Ламбад подал кофе. Потянувшийся по таверне аромат пробудил приятные воспоминания о том времени, когда я училась в Академии. Как давно это было!
Сделала небольшой глоток. Блаженство! Никто в Мондштадте не варил столь изысканный напиток, лишь сумерцы знали, какие специи и в каких пропорциях добавить в кофе, чтобы усилить его вкус и сгладить горечь. Своего рода алхимия.
— Потрясающе, — сказала я хозяину и улыбнулась. Его лицо приобрело густой бурачный оттенок. До чего легко смутить человека ласковым словом и тëплым взглядом.
— Рад слышать, — буркнул он и поспешил отвернуться. — Несмиль, отнеси заказ.
Официантка забрала поднос с мясным рагу и стаканом холодного пива и направилась к дальнему столику. Я проводила еë взглядом и присмотрелась к посетителю, которого она обслуживала: высокий статный мужчина самозабвенно читал книгу; он поблагодарил девушку, когда та поставила перед ним тарелку и запотевший стакан, но не поднял на неë глаз. Несмиль не стала задерживаться у стола, хотя я весь вечер наблюдала, как она флиртует со всеми мужчинами, которые переступили порог таверны.
— Кто этот приятный молодой человек? — поинтересовалась я у Ламбада, чуть подавшись вперëд и положив локти на барную стойку.
Хозяин проследил за моим взглядом и удивлëнно вскинул брови.
— Секретарь-то? Ну, я бы поспорил на счëт… — Ламбад замолк и скривил лицо, видимо, осознав, что продолжать фразу не стоит. — Господин Альхайтам занимает пост секретаря Академии. Очень уважаемый учëный, но…
Его так и распирало поведать всю правду. Как любопытно!
— Можешь сказать мне, дорогуша, я ведь не местная. — Вложила в интонацию как можно больше томности.
— Господин секретарь довольно прямолинейный человек.
«Конечно, ты подразумеваешь, что он попросту хам, — догадалась я. — И абсолютно все об этом знают».
— Когда раскрылся заговор против малой властительницы Кусанали, а великого мудреца Азара арестовали, Академия предложила Альхайтаму занять его место, — продолжал Ламбад, протирая сухой салфеткой стакан.
— И что же он?
— Отказался.
— Неужели! — Я коснулась ладонью груди и покрутила головой.
— Представляете, какое высокомерие? А ведь это именно он обличил Азара.
— Ну и ну, — согласилась я и, допив кофе, попросила подать мне бокал вина к столику секретаря.
Ламбад раскрыл рот и уставился на меня так, словно я только что выиграла у него в карты дом и таверну. Я встала с табурета и, подмигнув, показала жестом, что не выдам его.
Направилась к столу в самом дальнем углу. Высокие каблуки громко цокали по каменному полу. Посетители-мужчины повернули головы и проводили меня сальными взглядами, Несмиль тоже, но еë взгляд был завистливым. Остановилась у стула и положила руку на его спинку.
— Не возражаете, если я присяду?
— Возражаю, — ответил секретарь и даже не удосужился посмотреть на меня! Но голос у него был приятный.
Я опустилась на стул. Несмиль как раз принесла вино, я подняла бокал на свет, затем вдохнула аромат: глубокий гранатовый цвет с фиолетовым отблеском радовал глаз, а долгий шлейф специй кружил голову раньше самого вина. Сделала небольшой глоток, чтобы оценить букет: даже здесь ощущался акцент кофейных зëрен, а ещë шоколада и ванили.
— Недурно, — заключила я и поставила бокал на стол.
— Желаете закуску к вину? — задала дежурный вопрос Несмиль и, получив согласие, удалилась.
— До чего же беспардонная и наглая. — Секретарь отложил книгу и теперь смотрел на меня. — Учëному не пристало одеваться так вульгарно.
— Надеюсь, под словом «вульгарно» вы не имели в виду «безвкусно», потому что этот наряд весьма изысканный и напоминает мне о падисарах.
— Что вам от меня нужно? Если я отбраковал вашу научную работу, то личная беседа этого не исправит.
— Избавьте меня от домыслов, я бросила академию много лет назад и нисколько не жалею.
— Не понимаю.
Вернулась Несмиль, она поставила передо мной пиалу со свежими фруктами и ягодами и поинтересовалась, не желаем ли мы чего-то ещë. Мы не желали, потому она поспешила к другим посетителям.
— Неужели женщины интересуются вами лишь для того, чтобы подмазать? — продолжила я диалог.
Секретарь фыркнул и сложил руки в замок.
