Вова поправляет свободную клетчатую рубашку и оглядывает себя в маленьком зеркальце в тесной каморке, где он подготавливается к роли ведущего сегодня вечером. Обычно он так не волнуется, но Гусейнов обещал прийти, и Бухаров хочет выглядеть на все сто. Он в итоге оставляет волосы в красивом небрежном хвосте и выходит в зал. Первым делом ищет Эльдара глазами и находит. Тот сидит за столиком. Они встречаются взглядами. Вова улыбается смущённо, машет рукой и хочет подойти, но его зовут. Пора начинать. Он поднимается на сцену, по пути хватая рукой микрофон и лучезарно улыбается, махая пришедшим людям рукой.
- Хэй! Добрый вечер, добрый вечер! Рад вас всех видеть, - раздаются первые аплодисменты, - это всё мне? Правда? Да ну не стоит, - Вова отлично играет, изображает смущённую барышню, и в целом ведёт себя уверенно. Волнение спряталось где-то внутри, волнение из-за одного единственного человека, наблюдающего за ним из полумрака зала.
- Ну хватит-хватит, я знаю, что в наших с вами отношениях есть нотка фальши. Вы, наверное, думаете, что это за дамочка на сцене, где комики и почему мой коктейль, чёрт возьми, так долго несут? Могу только сказать, что первый комик уже готов, встречайте...
Вова делает объявление и под громкие овации (уже не ему) уходит со сцены. Опен майк проходит легко, весело и, самое главное, мирно. После Бухаров наконец добирается до столика Гусейнова.
- Здравствуйте. Как вам вечер? - он садится на стул рядом, вытирая тыльной стороной ладони взмокший лоб.
- Здравствуйте, Вова! Неожиданно понравилось. Не то, что я занизил ожидания (а теперь я понял, что это нужно делать в соответствии с комедийной...этикой), а я как будто открыл что-то новое для себя и в себе. Мне бы и самому хотелось попробовать выступить, думаю, что у меня найдётся, что рассказать. А у кого можно записаться? Или я уже блатной, получается? - Гусейнов заливисто смеётся, сказывается и вишнёвый коктейль, и нарастающие чувства к человеку напротив, - кстати, Лиза Аранова, та моя клиентка, мне очень зашла. Видно, что человеку на сцене комфортнее говорить о себе, чем в кабинете психолога. Может, и вы такой?
Эльдар смотрит за запыхавшегося Бухарова, любуется и призывает все силы - и свои, и духовные, только чтобы удержать дистанцию. Становится до одури жарко.
- Неожиданно, - Вова удивляется, но и правда лишь от внезапности, потому что Гусейнов на сцене представляется с лёгкостью, - записаться можно у администратора... Только не знаю, где её сейчас найти. Я могу записать вас на следующий раз, я-то тут каждый день почти бываю.
В баре шумно, но он не обращает внимания, оглядывает Гусейнова с головы до пят и мысленно пускает слюни. Такой аккуратный, красивый, невероятный просто. Вова бросает:
- Прекрасно выглядите, - раньше, чем понимает, что произносит.
- Нравится? - самодовольно улыбаясь, спрашивает Гусейнов, поправляя худи. Простое, но такое стильное. Он, впрочем, любую одежду носит с осознанием того, что выглядит в ней королём. Как там? Подлецу всё к лицу? Только вот Эльдар Кямилевич порядочен для этого определения. Но не упорядочен. Потому что одна смелая мысль сменяет другую. Спокойствие и трезвость медлят.
- Вы тоже прекрасно выглядите. Настоящий ведущий. Как...в телике, - задорно смеётся, обнажая идеальные зубы, - знаете, что? Давайте встретимся снова у вас недельки через...две. Всё отрефлексируем как раз. Мне бы очень хотелось с вами побыть.
- Да, хорошо.
Две недели - слишком много, как Вова думает сперва. Поразмышляв ещё немного, он понимает, что Эльдар прав, и им правда нужно время, поэтому он уже немного легче отвечает.
