«Почему она? Почему именно она?»
Лука лежал на кровати в своей комнате, обнимая гитару, вновь и вновь истязая себя мыслями о девчонке, что напрочь засела у него в сердце, в мыслях и даже во снах. Он понимал, что она никогда не будет с ним, но всё же стремился быть рядом как можно дольше, как можно чаще. А она... Она хотела быть только с одним человеком. И имя ему — Адриан, будь он неладен, Агрест.
«И что в нём такого? Ну да, он модель, он сын известного и богатого дизайнера одежды... Ну а что её ждёт, если они будут вместе?! Жизнь в большом, но крайне неуютном доме, хоть и с прислугой, но всё же. Холодность и мрачность. Дом как отражение своего хозяина. Жуть. А сам Адриан? Разве он будет уделять Маринетт столько внимания, сколько она заслуживает? Вряд ли. И вот она стоит возле окна, вглядываясь в приближающуюся темноту в ожидании своего любимого с очередной фотосессии или вечеринки. И что он делал там в её отсутствие неизвестно. И она будет грызть себя изнутри этими угнетающими мыслями и плакать... Постоянно плакать... — Лука цокнул языком, прикрыв на секунду глаза. Встав и поставив гитару на место, он подошёл к открытому иллюминатору и облокотился спиной о стену. — Хотя Адриан ведь добрый... Вряд ли он заставит её страдать. Но даже если допустить, что когда они будут вместе, они будут счастливы, для начала он должен её полюбить и узнать, что она влюблена в него по уши. А пока они просто друзья. Боже, как же смешно! И как же грустно... Смешно, что Адриан вроде бы умный, судя по его оценкам в школе, парень, не замечает чувств Маринетт, при том, что все в их окружении это прекрасно видят и знают... Слепец. Просто слепец! — Лука вдарил сжатыми в кулаки руками по стене и глубоко вздохнул. — Так грустно видеть тщетные попытки Маринетт признаться ему в любви... Как можно эту милую улыбку, румянец на щёчках и влюблённые глаза, которыми она на него смотрит, принять за дружбу?! Бесит. Так бесит, что готов уже сам открыть ему глаза... И пусть Маринетт меня за это никогда не простит. Пусть. Мне надоело видеть её несчастной... Нет. Не могу. Не хочу. Я люблю её и хочу ей счастья, но не такой ценой. Я умру, если она перестанет со мной общаться. Я умру, если я не смогу её больше видеть, слышать, без возможности хоть невзначай дотронуться до неё... — на глазах Луки выступили слёзы. Он, выставив руки, уперся ими в стену вокруг иллюминатора, подставив своё лицо лёгкому тёплому ветерку. — Боже... Что мне делать? Как мне выкинуть из головы мысли о ней? Может быть, попробовать поискать ей замену? Может, ходит где-то такая же одинокая, как я, девушка и ищет свою любовь? Хорошо. Допустим. Допустим, нашёл я ту девушку. Допустим, начали мы встречаться. Даже могу допустить, что она может меня полюбить. Ну а я? Я же люблю Маринетт! — Лука безысходно вздохнул и покачал головой. — Нет. Так дело не пойдёт. Прежде чем найти новую любовь, нужно же что-то сделать с той, которая есть сейчас... Боже... Но как? Как перестать её любить? Как заставить сердце биться ровно, когда она рядом? Может, попробовать реже видеться с ней? Ну да... Куда ж ещё реже?! Да и не поможет это. Чем дольше я её не вижу, тем чаще думаю о ней. Тупик. Так всё же, почему она? В Париже ведь много симпатичных девушек, и даже очень красивых... Хм, интересно, когда ж я в последний раз смотрел на девушек, да ещё и оценивающим взглядом? Ах, да, точно, до того, как встретил Маринетт... Ну почему? Почему из всех возможных зацепила меня только она? Смешная...».
Лука расплылся в блаженной улыбке.
Он отошёл от иллюминатора и лёг на кровать. Из-под подушки он достал фотографию и посмотрел на неё. Улыбающаяся Маринетт смотрела на него со снимка. Он прижал фото к груди.
— Почему ты? — спросил он в пустоту, затем, убрав снимок на место, провёл ладонями по лицу.
«Наверное, это мой удел — быть хорошим другом для неё и... И не больше... Устроить её счастье и остаться на задворках... Смотреть, как другой её обнимает и целует... Больно. Даже думать об этом больно. Похоже, я медленно и верно схожу с ума. И всё из-за этой девчонки с милым личиком и её неразделённой любовью... Что это? Я злюсь на неё? Почему? Быть может, мои чувства к ней начинают остывать? Нет. Показалось. Ну почему она? Почему именно она?! Хочется выть. Но всё же почему? Да, она душа любой компании, веселая, добрая, забавная. Она замечательный друг, готовый помочь всем, кто её окружает. Жаль, что мне она не может помочь... Да и не сможет. Ведь нельзя заставить полюбить кого-то через силу, преступая свои чувства. Меня. Меня нельзя полюбить. А может... А может, есть всё-таки шанс, что она меня полюбит?! Может, этот хрупкий нежный цветок будет всё же в моих руках... В моих любящих руках, оберегающих ото всех опасностей, защищающих от любых посягательств... Да вот только... Только ей это не нужно. Она и дальше готова бегать за Агрестом в попытках признаться ему в любви и томиться в ожидании взаимности... Моя глупышка. Может, настанет тот день, когда она выбросит его из головы, когда перестанет биться о стекло закрытого окна и влетит в мой открытый иллюминатор? — Лука рассмеялся, посмотрев на источник свежего воздуха. — Хотя можно и через дверь. Чёрт. Размечтался. И что? Я буду ждать?! Сколько? Год? Два? Десять лет? А может двадцать? Ну уж нет. Решено. Буду ей только другом. Не больше, но и не меньше. Не буду срываться к ней по первому её звонку, бросая всех и вся, летя сломя голову, не разбирая пути к той, которая ничего не может дать мне, кроме своей улыбки... Улыбки, раздирающей мою и без того израненную душу... Нет. Не будет больше такого! Я решил!».
Лука встал с кровати, подошёл к зеркалу и начал наводить порядок в своём беспорядке на голове. Карман джинсов завибрировал. Он достал телефон и посмотрел на экран.
«Маринетт»
— Да, Маринетт, — ответил он на звонок, — тебе нужна моя помощь? Уже лечу!
Он бросил взгляд на зеркало и ухмыльнулся себе.
«Да кого я обманываю?! Я буду ждать её столько, сколько нужно. А почему всё-таки она? Да потому, что я ей нужен. А мне нужно быть нужным ей».