Приют для грез

Дилюк по ту сторону стойки выглядит совсем растерянно. Молодой — не старше семнадцати. Стеснительный, слегка неуверенный. Кэйа скользит глазами по его одежде и не может скрыть улыбки, заметив крашенные ногти и рубашку в черно-белую клеточку.

— Если честно, я не совсем уверен, что ты меня такого…

— Стоп. Так дело не пойдет, — тормозит его Кэйа. — Дай лапку.

Дилюк еще больше теряется.

— Лапку, ну же.

Он слегка краснеет, но кладет руку на стойку. Кэйа крепко сжимает ее в своей и серьезно смотрит Дилюку в глаза.

— Послушай. Мы с тобой всегда будем вместе, понял? Я люблю тебя, ты любишь меня, и какой бы ты ни был, мы будем вместе несмотря ни на что.

— Но если ты встретишь кого-то лучше…

— Как встречу, так и проведу, — твердо заверяет его Кэйа. — Если я верю в то, что ты будешь со мной несмотря ни на одну красивую женскую задницу, — Дилюк краснеет пуще прежнего, — то и ты верь мне.

— Хорошо, — кивает он.

— Обещай.

— Обещаю.

— И помни: я люблю тебя.

Дилюк крепко сжимает его ладонь и смотрит так преданно, словно готов до старости его, Кэйю, ждать. До старости не надо — лишь до семнадцати, или сколько там ему сейчас. Он тянет руку к себе, быстро целует костяшки и так же быстро отпускает.

— И я тебя.

— Знаю, — улыбается Кэйа. — Выход номер 230.

А он не такой и стеснительный каким кажется, — вынужден признать он.

— Спасибо.

Кэйа не успевает скрыть смущения, как следующий клиент подходит к окошку.

— Привет, — Дилюк провожает взглядом свою младшую версию и опирается на стол.

Этот — взрослый. Легкая щетина, которая определенно ему идет, дорогие часы на запястье, костюм-двойка. Возраст — ближе к тридцати. Даже немного жаль пропускать студенческие годы такого красавчика.

— Вроде постоянно меня видишь, а залипаешь как впервые, — хитро улыбается он.

— Ну как на такого обворожительного и не залипнуть? — Кэйа закатывает глаза, но не сдерживает ответную улыбку. — Иди ко мне — у тебя воротник задрался.

Дилюк хмыкает, но позволяет с собой понянчиться.

— Все, красавец, — Кэйа косится на надпись на экране. — Твой выход номер 775.

— А компенсация? — Дилюк склоняется ближе.

— За что?

— За позднюю встречу, — намекает он на себя.

— Скажи спасибо, что не в пятьдесят!

— Надеюсь, в следующей жизни встретимся с рождения.

— Ты эту сначала проживи! — наигранно отталкивает его Кэйа. — А потом мечтай обо мне в песочнице.

— Но компенсацию, — Дилюк быстро притягивает его к себе и коротко целует в губы, — я заберу.

— Вали, дамский угодник! — смеется Кэйа.

— Надеюсь, моя дама будет такой же молоденькой, как сейчас, — подмигивает Дилюк, облизывая его взглядом.

— Надеюсь быть твоим дряхлым стариком! — кричит Кэйа вдогонку.

Тихий смешок Дилюка-студента заставляет обратить на него глаза.

— Привет, — он осторожно подходит ближе, пока тридцатилетний удаляется по коридору. — Прости, я немного пропустил инструктаж… и не совсем понял процедуру. Ты мой Кэйа?

— Проспал? — Кэйа не может скрыть улыбки, когда замечает на его щеке красный след. — Твой, но не твой, — качает головой он.

— Ох, и что мне делать? — Дилюк все же начинает волноваться.

— Все нормально, не кипишуй. Смотри: пройдешь по тому коридору до двери, — Кэйа опирается локтями на стойку и показывает вправо.

Дилюк нахмурено смотрит в нужную сторону.

— Ладно, и что там?

— Целая гора порталов. Прямо как в «Рик и Морти», знаешь?

Он кивает.

— Шагнешь в тот, номер которого я назову. Они иногда меняются — следи за своим. Только не перепутай число, потому что иначе где-то в мире со мной окажется два Дилюка. И я, безусловно, был бы рад, — он поучительно качает пальцем, — но в каком-то другом останется одинокий Кэйа. Хорошо?