- Тогда до встречи, спасибо, что пришли. Думаю, мне уже пора, а то меня потеряли.
Вова поднимается со стула и, уходя, мимолётно касается руки Гусейнова. Эльдар внутри весь вздрагивает от этого мимолётного прикосновения. Доминант внутри него вдруг превращается в скромную маленькую омежку. Он ещё долго смотрит на удаляющуюся фигуру, а затем, неуклюже спрятав руки в карманы худи, направляется к выходу.
Спустя две недели Вова снова отмывает квартиру. Там всё не так плохо, отнюдь. Просто ему кажется, что Гусейнову будет неприятен его творческий беспорядок.
В обозначенное время длинный палец Гусейнова жмёт на звонок, вызывая неприятное дребезжание. «Точку джи нащупать не удаётся», - посмеивается тот про себя.
Бухаров открывает дверь и сразу весь светиться начинает.
- Здравствуйте, вы снова точно ко времени, - он отходит в сторону, пропуская Гусейнова внутрь. Вова не думал, что будет настолько рад его видеть.
Гусейнов делает шаг навстречу, и, ожидаемо не встречая сопротивления, мягко обнимает его, чуть похлопывая по плечу.
- Здравствуйте, мой дорогой. Какие у нас планы на сегодня? Я весь в предвкушении завтрашнего открытого микрофона, подготовил кое-что. Придёте? Я бы не отказался послушать музыку и посидеть с вами, как тогда.
- Конечно приду. Очень интересно, что вы подготовили. У меня завтра выходной и веду не я, так что смогу сполна насладиться вашим выступлением. Вова ведёт его за собой в гостиную. Будете чай? Я схожу поставлю чайник.
- Да, с удовольствием. Что у нас сегодня? Маракуйя или лайм? Просто вы весь такой...экзотичный. Кстати, мы можем переместиться из гостиной в вашу комнату? Там, мне кажется, получится более неформальную обстановку создать.
- А что пожелаете, - Вова отправляется на кухню, когда его догоняет вопрос. Он останавливается, неуверенно оглядываясь на Гусейнова и в конце концов пожимает плечами, - да, можем. Она сразу направо, как выйдете из зала.
По возвращении Бухаров приносит с собой кружку чая с лаймом.
Гусейнов сидит на кровати как образцовый пионер, и, завидев Бухарова, улыбается, глядя снизу-вверх. Отхлёбывает из крафтовой керамической кружки и улыбается.
- А может, я вам сидя шутки расскажу? Не хочется стены отчуждения какой-то между нами. Мне нравится подача одного из ваших ребят. Саша Малой, кажется? Он как будто представляет, что зал - это великан, которому нужно всё рассказать. Очень быстро в контакт входит и прямо рушит энтропию, если она есть вообще.
Бухаров на мгновение задумывается, сопоставляя в голове образ и имя.
- Да, Саша славный малый, людям он всегда нравится. Хотите рассказать мне шутки заранее? - он садится рядом вполоборота и готовится слушать.
- Хотел рассказать парочку и потом поговорить о вас.
Около моего дома закрылся «Кодак», так где я теперь могу проявить хоть немного уважения?
Я учился в очень стереотипной школе перед контрольной учительница говорила: так, убираем учебники и достаём двойные стандарты.
Встал в пять утра на пробежку: пробежался глазами по комнате и лёг спать дальше.
Главные трудоголики устраиваются в морг, потому что в этом случае даже если ты умер, на работу ехать надо.
Эльдар выжидающе смотрит на Вову.
- Да, я добавил бы личного в свой материал, но это будет лучше звучать именно со сцены, как мне кажется. Вова, расскажите, пожалуйста, как ваше состояние в последнее время? Появились ли новые мысли за эти две недели? Как обстоят дела с тактильным голодом? Гладили ли котов, обнимали ли деревья? Помните, мы обсуждали с вами, что вы - кинестетик, который познаёт мир через ощущения и вам не обязательно иметь рядом, грубо говоря, целого человека, чтобы удовлетворить свою потребность в тактильности? Вы ещё говорили, что вам нравится дотрагиваться до определённых тканей, разобрались, каких именно?
