— Учитель! — Яньцин подбежал к Цзин Юаню, собиравшемуся заходить в павильон.
— Постойте! Мы можем поговорить?
— Яньцин? — Цзин Юань остановился, но не развернулся к ученику. — Это срочно? Я очень устал.
— Учитель, не убегайте от меня.
— И всё же, если это не срочно, то позволь мне уйти.
— Учитель..!
— Яньцин, уже поздно, — генерал чуть повернул голову, улыбаясь, скрывая беспокойство за расслабленно-уставшим выражением лица.
— Цзин Юань! — Яньцин шагнул к генералу и резко развернул его к себе за плечи, устремляя на него яростно пылающий взор. — Смотри на меня.
Цзин Юань удивлённо выдохнул и медленно положил ладони на вцепившиеся в его плечи пальцы Яньцина, не сводя с его лица распахнутых глаз. Он тихо сглотнул, пытаясь выдохнуть как можно тише и проконтролировать желающее сбиться дыхание.
В ярком лунном свете и тусклом блеске фонаря Яньцин был удивительно красив.
— Прекратите избегать меня.
Цзин Юань мягко улыбнулся, прищуриваясь.
— Не стоит принимать свои суждения за реальность, Яньцин, — он невесомо погладил костяшки чужих пальцев. — Ты знаешь, что сейчас происходит. У меня не так много времени...
— Цзин. Юань, — прошипел Яньцин, и генерал мог видеть, как тот изо всех сил подавляет в себе сомнения относительно своих действий. — Если ты меня не избегаешь, то мы поговорим. Сейчас.
Цзин Юань подавил желание отвести взгляд и посмотрел в лицо Яньцина — хмурое, почти отчаянное. Он и вправду избегал его. Что Цзин Юань ещё мог сделать? Позволить своим чувствам укорениться в сердце? Разрушить молодую жизнь своего ученика?
— Скажите честно: я провинился в чём-то? — его голос стал учтивее, будто Яньцин только вспомнил про существование субординации.
— Я бы сказал прямо, — спокойно произнёс Цзин Юань. Яньцин нахмурился и упёрся взглядом в землю. — Яньцин, мне кажется, ты переутомился. Отдохни, поговорим завтра, на свежую голову.
— Тогда почему? — он упёрто проигнорировал слова учителя, продолжая крепко держать его.
— Яньцин, я не...
— Учитель, я не настолько слепой! — выпалил Яньцин, резко отворачиваясь и гневно выдыхая. — Я могу не смыслить ничего в политических интригах и не понимать — по крайней мере, не сразу, — ваших уловок, но заметить вашу резкую смену в отношении я в силах! — он тяжело задышал, полностью поворачиваясь к Цзин Юаню спиной и мелко подрагивая.
— Яньцин... — генерал перевёл хмурый взгляд на волосы Яньцина, убранные в высокий хвост и колышащиеся мягким золотом. Внутри что-то обдало холодом и начало медленно возгораться, задымляя лёгкие и скапливаясь комом в горле. Он тихо вздохнул, после чего осторожно положил Яньцину ладонь на плечо. — Прости меня. Возможно, я слишком устал.
И всё-таки... смотреть на горечь и обиду Яньцина было ужасно больно. Цзин Юань никогда не мог сопротивляться огню светлых глаз.
— Не прощу, — произнёс Яньцин хрипло и с лёгкой дрожью, после чего прокашлялся. — Не прощу, пока вы не назовёте честную причину.
Цзин Юань незаметно для себя крепче сжал хватку на чужом плече. Он опустил взгляд вниз и закрыл глаза, после чего потянул Яньцина на себя, мягко приобнимая.
Уверенность в своих действиях ломалась где-то внутри и крошилась щепками и пылью.
— Я не могу.
— Почему? — Яньцин развернулся и уткнулся генералу в грудь — для этого ему пришлось согнуться, ведь он вытянулся и был лишь на полголовы ниже учителя.