Дилюк понимающее кивает, показывая готовность встретиться именно со своим.

— А как я его найду?

— Не волнуйся, я скажу тебе число.

— Нет, не портал. Своего Кэйю. Там, в мире.

Кэйа грустно улыбается.

— Не знаю, солнце, — у Дилюка краснеют кончики ушей, но он смотрит не менее серьезно. — Все что скажу — это то, что ты встретишь меня в том возрасте, в котором сейчас стоишь передо мной.

— Так поздно? — Дилюк смотрит на свои руки, словно не верит в то, что он такой старый.

— Так рано! — Кэйа щелкает его по носу. — Сколько тебе? Двадцать?

— Девятнадцать, — выпаливает он, а потом округляет глаза. — Откуда я знаю…

— Ну вот! Жизнь только начинается, не раскисай. Видел того старика перед тобой?

— Он не был старым.

— Лет на десять тебя старше. И ничего ему не поздно, видишь — только целоваться лез, — Кэйа приветливо ему улыбается.

— А можно мне… — Дилюк нерешительно застывает.

— Цмок?

— Нет, — он протягивает руки, и Кэйе не остается ничего больше, кроме как позволить утащить себя в объятия, перегнувшись через стойку.

— Хочу быстрее тебя найти.

— Все будет хорошо, солнце, — шепчет он. — Мы с тобой обязательно встретимся и проживем счастливую жизнь.

— Я знаю. Но так хочу быть с тобой уже сейчас.

— Ты будешь. Скоро будешь.

— Я все забуду, да?

— Да, — шепчет Кэйа. — Забудешь. Но лишь для того, чтобы заново меня полюбить.

Дилюк неловко выпускает его и делает глубокий вдох — собирается с мыслями.

— Хорошо. Я готов. Куда мне?

Экран приветливо мигает нужным числом.

— Номер 885, солнце мое, — говорит Кэйа. — До встречи.

— До встречи.

После него не подходит никто.

Кэйа наклоняется над стойкой, чтобы узнать в чем дело. В дальнем углу зала ожидания внезапно находится два Дилюка, которые что-то делают в углу.

— Эй, ребята! — он пытается их позвать, но натыкается на третьего — того, что каким-то чудом успел незаметно подойти, — Ой, привет.

— Поможешь нам? — неожиданно просит загорелый Дилюк в гавайской рубашке.

— Что случилось?

Кэйа спешно отодвигает кресло, за которым и так почти никогда не сидит, и направляется к боковому выходу.

Дилюк встречает его у двери и молча проводит к углу, у которого собрались оставшиеся парни. Его парни, если на то пошло.

— Он тут, — говорит Дилюк.

Двое как один поднимают на них голову. Один в белой рубашке и брюках, второй в соблазнительного вида майке без рукавов, и Кэйа бы даже пошутил насчет этого, если бы не еще кое-что. Это кое-что — третий, не считая гавайского.

— Дилюк?

Малыш лет восьми сидит лицом к стене и вздрагивает, услышав его голос.

— Отстаньте, — шепчет он.

И громко всхлипывает — Кэйа удивлен тем, как не услышал этого со своего места.

— Долго он тут? — спрашивает он, подлетая к малышу.

— Только догнали, — отвечает Дилюк в рубашке. — Убежал во время инструктажа — ловили его чуть ли не по всей станции.

— Дилюк, — еще раз зовет Кэйа, подмечая, что на него смотрят трое, только не тот, который нужен.

Он сидит, упрямо обернутый к стене, и тихо шмыгает носом.

— Оставьте нас ненадолго, ребята, — просит Кэйа у взрослых.

Маленький Дилюк испуганно оглядывается на то, как все уходят.

— Мы остались одни, — подмечает Кэйа.

Дилюк быстро отворачивает голову к стене, словно его поймали на чем-то плохом.

— Расскажешь мне, что случилось?

— Нет.

Детский голос вместе с упертостью звучит так, что хочется захихикать. Но Кэйа не хихикает — в Приюте для грез просто так не плачут. Он тихо выдыхает и опускается рядом. Он не уверен, что именно должен говорить, но в этом месте правильные слова сами приходят тогда, когда они нужны.