Вова начинает посмеиваться с первой же шутки, а потом уже не останавливается, утыкается лбом в плечо Гусейнова и беззвучно трясётся. Он отстраняется с лёгкой улыбкой.
- Вы точно психолог? Может, я тогда ошибся дверью, а вы на самом деле комик, решивший не упускать шанс набрать материала?
Он немного молчит, чтобы перейти от смеха к более серьёзному диалогу.
- Эти две недели прошли нормально, - он пожимает плечами, как будто с неохотой переходя на разговор о себе, - тактильности всё так же не хватает, обнимал себя, встретился с парой старых друзей. Один из них, кстати, стендап-комик. Дима Коваль, не слышали о таком? С котами, деревьями и тканями не разобрался пока. И я скучал.
- Ох, Вова, мне приятно, не передать как. Правда, - Гусейнов улыбается и задумчиво почёсывает подбородок, - слышал о Диме, говорят, у него тяжёлая энергетика. Что думаете насчёт этого?
Эльдар как-то совсем по-свойски закидывает руку на вовино плечо и мечтательно смотрит куда-то вверх, представляя, как милый и плюшевый Бухаров обнимает сам себя и говорит: «мы справимся, у нас есть я».
- Да, с ним тяжело моментами, но это не мешает общению, - Вова льнёт к нему всем телом, и сразу становится как-то теплее душевно, спокойнее. Рядом с Гусейновым он себя чувствует лучше. Бухаров не уверен, плохо это, или хорошо, - легко вам далось написание шуток? Я задумывался над этим, знаете, всё-таки сцену люблю, взаимодействие с людьми тоже мне нравится, но я же и так туда выхожу.
- Да, вы знаете, я как-то впитал вашу атмосферу и принципы построения панчей стали понятны. Ну и нагуливал вдохновение, пока с миндальным латте шёл по делам из точки а в точку б. А Дима, если захочет, пусть записывается ко мне на консультацию. Чем смогу – помогу, - Эльдар вдруг сглатывает, - можно мне сейчас крепче вас обнять?
Вова думает, что Диме к психологу обязательно нужно сходить, ведь у нормального тот ещё не был, но совсем чуть-чуть, потому что негоже о другом мужике сейчас думать.
- Конечно, - еле слышно проговаривает он и сам руками обвивает его, повернувшись лицом к Эльдару.
Гусейнов притягивает его к себе ближе, - только что придумал, - он снова сглатывает как-то нервно. Глаза возбуждённо блестят, - я купил чай в пирамидках Маслоу, но он способен удовлетворить только мои базовые потребности. Как вам? - смотрит на вовины губы в ожидании улыбки и активного согласия.
Происходит заминка раздумия, а потом его губы дёргаются в улыбке, и с них срывается смешок.
- Вы будете самым лучшим комиком, - к груди прижимается, хотя, казалось бы, куда ближе. Ему так жарко, и не из-за температуры на улице, просто Гусейнов невероятный.
Эльдар берёт в ладони вовино лицо и трепетно, чувственно, с упоением целует. Отвлекается от его губ, только чтобы полюбоваться смуглой кожей, которая в полумраке комнаты приобрела какой-то бронзоватый отлив. И глубокими чайными глазами, которые Бухаров снова стыдливо и рассеянно прячет.
Вова порывисто тянется к нему и целует, глаза закрывая по классике жанра. Он руку одну кладёт поверх чужой, чуть сжимая, второй продолжая его обнимать. Целует нежно, не претендуя на доминирование ни капли, это не в его стиле и желаниях, он отдаёт контроль в другие руки, но не сваливает всё целиком на партнёра, оставаясь безвольной куклой. Они постоянно сталкиваются длинными носами, и Вове приходится чуть склонить голову вбок, и это мило до безумия. Бухарову бы, кажется, хватило и забавного трения носиками, лишь бы с ним.
