Руки Габриэля никак не хотели лежать на спине Маринетт и в итоге начали нежными поглаживаниями проходиться по телу девушки.

Когда они прервали поцелуй, тяжело дыша, мужчина совестливо посмотрел на неё.

— Простите, что дал волю рукам, — просил он.

— Это не самое страшное, — отозвалась она, — странно то, что я это почему-то не пресекла.

— Возможно, Вы расстроены из-за Адриана, — предположил Габриэль.

— Может, Вы и правы, — девушка отстранилась, немного отодвинулась от него и добавила, — Не очень-то хорошая будущая невестка Вам попалась.

— Ой, не смешите меня, — бросил он, — Такое впечатление, что не будь меня рядом, Вы бы побежали в ближайший бар и там бы с первым встречным поцеловались.

— Не побежала бы, — грустно согласилась с ним она, — Но всё равно это как-то неправильно.

Девушка поникла.

— А, — недолго думая, возражал мужчина, — То есть мои огрехи в поведении можно списать на алкоголь, а Ваши нет?

— Не знаю, — делаясь мрачнее тучи, говорила она, — Представьте, что обо всём этом узнает Адриан. И как он, по Вашему поступит?

— Уедет из дома, захватив Вас с собой, — предположил мужчина.

— Это вряд ли, — бросила смешок Маринетт, — Скорее он выгонит меня. Так как я недостойна.

— Я, конечно, плохо знаю сына и корю себя за это, — начал он, — Вся проблема в моём воспитании. Мой отец всегда внушал мне что-то такое, типо тот или та, не твоего уровня, не того сословия... А я так старался быть похожим на него... И в итоге столько драгоценного времени потерял. А мог бы провести его с сыном. Теперь жалею. О многом. Но захочет ли Адриан восполнять эти пробелы? Вряд ли. Он хороший мальчик. И вырос хорошим и правильным человеком. Несмотря на то, что его отцом был я. И я думаю, что он скорее бросит меня, чем Вас, Маринетт.

— Надеюсь, мы никогда этого не узнаем, — всё ещё грустно говорила девушка, но бодрым голосом добавила, — Но насчёт пробелов... Я думаю, он бы с радостью их вместе с Вами бы закрыл.

Габриэль расплылся в улыбке.

— Очень бы хотелось, — сказал он, — но не в ущерб вашим отношениям. Вы ведь примете его предложение?

— Не знаю. Когда предложит, тогда и решу, — Маринетт вновь поникла и тихо добавила, — Если предложит...

— Мне кажется, мы уже об этом говорили, — ухмыльнувшись, произнёс мужчина, — Но мне нетрудно и повторить. Адриан Вас любит, Маринетт. Сильно любит. И он хочет жениться на Вас.

— А почему Вы не против нашего брака? — неожиданно спросила она, — Я ведь всего лишь дочь пекаря.

Габриэль закатил глаза и цокнул языком.

— Ну, во-первых, он уже большой, чтоб я мог ему что-то запрещать, — серьёзно начал он, — А во-вторых, Вы дочь хозяина самой знаменитой пекарни Парижа. У которой мы, к Вашему сведению, закупаем все хлебобулочные изделия и тому подобное. Так что как я тут могу возражать?

— Я думаю, что даже если я выйду замуж за Вашего сына, — с хитрым прищуром, весёлым тоном говорила Маринетт, — скидок Вам всё равно не будет.

Габриэль рассмеялся.

— Ну вот, — наигранно расстроился он, — А я так хотел сэкономить. Я шучу, Маринетт. Думаю, что Вы тоже.

— Правильно думаете, — кивнула она, улыбаясь.

— Маринетт, — заметно мялся мужчина, — А можно задать Вам нескромный вопрос?

— Насколько нескромный? — решила уточнить девушка.

— Весьма.

— Попробуйте, — ответила на это она и начала немного нервничать.

Но волнение самого Габриэля, казалось, можно было почувствовать на расстоянии.

— Мы знаем, что у Вас с Адрианом той ночью... — он часто прерывался, пытаясь подобрать слова, — Ну... Было это в первый раз... — девушка залилась краской, — Я хотел бы узнать... Зная состояние здоровья моего сына... Вернее, его физические возможности... Как это было?

Маринетт опешила и не сразу нашла, что сказать.

