Прошло семь месяцев с тех пор, как Уэнсдей разговаривала с Инид. Больше гребаного полугода.

Она знала, что Инид говорит серьезно, но часть ее действительно надеялась, что Инид уже скучает по ней.

Большая часть ее действительно была напугана тем, что Инид осознала, что без нее ей будет лучше.

Уэнсдей каждый день игнорировала желание написать Инид и проверить как она. Она хотела узнать, как у нее дела. Чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Сколько раз она набирала сообщение, которое так и не отправила, она, вероятно, сбилась со счета.

Самое неприятное в жизни в маленьком городке это то, что ты обязательно сталкиваешься с людьми в общественных местах. Хоть один раз, но вы встретитесь.

Примерно через месяц или около того Уэнсдей отправилась за продуктами с Сайласом. На ней были наушники – это был лучший способ заглушить разговор, который она не хотела вести с ним после долгого рабочего дня.

Он заметил Инид у "болгарских перцев" и указал на нее Уэнсдей. Она не говорила ему, что между ними происходит, поэтому он совершенно не обратил внимания на тот факт, что они уже давно не общались. Она только что сказала ему, что они слишком занята, чтобы пообщаться с Инид прямо сейчас.

Поэтому он начал ее звать, но ее имя застряло у него в горле, когда Уэнсдей лихорадочно закрыла ему рот.

Она подняла глаза как раз вовремя, чтобы поймать пристальный взгляд Инид. Уэнсдей слегка улыбнулась ей и неловко помахала рукой. Она натянуто улыбнулась и ушла.

Сайлас прокомментировал, что, похоже, Инид на нее обиделась, и, поддразнивая, спросил, что она сделала, чтобы вызвать это. Она с тоской смотрела, как Инид уходит, и на ум приходил длинный список всего, что она сделала не так.

Она пожала плечами и сказала Сайласу, что не знает, в чем может быть причина.

Та встреча в продуктовом магазине была похожа на момент, который действительно решил их с Инид судьбу. Она сказала, что им нужен перерыв, и она действительно имела в виду перерыв.

После этого она искала встречи с Инид любым доступным способом. Она шла длинной дорогой с работы домой, чтобы пройти мимо жилого комплекса Инид и проверить, в безопасности ли она дома, втайне надеясь, что каждый раз, когда она выходит куда-нибудь, Инид окажется там же. Она, по сути, следила за ней в социальных сетях.

Не то чтобы Инид вообще что-то публиковала.

Раньше Инид очень активно присутствовала в социальных сетях, и это сразу изменилось после того, как они перестали общаться. Уэнсдей проверяла их каждый день, чтобы убедиться, не решила ли Инид, случайно проснувшись утром заблокировать ее, с облегчением обнаруживая, что они по-прежнему друзья везде.

Когда Уэнсдей получила уведомление из instagram о том, что Инид впервые за семь месяцев поделилась историей, она, не теряя времени, открыла приложение и нажала на маленький пузырек.

Она сидела на каком-то диване, который точно был не ее, а на подлокотнике сидел черный кот, прижавшись мордочкой к щеке Инид.

Фотография исчезла, и она щелкнула по ней снова, удерживая, чтобы изучить каждую деталь. Небольшая часть дешевого коврика выглядывает в углу фотографии. Не очень хорошие книги на книжной полке позади нее. Глаза мечутся повсюду, затем замирают при виде женщины, сидящей позади Инид на диване.

Она нервно вздохнула через нос. Лицо этой загадочной женщины было в основном закрыто волосами, в руке она держала пульт от телевизора.

"Я думаю, что моя коллега сегодня провела soft launch" Заметил Сайлас, войдя в комнату, открывая свою банку содовой и ставя ее на подставку, прежде чем упасть на диван рядом со Уэнсдей.

"А?" Она посмотрела на него сверху вниз в замешательстве, позволив фотографии Инид исчезнуть. "Soft launch?"

"Да! В отношениях с Инид! Я покажу тебе, подожди". Он снова встал и побежал за своим телефоном, который заряжался в другом конце комнаты. Он откинулся на спинку дивана, и Уэнсдей заворчала, когда он толкнул ее.

Он немного прокрутил свой телефон и передал его Уэнсдей. Он был открыт на профиле Instagram-страницы Бек. Которой, как говорил Сайлас, он дал номер Инид несколько месяцев назад.

Так что, скорее всего, можно было с уверенностью предположить, что это была именно та девушка, с которой Инид собиралась встретиться во время их последней встречи.

Она увидела, что у Сайласа было несколько общих подписчиков с ней и одной из них была Инид.

Уэнсдей не знала, с чего начать. Она нажала на затененную фотографию профиля вверху. Первой фотографией, опубликованной в ее истории, была фотография кошки, которая была в истории Инид.

Вторая фотография была обратной стороной меню, но смысл этой фотографии был в человеке, держащем его.