- Я сильно соскучился, - жарко шепчет Эльдар, проводя рукой по вовиной груди, скрытой свободной льняной рубашкой и как бы ненароком расстёгивая на ней верхнюю пуговицу. Чуть нависая над Бухаровым, он чувствует, как тот машинально принимает полулежачее положение.
- Ого... - совершенно по-дурацки выдыхает Вова и упирается ладонью Гусейнову в грудь, но не с целью оттолкнуть, а чтобы огладить через ткань кофты, пройтись до спины и ухватиться, как за спасательный круг. Он опирается на локоть и голову задирает для поцелуя, держа глаза прикрытыми.
Эльдар целует совсем нежно, едва касаясь призывно подставленных губ, а потом продолжает расстёгивать его рубашку, путаясь в пуговицах. А когда Бухаров оказывается уже обнажённым по пояс, пододвигаясь, приобнимает его за талию и переплетает пальцы, целуя в костяшки.
Вова растает прямо сейчас, если Эльдар не перестанет быть таким прекрасным во всём. Рука осторожно соскальзывает со спины к пояснице, под кофту, и прикосновение к коже вызывает в нём трепыхание крыльев - бабочки танцуют и своим жарким танцем вниз живота спускаются.
Мягко выпуская руку, всё так же обнимает, притягивая к себе, гладит по спине и лопаткам, а потом почти невесомо целует лицо, спускаясь ниже, становясь уже настойчивее и прикусывая обнажённую разгорячённую кожу, всасывая губами.
Он выгибается призывно под прикосновениями и поцелуями. Тяжело и часто дышит, пальцами впивается в нежную кожу и край кофты тянет вверх, обнажая широкую спину, намекая, что пора бы снять этот ненужный предмет одежды.
Рука замирает у уже напрягшегося бугорка, скрывающегося за джинсами. Гусейнов пытается заглянуть в глаза, но Вова смущённо отводит взгляд.
- Можно мне дотронуться до вас?
- Боже... - Вова глаза зажмуривает, проверяя, не снится ли ему, но нет. И голос, дрожащий от переизбытка ощущений, тому прямое доказательство, - да, конечно.
Длинные пальцы ловко тянут молнию вниз и расстёгивают ширинку. Эльдар складывает руки лодочкой поверх боксеров, будто согревая и медленно запускает пальцы под резинку. Когда пальцы Гусейнова обхватывают член, он не сдерживается и тихо стонет, приоткрытые губы блестят от слюны в полумраке спальни. Бухаров прикусывает нижнюю губу и бёдрами дёргает почти непроизвольно.
Гусейнов облизывается, как кот и изучает открывшийся ему вид, лаская, сжимая пальцами, периодически соединяя в кольцо большой и указательный, изучая, как от каждого прикосновения желающая всё большего внимания плоть привстаёт. Когда на головке просачивается капля смазки, Эльдар немного неловко, что так не вяжется с его идеальной идеальностью и невероятной невероятностью, почёсывает Вову за ухом. Склонившись, быстрым движением языка облизывает ствол и вбирает в рот.
- Блять, - вырывается из него писк, ему будто не принадлежащий. Вова совсем не ожидал, что Гусейнов так сделает, он в принципе никогда не думал, что всё это произойдёт. Но мягкие тонкие губы вполне реальны, и образуют идеальное кольцо, и движутся так правильно, плавно. Голову откидывает назад, взглядом упираясь в потолок. Ему хватает немного времени и восхитительных манипуляций, чтобы приблизиться к развязке.
- Я сейчас... - предупреждает он.
Двигаясь вверх и вниз губами, он продолжает ласкать член рукой, наслаждаясь нежной и мягкой кожей, время от времени касаясь яичек.
- Хотите меня раздеть? - мягко, но уверенно приземляет он вовин эмоциональный поток. И не только эмоциональный.