— Я была сверху, — смущённо призналась она спустя некоторое время, — Адриан мог... участвовать только руками, поднимая меня.

Маринетт спрятала горящее от стыда лицо в подушку.

— Бедная, — сочувственно произнёс Габриэль. Потом, видя, что происходит с девушкой, добавил, — Простите, что засмущал.

— Ничего, — оторвалась, наконец, от подушки Маринетт и, посмотрев на него, сказала, — Но теперь моя очередь.

— Я не возражаю, — рассмеявшись, произнёс он, — Спрашивайте, что хотите.

— А у Вас были девушки, — жутко замялась она, — у которых это было в первый раз?

— Были, — слегка ухмыльнулся Агрест-старший, — Целых две.

— Расскажете? — спросила Маринетт, но, спохватившись, добавила, — Без подробностей интимного характера, конечно. Просто расскажите про тех девушек и отношения с ними.

— Попробую, — бросив смешок, сказал он, — Начну с Эмили. С моей ныне умершей жены. С ней у нас было первый раз в нашу брачную ночь. Я никогда не изменял ей, потому что очень ценил, любил и дорожил ею. Пока она не умерла, — Габриэль поник, но продолжал рассказывать, — После того, как я её похоронил, сорвался во все тяжкие. Ну не во все, конечно... Были девочки по вызову. После ухода которых я всегда плакал. Потому что ничто не могло заполнить ту пустоту в душе, которая образовалась, когда я простился с Эмили... Но в один из таких моментов Натали зашла ко мне в комнату с бумагами по рабочим делам. Она увидела меня плачущим и... Я не помню, куда полетели документы. Но отлично помню, как она бросилась ко мне, обняла... Мы долго разговаривали. И ту ночь мы провели вместе. Но в отличие от секса с девочками по вызову, после нашей связи с Натали, я не почувствовал пустоту в душе. Наоборот. Тепло распространилось внутри. И тогда я для себя всё решил... А она не была против. И почему-то даже согласилась. Наверное, потому, что всё же любит меня, несмотря ни на что. Хоть я и недостоин её.

Девушка заворожённо слушала его и умилённо улыбалась.

— А расскажете, — после того, как мужчина затих, спрашивала Маринетт, — про свой первый раз?

Габриэль тяжело вздохнул, вызвав тем самым удивление на лице девушки.

— Хорошо, — сдался мужчина после мысленных метаний, — Мой первый раз был... — он до последнего сомневался, говорить или нет, потом нервно выдохнул и продолжил, — с Натали.

— Что? — удивлению Маринетт не было предела, — Как с Натали? Подождите. Я ничего не понимаю.

Габриэль слегка улыбнулся.

— Сейчас я всё объясню, — глубоко вдохнул он и немного помрачнел, — Мы с Натали знакомы давно. Начали встречаться, когда учились в университете. Тогда же был и мой, и её первый раз. Мы хотели пожениться. Даже заявление подали. Начали приготовления ко свадьбе. Но однажды... — мужчина осёкся, печально сдвинув брови, — Натали познакомила меня со своей подругой, которая должна была стать подружкой невесты. Это была Эмили...

Девушка в ужасе закрыла рот рукой и еле сдержалась, чтобы не заплакать. Она неотрывно смотрела на него.

Агрест-старший, в отличие от неё, сдержаться не смог и горько заплакал.

Маринетт придвинулась ближе к нему и погладила его по волосам.

Он поймал её ладонь и поднёс к своим губам, затем мягко сжал в руке ненадолго и отпустил.