Это была Инид. Она знала, что это Инид. Она узнала бы эти руки и эти кольца где угодно.

Ладно, не так уж плохо. Это, безусловно, может быть просто дружескими посиделками. Друзья ведь ходят ужинать и друзья ходят друг к другу в гости.

Возможно, Сайлас ошибся насчет этого "soft launch" или что бы это ни было.

Следующей фотографией было селфи с зеркалом. Бек была в майке и самых коротких шортах, которые она когда-либо видела. Та чистила зубы, корча Инид глупое личико.

Фотография исчезла, и Уэнсдей раздраженно щелкнула по фотографии профиля еще раз и коснулась, чтобы перейти к третьей фотографии.

Инид стояла спиной к зеркалу, глядя на Бек. Они, казалось, были одного роста. Что-то в этом заставило желудок Уэнсдей сжаться. Инид была одета в толстовку большого размера, которую кареглазая купила для нее, когда они ездили в Чикаго на тату-конвенцию несколько лет назад.

Как будто эта фотография не могла стать еще хуже.

Ее взгляд снова вернулся к Бек. Она изучала все, что касалось этой женщины по фотографии. Честно говоря, она видела в ней больше, чем ей хотелось бы.

Уэнсдей впервые увидела ее лицо. Ладно, что ж, очевидно, она сама себя обманывала. Сайлас говорил ей, что они встречались, по крайней мере, дважды. Очевидно, она была не особо запоминающейся.

Ее глаза расширились, когда она увидела очень заметный контур пирсинга на сосках, проступающий сквозь майку.

Что действительно вывело ее из себя, так это вид исчезающего засоса на шее Бек. Он был едва заметен и почти полностью скрыт волосами Бек, но это все, что Уэнсдей могла видеть сейчас.

Она судорожно сглотнула. Инид оставила этот засос? Она оставила что-нибудь на Инид? Они трахались? Инид любит ее?

Она больше не могла смотреть на ту фотографию с блондинкой. Это сводило ее с ума. Ее тошнило от этого.

"Она часто говорит об Инид?" Она уставилась на последний пост Бек в Instagram. Дурацкое фото с каким-то чуваком.

Черт, неважно. Это точно был ее брат, и она писала о годовщине его смерти. Самоубийство? Она ухмыльнулась собственному невежеству.

Она выключила телефон и швырнула его в сторону Сайласа, позволив ему упасть где-то посередине дивана. Она чувствовала себя в полной заднице, и ей нужно было убрать телефон.

«На самом деле я даже не знал, что они все еще общаются, пока не зашел в instagram. Я думал, что они выдохлись. Хотя история казалась довольно серьезной». Он пожал плечами.

Или довольно распутной.

Она стиснула зубы, борясь с желанием высказать то, что было у нее на уме.

"Наверное". Она пожала плечами, уставившись перед собой в телевизор.

"Инид, тебе ничего о ней не рассказывала?" Он перегнулся через диван и кончиками пальцев коснулся тыльной стороны ее руки. "Все еще не разговаривает с тобой?"

Примерно на третьем месяце Сайласу наконец хватило ума понять, что это нечто большее, чем просто быть слишком занятыми друг для друга. Особенно учитывая то, что настроение Уэнсдей было более нестабильным, чем обычно, за все то время, что прошло с тех пор, как она видела Инид в последний раз.

В конце концов, он заставил ее признаться, что они поссорились, из-за чего сделали перерыв. Уэнсдей отказалась рассказать ему, что произошло. Единственное объяснение, которое она ему дала, было то, что это произошло по ее вине.

Он делал все возможное, чтобы поддержать свою жену, которая была явно расстроена конфликтом со своей лучшей подругой.

Чувство вины заставляло Инид постоянно испытывать паранойю по отношению к Сайласу. Она слишком тщательно анализировала его реакцию, тон голоса, язык тела. Она была уверена, что Сайлас ненавидит ее и всегда знает, что они делают.

Но он ни о чем не догадывался. У Сайласа была энергия золотистого ретривера. Он был слишком легкомысленным, чтобы замечать это. Он обожал Инид. Ему нравилось, когда ему разрешали потусоваться с ними, потому что она всегда старалась сделать все возможное, чтобы он ни о чем не узнал, и проявляла повышенный интерес к нему и его увлечениям.

Иногда ее паранойя просто разъедала ее изнутри.

Уэнсдей повернулась к нему лицом и переплела их пальцы. Она на мгновение задумалась, прежде чем покачать головой.

"Ты знаешь, что можешь поговорить об этом со мной, детка". Ласково сказал он.

Уэнсдей моргнула и быстро сморщила нос. Она отпустила его руку, переплела свои пальцы и положила руки на колени.

Он почти никогда не называет ее так. Она терпеть не может, когда он или любой другой мужчина называет ее так или любым другим ласковым именем. Это всегда выглядит так покровительственно.