— Тогда разрешишь рассказать, что случилось у меня?

Тихое «бу» кажется ему согласием.

— Знаешь, у меня нет своего Дилюка, — признается Кэйа, и по реакции понимает, что не прогадал.

Малыш удивленно поднимает на него глаза.

— Я знаю, что мы созданы друг для друга, — продолжает Кэйа. — Знаю, что отправляю вас всех к себе в миры. Знаю, что где-то на такой же станции сидит такой же Дилюк и помогает другим моим версиям найти твои.

— Взрослый? — Дилюк уже не так сильно жмется к стене, и Кэйа видит, что он прижимает к груди свою руку.

— Не знаю, — пожимает плечами он. — Может, такой как ты, а может и смешной старичок. Я люблю тебя любым.

— Таким не любишь! — малыш резко отворачивается к стенке и заходится плачем.

Кэйа бледнеет и косится на не менее озадаченных взрослых Дилюков, что наблюдают за ними на креслах в стороне.

— Что? Каким? Почему ты так решил?

— Потому!

— Ну же, скажи мне. Что случилось? Я не помогу, если не буду знать, что не так.

— Мне не нужна помощь, — еле слышимо бурчит он.

Кэйа бодает его лбом в попытке растолкать, но Дилюк кажется совсем непоколебимым в своих одиноких страданиях.

— Ладно, сам напросился, — сдается он.

Мальчик тихо ойкает, когда Кэйа его обнимает. Косится в ответ — в глазах мелькает удивление — и опять пытается прислониться к своей спасительной стенке.

— Сиди как сидишь! Великий Вор Кэйа взял тебя в плен! Выворачивай свои богатства, что ты прячешь от меня, не то прощайся с жизнью!

Он крепко обвивает Дилюка и пытается поймать его руки в свои. Одна находится сразу — Кэйа накрывает ее своей ладонью и ищет вторую — ту, что он прижимает к груди.

А потом сердце падает с обрыва.

Второй руки нет. Локоть, предплечье, запястье и пустота.

Дилюк заходится слезами, и оттого уже сам Кэйа готов возле него разрыдаться. Не потому что этот малыш какой-то неправильный, совсем нет. От одного лишь осознания, насколько мальчишка себя накрутил, становится невыносимо больно. Как ты можешь думать, что я не полюблю тебя из-за такого пустяка?

— Ты меня никогда таким не полюбишь! И никто не полюбит! Никто! — кричит он, пытаясь вырваться.

— Н-неправда! Кто смел сказать тебе т-такую глупость? — дрожащим голосом спрашивает Кэйа.

И Дилюк резко затихает. Зато всхлипывает Кэйа. Закрывает себе рот. И всхлипывает еще раз.

— Нет, не плачь из-за меня, — мальчишка оборачивается к нему и бросается обнимать в ответ. Так, словно Кэйа — важнее этой долбанной руки. В сотни раз важнее. — Я не хотел. Не плачь, Кэйа, прости меня. Прости, что я такой, я не хотел.

— Нет, малыш, я не из-за этого…

Тут уже старшие бросаются к ним двоим.

— Хэй, вы тут вдвоем, кажется, не справляетесь.

Они оттаскивают их от стены, но Кэйа упрямо не отпускает маленького Дилюка, который вцепляется в него так же сильно. Взрослые обседают их со всех сторон и пытаются найти корень проблемы.

— Ох, малыш, — кто-то замечает искалеченную конечность и пытается утешить свою маленькую версию, — Ты у нас особенный.

— Неправда! — огрызается Дилюк.

— Вот это ты себе робо-руку приделаешь, — весело присвистывает один из старших возле уха Кэйи.

— Я тоже такую хочу! — подхватывает другой.

— Вы притворяетесь! — кричит мелкий.

— А я две, — третий тоже подыгрывает компании.

Маленький Дилюк скручивается у Кэйи на руках, будто пытается спрятаться, но полные энтузиазма голоса продолжают его переубеждать.

— Ну ты чего? Ты же можешь стать настоящим киборгом, друг.

— Я такого не знаю, — он с недоверием вслушивается в пока неизвестное для него слово.

— Это когда можешь стрелять прямо из пальцев! Пиу-пау, и все!

— Не хочу стрелять, — мотает головой Дилюк.