— Я недостоин жалости, Маринетт, — охрипшим голосом говорил Габриэль, — Ведь я монстр. Но осознавать я это всё начал только недавно. Чёртов отец! — в сердцах прорычал он, — Чёртово воспитание. Мне тогда казалось, это правильно. Ведь Эмили из достойной семьи. И никаких угрызений совести я тогда не испытывал. Тогда я и понял разницу между влюблённостью и настоящей любовью. Ведь Эмили я и вправду очень сильно полюбил. Я отменил свадьбу. А с Натали объяснился, мол, так и так, я люблю Эмили, а тебя не люблю. Она тогда пропала. И я её ещё долго не видел. Да и мне было всё равно что с ней, где она, как она. Просто вычеркнул из своей жизни. Как будто её никогда и не было. И счастливо зажил с Эмили. С которой мы поженились. Затем появился Адриан. Мы были самыми счастливыми родителями. Пока снова не вмешался мой отец. Он! Именно он сделал так, что я всё детство моего сына холодно с ним обращался, — мужчина ненадолго прервался, вновь уронив пару слёз, но продолжал, — А потом мой бизнес стал развиваться, становясь всё больше и больше. И мне понадобился помощник. Я ожидал на собеседовании кого угодно, но только не Натали. Я хотел отказать ей, хотя она мне и подходила по всем пунктам. Но Натали меня заверила, что поползновений в мою сторону она себе не позволит, а будет лишь работать. Я взял её. Не представляю, как ей было тяжело. Она видела нашу семью. Счастливую семью... Нет, не могу представить. В то время я об этом не думал. Наслаждался жизнью с любимой женщиной. А она... Вскоре, помимо рабочих обязанностей, она начала заниматься ещё с Адрианом, — он ненадолго наметил улыбку на лице, но, тяжело вздохнув, продолжил, — А потом, по прошествии лет, Эмили заболела и вскоре начала угасать с каждым днём. Врачи ничего не могли сделать. В итоге она умерла. Жизнь в ней поддерживали только аппараты. Вернее, не жизнь — функционирование организма. Врачи предложили мне отключить её от этих аппаратов. Но я не мог. Не хотел, — Габриэль продолжал заливаться слезами, тихо, без всхлипов, но было заметно, насколько ему больно, — Я забрал её из больницы под предлогом, что они все идиоты, и что я перевезу её в лучшую клинику. А на самом деле забрал её домой. Она всё так же была подключена к аппаратам. Я приводил домой врачей, умеющих за деньги молчать. Они проверяли её состояние. Но ничего нового я от них так и не услышал. Но все эти годы продолжал держать её на аппаратах. Я надеялся, что она всё же когда-нибудь очнётся. Но этого так и не произошло. Натали поддерживала меня во всём. Мы оба были ей дороги. Но особенно ей был дорог я. Она обманывала Адриана и всех, кто задавал вопросы про Эмили. Сколько усилий и денег стоило сделать так, чтобы для всех она просто пропала... Но нам это удалось. Но только сейчас я понимаю, что это всё было зря. Я не должен был мучить ни себя, ни Эмили. Я должен был ещё тогда, в больнице, принять решение, чтобы отключить её от аппаратов. Но я не мог её отпустить. Чёртов эгоист! — сокрушался он, — И лишь после несчастного случая с моим сыном... Лишь тогда, когда он выкарабкался. Пришёл в себя. Когда его перевели в обычную палату... Только тогда я смог отпустить Эмили. Я отключил её от аппаратов. Несколько часов просидел с ней, прощаясь. А потом похоронил её в тайном саду. Пока Натали была с Адрианом в больнице. Когда она вернулась, я ей всё рассказал. Мы поплакали, сидя в обнимку. Ну а потом была история про все тяжкие... И после всего того, что мы вместе пережили... Что она терпеливо вытерпела. Я просто обязан сделать её счастливой. Поэтому наш брак с ней состоится в любом случае. Даже если Вы каким-то чудесным образом ответите на мои, поверьте, непрошенные чувства... Теперь Вы знаете не всё, но довольно многое о моей жизни. Но я всё же надеюсь, что эта информация не выйдет за пределы этой комнаты.

Закончив говорить, Габриэль посмотрел на неё.

— Я никому ничего не собираюсь рассказывать, месье, — серьёзно заявила она, — Ужасно печальная история. Горькая. И да. Вы правы. Натали заслуживает счастья. И если для неё счастье быть с Вами и быть Вашей женой, пусть будет так.

Мужчина умилённо улыбнулся.

— Простите, я вынужден буду Вас ненадолго покинуть, — начиная подниматься с кровати, говорил он и перед уходом добавил, — Мне нужно умыться.

— Конечно, — кивнув, отозвалась Маринетт.

Габриэль удалился в ванную комнату. Приведя лицо и чувства в относительный порядок, мужчина тяжело вздохнул.