Это было припасено для Инид.

Она так непринужденно вставляла его в повседневные разговоры, что заставала Уэнсдей врасплох. Она закатывала глаза и сдерживала улыбку, пытаясь не показывать, насколько ей это действительно нравилось. Инид все знала.

То, как она стонала, когда они занимались сексом, могло бы посрамить церковный хор.

Всегда такай милая и любящая.

Инид такая Инид.

Теперь она только и слышит, как блондинка говорит ей, что больше не может этого делать, помнит как в последний раз называет ее деткой. Она слышит, как ломается ее голос, как она звучит так разбито и чертовски грустно, но все равно так мило и так любяще. Она слышит только эту грусть, которая звенит у нее в ушах, как взрыв бомбы. Это все, что она слышит, и она не может этого вынести.

"Тут нечего рассказывать". Она потянулась и быстро сжала его руку. "Я думаю сварить кофе. Хочешь?"

"Я могу приготовить его для тебя". Он немедленно предложил.

"Все в порядке, мне нужно размять ноги. Я сегодня много сидела на работе". Она наклонилась, позволив ему поцеловать ее в щеку, прежде чем встать и направиться на кухню.

Сайлас Блэквелл. Он и Уэнсдей встретились почти через два года после того, как она вернулась в Вермонт. Оказалось, что их отцы знали друг друга, и они даже однажды встречались мимоходом, но они решили не считать это своей первой встречей, поскольку ни один из них не вспомнил об этом.

Они познакомились, когда она работала в архивном отделе местной библиотеки. Она нашла его бесцельно бродящим по библиотеке рядом со своим кабинетом, почесывающим голову.

Она спросила, не нужна ли ему помощь, и он посмотрел на нее так, словно она была именно тем, что он искал.

Он сказал, что его друг посоветовал ему несколько книг для чтения, а он никак не может их найти. Он признался, что его книжные полки дома переполнены, и он хотел бы избавиться от привычки покупать все книги, которые ему рекомендуют, но он не был в библиотеке со времен колледжа и не может найти то, что ему нужно.

Она объяснила ему, что он находится не в той секции, не на том этаже. Она предложила проводить его.

Он сказал, что будет рад любому предложению, которое позволит ему провести с ней больше времени.

В итоге она просто сказала ему, куда идти, немного удивленная его заигрываниями.

В тот вечер после работы она зашла к Инид. Они сидели на диване и смотрели телевизор. Какое-то дурацкое шоу, которое блондинка включила, а потом перестала обращать на него внимания. Две или три серии она провела, полностью поглощенная своим телефоном, и это беспокоило Уэнсдей.

Она дважды спросила Инид, с кем та переписывается, прежде чем та услышала ее и ответила.

Она просто переписывалась с кем-то, и когда Уэнсдей стала настаивать на своем, Инид сказала ей, чтобы она оставила это, потому что знала, что это приведет к ссоре.

Когда Уэнсдей продолжила настаивать, Инид сказала ей, что она общается с какими-то людьми в приложениях для знакомств и не стоит придавать этому большого значения.

Это стало причиной серьезной ссоры между ними. Уэнсдей сказала Инид, что ей все равно, что она делает со своей личной жизнью (ей было все равно), и что она может общаться с кем хочет.

Инид назвала Уэнсдей сволочью за то, что та разрушила все ее потенциальные отношения, которые она чуть было не завела после переезда в Вермонт. Что если она хочет быть с ней, то ей нужно об этом сказать прямо.

Инид дала ей еще один шанс, чтобы Уэнсдей хоть что-то сказала. Сказала все, что касается ее чувств.

Уэнсдей знала, что никогда не сможет дать Инид то, что она хочет, или стать той, кто ей нужен. Во многих отношениях. Она была слишком черствой, слишком холодной, слишком нездоровой, слишком довольной своим существованием, слишком эгоистичной. Ей всегда казалось, что она должна постоянно проверять Инид, чтобы доказать, что та все еще любит ее или заботится о ней. Она отталкивала ее и тянула обратно так часто, как только могла, потому что всегда боялась, что почувствует, что Инид стала меньше заботиться о ней, и ей нужно было доказать обратное.

И каждый раз, когда она делала это, она говорила себе, что больше никогда так не будет делать. И все равно, каким-то образом, она каждый раз повторяла одну и ту же схему.

Ссора начала разгораться, когда Инид назвала Уэнсдей эгоистичной и неуверенной в себе. Брюнетка быстро указала на то, что Инид разрушила столько же ее потенциальных отношений, сколько и она сама, прекрасно понимая, что в итоге она разрушила больше Инид. На много больше.

Инид возразила на это, а Уэнсдей обвинила ее в том, что она назвала ее лгуньей. Это полностью перечеркнуло суть спора. Инид согласилась с тем, что Уэнсдей - лгунья, и Уэнсдей просто замкнулась в себе.

