Видят

Жара душила с часа до четырех часов вечера, и прохлада пришла лишь недавно: вокруг костра на пляже можно почувствовать не только горячее дыхание огня, но и прохладный бриз, холодя пот от удушающей атмосферы расслабленной, но зажигающей что-то внутри вечеринки. В Алтане четыре коктейля, два шота абсента и бокал виски - достаточно, чтобы заставить его плыть в чужих руках. На нем пляжные шорты, свободная рубашка в непонятный яркий узор и тонкая цепочка на шее, грозящая порваться от клыков Вадима, тянущих ее без жалости. Его руки везде на Алтане, на нем самом такие же простые рубашка и шорты, но на голове красуется трофей - черные солнечные очки, которые он стащил у своего босса несколько минут назад, прежде чем затянуть того в неторопливый, гладкий танец.

На них никто не смотрит, никому до них дела нет, вокруг десятки таких же парочек, танцующих может даже откровеннее. По сравнению с ними пальцы Вадима, скользящие по влажному животу Алтана - так, детские забавы. Забавы вызывают тяжёлое дыхание, ответные реакции взмокшего тела, пластичного, податливого, когда он прогибается стоит только Дракону поднажать на его голову и опустить его пониже, чтобы оставить на длинной красивой шее горячий обжигающий поцелуй. Лизнуть дергающийся кадык, прикусить его и, выпрямившись, покружить его лишь чтобы прижать к своей широкой груди с вызывающей татуировкой, и снова уткнуться лицом в эти роскошные черные косы, пущенные в разброс по его острым плечам.

Алтан пахнет умопомрачительно - тропическими фруктами и собственным мужским ароматом. Пленяет, вызывает слюноотделение, словно ещё чуть-чуть и он потеряет всякую человечность в этом танце, где звуки музыки не доходят до ушей и только мелодия где-то на краю сознания заставляет держать ритм, но не отвлекаться невозможно, когда перед глазами эти плечи, эта шея, этот торс и длинные, красивые ноги, которые он хочет закинуть себе на плечи, где им самое место.

Шаде Аду поет, медленно и разрушающе, и Вадик утопает в глазах напротив, в улыбке, в острых клыках, которые показываются когда Алтан пьян достаточно, чтобы забрасывать руки на шею Дракону и, ведя тонкими, но сильными пальцами по его позвонкам, оголять клычки в ухмылке. Эти клычки оставляли на нем синяки и порезы, царапали его член, угрожали его полным от возбуждения яйцам, кусами его соски, и ох часто оказывались близко к сонной артерии, вынуждая его кончить глубоко в их хозяина. Так глубоко, как никто никогда не был и, Дракон позаботится об этом, кроме него никто никогда не будет.

Алтан выпускает стон, несдерживаемый в какофонии звуков, тела касаются друг друга, руки цепляются за руки, губы находят губы, но они далеко, их освещают жёлтые маленькие лампочки и садящееся солнце, им не нужна обувь, песок приятен на ощупь, а ещё на ощупь приятны мускулы Вадика и его волосы на груди, которые Алтан тянет, потому что он пьяный и игривый. Алтан много смеётся, когда играет с ним, дразня поцелуями за ухом и урчанием, когда пальцами проводит от груди до шеи и обратно вниз, к торсу с твёрдыми кубиками, задевая резинку шорт.

Вадику нужно контролировать себя и быть взрослее, чтобы не поддаваться на эти провокации, но биты меняются и их никто не знает в этой жопе мира, так что Вадик идёт назад до тех пор пока не падает на одну из кроватей, которые поставлены здесь специально, чтобы бухим туристам не пришлось добираться до отелей. Вадик не бухой, Вадик просто срать хотел на людей и любит, когда Алтан берет все в свои руки. Так что он забирается пальцами ног глубоко в песок, пока ёрзает на кровати задницей и наблюдает, как Алтана целует солнышко, когда он поднимается на белый матрас следом, седлая его.

— Ты пьяный, - говорит, не двигаясь, только грудь поднимается от дыхания.

Алтан улыбается его словам, его волосы мокрые от пота и морской воды, ведь они купались недавно, а ещё на нем разлит последний коктейль, который он пил, но Алтану насрать. Он заводит волосы на одну сторону, фыркает, когда лезет руками Дракону под шорты и трусы.