— Некорректный вопрос. Суть в другом: это меня не интересуют женщины.
Улыбка на моëм лице приобрела насмешливый уклон, мужчина это заметил и поспешил добавить:
— Меня вообще не интересуют отношения с кем бы то ни было.
— Женаты?
— Нет. Что за допрос?
— Очевидно же, вы мне понравились. Давайте поднимем тост за знакомство? Меня зовут Лиза.
— Лиза, найдите себе другой член, — отрезал секретарь и закрылся от меня книгой.
«Утерянные технологии цивилизации царя Дешрета», — прочла я название. Пришлось напрячься, чтобы вспомнить нужные слова, переводить текст всë же легче, чем говорить.
— Я скоро уеду, — произнесла я на языке исчезнувшей цивилизации, — принесите мне в дар один вечер.
— Не впечатляет, — ответил на нëм же секретарь. — Произношение хромает, словарный запас скудный.
— Я изучала артерии земли, — сказала я на общем, — а этот язык выучила сама, когда зависала в Доме даэны сутками напролëт. Увы, в мондштадской библиотеке нет литературы по эпохе царя Дешрета, потому мои знания несколько оскудели за прошедшие годы.
Мужчина опустил книгу ровно настолько, чтобы видеть моë лицо. Наши глаза встретились, и я, наконец, заметила интерес с его стороны.
— Никогда бы не подумал, что вы любите читать, а тем более изучать что-то вне основной программы.
— Внешность обманчива, — ответила я с улыбкой и хитрым прищуром. — Ну что, теперь мы побеседуем?
— Почему бросили учëбу?
— А почему вы отказались от должности великого мудреца?
Секретарь недовольно фыркнул и сделал несколько глотков из своей кружки.
— Что ещë вы обо мне слышали?
— Немногое, куда больше я узнала из нашего диалога.
— Просветите же.
Теперь паузу сделала я. Допила вино, закинула в рот кусочек сыра, затем позвала Несмиль и попросила наполнить бокал.
— Вашими единственными друзьями были книги, они сформировали ваше мировоззрение и научили думать своей головой. Потому, в отличие от большинства учëных Академии, вы привыкли полагаться на собственные суждения, а не Акашу. И потому, когда Акаши не стало, именно вас избрали великим мудрецом. Но вот незадача, книги не дают опыт социального взаимодействия. Во всëм, что касается социума, вы слепой котëнок, а эта должность обязывает всегда быть на виду, притворствовать и обольщать. Пустая трата времени!
— И это…
— Я не закончила, — сказала я тоном, не терпящим пререканий. Секретарь пошевелил желваками, но промолчал. — Вы не уважаете своих коллег за ведомость и недальновидность, потому малейшее проявление самостоятельности и любознательности вызывает у вас удивление. А ещë люди скучные и навязчивые, и вы закрываетесь от них прямолинейностью и сарказмом, чтобы всегда оставаться одиноким гордым соколом, никем не понятым, но зато свободным. Это так назрело!
Мужчина усмехнулся и опустил взгляд на стол. Слова попали точно в цель. Я и не сомневалась, что задену его за живое. В конце концов, я его понимаю.
— И несмотря на это, я вам интересен?
— Книга не становится хуже от того, что еë дочитали до конца.
— Ну, хорошо. Теперь расскажу я.
Он подался вперëд и заглянул в мои глаза с вызовом.
— Вы бросили Академию, потому что испугались того, к чему может привести жажда знаний, променяли редкий талант на спокойную и безопасную жизнь в библиотеке. Наверняка вам предлагали высокие должности — с такими-то неординарными способностями! — но вы отказались от них ради комфорта, свободы и скромной работы библиотекарем.
Губы невольно расплылись в улыбке. Я облизнула их и потихоньку стряхнула с ноги туфельку.
— Мы не такие уж и разные, это правда, но ваш выбор показывает… — Мужчина осëкся на полуслове и отклонился к спинке кресла, поскольку в этот момент я коснулась пальцами ног его паха. Его лицо залилось краской, он затравленно огляделся, подмечая, смотрит ли кто-нибудь из посетителей в нашу сторону.
— Я вас внимательно слушаю, — сказала я, продолжая улыбаться, а стопой в это время гладила бëдра секретаря.
— Это неприемлемо! — процедил он и сбросил мою ногу на пол.
— Вам же плевать на мнение толпы. — Снова поставила пятку на край его стула и слегка придавила мягкую выпуклость к тазу. — Альхайтам, верно? Расслабься и получай удовольствие, мой ясный сокол. Ничего, что я на «ты» перешла?