Она сказала Инид, что той нужно постоянное подтверждение, потому что она неуверенная в себе, что, возможно, если бы она не выставляла себя на показ, то смогла бы найти достойного человека, который бы ее полюбил. Оскорбление за оскорблением, которые даже не были правдой, и Уэнсдей сама не верила в то, что говорила.

Но Инид начала спор с ней, и это заставило ее чувствовать себя виноватой, поэтому она и отвечала так, защищая себя.

Даже слишком хорошо.

Инид попыталась выйти из комнаты, и Уэнсдей последовала за ней. Она попыталась захлопнуть дверь спальни перед носом Уэнсдей, но все, что сделала брюнетка, это оттолкнула ее и проскользнула в спальню Инид.

Ссора закончилась тем, что Инид, рыдая, упала на пол, потирая покрасневшую руку, которой она удерживала дверь, и сказала Уэнсдей, что ей нужно обратиться к чертову психотерапевту. Что все, что она делала, - это любила ее, а в ответ получала лишь дерьмовое обращение, и ей это так надоело. Иногда ей казалось, что она разрушила свою жизнь, а она сама - идиотка, раз позволила этому случиться.

Она опустилась на колени, чтобы извиниться перед Инид, попросить у нее прощения, как делала это много раз в прошлом.

Инид отпихнула ее и сказала, что ей лучше уйти к себе домой на ночь.

Она пошла домой и захлопнула дверь своей квартиры, разбив несколько вещей от злости на себя.

Все, что сказала Инид, было правильно. Она могла бы просто согласиться. Они могли бы договориться и жить дальше.

Но нет, она должна была давить, давить и еще раз давить. Это все, что она делала, и иногда она чувствовала, как ее рациональные мысли пытаются вырваться наружу, чтобы убедить ее остановиться.

Впервые в жизни Инид смотрела на Уэнсдей так, словно та была ей абсолютно противна. Почти так, как будто она ее ненавидела.

Сайлас был попыткой Уэнсдей отойти от Инид. Настоящей, серьезной попыткой.

На следующий день после ссоры она вышла из своего офиса около двух часов дня, просидев там с начала рабочего дня. Ей отчаянно хотелось выпить кофе и перекусить. Сайлас сидел за пыльным столом прямо возле двери.

Ее кабинет находился в подвале библиотеки, в самом углу. Это было не самое популярное место для посиделок.

Но он сидел и читал одну из самых скучных книг, которые она ему посоветовала. Он делал заметки и держал компьютер наготове.

Как только он увидел ее, он сказал о том, что теперь знает, почему он просто покупает рекомендованные ему книги. Просто он не может выделить что-то и теперь ему приходится записывать свои мысли. Она вежливо кивнула ему и улыбнулась, после чего ушла на обед.

В течение следующего месяца она видела его в библиотеке по крайней мере один раз в день во время своих смен. Он не всегда сидел прямо у ее кабинета. Когда она встретила его четвертый день подряд, он был очень откровенен с ней и сказал, что не хочет пугать ее тем, что постоянно сидит возле ее кабинета, но при этом он всегда надеется, что увидит ее снова.

Она находила его волнение забавным, а его интеллект - привлекательным. В конце концов, она стала искать его глазами каждый раз, чтобы убедиться, что он действительно будет там, как и сказал. Затем она позволила ему завязать с ней разговор, давая ему односложные ответы. Короткие ответы постепенно превращались в полностью сформулированные мысли. К концу месяца она уже сидела с ним за столом и проводила с ним свой обеденный перерыв.

Наконец он набрался смелости и пригласил ее на свидание.

К этому моменту они с Инид снова помирились. Они неоднократно занимались сексом, в том числе и прошлой ночью.

Она извинялась перед Инид несколько дней подряд, прежде чем блондинка появилась в ее квартире, принимая извинения.

Чему Уэнсдей была несказанно рада.

Потому что видеть отвращение на лице Инид и то, как она смотрела на нее, было невыносимо. Голубоглазая так и не извинилась за свои слова, что, по мнению Уэнсдей, говорило об одном: Инид сказала ей именно то, о чем думала.

Она ничего не рассказывала Инид о Сайласе до их четвертого свидания. Она объяснила это тем, что не хотела давать Инид шанс закончить их игру.

Она попросила ее помочь выбрать наряд и наблюдала за тем, как Инид голодным взглядом смотрит на нее через зеркало, а затем быстро увидела, как ее лицо опустилось, когда она призналась, что на самом деле это было не первое свидание.

Она уже хотела все отменить. Никогда больше не видеть его. Заблокировать его номер, найти новую работу, забыть о его существовании.

Однако Сайлас был для нее выходом. Если бы она смогла найти другого человека, серьезного человека, за которого можно было бы зацепиться, то, возможно, ей было бы легче отпустить Инид, и они снова стали бы просто лучшими подругами.