— Тогда можешь стрелять пузырьками.

— Кэйа любит пузырьки, правда?

— Да, очень люблю, — уверяет Кэйа.

— Видишь?

— Я говорил, что из тебя получится отличный отец? — Кэйа смеется сквозь слезы и обращается ни к кому конкретно и одновременно ко всем.

— Из тебя тоже, Кэй, — по голове поглаживает ласковая рука, пуская мурашки по телу.

— Но вы такие классные, — тихо отзывается малыш. — Мне никогда не стать таким же с этим, — он в отчаянии машет кистью, — даже с пузырьками.

— Неправда. Посмотри на меня, — требует Кэйа и тянет Дилюка к себе за подбородок. — Ты знаешь, что во многих мирах у меня нет глаза?

— Что?

— Да, вот этого, правого, — показывает Кэйа. — Разве ты бросил бы меня такого?

— Нет! — без промедлений восклицает Дилюк и еще больше вцепляется в него, будто Кэйю заберут прямо сейчас. — Никогда!

— Даже если я не буду пускать пузырьки из глаза?

— Мне все равно на них! — отзывается он Кэйе в плечо.

— Честно?

— Да!

— Тогда обещаешь обо мне заботиться?

— Да.

— А будешь ухаживать, когда буду плакать?

— Буду.

— А ругать, если буду ныть, что я некрасивый?

— Хорошо, — уже не так уверенно кивает Дилюк. — Если надо. Но я вообще не хочу тебя ругать.

— Зато я тебя буду, если будешь думать о себе плохо. И прямо сейчас отругаю, если не прекратишь. Ты меня понял?

— Угу, — еще раз кивает Дилюк.

Он смотрит Кэйе за спину и внезапно спрашивает у старшего себя:

— А ты не шутил про робо-руку?

— Еще бы! — в ответе слышится улыбка.

— Со встроенной пушкой и насаженным арбалетом! — подхватывают с другой стороны.

— Да ну тебя, — фыркает третий Дилюк. — Лучше мягкую, чтобы гладить Кэйю было приятнее.

— Какие же вы все еще дети, — улыбается Кэйа, вытирая слезы.

Он смотрит на малыша, который уже не плачет, но наблюдает за ним, как будто впервые увидел.

— Ну что, договорились?

Дилюк внезапно тянет его к себе за шею и спрашивает на ухо совсем тихо, но так уверенно, словно это решение всей его жизни:

— Хочешь, я буду твоим Дилюком?

Кэйа сдерживает желание заново при всех разреветься и качает головой с осторожной улыбкой:

— Прости, кроха, но если ты останешься тут, то твой Кэйа будет там один. Да и кто-то должен помогать вам добираться, понимаешь?

— Но как же ты? — настаивает он.

— Все хорошо — мне хватает того, что я каждый день делаю тебя счастливым.

— Пойдем, — рука кого-то из старших тянется к маленькому Дилюку. — Мы тебя проведем.

— Давайте вместе, пока никого больше нет, — предлагает Кэйа, заметив, как маленькие пальчики сжимаются на его одежде.

Он быстро подходит к стойке, перегибается через нее, поворачивает к себе экран и выбивает номера каждого из Дилюков.

— Запомнишь свой? — спрашивает он у младшего.

— Запомню, — уверяет Дилюк.

— Хорошо. Но я все равно пойду с тобой, если позволишь.

Такой большой компанией они добираются до порталов.

— Пойдешь первым? — спрашивает Кэйа у малыша.

— Нет, — мотает головой он.

— Ладно, тогда проведем остальных.

Никто не спорит.

— Вот и мой, — тормозит Дилюк в гавайской рубашке.

Он приседает перед младшеньким и подзывает его к себе жестом.

— Ты самый крутой среди нас троих, понял? Обязательно обзаведись самой навороченной в мире робо-рукой. Такой, чтобы у этого шкета, — он кивает в сторону Кэйи, — челюсть отвисла. Окей?

— Окей, — маленький ударяет кулаком о кулак взрослого и машет на прощание.

— Удачи, малыш, — он машет в ответ и шагает в свое окошко.

— Ой, — маленький Дилюк следит за тем, как старший исчезает во вспышке звезд.

— Не бойся, это не больно, — успокаивает Кэйа.

