— я сглупил.

— и в этом нет чего-то страшного.

ханбин кивает. холодный воздух, земной воздух, непривычен. по ощущениям, он остаётся в лёгких и давит-давит на них изнутри, до тех пор, пока не захочется их выплевать.

желательно вместе с ними выплевать и свое сердце.

— хен, ты не понимаешь.

джиун снова успокаивает его, гладит по спине и что-то приговаривает себе под нос. потом прижимает ханбина к себе — сильно, крепко.

ханбин не замечает, как сам прикрывает глаза. смутные образы доходят до его ума, воспоминания о криках людей сливаются с собственными мыслями.

пустая автобусная остановка, скамейка с облезшей краской, на которой они с джиуном сидят, и едкий запах дыма — все кажется незначимым в этот момент.

кто мог знать, что будет так больно отличаться от других? почему родители ему не сказали, что нельзя привязываться к обычным?

— я все испортил. я допустил то, что они… они все умерли. он умер, джиун.

джиун обнимает ханбина ещё сильнее, пробегает пальцами по спине и оттягивает ткань рубашки.

ханбину начинает чувствовать запах хао. или же он просто сходит с ума?

— так должно быть. все мы проходили через подобное, ханбин-а.

— но это неправильно.

джиун отстраняется и берет ханбина за руку, мягко очерчивая по ней круги пальцем.

— во всех мирах всё неправильно. на Земле — тем более. сейчас ты просто выполнил поручение папы и приблизился… — джиун делает небольшую паузу, прежде чем шумно выдохнуть. — ты приблизился к богам, ханбин. мы были созданы для того, чтобы управлять мирами.

— но мы не должны их разрушать! мы не должны были убивать людей, хен, они не сделали нам ничего плохого.

ханбин пока не повышает голос. он просто пристально смотрит на джиуна в надежде, что он хоть что-то объяснит — как человек, имеющий авторитет, как старший брат, с которым ханбин и не связан по крови.

— ты просто не знаешь и части того, что они сделали. все люди заслуживали уничтожения. они… они жестоки по натуре.

— мы тогда тоже жестоки. — ханбин убирает руку от джиуна. тот опускает взгляд. — хао был моим другом, — его голос срывается на последнем слове. — джиун, я любил его!

хао мертв. мертв так же, как и все остальные жители Земли — ненужной планеты, той самой, к которой родители ханбина имели особую неприязнь.

— даже если бы ты забрал его в наш мир, папа бы его убил. — джиун садится на колени перед ним и снова берет за руки. ханбина начинает трясти. — так что ты не виноват в этом. ты ни в чем не виноват, ханбин.

ханбин может это понять. если бы он ослушался отца, никому бы не стало лучше. люди бы все равно умерли.

но ханбин не понимает: сейчас хао для ханбина — всего лишь покойный друг, история которого закончилась.

их история тоже закончилась, так и не начавшись.