Она пыталась быть с Сайласом, правда пыталась.

Самое поганое в этом было то, что, по ее мнению, единственная причина, по которой она испытывала к нему влечение, заключалась в том, что в чем-то он напоминал ей Инид.

Поэтому вместо того, чтобы, как обычно, приводить свидания в своей квартире, она решила позволить Сайласу отвезти ее к себе. Убедив себя в том, насколько серьезно она к нему относится, она даже позволила ему уговорить ее остаться на ночь.

Он достал свои любимые настольные игры, показал ей крошечные фигурки, которые он рисовал, позволил ей исследовать его кабинет, который, по сути, был домашней библиотекой. Было интересно, насколько его вкусы в книгах отличались от ее.

Они попытались заняться сексом. Сеанс поцелуев в его постели с ней на коленях вызвал у обоих чувство возбуждения. К сожалению, когда пришло время действовать у Сайласа случились проблемы со стояком.

Честно говоря, таблетки, которые она увидела в его аптечке, когда заглянула туда во время похода в ванную, объяснили, что его проблемы не были единичным случаем.

После этого свидания Инид начала отдаляться. Уэнсдей почувствовала частичное облегчение, но в основном была расстроена. Инид отдалилась настолько, что брюнетка не видела ее полгода. Она просто полностью избегала ее, даже не отвечала на ее сообщения.

Она использовала эту возможность, чтобы проводить больше времени с Сайласом. С ним было приятно проводить время. Секс был неплохим в тех редких случаях, когда у Сайласа получалось. Ему нравилось проводить с ней время, и он был не против просто посидеть с ней в тишине.

Несмотря на то, что ее план сработал идеально, она скучала по Инид. До такой степени, что это становилось невыносимым.

После нескольких месяцев наблюдения за ее местонахождением и выяснения ее расписания Уэнсдей задержалась допоздна в субботу и ворвалась в квартиру Инид. Поймал ее в тот момент когда блондинка затягивалась.

Инид была слишком укуренной, чтобы понять, кто перед ней открыл эту чертову дверь.

Она посмотрела на Уэнсдей, ожидая, что та скажет.

Она столько времени это планировала, а когда они встретились, кареглазая даже не знала, что сказать.

«Инид, я должна позволить тебе жить дальше, но я не могу жить без тебя, и я слишком эгоистична, чтобы отпустить тебя»

«Инид, я по уши влюблена в тебя, но знаю, что у нас ничего не получится. Давай, будем заниматься сексом до конца жизни?»

«Инид, давай трахнемся??? Я настолько сексуально неудовлетворена, что мне хочется выцарапать себе глаза»

Вместо этого она ничего не сказала, убрала кальян и забралась к Инид на колени. Она глубоко поцеловала ее, обхватив рукой шею, и прижалась бедрами к Инид.

Она застонала, как только их губы соприкоснулись. Это был их первый поцелуй за последние полгода, и ей казалось, что она может сгореть на месте.

Ее руки запутались в волосах блондинки, большой палец погладил ее по ушку. Она целовала Инид так сильно и глубоко, что надеялась, что та поймет, как сильно она ее любит, даже не сказав этого.

Надеясь, что она поймет, что, может быть, Уэнсдей - это тот человек, который нужен, просто постоянно было неподходящее время. Ну или, может быть, она просто не тот человек.

После того как они помирились, количество времени, которое они проводили в постели, сильно сократилось. Это по-прежнему происходило чаще, чем следовало бы, но уже не так часто, как хотелось Уэнсдей. Они по-прежнему флиртовали, по-прежнему были нежны друг с другом. Просто стало сложнее уговорить Инид заняться с ней сексом.

Это приводило к ссорам между ними. Уэнсдей была жестока, говорила неправду, о которой потом жалела. Она посылала Инид множество извинений, пока, наконец, не получала прощения, и всегда завершала их ссору сексом, потому что брюнетка знала, что это один из немногих способов вернуть Инид.

Поцеловать ее, приласкать, позволить Инид прикоснуться к ней и показать, как сильно она ее любит, потому что Уэнсдей никогда не сможет сказать ей это вслух.

Уэнсдей знала, что Сайлас - это ее выход. Она говорила себе об этом. Сначала у них было все не так серьезно, чтобы порвать отношения с Инид.

Потом, когда он попросил ее стать его девушкой, она решила, что если они обручатся, то на этом все закончится. Это был знак для нее, что с Инид все кончено.

Что ж, как только Сайлас задал этот вопрос, она сказала себе, что наверняка покончит с этим, как только они поженятся.

В день свадьбы ей пришлось напоминать себе, что она должна смотреть на Сайласа, а не на Инид. Ей пришлось удалить несколько фотографий, сделанных фотографом, потому что они выглядели слишком подозрительно. На одной из них они выглядели слишком влюбленными друг в друга.