«С чего это я так разоткровенничался, — задумался он, посмотрев на себя в зеркало, — Ладно, сказанного уже не воротишь. Хорошо хоть не выдал с потрохами себя, как Бражника в моём злодейском прошлом. — Габриэль выдохнул, — Мне кажется, я её ещё сильнее от себя оттолкнул тем, что рассказал. Хотя она вроде бы нормально отреагировала. Что тоже странно. Ну да ладно. Надо ложиться спать. А то просплю сюрприз. Интересно, ей понравится?».

С этими мыслями мужчина вышел из ванной комнаты и направился к кровати. Он расплылся в улыбке, заметив, как девушка, мирно посапывая, спала недалеко от его места. Габриэль укрыл её одеялом. Затем и сам лёг. Выключив свет, он укрылся своим одеялом и закрыл глаза. Несмотря на всё, что сегодня происходило и было о чём ещё подумать, попереживать, мужчина достаточно быстро уснул.

Маринетт проснулась и нехотя открыла глаза.

— Доброе утро, — ласковым голосом произнёс Габриэль, который сидел на своей половине кровати и с лёгкой улыбкой смотрел на девушку.

— Доброе утро, — отозвалась она, потянувшись. — Что, уже пора вставать?

— Да.

Девушка окончательно проснулась и, протерев глаза, посмотрела на Агреста-старшего. Тот был уже полностью одет в костюм.

— Так не хочется, — лениво протянула она, — Но ещё меньше хочется уезжать.

— А что если я скажу Вам, что мы пока не уезжаем, — загадочно начал мужчина. Маринетт заинтересованно посмотрела на него, и он продолжил, — К вечеру нам нужно обязательно быть в Париже. Так как у меня завтра назначена встреча. Но до вечера ещё есть время. Пусть немного, но всё же есть. И я приглашаю Вас на небольшую экскурсию по Риму. Много мест мы вряд ли успеем посетить, но в Колизей мы с Вами заглянем на пару часиков.

Девушка засияла от счастья, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать.

— Правда? — на радостном выдохе спросила она.

— Да, — улыбаясь, кивнул Габриэль.

Маринетт чуть приподнялась на кровати и обняла его.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — зачастила она, соскакивая с кровати и направляясь в ванную комнату, — Я быстренько.

— Не торопитесь, — ухмыльнувшись, кинул он вслед скрывающейся за дверью Маринетт.

Проводив её взглядом и задумавшись ненадолго о чём-то, мужчина вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

В номер постучали. Дождавшись разрешения войти, дверь открылась, и служащий вкатил сервировочный столик. Затем, чинно кивнув, удалился.

Габриэль переставил тарелки с завтраком на стол. Затем, откатив тележку поближе к выходу, он дошёл до дивана и расслабленно устроился на нём в ожидании девушки.

Вскоре она вышла.

Агрест-старший жестом пригласил её к столу.

Позавтракав, они покинули номер, а вскоре и отель, сели в машину и поехали по маршруту.

Габриэль и Маринетт начали свою экскурсию с Палатинского холма и Римского форума.

Они просто неспешно прогуливались, любуясь окружающей их древней архитектурой, смотря на которую легко можно было проникнуться духом истории.

На Палатинском холме они также заглянули в музей Антиквариум. В нём им было интересно рассматривать всевозможные мозаики, скульптуры и барельефы, которые сохранились с давних времён.

И вот, наконец, они направились в Колизей.

Даже не стоя вблизи, а лишь приближаясь к нему, можно было распознать, что это чудесное и величественное место. От одного вида которого захватывает дух. По-настоящему грандиозное сооружение. Пусть оно частично разрушенное, но всё равно притягивает к себе какой-то таинственностью.

Сердце девушки начало чаще биться от предвкушения, что сейчас она сможет прикоснуться к одному из чудес света.

Пройдя под сводами Колизея, они поднялись по небольшой лестнице и оказались на первом ярусе. Он был почти на уровне арены. Высокие арочные проёмы и тонкие кирпичи. Много разных археологических находок, которые были найдены на раскопках в Колизее, выставлены на разных площадках.

Пройдя к смотровой площадке и поглядев по сторонам, они заметили возвышающиеся и расширяющиеся кверху ярусы, где располагались ложи, в которых когда-то восседали зрители, разделённые по разным социальным слоям.

