— Как дела у нубов? — Чайльд заглядывает в телефон Ризли.

Его сосед по комнате задротит в мобильный Call of Duty — стрелялку для лохов. Тарталья предпочитает PUBG, но не против козырнуть тем, какой он красавчик в любой королевской битве.

Он хитро лыбится и опирается о спинку дивана без малейшего представления о том, что скоро его перегнут через нее насильно.

— Отъебись, — отворачивается Ризли.

Еще бы — один раз он уже отсосал — не только в игровом плане. Для них это не в новинку. Чайльд поспорил с ним на желание и получил минет от мальчика-волка, так что хрена с два он откажется от возможности повторить этот опыт.

— Что, даже не попытаешься отыграться? — он поглаживает Ризли по плечу, отвлекая от важной игры.

— Нахуй сходи, — злится тот. — Не мешай мне.

— А может, ты сходишь? — не отстает Тарталья. — Как только проиграешь.

Ризли замолкает — он сосредоточен на поиске последнего противника. Чайльд предлагает следующим и единственным себя:

— Давай один на один. Я тебя и в колдеСленговое название Call of Duty нагну, — мурлычет он.

— Сука! — в этот момент голову персонажа Ризли сносят одним выстрелом, и он бросает телефон в диван.

— Нубяра, — констатирует Чайльд и уже собирается отойти, когда Ризли ловит его за запястье.

— Один на один, — предлагает он. — Одно желание.

Чайльд широко улыбается и достает из кармана телефон.

Ризли добавляет:

— Учти: если я выиграю — ты простым отсосом не отделаешься.

***

Чайльд висит, перекинутый прямо на спинку дивана. Его штаны спущены до колен, а сзади уже длительное время нещадно вбивается Ризли.

— И кто теперь нуб, рыжий? — с ухмылкой в голосе спрашивает он.

Ризли не жалеет его с момента, как взял в руки его же смазку, и прекращать свое наказание не собирается еще долго.

— Тебе, блять, просто повезло, — шипит Чайльд вперемешку с позорными стонами, которые так и рвутся из глотки.

В отместку за неверный ответ Ризли вбивается особенно грубо, и влажные шлепки пугают Тарталью шансом, что кто-то в коридоре их услышит — на улице белый день, а другие студенты совсем не спят, и ему везет только потому что до сих пор всем плевать на то, что в мужской общаге, в мужской комнате, разносятся шлепки и мужские, блять, стоны.

— Не так сильно! — он пытается отстраниться, но Ризли втрахивается в него еще грубее.

— Так кто из нас нуб, Чайльд? — его яйца сильно шлепаются о яйца Тартальи, а в заду отдает глухой болью с каждым грубым толчком — он не церемонился с растяжкой.

Руки Чайльда заломлены за спину, и все что ему остается — дергать ногой, балансируя между попытками пнуть Ризли и не упасть на диван с концами.

— Я! А-а-ах, я нуб! — сдается он.

— Недостаточно искреннее, — Ризли ускоряется еще больше.

Тарталья чувствует его в себе на всю длину, и если это не пиздец, то пиздец будет, если в него еще и накончают.

— Брось, куда искреннее?! — пытается разозлиться Чайльд.

Злиться, пока в нем настолько толстый член, получается плохо. Не менее плохо выходит пытаться не стонать и скрывать свое возбуждение. Жаль только, Ризли не собирается ничего с этим делать.

— Скажи о том, как я хорош, и как ты сосешь у меня по каждому параметру, — он все так же грубо его берет.

— А-а-ах, ты очень хорош, — тянет Чайльд. — Ты идеально м-м-м... стреляешь и у тебя быстрая реакция, — вспоминает он.

— А ты сосешь, — повторяет Ризли.

— Да, я сосу.

— А еще ты моя бесплатная дырка для ебли.

— Да-да, я… а-ах… я кто? — тормозит Чайльд.

— Бесплатная дырка для ебли, повторяй, — Ризли шлепает его по ягодице, не намереваясь щадить ни на миг — Тарталье кажется, что он скоро не выдержит.

— Да, я твоя… я твоя дырка для ебли на этот раз, только притормози…

— Правильно. А еще я могу ебать тебя, когда захочу, — Ризли заносит все дальше.

— Нет, ты не можешь! — возмущается Чайльд. — Одна случайная победа не дает тебе права… А-а-ах!

Скорость долбежки только увеличивается, и Тарталья переводит это как требование сказать предложенное.

— Ладно-ладно, дает! — соглашается он. — Но ты не мог бы хотя бы… а-ах… быть со мной нежнее… сейчас? — он просит сквозь зубы.

— Нет — это наказание, — больно шлепает его Ризли.

— Какое нахуй наказание? Ах! Я ничего не сделал! М-мгх… — Тарталья закусывает губу.

Бедра Ризли крепко ударяются о его разведенные ноги, и Чайльду кажется, что завтра у него там будут синяки.

— Ты назвал меня нубом, Чайльд. Это дохуя обидно, так что извиняйся, пока мой хуй не проделал в тебе дыру.

Ризли трахает так, что теперь влажные шлепки точно слышны на всю комнату, и наверняка — тому, кто будет проходить мимо нее.

— Блять! Прекрати вставлять так громко! — просит Тарталья. — Нас услышат!

— Если думаешь, что я прекращу ебать тебя только из-за того, что какой-то первокурсник откроет и увидит твой голый зад, то ты глубоко ошибаешься, — Ризли неумолим. — Насто-о-олько глубоко ошибаешься, — он еще раз втрахивается по самые яйца для наглядности. — Во-о-от так! Глубоко! Ошибаешься!

Чайльд громко стонет от каждого толчка внутрь него. Он пытается спрятать лицо в диван, но Ризли не дает — хватает за волосы и заставляет стонать на всю комнату.

— Громче, — он бьет по заднице, но все, на что хватает Чайльда с освобожденными теперь руками — это схватиться за спинку дивана и выстанывать самые разные «охи» и «ахи». — Начинай извиняться, если не хочешь, чтобы я ебал тебя до потери сознания.

— Да, хорошо! — как бы Чайльд себе не запрещал, но глаза начинают закатываться от удовольствия. — Прости! Ах! Прости меня! И быстрее!

— Быстрее простить или быстрее ебать? — смеется Ризли.

— Ах-а… — Чайльд с трудом понимает смысл разговора, пока чужой член входит в него так глубоко. — Просто быстрее…

— Маленькая шлюха, — стыдит его Ризли и действительно ускоряется. — Нравится мой член? Отвечай, — он дергает Тарталью за волосы и заставляет прогнуться в спине как ебаную гимнастку.

Сходство между гимнасткой и Чайльдом только в первом слове, но он гнется так, словно с детства тройное сальто крутил.

— Да! А-а-ах! Нравится, очень нравится! — соглашается он, двигая задом навстречу.

Ризли берет его за бедра двумя руками и насаживает на себя с твердым намерением закончить.

— Тогда ты не будешь отрицать, если я спущу в тебя.

Не успевает Чайльд возразить, как Ризли прижимает его к дивану и размашисто толкается внутрь последние несколько раз.

Громкие хлопки кожи о кожу уподобляются пулеметной очереди — Чайльд смеется сквозь слезы и только сильнее подставляется под член.

— Да-а-а-а, — застывает в нем Ризли.

— Су… — жмурится Тарталья, ощущая внутри себя теплую сперму.

Отдышавшись, он только начинает ругаться, как Ризли переворачивает его на спину, толкает на диван и обхватывает ладонью болезненный стояк.

— Давай помогу, принцеска.