Когда Инид потащила ее на танцпол, чтобы потанцевать под какую-то глупую попсовую песенку, и потом снова и снова они танцевали уже после того, как Сайласа отвели в их гостиничный номер, чтобы он протрезвел перед их проводами, потому что шаферы слишком сильно напоили его, Уэнсдей почувствовала, что ее охватывает ужас.

Это была ее брачная ночь. Она выходила замуж. Именно тогда она сказала себе, что покончит с дружбой с Инид.

Ее грудь сжималась при мысли о том, что между ними больше не будет ни поцелуев, ни прикосновений, ни интимных моментов.

Она вытащила Инид из комнаты в ванную, сказав, что ей нужно помочь с платьем, чтобы сходить в туалет. Она затолкала Инид в кабинку и стала неистово целовать ее, так крепко ухватившись за материал платья подружки невесты, что казалось, оно порвется.

Она задрала платье и толкнула Инид на колени, пытаясь скрыть тот факт, что она старается не плакать.

Хуже всего было то, что это даже не приносило удовлетворения. Единственное, о чем она могла думать, - это то, что она совершила ошибку. Много ошибок.

Впервые в жизни она симулировала оргазм и вытащила Инид из-под платья, притянула к себе и стала неистово ее целовать, чувствуя на губах свой вкус и алкоголь, который Инид пила всю ночь.

Когда она отстранилась, макияж Инид был в полном беспорядке. Помада размазалась по губам и щекам. Уэнсдей хихикала и ругалась про себя, пытаясь вытереть помаду пальцами.

Она вытащила ее из кабинки и усадила на раковину. Оглядела ванную комнату, пытаясь вытереть помаду сухим бумажным полотенцем. Они обе хихикали, а Уэнсдей целовала ее при каждом удобном случае.

В какой-то момент брюнетка послала кого-то из членов семьи, который стоял у входа в ванную, за мамой. Макияж Инид, похоже, не поддавался коррекции, а сумочек ни у кого из них не было.

Мортиша вернулась через несколько минут, и Уэнсдей не пустила ее в ванную. Она попросила маму взять со стола невесты их с Инид сумочки, описав как они выглядят. Мама быстро вернулась с ними, и Уэнсдей, быстро поблагодарив, забрала их через щель в двери и закрыла ее за собой.

Инид достала свою помаду, а также небольшую упаковку салфеток для снятия макияжа. Уэнсдей тоже принялась за работу, тщательно стирая размазанный макияж с лица блондинки. Они обе разразились смехом, когда кареглазая толкнула ее так сильно, что Инид чуть не упала в раковину.

Она подарила Инид еще несколько отчаянных поцелуев, прежде чем снова нанести помаду, а та подкрасила свои губы, и обе они все еще были немного пьяны и хихикали.

Когда они вышли из туалета, фотограф успел сделать снимок, на котором они смеялись глядя друг на друга.

Уэнсдей стиснула зубы, осознав, что их сфотографировали, и молилась небесам или кому бы то ни было, чтобы, когда им вернут фотографию, не было видно, что они только что целовались и трахались.

Ей казалось, что они завершили ее свадьбу на такой высокой ноте, что она не могла пока прекратить отношения с Инид. Ей нужно было больше времени.

Меньше всего она ожидала, что через два дня после свадьбы получит фотографию чертового самолета, а Инид сообщит ей, что будет путешествовать с братьями. Она отправила несколько сообщений с вопросами, почему она так поступает с ней, а затем попыталась позвонить ей и попытаться отговорить. Вместо этого Инид написала ей сообщение и сказала, что это то, что ей сейчас нужно.

Уэнсдей рыдала, запершись в ванной, а Сайлас, ни о чем не подозревая, сидел в другой комнате и смотрел телевизор. В ответ она написала только "хорошо". Она не знала, что еще сказать. А что еще она могла сказать?

Она писала и звонила Инид каждый день. Наверное, слишком навязчиво. Сообщения не доходили, звонки попадали на голосовую почту. Она думала о том, что могло произойти: начиная с того, что Инид заблокировала ее, до того, что самолет Инид разбился и она погибла где-то в Европе.

Она посылала отчаянные извинения, мольбы поговорить с ней, гневные сообщения, звонила ей и оставляла голосовые сообщения, в которых рыдала и извинялась за все, что она сделала не так. В конце концов, она посылала фотографии в обнаженном виде. Надеясь, что они либо разозлят ее, либо заведут настолько, что она хоть что-нибудь ответит. Что-нибудь, черт возьми. Она так отчаянно ждала ответа, что это должно было смутить ее.

Когда Инид наконец позвонила, они с Сайласом как раз переезжали в свой новый дом. Инид была единственной, кто отправился с ней на поиски дома, потому что Сайлас просто не хотел отрываться от работы, чтобы поехать туда, и ему было все равно, как будет выглядеть их жилье. Все свалилось на ее плечи, и Инид взяла это бремя на себя.