Цзин Юань хотел бы научиться врать Яньцину, как врал и хитрил перед другими. Но за столько лет он так и не смог.
— Тебе это навредит.
Генерал провёл ладонью по гладким волосам ученика.
— Чем?
Цзин Юань на мгновение замялся.
— Список длинный.
Яньцин возмущённо выдохнул через нос.
— И что же мешает мне о нём рассказать?
— То, что в таком случае ты слишком легко догадаешься, о чём идёт речь.
— Да почему я не могу узнать?! И почему ты... вы из-за этого избегаете меня?! — Яньцин отстранился и устремил твёрдый взгляд в лицо Цзин Юаня.
— Яньцин... — голос генерала дрогнул.
— Ну что опять не так? Я не заслуживаю вашей искренности? — под конец он сорвался на хриплый шёпот, после чего сжал зубы и склонил голову. Цзин Юань открыл было рот, чтобы ответить, но увидел отблеск чужих слёз.
Яньцин не позволял себе плакать при генерале лет с пятнадцати.
Сердце сжалось, желая испытать на себе линчи, ведь это было бы милосерднее.
Цзин Юань коснулся ладонью чужой щеки и осторожно стёр большим пальцем тихие слёзы. Яньцин дёрнулся в желании гордо отвернуться, но генерал обхватил его лицо двумя руками и повернул к себе.
— Скажи, что бы ты сделал, если бы слишком сильно полюбил своего ученика? — тихо произнёс генерал, смотря Яньцину в глаза. Тот нахмурился в недоумении.
— Как это относится к... — Яньцин распахнул глаза в осознании. — Стойте. Вы же только что... не...
— Что я? Если бы ты полюбил того, кто младше тебя лет на сорок, кого воспитывал с раннего возраста и наблюдал взросление. И...
— Генерал! Вы чт...
Цзин Юань прислонил указательный палец к его губам.
— Не перебивай. И ты бы понимал, насколько это всё губительно и неправильно, поэтому пытался бы медленно оборвать контакт.
— Но я не хочу! — Яньцин вцепился в руку генерала и отвёл её от своего лица.
— Даже узнав о чём-то столь неприемлимом?
— Я... — Яньцин сглотнул. — Я тоже... Неприемлим. По вашим словам.
Цзин Юань перевёл на него хмурый взгляд. Это... Плохо. Ошибочно. Так не должно быть.
— Хватит глядеть на меня, как на вышедшую из-под контроля катастрофу! — Цзин Юань вздрогнул. — Что плохого в том, что я не хочу никого, кроме вас, если это взаимно?
— Яньцин... — генерал отвёл взгляд, краем глаза замечая, как тот мрачнеет.
— Я хочу тебя поцеловать, Цзин Юань, — тихо произнёс Яньцин на грани раздражения и тоски.
Цзин Юань со вздохом закрыл глаза и чуть склонил голову, чувствуя себя совершенно потерянно. Своим непрямым признанием он хотел оттолкнуть Яньцина, стать для него неприятным и мерзким, а не шагнуть ближе. Кажется, пелена его переживаний плотно застелила глаза, раз Цзин Юань пропустил все тревожные звоночки.
Хотя, может, их никогда и не было. Или же были они с самой первой их встречи, когда не пропустить их было невозможно.
Яньцин, так и не дождавшись ответа, целомудренно прижался своими губами к его. Цзин Юань замер, подняв руки в отталкивающем жесте, но так и не нашёл в себе сил оттолкнуть. Яньцин фыркнул и неумело, но настойчиво поцеловал его, и генерал не смог себе запретить прижать его к себе ближе, отвечая на поцелуй, и огладить его плечи ладонями.
Губы Яньцина были сладкими и обветренными, и целовать его было приятно до тянущей волны в груди, но всё же Цзин Юань отстранился, отворачивая голову.
— Время и правда позднее.
Яньцин громко выдохнул.
— Иногда вы меня очень бесите, генерал.
Цзин Юань в ответ лишь мягко улыбнулся.