- Очень. Хочу посмотреть, такой же вы идеальный там, под всем этим, - неожиданно откровенничает он, пребывая на грани между удовольствием и реальностью.
Отдавая контроль в вовины руки, Эльдар вдруг....Нет, не шепчет нежности, а внезапно вспоминает о том, что он психолог.
- Вы перевозбуждены, а это...Не есть хорошо. Я очень хочу избежать спешки....
Вам когда-нибудь читали нотации прекрасно сложенные полуобнажённые мужчины? Если нет - соболезнуем.
Оставшись благодаря активной поддержке Бухарова в одних боксерах, он устраивается рядом с ним на кровати.
- Вы же знаете, что нас ждёт сейчас? - шепчет Гусейнов, осторожно поглаживая живот Бухарова по часовой стрелке.
Он жадно осматривает поджарое тело, рядом с ним, млеет от поглаживаний и не особо слушает то, о чём спрашивает Эльдар. Слишком много слов. Но он всё же отвечает через время.
- М-м, секс?
Бухаров - Мисс Очевидность. Именно мисс. Вова руку кладёт на живот Гусейнова, пальцами спускаясь по дорожке тёмных волосы вниз к резинке боксеров, но колеблется.
- Я сделаю вам массаж, но...изнутри, - ласково уточняет Эльдар, - давайте поможем друг другу. Сейчас очень важно расслабиться, совсем как тогда. Ложитесь, мой хороший, - он подкладывает подушку, помогая чуть приподнять ноги. Рука Эльдара деликатно, но уверенно чуть раздвигает вовины бёдра.
- Мне с вами не страшно совсем, - шёпотом признаётся он, наблюдая за движением рук, но избегая глядеть в глаза. Он послушно расслабляется и на мгновение хватается за руку Эльдара, как бы убеждаясь, что всё будет хорошо, и отпускает.
Набирая на фаланги душистый миндальный лубрикант, Гусейнов сначала постепенно вводит указательный палец, нащупывая, привыкая сам и давая возможность привыкнуть Вове. Слыша, как тот всхлипывает, опускает свободную руку на живот, заботливо поглаживая.
- Ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч, всё хорошо, просто раскройтесь немного мне навстречу, потяните мышцы, вот так...Уже лучше, - он проталкивает палец глубже, чувствуя охватывающую тесную глубину.
Вова всё это ощущает впервые и сперва дёргается от проникновения. Хотя это всего один палец, он шипит, но больше от дискомфорта. Ему не больно. Ему хорошо от того, с каким именно человеком это происходит. Чувствительные стенки обхватывают движущийся не без труда палец, и он думает, если Эльдар не остановится на одном, то он просто не сможет принять больше. Это всё так слишком... ново и хорошо. Дрожащими бёдрами вперёд подаётся, согнутые ноги трясутся и ощущаются ватными. Вова стонет, и перед глазами внезапно темнеет, когда палец нащупывает что-то внутри него.
Эльдар постепенно меняет характер движений, то вворачивая палец, то массируя нежные стенки изнутри лёгкими и быстрыми толчками одной подушечки. Когда к указательному ожидаемо присоединяется средний палец, Гусейнов наклоняется к Вове и целует его в губы, раздвигая их языком, стараясь распалить ещё больше. Хотя Бухаров, похоже, заведён на максимум.
- Вот так, замечательно... - Гусейнов уже проворно снуёт внутри двумя пальцами, чувствуя, как вовины мышцы поддаются нажиму, растягиваясь.
Вова не успевает никак отреагировать на второй палец. Он благодарен Эльдару за такую внимательность и нежность, которые сочетаются с этими совсем не невинными действиями. Они встречаются языками, и тепло, возникшее в груди, вниз спускается, тяжёлым приятным грузом оседая в паху. Вова пальцы на ногах поджимает и чуть ли не ужом вьётся на шёлковых простынях.