— А если бы было больно, то мы бы услышали, как он кричит, — с серьезным лицом говорит кто-то из оставшихся.

— Если только его крики не растворились в космосе.

— Эй! Хватит пугать самого себя! — ругается Кэйа. — Кто теперь?

— Я, — наперед выступает Дилюк в безрукавке. Он отправляет Кэйе воздушный поцелуй и шагает к выходу. — Хорошего путешествия, парни, — машет оставшимся. — Если больно, буду кричать.

Он подмигивает маленькому себе, встает к своему порталу спиной и вскинув руки в стороны, падает назад. Барьер с тихим звуком поглощает его целиком.

— Наша очередь, — говорит оставшийся Дилюк.

Маленький уверенно берет Кэйю за руку, намереваясь оставаться с ним до конца.

— Твоя, — говорит он.

— Хорошо, — соглашается старший. Он улыбается и показывает большой палец вверх. — Ты отличный парень. Твоему Кэйе с тобой очень повезет. Знаешь?

— Знает, — Кэйа гладит кроху по голове. — Потому что он это ты.

Номер над ним ярко мигает, когда в нем исчезает последний взрослый.

— Вот мы и остались одни.

Маленький Дилюк серьезно на него смотрит.

— Не хочу уходить.

— Но твой Кэйа ждет тебя с той стороны…

— У него будут мама и папа, а ты останешься здесь сам, — слишком строго для своего возраста начинает Дилюк.

— Откуда ты знаешь? — Кэйа приседает напротив него и тяжело вздыхает. — Может, он сирота?

— Ох, я не подумал, — поникает малыш. — Но он же может меня подождать? — с надеждой спрашивает он.

— Люк, послушай, — Кэйа осторожно кладет руки ему на плечи. — У тебя своя судьба с твоим Кэйей. И ты не должен жертвовать кем-то из вас ради меня.

— Но я не могу тебя оставить!

— Ты не можешь оставить его, — отрицает Кэйа. — А меня — должен.

Дилюк тяжело вздыхает и спрашивает еле слышимым шепотом:

— Что мне делать?

— Иди к своему Кэйе, — без раздумий отвечает Кэйа.

— Но ты…

— А я буду ждать своего.

— Но он…

— Не важно, когда он придет — я дождусь его тут, где мне и отведено место. Пускай пройдет сотня, тысяча или миллион лет. Я буду его ждать, пока я тут. А у твоего Кэйи такой возможности не будет — его жизнь ограничивает человеческое тело, и чем дольше ты тут со мной, тем старше он станет. Поэтому отправляйся немедленно и не упускай не одной нашей совместной жизни. Понял?

— Да, — нехотя кивает Дилюк.

— А теперь иди. Номер 1698.

— Я помню, — ворчит он.

Кэйа показывает пальцем на нужный портал. Малыш уже начинает шагать в направлении к нему, но резко тормозит на месте, и Кэйа уже готовится к новому раунду уговоров.

Но Дилюк подбегает к нему и крепко-крепко обнимает.

— Солнце… — тянет Кэйа, прижимает его к себе в ответ.

— Он должен прийти к тебе как можно скорее, — серьезно заявляет малыш. — Иначе я вырасту, найду его и поколочу.

— Договорились, малыш. Поколотишь, если не явится к твоему перерождению, — с улыбкой отвечает Кэйа. — Все, иди.

В опустелой комнате порталы гудят особенно громко. Кэйа вытирает выступающие слезы и смотрит на тот, в котором исчез маленький Дилюк. Надпись изменилась, и теперь там мерцает «9089».

Шаги отдают металлическим эхом. На душе особенно паршиво, особенно после этих объятий, которые окончательно его довели.

И теперь, когда все ушли в свой мир, Кэйа из последних сил держится, чтобы не дать волю эмоциям. Просто из принципа. Не важно, что никто не узнает. Он не будет плакать все равно. Нечего тут реветь! — его Дилюк в порядке, просто еще не пришло их время встретиться, и все тут. А слезами ничего не изменить.

Даже если здесь никогда не будет выхода, открытого для него. Даже если очень хочется шагнуть следом в один из чужих. Если так приказала судьба, он готов ждать, даже после того, как эта чертова станция загнется, экраны, числа и порталы потухнут, а из-под потрескавшихся стен полезут дорожки из растений. Он все равно будет ждать их встречи, что бы не произошло.