Опустив свой взгляд вниз, они увидели то место, где когда-то была арена. Которая в какой-то момент времени обрушилась, обнажив скрытые под ней небольшие помещения. Там, в подземельях, когда-то давно своей очереди ждали гладиаторы, чтобы выйти на арену и побороться за жизнь и свободу.

Они обошли весь Колизей, каждый закуток, куда разрешалось пройти.

Гид был без надобности, ибо Агрест-старший прекрасно справлялся с его задачами, рассказывая Маринетт об этом месте всё, что знал. А знал он действительно много.

Девушка была в восторге от этой экскурсии.

Покинув Колизей, они сели в машину и направились в последний пункт маршрута.

Это был фонтан Треви.

Полюбовавшись минут пятнадцать скульптурами и игрой водных струй, плескавшихся в огромном по величине резервуаре, Маринетт ненадолго запустила в него руку. Затем она бросила в фонтан монетку.

— Чтобы вернуться, — немного смутившись, пояснила девушка в ответ на загадочный взгляд мужчины, который широко улыбался.

Они отошли от фонтана и направились немного в сторону от него.

Недалеко от этого места было небольшое кафе.

— Пообедаем? — предложил Агрест-старший.

Пребывающая на седьмом небе от счастья, захватившего её после посещения достопримечательностей, Маринетт улыбнулась и кивнула.

Габриэль улыбнулся ей в ответ и подвёл к одному из столиков. Он помог сесть девушке, а сам устроился напротив.

Вскоре к ним подошёл официант и, приняв заказ, удалился.

— Ну, как Вам наша небольшая экскурсия? — спросил Агрест-старший сияющую Маринетт.

— Я в восторге, — не переставая широко улыбаться, ответила она, едва сдерживая порывы завизжать от переполняющих её эмоций.

— Я рад, — тихо произнёс мужчина, чуть заметно ухмыльнувшись.

— Спасибо Вам, месье Агрест, за такую интересную экскурсию, — поблагодарила девушка, — Вряд ли с обычным гидом мне было бы так же интересно.

— Не за что, — отозвался Габриэль, слегка зардевшись.

Спустя минут десять им принесли их заказ, и они приступили к трапезе.

— Маринетт, прошу меня простить, — начал мужчина, закончив поглощать свою порцию и положив деньги в счёт, который он просил принести сразу после того, как блюда вынесут. — Я вынужден Вас ненадолго оставить.

У Маринетт, в отличие от Габриэля, был ещё кофе и десерт, к которому она только что приступила.

— Я Вас дождусь, — улыбнувшись, ответила девушка, — Тем более, что я пока никуда не собираюсь.

Мужчина беззвучно рассмеялся и, встав, удалился в основное здание кафе.

Маринетт довольно быстро справилась с десертом и сейчас сидела, неспешно попивая кофе, вспоминая чудесную экскурсии, отчего невольно улыбнулась.

— Юная мадмуазель Маринетт, — выдернул её из мыслей знакомый, немного скрипучий и весьма удивлённый голос.

Девушка обернулась в его сторону и заметила Максвелла, приближающегося к ней.

— Удивлён видеть Вас здесь, — подойдя, начал он, — Я думал, что Габриэль улетел с Вами ещё вчера. Как он обычно это и делает, если бывает на таких мероприятиях лично. Но я несказанно рад Вас видеть.

— Здравствуйте, месье, — произнесла Маринетт, почему-то начиная нервничать. Ей было неприятно его общество, и она добавила, — Мы скоро улетаем.

Мужчина заметно изменился в лице.

— Маринетт, давайте немного отойдём, — схватив её за запястье левой руки и потянув девушку за собой, говорил он, — мне нужно Вам кое-что сказать.

— Отпустите! — негромко выкрикнула Маринетт, пытаясь высвободиться от цепких пальцев Максвелла, — Не хочу я с Вами никуда идти.

— А тебя никто и не спрашивает, — с хитрым прищуром посмотрев на неё, выдал он и сильнее потянул девушку в сторону ближайшего небольшого переулка.

Вскоре они скрылись в нём.

Габриэль вернулся к столу и растерянно огляделся.

К нему подошёл взволнованный официант и на ломаном французском сообщил, что мадмуазель увёл какой-то месье, и указал, в каком именно направлении.

Агрест-старший благодарно кивнул и ринулся в ту сторону.