— И что?.. - его пальцы касаются ещё мягкого члена и сжимают его почти до боли, на сухую поглаживая. У Вадика красивый член, большой, толстый, с вкусным предэякулятом. - Тебе не похуй?..

Вадик не сдерживается от смеха, обычно его золотейшество избегает матов, но сегодня он выходит за все свои рамки и тащит за них Дракона следом, буквально спуская его шорты и освобождая начинающий твердеть ствол.

— А ещё люди смотрят… - тот ухмыляется, весь в воле господина, и господину кристаллически плевать.

Они близко к клубу, в котором танцевали, вокруг могут гулять пьяные парочки, но все заняты друг другом и, когда Алтан бесстыдно снимает свои шорты и трусы, оставляя длинный ещё немного мягкий член на виду, и держит цепкими пальцами Вадика за его ствол, направляя внутрь себя, все… смывается. Дракон не из стеснительных. Никогда им не был и надеется, что никогда не будет, потому что не хочет терять возможность смотреть, как Алтан сбрасывает свои трусы на песок и полностью садится на него, раздвинув колени как можно широко.

Сейчас, если кто-то пройдет мимо, а люди иногда выползают ко двору клуба, к костру, то увидит, как Алтан вбирает в себя его член до самых яиц, не дожидаясь полной эрекции и всасывая в себя сантиметр за сантиметром. Его рот перманентно открыт, его глаза закрыты, его голова отброшена назад, и с его губ срываются такие вкусные низкие стоны, словно стекают по подбородку вниз, почти как слюна, и капают Вадику на нижнюю часть тела.

— Мне плевать, - наконец выдыхает Дагбаев, но ноги слишком слабые, чтобы держать, и он ведёт тазом вместо этого, криво, неправильно, почти болезненно, вынуждая хмуриться, но, Господи, если Дракон позволит себе сейчас прервать его… - мне плевать, если они нас увидят. Мне чхать на это. Что они сделают?.. они… - он стонет, ведь Вадика много и он заполняет его собой; Алтану приходится приложить силу, чтобы оторвать язык от собственного неба во влажном, истекающем слюной, и одновременно ужасно пересушенном рту: - Пусть смотрят, фоткают, снимают на видео и дрочат, мне похуй, я красивый… Пусть наяривают. Какая разница.

— Даже так… ну хорошо. - и Вадим медленно меняет их местами, наконец закидывая ноги Алтана себе на плечи, как он и хотел. Только ноги соскальзывают и Дракон с ворчанием пришпиливает их рукой сбоку к матрасу, вынуждая Дагбаева повернуться нехотя на бок, вывернув голову, чтобы смотреть ему глаза своими алыми, пьяными, глупыми.

— Трахни меня, - хрипит Алтан, и они блестят в последних лучах солнца, когда он тянет лениво руку, чтобы убрать лезущие в рот волосы. - Вад… - его голос похож на скулеж гордого зверя, потерявшего свою честь, и вместе с этим на приказы нуждающегося в таблетках наркомана. - Трахни меня. Пожалуйста.

— "Пожалуйста"? - головка касается гладкого ануса, тяжёлый член оставляет вязкий след по расщелине, нуждающейся, учитывая, как Алтан ведёт тазом, чтобы вновь почувствовать его в себе. Жадный, жадный господин.

— Пожалуйста, Вад, - он прикрывает свои глаза, упирается одной рукой в матрас и вторую тянет к нему, чтобы поцарапать грудь короткими ногтями, - трахни меня. Я очень хочу. Очень-очень. Я так хочу, чтобы ты меня трахнул прямо сейчас… я нуждаюсь в этом.

— "Нуждаешься"?

Дракон будет последним ублюдком, если не даст своему золотко то, о чем он так искренне просит, верно?

Он проникает внутрь ненамного, хотя растянут Алтан хорошо и алкоголь расслабил его тело возможно даже слишком сильно, чтобы вобрать не только один, но, кажется, даже два члена. Жаль, у Дракона их не два. Нужно однажды попробовать… Он ворчит, но в Дагбаева входить легко и тепло, и это отнимает все мысли, потому что ствол наконец полностью твердый, а внутренние стенки шелковистые и живут своей жизнью, стискивая Вадима до его собственных стонов.

