— Эй, полегче, герой-любовник!
— Да, ладно, Кэсс! Шон же знает, что я огонь!
Я инстинктивно повернул голову в сторону Финна и столкнулся с прожигающим насквозь взглядом глаз, казалось бы, без радужки. Я знал, что он дунул, но костёр, полутьма и пляшущие искры от огня делали его глаза ещё более бездонными.
Я почувствовал руку, сжавшую моё колено, и в следующее мгновение случилось то, что обеспечило мне движ в штанах на всё дальнейшее время общения с Финном.
В ту секунду, когда он облизывал верхнюю губу, в его языке блеснул металлический шарик. И это уничтожило остатки моего самообладания к чертям.
Гребанный пирсинг!
В его гребанном языке!
Наверное, тогда я выглядел смущенным и казался ему забавным, но в моей голове билось только две мысли:
«Хочу его поцеловать!» и «ХОЧУ ЕГО БЛЯДСКИЙ РОТ НА СВОЁМ ЧЛЕНЕ!»
Я так и не понял, как все вышло, но, когда Ханна пошла спать, и мы остались втроем, Финн продолжал упорно соблазнять меня игнорируя все формы приличия. Он часто касался меня в очень неожиданных местах, называл «волчонком» и «сладким», что естественно не укрылось от Кэсс и она тактично свалила в свою палатку кинув напоследок: «Ебитесь, разрешаю!», оставив нас, наконец, наедине.
Финн усмехнулся и встал, чтобы подкинуть хвороста в костер.
— Если ты не хочешь, я даже и пальцем тебя не трону, — произнёс он, переводя взгляд с удаляющийся фигуры Кэссиди на меня.
— А если… хочу?
Сердце билось как сумасшедшее, когда я говорил эти слова.
Заметив моё волнение Финн ухмыльнулся. Он наклонился ко мне близко-близко и сказал:
— А я-то как хочу… — его татуированные костяшки пальцев огладили мою скулу, а потом он расправил пальцы и схватил ими мой подбородок, -… и не только пальцем.
Он приблизился вплотную, и я закрыл глаза. А потом почувствовал, как он прижался своими губами к моим. Тепло, сухо, и я был слишком взволнован и пьян, чтобы понять, что именно чувствую.
Я упёрся спиной в широкий ствол секвойи и позволил ему целовать себя так, как он хочет. Он кусался, игриво рычал мне в губы, шутил, но в тот момент, когда он вогнал свой чертов язык мне в рот я умер.
Будто сквозь воду я слышал свой тихий скулеж и довольный смешок Финна возле уха. Чувствовал, лёгкий укус в шею и то, как слабо трепыхаюсь, чуть ли не повиснув у него на его руках. В джинсах определенно стало теснее.
Он отстранился, помог мне поднять свою задницу с пня и потащил куда-то за руку в лес. Я слабо соображал в тот момент, но продолжал следовать за ним. Дерево за дерево, куст за куст, и мы вышли к озеру.
От травы и пива меня немного трясло. Но все перебивал шок от произошедшего. Я коснулся припухших губ и почувствовал горячие ладони на самом низу моего живота под толстовкой, оглянулся назад и получил довольную улыбку от Финна. Он устроил голову у меня на плече и шепнул:
— Никогда не думал, что встречу кого-то настолько же горячего как я, — он пьяно рассмеялся от своего глупого каламбура и ткнулся кончиком носа мне в шею. Я почувствовал, как он покусывает меня куда-то в то место, которое у животного назвали бы загривком. Его руки переместились выше, и уже сжимали меня поперёк талии. Он прижимался ко мне бедрами, и я ощущал его поднимающийся член.
— Шон, — снова шепнул он, — я знаю, о чем ты подумал, когда мы сидели у костра: «если у этого парня проколот язык, то он охуенно сосёт!», не так ли? Хочешь проверить это? Я буду нежным, обещаю… сладкий.
Я сдавленно угукнул, разморенный ласками, а Финн, довольно оскалившись, снял с меня толстовку и кинул ее на траву. Следом он уложил и меня. Было чуть прохладно в одной футболке, но его поцелуи обжигали и согревали.
Звякнула бляшка ремня, пуговица на джинсах расстегнулась, вжикнула молния. Он стянул с меня джинсы примерно до середины икры, и провел ладонями снизу-вверх от бёдер, до груди, запустив руки под футболку.
— Ты красивый, — он наклонился и прижался щекой к моему члену, а потом коротко усмехнулся.
— Ты чего? — спросил я, теребя его дреды.
— Такое чувство, будто я твоему члену это сказал… — он прыснул и рассмеялся.
— Придурок… Тебе там не слишком твёрдо?
— Самое то, — он игриво куснул меня поперёк ствола через белье. Даже это простое проявление внимания заставило его дёрнуться и стать ещё твёрже.
Не отрываясь корпусом от моих бёдер Финн потянул боксеры вниз и снова прижался щекой к моему члену.
— Тепло, — хихикнул он, а на мои возмущения его ребячеству, он легонько перекатил и сжал яички в ладони, вызвав у меня прилив удовольствия и рваный вздох. — То-то же…
Его рот был очень мягким и влажным. Вспоминая сейчас об этом, я понимаю, что во время секса с Кэсс мне не было настолько приятно, как во время минета от этого пьяного укурыша. Если целовался он как бог, то отсасывал как дьявол. То с оттягом, то просто скользил губами по стволу, то на полную длину, то помогал себе руками и водил языком по чувствительной головке… Но самое важное, он отдавался этому полностью. Я видел, как он глубоко заглатывал и давился моим членом и как закатывались его глаза от удовольствия, да ни одна девчонка на свете не смогла бы исполнить подобное. Оргазм не заставил себя долго ждать, и Финн, с хитрой улыбкой, проглотил моё семя.
В ту ночь, во мне что-то изменилось. Совсем. Не осталось того смущающегося от всего на свете подростка. Это заметил Джейкоб когда мы вышли на работу. Это заметили Кэсс, Пенни и Ханна… И даже Большой Джо, которому было глубоко срать на всех нас, сказал Финну, что «с этим парнем определённо, что-то случилось».
Но только Дэниел, со своей детской непосредственностью, ничего не заметил. Оно и к лучшему, наверное.