У стены перед переулком он остановился, услышав голос Максвелла. А вернее вопрос, который тот задал Маринетт. Габриэль медлил прийти девушке на помощь, ожидая её ответа.

— Ну, так как? — вопрошал Майерс, — Не важно, сколько сейчас тебе платит Габриэль. Иди работать ко мне. Я буду платить тебе в два раза больше. Могу даже в три раза больше платить. Но ты же понимаешь, что это будет плата за дополнительные услуги. Пойдём ко мне. Я не обижу.

— Нет! — зло смотря на него, выкрикнула Маринетт, — Я никогда не буду работать у Вас!

И только после этого Агрест-старший завернул в переулок.

— Как знаешь, — прижав сильнее её к стене своим телом, говорил Максвелл, — Тогда я просто возьму тебя. Здесь и сейчас.

Он нагло и грубо схватил её грудь и, сжав, потянулся за поцелуем.

— Что Вы делаете? — чуть дыша от подступившего к горлу страха, выдала она еле слышно, но потом громче, начиная плакать, взмолилась, — Не трогайте меня!

— Максвелл! — грозно рыкнул Габриэль.

Тот, вздрогнув, отстранился от девушки и отступил назад на несколько шагов.

Агрест-старший встал перед Маринетт, пряча её за своей спиной.

— Так защищаешь её, — бравировал Максвелл, — Видимо, она действительно хороша в постели. Да, Габриэль?

Девушка вжалась в спину Габриэля.

— Она невеста моего сына, — не меняя грозного выражения лица, но удивительно спокойным тоном говорил он.

Майерс расхохотался.

— Оставь эти сказки журналистам, — всё не унимался он, — Ну, даже если это так, не думаю, что для тебя это станет непреодолимым препятствием...

— Я не ты, — оборвал его Агрест-старший, — ты так точно и невестой своего сына не погнушаешься.

— У моего сына нет невесты, — огрызнулся на это Максвелл.

— Может и нет, — ухмыльнувшись, произнёс Габриэль, — Но я не удивлюсь, если у Ни́коласа всё же есть невеста, но он её скрывает, зная, кто его отец.

Майерс недовольно фыркнул и, не говоря ни слова, стремительным шагом скрылся из переулка.

Сзади себя Агрест-старший услышал облегчённый выдох Маринетт и, развернувшись, обнял её.

— Спасибо, месье, — прижавшись к нему и больше не сдерживая слёз, говорила она, — Я так испугалась. Спасибо, что спасли меня.

— Не благодарите меня, Маринетт, — угрюмо произнёс он.

Девушка подняла голову и удивлённо посмотрела на него.

— Почему? — недоумевала она.

— Простите меня, Маринетт, — молил Габриэль, жалобно глядя на неё, — Я замешкался. Потому что ждал Вашего ответа на его предложение.

Маринетт, поведя плечами, высвободилась из его объятий и, нахмурившись, смотрела на него.

— Что? — закипая от возмущения, спрашивала она, — Это снова Ваш снобизм?!

Мужчина виновато опустил голову.

— Прошу, простите меня, — произнёс он, — В меня всё детство это вбивали. Поймите. Невозможно измениться в один миг. Я знаю, это меня не оправдывает. Поэтому прошу Вас меня простить.

— А если бы я ответила на его предложение согласием, — задумчиво выдала девушка, — Вы что, так и оставили бы меня с ним?!

— Нет. Нет! Конечно же, нет! — отрицательно помотав головой, жалобно смотря на неё, говорил Габриэль.

— Но как же так! — продолжала возмущаться Маринетт, — Как Вы могли про меня такое подумать?! Вы же сами всё время говорите, что я устроилась сиделкой к Адриану не из-за денег! Почему же Вы так плохо обо мне подумали?

— Простите, Маринетт. Простите меня, — вновь молил он, положив ладонь на её плечо.

Девушка дёрнулась и отступила немного назад, скинув с себя его руку.

— Верните меня обратно, — серьёзным и, казалось бы, грозным голосом говорила Маринетт, роняя слёзы, — в Париж. Хочу домой, — она осеклась, — Я имею в виду моё официальное рабочее место.

— Конечно, — кивнув, сказал Габриэль и направился из переулка к тому месту, где их ждал автомобиль.