Алтан не отвечает на вопросы, больше не может, чем не хочет, больше не слышит, чем отказывается говорить, с плывущими глазами принимает Вадика и его глубокие толчки, когда тот находит ритм, чтобы входить настолько глубоко, насколько возможно. Но Вадик рычит ему на ухо "извращенец" и Алтану не нравится это слово так сильно, что он мычит по-детски в перерывах между стонами в матрас, куда стекает ниточка слюны, пихает его слабыми руками, "не зови меня так". Только Вадику плевать, Вадик смеётся, пока трахает его, а потом хватает грубо за аккуратно бритые щёчки, делая больно, и поворачивает его голову в сторону, стиснув другой рукой бедро Алтана, чтобы тот не смел менять положение.

— Знаешь, что они делают? - шепчет он на ухо своему хозяину, пока лезет туда языком, и Алтан честно не может сфокусировать взгляд на двух проходящих мимо людях, один из которых суетится почему-то.

— Что?.. - выдыхает Дагбаев непонимающе, от скорости и силы шлепков Вадима переходя на скулеж. Ему не стыдно, он давно потерял себя, его ноги - бесполезные куски мяса, его волосы давно мокрые, а его тело пахнет алкоголью и потом, которые Дракон жадно вдыхает с его шеи без единой нотки брезгливости. — Что, что они делают?..

— Они ищут телефоны, - Вадим рычит, накрывает его тело собой, терзая шею укусами и поцелуями, втрахивая его в простыни без жалости, оставляя ему синяки на боках, на которых ещё прошлые толком не зажили. На этих боках всегда синяки, теперь на постоянной основе, потому что Дракон умеет нежно, но не хочет, потому что Дракон животное и хватает его член грубо в свою ладонь, пока чуть не отрывает от Алтана куски мяса, все ещё держа его за щеки болезненно сильно. - Они ищут телефоны, чтобы снять тебя, потому что ты извращенец. Ты хотел, чтобы тебя видели, золотко? Значит ты красивый, золотко? - его слова лавой по мозгам, Алтан глубоко стонет, не смея отводить взгляда от мужчины в десятках метров от них. Он боится подходить, рядом с ним стоит какая-то женщина, она тянет его за руку, но он упрямо роется в карманах. - Ты хочешь, чтобы все признали, какой ты красивый?

Алтану чхать, Дракон раздвигает его ноги и открывает его буквально для всех, для всего мира, до Алтана долетают звуки ругани и биты с клуба, но член Вадика в нем гораздо важнее и Алтан концентрирует все свое существо на этом. Венки, мягкое скольжение, следом - грубый толчок. Вадик животное, Вадик берет разгон и вот уже от Алтана не остаётся ничего, кроме стонов. Он вскрикивает, хватает того за шею и царапает его до крови, вжав в себя.

— Не хочу, ничего не хочу, только продолжай, - сбивчиво шепчет. Каждый толчок доходит так глубоко, как физически возможно, каждый толчок задевает простату внутри и пускает молнии по всем нервным окончаниям, вынуждая его пальчики на ногах сжаться. Собственный ствол качается от скорости, и кожа у Вадика мокрая от пота, но Алтан этот пот с его шеи слизывает и присасывается к нижней челюсти, бурча что-то в кожу.

Плевать, что они на виду у всех, плевать, что мимо проходят люди, снимают их на видео и фотографируют, плевать, что на фоне кто-то засовывает себе руку в штаны, прячась, чтобы его не заметили. Дракон выбивает из него крики, путает его волосы, хватает его за кисти рук и вжимает их в матрас, больно стискивая, потому что Алтан заебал царапаться. Ритм поддерживать получается уже с трудом, Вадим хрипит ему на ухо что-то, но никто не слышит. А затем отстраняется и, смотря в глаза, кусает за губы, словно пытается отведать его стонов.

— Как же так, золотко, надо показать тебя, как следует, - смысла его слов плохо понятно, Дагбаев только и успевает что охнуть, когда Вадик отстраняется, надрачивая ему и оставляя без прикрытия своим телом. И Алтан чувствует это, лёгкую нотку стыда. — Видишь, как тебя публика любит, - издевается Дракон, выглядит таким довольным, если бы не бешенство в глазах, Алтан бы убил его на месте.