— Нет, ничего, тут, знаете ли, есть более щепетильный момент.
Я легонько щипнула большим и и вторым пальцами ног. Секретарь вздрогнул и покраснел ещë пуще.
— Зачем я только пришëл сюда именно сегодня, — сокрушëнно произнëс он и закрыл лицо ладонями.
К столику приблизилась Несмиль и, с недоумением поглядывая на Альхайтама, поинтересовалась, не принести ли нам добавки.
— Нет, спасибо, мы уходим. Счëт, пожалуйста, — сказала я.
— «Мы»? — переспросил секретарь и взглянул на меня исподлобья.
— Мой знакомый из Академии очень занят и не может сопроводить меня в Дом даэны. Я полагала, что ты не откажешь в любезности…
— О, избавьте меня от этой лжи, вы хотите затащить меня в постель, но я не приглашу вас в свой дом.
— Но я правда хочу посмотреть, как изменилась библиотека.
Альхайтам старался изо всех сих скрыть эмоции, но я чувствовала, что он оттаивает под моим напором: брюки натянулись в паху и под стопой ощущался жар.
Он достал из поясной сумки несколько монет и оставил на столе, поднялся и широким шагом поспешил спуститься на первый этаж. Я одним глотком осушила бокал и последовала за мужчиной. На выходе из таверны я зацепила локоть секретаря и прильнула к его плечу, Альхайтам тряхнул рукой, но сбросить меня не сумел и, цокнув языком, зашагал дальше.
Мы прошли вдоль улицы Сокровищ мимо ювелирного магазина и кафе, повернули налево и стали подниматься к Академии.
По пути наверх Альхайтам заметил что-то и остановился. Я посмотрела в ту же сторону и увидела светловолосого юношу, который пытался влезть в чей-то дом через открытое окно.
— Нам следует сообщить об этом? — спросила я, глядя на секретаря. Даже в вечерних сумерках я различала его злорадную ухмылку.
— Нет, — только и ответил он.
«Товарищ по учëбе, — догадалась я, — или сосед. Не удивлюсь, если такой лентяй и эгоцентрик живёт в двух шагах от Академии и сдаёт комнату бедолаге, который убирается и готовит за двоих».
Поднялись к Академии. Охранявший вход матра пропустил нас внутрь и проводил любопытным взглядом.
В главном холле и библиотеке не было ни души. Помещение освещали роскошные торшеры, стоявшие у письменных столов. С тех пор, как я оставила учёбу, ничего не изменилось: даже после отключения Акаши студенты не горели желанием корпеть над книгами.
— Дальше куда? — ледяным тоном спросил Альхайтам и высвободил наконец руку.
— О, мне нравится твой настрой! Насколько хорошо ты ориентируешься здесь?
— Лучше всех, — ответил секретарь так, будто я оскорбила его этим вопросом.
— Я хочу скопировать статью «Тейватского эколога», выпуск от 8 Умбралиса 9:44 Дракона. Когда его опубликовали, я слегла с пневмонией, сил не было даже встать, что уж говорить о выписке журналов.
Мужчина перешëл мост, соединявший холл с центральным лифтом, свернул в сторону и подвëл меня к высокому стеллажу с научными статьями и газетами. Указал на полку, обозначенную как «Тейватский эколог». Она располагалась в трëх метрах от пола. Я поблагодарила его и сдвинула лестницу к середине стеллажа.
По ступенькам я намеренно поднималась медленно и элегантно, уверенная в том, что Альхайтам смотрит на меня. Искомый выпуск обнаружился быстро, но я сделала вид, будто тянусь к нему куда-то в сторону, изящно отвела ногу, чтобы удержать равновесие, а заодно показать кружевное бельë. Глянула мельком вниз и улыбнулась: «Попался!» — пялился, как миленький, разве что слюни не пускал.
Заменив ненужный журнал на первоначальный, я стала спускаться и, когда до пола оставалось полметра, поставила ногу мимо ступеньки. Короткий вскрик — я сорвалась вниз, но сильные руки подхватили меня и поставили на твëрдную поверхность. Опираясь на своего спасителя, я произнесла с придыханием:
— Если бы не ты… — Подняла благодарный взгляд и приоткрыла чувственные губы.
— У меня волосы стоят дыбом от статического напряжения. За кого ты меня держишь, а?