Когда зазвонил телефон, она резко встала и вышла из комнаты. Она ответила на звонок с легким упреком, пытаясь передать Инид, как она расстроена. В ту секунду, когда Инид назвала ее малышкой, весь ее гнев испарился.

Она заперлась в одной из ванных комнат и включила вытяжку, чтобы ее звонок не был слышен никому за пределами комнаты. Она рассказала Инид, как сильно скучает по ней, сообщила о переезде и призналась, что хотела бы, чтобы на месте Сайласа была она, Инид. Блондинка ответила, что тоже хотела бы этого, но с этим уже ничего не поделаешь.

Они разговаривали, время от времени, в течение всей поездки Инид. Уэнсдей была расстроена тем, что девушка продлила свою поездку и не приедет на праздники. Очень расстроилась. Она хотела, чтобы Инид была с ней на Рождество и День благодарения. Она не любила праздники, но она любила проводить их с Инид.

Она много раз спрашивала, почему Инид продлила свою поездку, и дошло до того, что Инид на нее набросилась и сказала, что это потому, что она не хочет быть третьим лишним на их с Сайласом первых праздниках в их доме.

Она знала, что Сайлас ее недолюбливает, и это будет странно.

Она уже много раз говорила Инид, что Сайлас ее не недолюбливает. Она пыталась сказать ей об этом еще раз, но та ничего не хотела слышать. Она не знала, что ответить, а Инид явно была расстроена.

Она оставила ее в покое на неделю, а затем начала общаться с Инид самым лучшим способом, который только знала: послала ей обнаженную натуру.

Когда Инид вернулась в Вермонт после нескольких месяцев отсутствия, Уэнсдей почти не знала, что с собой делать. Она наблюдала из окна за своей подъездной дорожкой, ожидая, когда Инид подъедет к дому.

Она втащила ее в открывшуюся дверь и поцеловала так, словно от этого зависела ее жизнь, крепко прижавшись к Инид, словно та могла в любой момент исчезнуть.

Инид была параноиком, даже больше, чем обычно. Прервав их поцелуй, она поспешила напомнить, что Уэнсдей замужем.

Как будто она этого не знала.

Настроение было испорчено, и она устроила Инид экскурсию, приведя ее в свою спальню.

Прожив в одной комнате неделю, они с Сайласом быстро поняли, что им лучше спать отдельно. Он слишком громко храпел, и во время одной из их ссор он сказал, что иногда спать рядом с ней - все равно, что спать рядом с мертвецом.

Это было сказано в шутку, но она не обиделась. Однако такой расклад их устраивал. В тех редких случаях, когда ему требовалась ее компания, она спала в его комнате, а ее комната была предназначена для нее и только для нее.

Она привела Инид в свою комнату где брюнетка попыталась втянуть голубоглазую в поцелуй, но Инид не отвечала. Не успела она опомниться, как они стали ссориться. Это была честная ссора. Инид имела полное право высказывать свое негодование. Уэнсдей понимала, что это нужно прекратить, но все ее попытки не увенчались успехом. Она терпела неудачу. Но ее страх потерпеть еще большую неудачу, если она позволит себе полюбить Инид, - вот что изначально удерживало ее от отношений с Инид.

Инид сказала ей, что больше не хочет этого делать, и прежде чем она успела остановиться, Уэнсдей сказала ей, что она этого не хочет.

Потом были только претензии друг другу. Она знала, что Инид не хотела, чтобы она выходила замуж, знала, что Инид ее любила, а теперь она просто какая-то мразь в ее браке.

Она не хотела быть снисходительной, когда говорила Инид, что она нечто большее. Она признала, что с ее стороны это был полный провал. Она поцеловала ее, пытаясь спасти это дерьмовое шоу, после того как Инид сказала ей, что с нее хватит, и чтобы она от нее отвязалась.

Она отчаянно сказала Инид, что знает, что она тоже ее любит. Она надеялась, что Инид знает, что она тоже ее любит, несмотря на то, как плохо она умела это показывать. Она грубо поцеловала ее в губы, надеясь, что Инид не обратит внимания на звук захлопнувшейся двери.

Вместо этого она попросила Уэнсдей остановиться.

Непонятно, почему ее так расстроило то, что она согласилась пойти с кем-то на свидание. Она не знает, почему, будучи сама замужней женщиной, сказала Инид, что она одинока. Именно этого она и добивалась, но просто не могла себе представить, что вот так просто отпустит ее.

Второй раз в жизни Инид смотрела на нее так, словно испытывала к ней отвращение. Она сказала ей, чтобы та либо вышла за нее замуж, либо отпустила ее к чертовой матери. Давая Уэнсдей, как ей казалось, последний шанс.