Бешенство разливается по его телу, словно растопленное железо, Алтан вынюхивает в воздухе запах ревности и ярости, и он заводит его сильнее, чем чьи угодно глаза, вынуждая приблизиться к грани удовольствия все быстрее. Ему сложно кончить с алкоголем в крови, словно барьер какой-то мешает семени наконец извернуться, а вот Дракон кончает с лёгкостью, заполняя его своим семенем, потому что презервативы к дьяволу не нужны, потому что без них его пульсация слаще, его размер кажется больше, его рельеф запоминается сильнее, и Алтан специально сжимается, чтобы почувствовать в себе все, до последнего миллиметра. О боги. О боги. Его прорывает на долгий стон, его глаза закатываются, его руки безбожно скованы пальцами Дракона, он тужится, потому что кончить хочется до боли, мямлит, плачет, бьёт свободной рукой Вадима по ладони, но отпустить не получается никак. Чёртовы коктейли, чёртов абсент, чёртов виски, чёртов Вадик, дрочащий ему так хорошо и все ещё изливающий свои последние капли спермы внутри.

Он не прекращает двигаться, только вяло качается, качая Дагбаева вместе с собой, и разница между скоростью, с которой он дрочит Алтану, и скоростью, с которой он вкачивает в него свое семя, бьют по лёгким, вынуждая задержать дыхание. Алтан жмуриться, всхлипывает, материться громко, но кончает с большим трудом только когда слезы брызжут из глаз сильнее.

Его сперма выбивается из головки, падает на пальцы Дракона и на его собственный живот, на поджатые, поджарые кубики пресса, на след от блядской дорожки, уже начинающий отрастать. Алтан дышит с огромным трудом, звёзды в глазах плывут, чувствует только морской бриз на коже и как Вадим опускается, чтобы слизать его сперму с живота вместе с потом, впитавшимся обратно в кожу. Его ноги дрожат и его сфинктер сжимается вокруг самого основания Дракона.

Все та же Шаде доносится со стороны клуба вместе со смехом людей, когда Вадик наклоняется, чтобы просунуть в его рот свой язык и вылизать с элегантностью поедающего дичь хищника. Поедающего после недели голода на грани смерти. Алтан косится на него, но не может толком разглядеть, потому что последние силы покидают его вместе с остатками спермы, вытекающей лениво на пальцы Вадима. Он мычит что-то, ёрзает с трудом, глаза закрываются нещадно, и ему не удается больше ничего, кроме как отключиться в руках Дракона, когда тот поднимает его.

Его задница мокрая… и в ней все ещё член Вадика. Кажется, тот даже не планирует выходить из него, но Алтану плевать.

***

— Не отключайся, золотко, - шепчет ему в ухо любимый голос, Алтан трётся щекой о его плечо, и чувствует, что находится в воде, но не помнит как он там оказался, потому что морского бриза не слышно, и, если протянуть руку, то можно почувствовать стенки ванны. - Не отключайся.

Вадим целует его висок, в его объятиях ужасно тепло и комфортно, совершенно непонятно почему он не хочет, чтобы Алтан получил свой заслуженный отдых, когда он так сладко разморен. Пальцы проникают в его задницу, толстые пальцы, покрытые мозолями и шрамами, Алтан выпускает тихий всхлип и беззвучно открывает рот, только чтобы опалить ключицу Дракона горячим дыханием. Мычит что-то, вынуждая Вадика выдохнуть и следом выпустить тихий смех.

Его собственное тело служит Алтану почти кроватью в ванне их номера, а голова наполняется ватой, когда Дагбаев протирается о него мягким стволом почти неосознанно.

Потом, думает Дракон, потом он из него душу выбьет. Есть ещё время. Пусть пока отдыхает.

А после…

В голове плывут свежие воспоминания, как Вадим несёт Алтана на руках, полуспящего, с трудом осознающего мир, и останавливается, чтобы сказать одному из своих ребят, все это время находящемуся рядом, найти и привезти всех сегодняшних свидетелей их небольшой шалости как можно скорее. И отнять их чёртовы телефоны. И, если у Дракона будет хорошее настроение, то может у них выйдет уйти с миром.

Подавляющее большинство любопытных рож уже находились в условленном месте к моменту, как Вадим наконец привел Алтана в номер, и оставалось только думать, что делать, если кто-то из них успел выложить видео в интернет… но в принципе. Он выпускает смешок. Это будут не его чёртовы проблемы.

Он отводит назад волосы Дагбаева, кидает взгляд на его спящее лицо с высохшими на лице слезами, и мокрой рукой стирает их следы. В номере перманен

тно играет радио с хитами нулевых, и голос Шаде не оставляет его сегодня.

Да к дьяволу.

Выложат и выложат.

Пусть дрочат.

Так похуй, если честно.