Он замирает перед выходом из комнаты.

Гудение — такое же, как за спиной, внезапно начинает звучать прямо перед ним. И оно с каждой секундой усиливается. Медленно, проход закрывает полупрозрачная пленка. Она становится все плотнее, и в какой-то момент Кэйа понимает, что он наблюдает: появление нового портала, который закрывает ему путь к выходу.

— Это невозможно…

Не успевает он запаниковать, как портал становится цвета морской волны. Поверхность бурлит и отсвечивает. А в следующий момент из него выходит человек.

Перед глазами у Кэйи происходит то, чего быть в этом месте просто не может. Сон, безумие, навеянное грустью видение.

Но белая форма — такая же, как его собственная — настолько реалистичная, словно само сознание решило над ним подшутить. Кэйа растерянно следит за тем, как алые пряди стекают по плечам, а знакомые глаза смотрят в ответ так ласково, что в мыслях остается лишь одно слово: мой.

— Я пришел.

Кэйа льнет к нему быстрее, чем понимает, что делает.

Его. Его Дилюк обнимает так крепко, как не обнимал никто до этого. Его Дилюк оставляет горячие поцелуи на коже — зацеловывает лоб, виски, щеки, нос. Шепчет что-то о том, как скучал. У Кэйи кончается воздух. Его хватает только на то, чтобы цепляться за родные плечи, зарываться пальцами в волосы, прятать лицо в знакомой шее и дышать тем, кого ждал, сколько себя помнит.

— Я тебя забираю, — говорит Дилюк.

И в три слова воскрешает и ломает всю его надежду.

— Забери, — кивает Кэйа. — Забери, прошу. Но мне надо оставаться тут, — шепчет надломлено. — Мне надо помогать в Приюте грез. И ты. Ты ведь тоже со своей станции?

Он почти готов зарыдать от безысходности происходящего. Его Дилюк хочет уйти с ним, но если они оставят свою работу, то кто будет направлять остальных?

— Теперь этим займусь я, — отвечает мягкий голос. Голос самого Кэйи, что звучит сбоку.

Смотреть на себя со стороны становится внезапно приятно. Неужели ему так идет эта белая форма? Другой Кэйа шагает к ним навстречу.

— Ваш мир уже ждет, — он услужливо склоняется, указывая на портал за своей спиной.

Кэйа застывает на месте. Он освобождается из объятий и переплетает руку с той, которая так и тянется к его пальцам.

— Но если мы уйдем… То ты будешь тут… — неуверенно начинает он.

— Ровно сутки, — перебивает Дилюк.

— Что? — Кэйа запинается на полуслове.

— Раз в сутки нас будут сменять другие наши версии, — уточняет другой Кэйа.

— Но почему?

— Станция меняет правила. Иначе нас бы тут не было, — заговорщически подмигивает он. — Твои страдания приняли ко вниманию, улавливаешь?

Кэйа узнает собственную хитрую улыбку и кивает в ответ. Такого себя он знает как облупленного.

— Ага, — он подходит к самому себе и сгребает в объятия. — Спасибо.

— Хэй, кто сказал, что это моя заслуга? — осторожно спрашивает клон, обнимая в ответ.

— И как мне теперь понять, кто из вас мой? — хмыкает в стороне Дилюк.

— Забирай обоих, — синхронно отвечают они. И уже втроем разражаются смехом, что эхом отбивается от стен.

— Попробую наугад, — Дилюк безошибочно утаскивает своего Кэйю за руку.

— Желаю прожить хорошую жизнь, — насмешливо кланяется другой.

— Не разгроми тут все, — предупреждает Дилюк и ерошит его волосы.

— Ничего не обещаю.

Портал приветливо сверкает золотом, приглашая к себе.

— Идем.

Клон машет им на прощание и наигранно жестикулирует, имитируя крокодильи слезы.

— Все, оставьте меня одного, негодники…

— Идем, — шепчет Дилюк.

— До встречи с той стороны.

Дилюк склоняется к нему и мягко целует губы, утаскивая в мерцающий барьер.

В самом деле не больно, — мелькает в мыслях прежде, чем стирается память.

Вместе с порталом начинает таять мерцающая надпись: 1314.