Она подумала о той большой ссоре. О том, как Инид сказала, что она разрушила ее жизнь. Именно этого она и хотела избежать. Вероятно, она испортила все больше, пытаясь не любить ее, чем когда-либо смогла бы, любя ее. Она трижды сжала ее запястье и отпустила, наблюдая, как она хватает свои вещи и выходит за дверь.

Это было похоже на начало конца, правда. Хотя, наверное, к тому моменту, если говорить начистоту, это была уже середина конца.

Стоял прекрасный летний день в Вермонте. Они были в местном парке на летнем мероприятии, организованном Сайласом по работе. Между ними возникла небольшая напряженность, потому что он был не в восторге от ее черно-белого наряда, в котором она пришла на летнее мероприятие.

Ему, честно говоря, повезло, что она вообще согласилась пойти.

Она стояла у столика с напитками, доставая пиво для Сайласа и вино для себя, когда Сайлас в панике бросился к ней.

"Уэнсдей, я понятия не имел. Клянусь" Он бросился к ней, нервно проводя ладонью по волосам.

"О чем ты говоришь?" Она открыла его пиво с помощью прилагаемой открывалки и протянула ему с растерянным выражением лица.

Сзади раздался шум, и, повернув голову, она увидела Инид, которую Бек представлял коллегам. На ней была полосатая рубашка и джинсы, волосы чуть длиннее, чем при их последней встрече. Ее челка была заколота маленькими зажимами-бабочками.

Уэнсдей пригубила вино из пластикового стаканчика, наблюдая, как Бек рассмеялась и обняла Инид, чтобы притянуть ее поближе.

"Мы поздороваемся? Что нам делать?" осторожно спросил Сайлас.

"Ты можешь делать все, что хочешь. Я не пойду к ней, но она может прийти ко мне, если захочет". Она сказала это с важным видом, но в то же время просто не собиралась подходить к Инид в общественном месте и ставить ее в неловкое положение. Она налила себе еще один стакан вина и выпила его.

"Помедленнее с вином, хорошо?"

"Конечно". Она кивнула, наливая себе еще один бокал.

Сайлас раздраженно хмыкнул и оставил ее играть в подкову со своим коллегой. Очевидно, его терпение в отношении Уэнсдей на сегодня иссякло.

Она потягивала третий бокал и наблюдала, как Инид и Бек совершают обход. Бек оживленно общалась со своими коллегами. Инид время от времени улыбалась, но в основном стояла, неловко держа в руках большую миску с тем блюдом, которое они принесли на барбекю.

Инид огляделась по сторонам, постукивая пальцами по миске, покрытой фольгой. Ее глаза встретились с глазами Уэнсдей, сидящей на маленькой травянистой площадке. Ей захотелось отвернуться. Она знала, что должна. Но не могла заставить себя сделать это. Она боялась, что это будет последний раз, когда она увидит Инид.

Это было похоже на повторение инцидента в продуктовом магазине. Она неловко улыбнулась Инид и помахала ей рукой, ожидая, что та отвернется в другую сторону.

Вместо этого она слабо улыбнулась и пошевелила пальцем, пытаясь помахать рукой, пока несла миску с чем-то.

Бек заметила, как она переминается с ноги на ногу, и прервала разговор, чтобы посмотреть на Инид: теперь ее рука лежала между лопаток, и все ее внимание было приковано к ней. Бек попыталась забрать у нее миску, но Инид сопротивлялась, указывая головой на два походных стула, которые она держала на спине.

Бек указал в общем направлении на стол с едой, несколько ближе к тому месту, где находилась Уэнсдей. Инид посмотрела туда, куда указывал Бек, и кивнула головой. Она отвлеклась от разговора и стала пробираться к нему.

Брюнетка быстро отвернулась. Она не хотела, чтобы Инид чувствовала себя обязанной заговорить с ней, и уж тем более не хотела, чтобы та чувствовала себя неуютно из-за того, что она просто смотрит на нее.

Она очень надеялась, что Инид все-таки заговорит с ней. Что она увидит ее за столом одну и заведет разговор, как ни в чем не бывало.

Вместо этого Инид поставила миску на стол. Недолго думая, накрывать ее или нет, она решила оставить на ней фольгу.

Она подошла к столику с напитками, и Уэнсдей услышала, как заколотилось в ушах ее сердце. Неужели это конец? Неужели Инид наконец-то заговорит с ней?

"Извини" тихо сказала она.

Уэнсдей нетерпеливо подняла глаза и повернулась лицом к Инид, но та только протянула руку мимо брюнетки и схватила открывалку для бутылок, которая была привязана к столу, перед которым стояла кареглазая. Она открыла два пива, которые достала из холодильника, бросила крышки в маленький специальный контейнер и вернулась к Бек, не сказав больше ни слова.

Уэнсдей открыла рот, чтобы что-то сказать. Чтобы позвать ее. Отчаянное "Я люблю тебя" в миллионный раз застряло у нее в горле.