- Это что-то с чем-то... - шипит он в перерыве между частыми вдохами. Жарко, нечем дышать и до одури хорошо.
- Поможете мне раздеться до конца, или так и оставим? - улыбается Гусейнов Бухарову в губы, осторожно извлекая пальцы.
Вова тоже чему-то улыбается и с минуту просто лежит, приходя в себя и ища у себя кнопку, отвечающую за нормальное функционирование.
- Конечно, - просто отвечает он и осторожно выбирается из-под Эльдара. Мягко толкнув ладонью в грудь, он заставляет того прилечь, а сам остаётся в ногах. Пальцы аккуратно поднимают резинку боксеров и тянут вниз. То, что он видит, когда спускает нижнее бельё Гусейнова, ему нравится. Боксеры Вова откидывает куда-то в сторону, нарушая им же созданный образ чистюли. Пальцы сами тянутся к прижатому к животу члену, обхватывают в плотное кольцо и размазывают по всей длине выделившуюся смазку. Бухаров за своими движениями наблюдает чуть нахмурившись и сжав губы, боится сделать что-то не так.
Эльдар издаёт короткий и чуть изумлённый вздох, а потом его пятерня ложится поверх вовиной ладони, сжимая. Кончиком языка он обводит в кружок вовин сосок. Кидая взгляд в сторону тюбика с лубрикантом, покоящимся на широком ложе, он тянется за ним и, смазав окаменевшую плоть от основания до головки, чуть наваливается сверху, заставляя Вову снова опуститься на спину. И, наконец, мягко толкается вперёд. Совершая скользящие мерные движения, Эльдар осторожно проникает глубже, неспешно целуя в уже припухшие губы. Гусейнов движется как по рельсам, чувствуя вовины руки, которые купаются в его волосах и ощупывают спину.
Вова охает от неожиданности и судорожно втягивает носом воздух, привыкая к проникновению и прижимаясь к Гусейнову всем телом. Он притягивает того за шею и сосредотачивается на губах, закрывает глаза и растворяется в ярких ощущениях, возникающих вспышками перед глазами. Тяжёлая и возбуждённая плоть головкой трётся о чужой живот, размазывая выделяющуюся смазку, и он всхлипывает.
- Вы такой открытый, - восхищённо всхлипывает Гусейнов, мерно теряя самообладание, - такой раскрепощённый, - от вечно всё контролирующего всезнайки не остаётся и следа, - покажете мне себя? Эльдар прикрывает глаза и стонет, очень сильно надеясь, что Вова понял вопрос.
Он еле сдерживается, чтобы не замурчать от удовольствия, которое приносит ему похвала Гусейнова. И всё же Вова теряется, распахивает глаза, правда, тут же взгляд отводит и выдыхает вопросительное «всмысле?..»
- Я хотел бы прерваться, чтобы полюбоваться вами, а потом мы бы сменили позу. Пожалуйста, погладьте себя, поласкайте, я буду просто смотреть... Вы меня просто осчастливите сейчас, если коснётесь своего члена или...растянете себя ещё больше...
Эльдар закрывает глаза, представляя, как Вова лежит перед ним с разведёнными ногами, оглаживая трепещущий вход и проникая пальцами вглубь.
Они прерываются, и Вова выполняет просьбу. Он закрывает глаза, кончиками пальцев обводит чувствительные соски, слегка массируя твёрдую горошину, но не задерживается и спускается вниз. Оглаживает подрагивающий живот и касается члена, так давно жаждущего внимания. Обхватывает плоть рукой, большим пальцем поглаживая влажную головку и постепенно спускается вниз ласкающими движениями. Мимолётно касается яичек и спускается ниже, ко влажному входу, и с губ его срывается короткий стон. Вова ноги раздвигает шире и средним пальцем проникает внутрь, извлекает полностью и снова возвращает, повторяя так несколько раз. Его щёки пылают от ощущения на себе внимательного, жадного взгляда. Его хотят, и это не может не возбуждать.
