекрасная идея. Взяв из своего арсенала самую большую и мощную пушку, он с внушительным кличем «я наследник Чингисхана» пустил огонь по своим врагам. О да, какая же сладкая была эта месть. Радости Князя не было предела. Но что же настало после этой радости? Конечно, чертова апатия.
Юсупов, держась за перила, спустился на пол и заплакал. Заплакал, словно маленький ребенок, который не может по-другому объяснить свою проблему, кроме как через плач. Скорбь и невыносимая печаль отдавались в голове жутким гулом, отчего в висках запульсировало болью.
И опять ему вспомнился Дашков – его мягкие, почти невесомые, поглаживания по голове и тёплые, уже ставшие родными, объятия. Князь бы все отдал, чтобы оказаться сейчас в них.
***
Кое-как подавив слезы, Юсупов на дрожащих и ватных ногах спускается по лестнице. Ему срочно нужно увидеть графа. Спускаясь, Феликс случайно, по неосторожности царапает ладонь о перила, помутневшими глазами наблюдая, как на свежей царапине проступают капельки крови. Князь по инерции слизывает кровь с раны, наблюдая, с какой скоростью она затягивается.
И его вновь накрывает воспоминаниями о Дашкове с головой, будто волной солёной воды. Он тоже был любителем слизать кровь Юсупова, когда тот ненароком поранится.
И вот Князь медленно, будто боясь спугнуть, подходит к телу. Оно, сказать честно, выглядит ужасно, даже если вспомнить привлекательность вампира, который раньше им овладел. Юсупов садится на паркет перед телом графа и кладет его голову к себе на колени, печально улыбаясь.
- ну, здравствуй, чудо мое, — нежно говорит князь, — Не смог я тебя уберечь, — он проговаривает слова медленно, надеясь, что они дойдут до Графа в загробный мир, — Знаешь, а ведь я ведь так и не сказал, что люблю тебя. Я думал, что это и так было понятно, но теперь не представляешь, как я об этом жалею, — Феликс поглаживает лежащее на его коленях тело по голове, чувствуя, как из его глаз текут горячие слезы. — Всего три слова и девять букв, а я все медлил с ними, думал, что ещё успею сказать их тебе. Прости меня, милый, прости.
Князь утыкается носом в грудь Дашкова, прикрывая глаза и пытаясь унять истерику, проглотить невыносимо раздирающий горло ком.
Перед глазами снова пролетают воспоминания. Юсупов вспомнил, как сидит за столом, из его глаз также текут слезы, за спиной его стоит граф. Он нежно шепчет на ухо: «Не расстраивайся, эти дураки скоро станут нашим обедом». И правда, тогда у них была прекрасная пирушка — кровь тех, кто пытался обвести вокруг пальца самого князя Юсупова, была очень сладкой и прекрасно утоляла голод. Князь так и уснул, сидя на полу с неподвижным телом на руках. Ночь эта была просто отвратительна.
Снилось ему, как его заставляют смотреть на убийство графа, запрещая даже отводить взгляд. Было невероятно страшно, хотелось кричать и плакать, только самого Феликса никто не услышит сквозь цепкие пальцы сна, зажимающие ему рот.
Проспал Юсупов недолго, всего пару часов. Он открыл глаза и снова увидел перед собой лицо Дашкова. Юноша проводил пальцами по скулам, губам и шее, как будто заново изучал. Все таки, оно было красиво, а первое его впечатление — ошибочно.
В последний раз поцеловав возлюбленного в лоб, князь подхватил его подмышки и потащил из дворца. Нужно было его похоронить. Юсупов не стал будить слуг, поэтому самостоятельно выкопал яму, аккуратно погрузил туда тело графа и закопал. Сидел он на своеобразной могиле долго, пока на улице не стало совсем светло. Князь долго разговаривал с ним, одаривал комплиментами и признаниями в любви.
***
В вот день Феликс второй раз в жизни надел траурную вуаль. Он стоял перед зеркалом, и вдруг его снова накрыло. Точно так же он крутился перед зеркалом в вуали перед походом к Руневскому. Только было одно невероятно большое отличие — тогда рядом с ним стоял граф. Он помогал ему одеться, был первым, кому было суждено оценить образ Юсупова, а после этого небольшого «показа мод» нежно поцеловал любимого в лоб.
На глазах у князя снова были слезы. Он все ещё хотел, чтобы это все оказалось плохим сном, чтобы когда он проснулся, он мог обнять Дашкова и пожелать ему доброго утра и хорошего дня.
***
Душевная боль у князя прошла нескоро. Ни за год, ни за два, ни за пять. Все это время каждый день он проводил большую часть своего дня на могиле. Рассказывал графу про свой день, сплетничал, жаловался, шутил. Он снова надеялся, что граф его слышит, вне зависимости от того, попал он в рай или в ад. Также, примерно через два месяца после смерти Дашкова, Феликс принес на могилу обручальное кольцо. Второе, точно такое же, он надел на собственный палец, тем самым закрепив их и так вечную любовь, в коей было пролито много слёз.
Примечание
Спасибо за прочтение!