— За мужчину, который достаточно умëн, чтобы понять, когда надо заткнуться и…
И он поцеловал, прижав меня к себе, неожиданно страстно и горячо, зарылся руками под юбку, чтобы пощипать ягодицы, пока я расстëгивала пояс. Стянув с него брюки, села на ступеньку приставной лестницы; Альхайтам встал ко мне вплотную и подтянул к себе мои ноги, сдвинул в сторону бельë и вошëл, наконец, доставив мне удовольствие от ощущения живого члена внутри.
Как долго я об этом мечтала, о, Семеро, кто бы знал! Я была согласна переспать с любым, лишь бы не алкоголиком, хулиганом и тунеядцем, но в Мондштадте все мужики либо идиоты, либо давно разобраны щенками. А тут такая удача: умный, красивый, негулящий…
— О-ох!
Хватило нескольких фрикций, чтобы моë сознание перевернулось мощной оргазмической вспышкой. Я впилась пальцами в плечи Альхайтама и застонала от восторга.
— Уже? — с отчаянием в голосе спросил тот.
— Это первый, — ответила я на выдохе, — работай!
— Не командуй, — огрызнулся секретарь и протиснулся глубже, заставив меня выгнуться дугой и вскрикнуть. Он закрыл мой рот ладонью и прошипел в ухо: — Не ори, дура, тут ходят матры.
«Слушаюсь и повинуюсь, мой сокол», — подумала я и поцеловала мужчину, когда он убрал руку.
Альхайтам был серьëзен и сосредоточен, словно занимался не сексом, а разработкой методов определения аномалий артерий земли. Но он прекрасно знал, что надо делать и в каком темпе, чтобы удовлетворить даму. Возможно, я ошибалась на его счëт, и секретарь был гедонистом, которому не чужды плотские утехи. Или он почерпнул это из книг?
Я улыбнулась собственным мыслям и запрокинула голову. Тëплые пальцы скользнули по шее к ключицам, затем под лиф платья и сомкнулись на груди. Я положила свою руку поверх его и показала, что можно сжать сильнее.
Расслабленность, пришедшая после оргазма, постепенно сменялась новым напряжением. Каждая клеточка моего тела пела и требовала двигаться ещë энергичнее, потому я опустила ладони на крепкую талию Альхайтама, чтобы задать ему ритм, но он шлëпнул меня по рукам, требуя не мешать.
Секретарь склонил голову к моей шее и оставил на коже влажный засос. Каков собственник! А ведь час назад он не желал моей компании.
— Ты пахнешь розами и пергаментом, — прошептал Альхайтам, касаясь щекой моего виска.
Волна удовольствия пробежала по всему телу и затерялась мурашками в волосах, в глазах снова потемнело, и я обняла мужчину крепче, а он лишь набирал темп и дышал громко и неровно, вызывая во мне бурю эмоций от умиления до ликования.
Из глубины библиотеки донеслись гулкие шаги. Альхайтам выругался и отпрянул, а я схватила журнал и прикрыла им обнажëнную грудь.
— Какого… — Голос секретаря звучал не то уливлëнно, не то напуганно. Я опустила взгляд на его мужество и увидела кровь.
— Ой, — только и сказала я.
Альхайтам протяжно выдохнул и кое-как уложил эрегированный член в штаны. По выражению его лица я поняла, что он едва не заработал инсульт.
— Извини, я была уверена, что они закончились.
Секретарь жестом показал, чтобы я помолчала, и, вырвав у меня из рук журнал, направился к ближайшему столу.
Я натянула лиф и расправила подол платья точно за секунду до того, как из-под моста с нижнего уровня библиотеки к нам поднялся матра. Он поинтересовался, всë ли у нас в порядке, получил утвердительный ответ и пожелал доброй ночи, после чего ушëл бдеть в другом направлении.
Альхайтам копировал выпуск целиком на каком-то чудном аппарате, который воспроизводил в точности не только текст и иллюстрации, но и саму бумагу. Небось приспособили технологии царя Дешрета. Он бросил готовую копию на стол и, оставив журнал там же, зашагал прочь.
— Постой, — окликнула я и поспешила следом. — Не злись, это глупо.
— Я устал, оставь меня в покое.
— Альхайтам, ну прости, я не хотела, чтобы так случилось. Да постой ты, я не поспеваю.
— Я сказал… Ай! — Это я треснула его разрядом электричества. Секретарь развернулся на пятках и приблизился так стремительно, что я отступила, ожидая удара, но он остановился и тяжело вздохнул. — Вроде умная баба, получила, что хотела, а всë равно достаëшь меня. Что тебе ещë надо?
— Мне надо, чтобы ты тоже остался доволен.
Альхайтам фыркнул.
— Я буду доволен, когда приму душ.