Гусейнов гладит его по голове, рукой чуть путаясь в волосах, чувствуя, что Вове необходимо его участие, а потом целует - в лоб, переносицу, глаза, щёки.
- Давайте ляжем на бок.
- Давайте, - Вова приподнимается и ложится так, как просит его Гусейнов.
Эльдар оказывается за вовиной спиной, сначала приобнимая, а потом откидывает назад его волосы, смачно целуя в шею. Руки гуляют по телу, останавливаясь на набухших сосках. Устроившись поудобнее, Гусейнов аккуратно приподнимает правую вовину ногу и начинает медленно, миллиметр за миллиметром, проникать, чувствуя, как колечко мышц немного нервно сжимает истекающий смазкой член.
Вова протяжно стонет, откидывая голову на плечо Эльдара. Несколько мокрых от пота прядей липнут к лицу, лезут в глаза, но он ничего с ними не делает. Бухаров обхватывает член рукой, чувствуя, что уже на пределе. Под ритмичные толчки и движения собственной руки он подходит к завершению. По телу проходит крупная дрожь, и Вова всхлипывает в последний раз. Ощущения обостряются в разы.
Наращивая темп и вгоняясь увереннее, Эльдар целует Вову в плечо, а потом берётся рукой за бедро, ловя каждую реакцию. Он играет на контрастах, то как будто массируя его нутро, то тараня, так властно и непримиримо.
- Прошу вас, кончайте...Ради меня...Сделайте это.
Голос Эльдара звучит непривычно, глухо, взволнованно. И это так будоражит.
И Вова делает. Кончает, изливаясь в ладонь и на чистые некогда простыни. Он тяжело дышит, касаясь спиной груди Эльдара и позволяет себе расслабиться.
Успокаивающе поглаживая вовин живот и бёдра, он аккуратно выскальзывает из расширенного входа, ловя чужие всполохи возбуждения, чувствуя их на всех уровнях. Его рука нервно хватается за кисть пытающегося отдышаться Бухарова.
- Пожалуйста, коснитесь меня...
Сил не хватает на то, чтобы сказать красивую фразу «я хочу, чтобы вы довели меня до исступления своими руками».
Вова поворачивается к нему немного неуклюже, целует и одновременно рукой нащупывает член. Он начинает мягко, немного подразнивая, но почти сразу же ускоряется, понимая, что, скорее всего, Гусейнову сейчас много не надо.
Эльдару и правда хватает лишь пары прикосновений. Почувствовав остро-сладостный спазм, он меняется в лице и изливается в дрожащую вовину ладонь - очень тёплую и отчего-то твёрдую.
- Вова, вы...Невероятны...своей невероятностью. И уникальны...своей уникальностью. Принести вам что-то, чай, сок, лимонад? Кекс там морковный? - рука Эльдара бережно поглаживает костяшки.
- Кекс вы мне уже принесли, - бормочет он что-то глупое, не слишком понимая, что говорит, - обнимите меня, пожалуйста, - отчего-то ему кажется что Гусейнов вот прямо сейчас может уйти, если он не попросит.
- Конечно, - ласково отвечает Эльдар, сгребая Вову в охапку, - так, значит, завтра на майк, а послезавтра на терапию, я правильно помню? - посмеивается в душе сам себе, человек-ежедневник с феноменальной памятью.
- Вроде, - Вова зевает и чувствует, как постепенно засыпает. Есть же закон Архимеда после вкусного обеда, ему нужен такой про после хорошего секса,- жду не дождусь.
И Вова засыпает в объятиях.
Эльдар целует в макушку, предаваясь одному из своих любимых медитативных занятий - поглаживая Вову по волосам, слыша, что тот отчётливо так мурчит, прежде чем упасть в объятия морфея. В данном случае третий - не лишний, хотя Гусейнов, по правде сказать, жуткий собственник. Ещё и с точки зрения психологии может объяснить, почему это абсолютно нормально и вообще «все так делают».