Девушка следовала за ним.

Впустив Маринетт в машину, мужчина сел рядом, забравшись с другой стороны.

Водитель завёл двигатель и повёз их в направлении аэродрома.

— А как же вещи? — спохватилась девушка.

— Ваши вещи уже в самолёте, — доложил шофёр, глядя на них в зеркало заднего вида.

— Спасибо, — отозвалась Маринетт и отвернулась к окну, провожая взглядом Рим.

Габриэль совсем поник.

Изредка он кидал на девушку жалобные взгляды, которых она не видела. В его глазах стояли слёзы и в какой-то момент сорвались крупными каплями, растекаясь по щекам. Быстро вынув платок из кармана, мужчина утёр их, не желая, чтобы это хоть кто-то заметил.

Автомобиль заехал на аэродром и остановился.

Габриэль, взглянув на Маринетт и тяжело вздохнув, вышел из машины и, отойдя немного, остановился, чтобы подождать девушку.

Она вскоре так же выбралась и направилась было к трапу, но её подозвал к себе водитель. Маринетт подошла к нему ближе.

— Мадмуазель. Я понимаю, что лезу не в своё дело, — начал тот, немного высунувшись в открытое окно, — Но что бы не сделал Вам месье Агрест, прошу Вас, попробуйте его простить. Пока он ехал в автомобиле, я заметил, как он искренне раскаивается. И даже, — он ненадолго перешёл на шёпот, — плакал, — девушка удивлённо приподняла брови и кинула мимолётный взгляд на одиноко стоящего мужчину, который её ждал. А шофёр продолжал уже обычным голосом, — Месье Агрест очень изменился. По крайней мере, с последней нашей встречи. Стал более... Живым, что ли. И мне кажется, что к этому причастны Вы, мадмуазель. Так что прошу Вас подумайте над тем, что я Вам сказал.

— Я подумаю, — кивнув, сказала она.

— Счастливого пути, мадмуазель! — широко улыбаясь, произнёс он.

— Спасибо, месье, — Маринетт улыбнулась ему в ответ и продолжила свой путь к трапу.

Когда она поравнялась с Агрестом-старшим, тот так же направился к самолёту.

Маринетт, игнорируя поданную ей Габриэлем руку, начала подниматься по трапу.

Мужчина, тяжело вздохнув, проследовал за ней.

В самолёте девушка заняла место возле иллюминатора и уставила свой взгляд в него.

— Можно мне сесть рядом? — спросил Габриэль.

— Думаю, это будет лишним, — ответила она, даже не повернувшись.

— Хорошо, — тихо сказал он и сел в кресло напротив, жалобно смотря на девушку.

Весь полёт прошёл в тишине и угрюмых мыслях.

Автомобиль, ждавший их на аэродроме в Париже, довольно быстро и так же молча заполнился пассажирами.

Водитель загрузил багаж и, вернувшись на своё место, повёз их в уже знакомом направлении.

Маринетт по обыкновению смотрела в окно.

Когда машина остановилась, девушка повернулась и непонимающе уставилась на Габриэля.

— Что это значит? — спрашивала она. — Почему мы здесь?

— Здесь пекарня Ваших родителей, — озвучил он очевидное, но добавил, — Это должно было стать вторым сюрпризом, Маринетт. Я отпускаю Вас повидаться с родителями.

— Сколько у меня есть времени? — заметно нервничая, решила уточнить Маринетт.

Габриэль немного задумался.

— Встреча у меня будет в десять утра, — продолжил он рассуждения, но уже вслух, — Значит, машина заберёт Вас завтра в одиннадцать утра.

Неожиданная волна счастья накрыла девушку с головой, и она не удержалась от широкой улыбки.

— Спасибо, месье! — радостно бросила Маринетт, захватила с собой сумочку и выбралась из машины, которая спустя несколько секунд сорвалась с места и начала стремительно удаляться.

Девушка обернулась ко входу в пекарню. От волнения сердце бешено забилось. Взяв себя в руки, она всё же подошла и, открыв дверь, скрылась внутри.

Габриэль, наблюдающий за ней в окно автомобиля, который по его просьбе остановили в конце улицы, проводив Маринетт взглядом и тяжело вздохнув, дал команду водителю.

Тот кивнул и повёз его в особняк Агрестов.