— Давай найдëм место укромнее, я всë для тебя сделаю, мой сокол.
— Как ты запела!
— Хранилище так и осталось заросшим корнями и мхом? Идëм туда, там темно, тепло и пахнет старыми книгами.
Если он взаправду гедонист, то не упустит возможность закончить начатое, тем более, что я даю ему определëнную свободу в том, как именно закончить.
Секретарь покачал головой и направился к лифту, а я последовала за ним, предвкушая спокойное завершение спонтанного свидания.
Мы спустились на самый нижний уровень Дома даэны, где хранились никому не нужные книги: научно-популярная литература для младших поколений, старые учебники и справочники, потерявшие актуальность, пожелтевшие от времени газеты. Свет в помещении давала единственная лампа на стене у лифта. Повсюду виднелись толстые корни Священного Древа и мягкие подстилки мхов, покрывавшие пространства между каменными плитами.
Альхайтам снял с плеч накидку, разложил еë поверх удобно росшего корня и присел на него. Я подошла к секретарю и подбоченилась.
— Итак, что я могу для тебя сделать?
Он протянул ко мне руки и, опустив лиф платья, помял упругие груди с чувством и упоением, покрутил пальцами соски, затем притянул меня, зажал один губами и пососал, прикрыв глаза. Снова поглядел на бюст, словно оценивал произведение искусства, а не часть тела.
— Встань на колени.
Я послушно исполнила желание мужчины. Альхайтам опустил штаны и обнажил готовый к новому акту член.
— Ближе, — сказал он и расставил ноги шире.
Я придвинулась к секретарю вплотную и заключила пенис меж грудей. Его длина позволяла обхватить головку ртом, что я и сделала. Поводила языком по уздечке, вокруг отверстия и самой головки, а основание помассировала лëгким давлением с боков и движениями вверх-вниз.
Слюна увлажнила подсохшие разводы крови, и та оставила отпечатки на груди, но меня это не смутило, даже наоборот. Я припомнила, с каким энтузиазмом Альхайтам трахал меня наверху, как плотно сжимал губы от напряжения, как подрагивали ресницы опущенных век…
Секретарь довольно вздохнул и отклонился назад, прилёг спиной на другой корень и заложил руки за голову. Я обхватила одной ладонью член, а вторую завела под водолазку и погладила рельефный пресс. И когда этот книгочей так накачался, если всю жизнь только и делал, что читал? До чего приятно ласкать атлетичное тело…
Я соскользнула губами вдоль ствола, но не смогла с первого раза заглотить пенис полностью. Альхайтам запустил пальцы в мои волосы и, сжав их в кулаке, давлением на затылок вынудил меня продвинуться дальше до упора. Я уткнулась носом в его заросший пах, а головка его члена встала в гортани, неприятно садня заднюю стенку.
Дыхание заканчивалось, я возмутилась сдавленным стоном, и секретарь позволил мне отступить, чтобы сделать вдох. Руку он при этом не убрал и, как только я снова взяла пенис в рот, задал нужный ему темп — слишком быстрый для меня, но деваться было некуда.
Избавившись от лишних мыслей, я сосредоточилась на удовлетворении Альхайтама. И всё же я не могла не думать о том, какой у него аппетитный член. Нет, одного свидания мало, но как заставить его возжелать меня вновь?
По громкому дыханию мужчины я поняла, что он близок к финишу. Секретарь вдруг поднялся и, обхватив мою голову обеими руками, резкими толчками закончил в рот, тут же достал влажный от слюны и семени член и направил вторую струю на мою обнажённую грудь. Под его внимательным взглядом я нежными движениями языка начисто вылизала пенис, после чего Альхайтам надел штаны и стал застёгивать пояс.
Я достала из сумочки платок и вытерла следы на коже, затем расстегнула бюстгальтер, сняла и, отсоединив лямки, сунула его мужчине в кулак.
— Это ещё зачем?
— На память, — ответила я с кокетливой улыбкой и хихикнула.
Альхайтам смерил меня сердитым взглядом и поднёс лиф к носу. Он прикрыл глаза и замер, наслаждаясь запахом, и я поняла, что теперь он мой.
— Будешь проездом в Мондштадте, заходи ко мне на чай, — сказала я и, поправив одежду, направилась к лифту.
— На чай, на секс, а потом на всю жизнь — знаю я вас, — буркнул секретарь себе под нос.
Сделала вид, что не услышала этого, но мысль меня позабавила. В лифте я обернулась и увидела, что Альхайтам провожает меня взглядом. Я послала ему воздушный поцелуй. Хранилище скрылось под ногами.