карамельки

джисон пальцами щёлкает по маленькому комочку бумаги, который когда-то являлся чеком, и провожает его долгим взглядом. минхо опаздывает уже на двадцать минут, и ему, такому маленькому посреди вечереющего двора, хочется сжаться в ещё больший комок. может, минхо и не собирался приходить, а согласился лишь из жалости? они отчаянно хватали друг друга за руки, когда минхо уходил на экзамены в начале лета, и не менее отчаянно пускали сопли друг другу в футболки, когда минхо уезжал после экзаменов с семьей отдыхать.

сейчас же ли минхо являлся студентом престижного местечка, пригревшись на бюджетном месте. и это самый яркий признак того, что всё-всё меняется. джисон шмыгает носом, подтягивая коленки ближе к себе, чтобы усесться на скамейку с ногами. в кармане тарахтят карамельки.

он высветлил волосы до платины, успел прокачаться в «стар рэйл», утопил в озере свои часы, проглотил несколько аниме, а ещё ни разу не провёл и дня, не дёргая судорожно шторку уведомлений на телефоне, чтобы глянуть не влетело ли в него откуда-нибудь сообщением от минхо, пока он плавает в своём «не беспокоить» режиме, скрывшись ото всех. и что, что контакт минхо был в списке исключений для «не беспокоить», опережая этим вообще всех, даже маму-папу-брата?

может, минхо уже давно не до нервного тревожного школьника? может, те тонны тиктоков, скринов твитов и тупых сообщений в их переписке — это всё было лишь из жалости? джисон кусает себя за руку, чтобы напомнить о том, что пора бы прекратить думать глупости.

— прости, снова задержали буквально на пороге, — минхо улыбается привычно, появляясь совершенно незаметно, и тут же плюхается на лавочку. он говорит так, словно виделись они всего-навсего вчера; тянет руку, пропуская через пальцы платиновые пряди. — прикольно, тебе идёт. даже пизже, чем на фотках.

а потом снова тянет руку, но уже чтобы протянуть в ней баночку энергетика, выуженного из рюкзака. он щурит один глаз, когда в глаза лезет огненная, почти красная, чёлка. не один джисон успел волосы перекрасить за это лето.

джисон улыбается чуть тревожно, чувствуя как ломаются о горло невысказанные «я соскучился» и «у нас всё как прежде, да?». все друзья всегда говорили, что они с минхо — слипшиеся пельмени, две подтаявших карамельки, что склеились в одну, перемешанные слои в айс-латте. что-то цельное и неделимое, что без последствий разодрать не получится. раньше джисон на это смеялся, а сейчас он мокро хлюпает носом, думая о том, правдивы ли эти слова.

минхо, конечно же, замечает, потому что не дурак безмозглый.

— что-то не так?

хан хлопает глазами, бездумно поправляя кончиками пальцев очки, когда оправа мешает смотреть на лицо напротив.

— прости, просто немного замёрз. а может, аллергия лезет.

— ладно.

минхо щелкает баночкой энергетика первым. сначала осторожно слизывает с крышечки капли, что брызнули при открывании, а только потом пьёт. привычка уже знакомая, но джисон каждый раз зависает, прослеживая взглядом чужой язык. он вообще, по правде говоря, за чужим языком слишком много следил последний год. а может и полтора, может даже дольше, но кто тут точно отследит? он что ли? нет, точно не он — он же занят слежением за языком и прочими привычками, ему совсем не до этого.

вообще-то, про «замёрзнуть» говорить было глупо, ведь конец лета выдался на редкость тёплым. ветер не пытался влезть под одежду, заставляя дрожать, а если и влезал, то только тепло щекотал. но минхо, конечно же, ничего решил не уточнять и не спорить, просто проглотил. он всегда такой… тактичный, что ли. не станет всякую хуйню разгонять, влезая в череп. джисон снова хлюпает носом. а что, если всё это хорошее ему никогда больше не достанется? что, если этот кот к нему под бок последний раз пришел погреться?

хан хмурится и тоже открывает энергетик, едва его на себя не пролив.

может, он его встретиться позвал, чтобы попрощаться? скажет, мол, с чистого листа надо жизнь начинать, оставив всех школьников, особенно тревожных, позади. погладит ещё потом по волосам, ущипнёт за щеку, а потом уйдёт.

джисон вздыхает, прихлюпывая энергетиком, а потом пытается усесться поудобнее. карамельки тарахтят в кармане, вываливаясь на деревянную поверхность лавки.

— клади на коленки, хани.

хан вздрагивает, чуть дёргано поворачиваясь на минхо. тот щурится искристо-довольно, и похлопывает по своим бёдрам.

— давай, клади. всегда же так сидели, — минхо склоняет голову набок, улыбаясь ещё более ярко, а потом, приподняв ладони, дожидается когда чужие ноги окажутся на его бёдрах. джисон сдаётся без самого маленького боя — закидывает свои ноги с разноцветными носками и драными кедами на чужие бёдра буквально тут же. ли довольно мычит, сразу же опуская ладони поверх, — отлично.

во дворе на редкость безлюдно. джисон старается обращать внимание именно на это, бегая глазами с песочницы на качели и обратно, а не на то, что пальцы минхо лезут под штанины его джинсов. раньше он лез в дырки на коленках, выдирая из них нитки, а теперь подлезает снизу. и тут сложно сказать, что конкретно хуже.

— прикинь, натащил тебе всякой хуйни с отдыха, а потом дома оставил. брелоки какие-то, ещё мелочь всякая какая-то… — минхо щебечет и щебечет, выводит пальцами на коже круги, улыбается-скалится так широко, что хану это даже слышно. наверное, он что-то интересное вещает, но сосредоточиться совсем не выходит.

что, если минхо не собирается разрывать общения, но просто так в учёбе с головой повязнет, что ему будет не до джисона? а может, он себе найдёт новых классных друзей, которые не боятся громких звуков и не плачут в голосовые, умоляя прийти, когда нет сил даже подняться с кровати. он ведь весь — маленький комок усталости, тревожности, тряски. даже сейчас дрожит. прямо как продрогший котёнок, которого они с минхо однажды выманивали из щели между домами.

минхо, опять он. конечно же, минхо. он сидит рядом, выводя пальцами по коже, вещая что-то своим мягким голосом, и, наверное, думает, что они так близко, но на самом деле всё хуже. он ведь уже джисону в самый череп влез. вскрыл чем-то серьёзным, запрыгнул со всей своей грацией, а после залатал, чтобы его оттуда выскрести не могли — изверг настоящий.

минхо. минхо. минхо-минхо-минхо. джисону кажется, что если его сейчас вывернет, то вывернет именно этим именем, вывернет буквами с острыми краями, ржаво-красного цвета, как чужие пылающие волосы.

а минхо всё рассказывает о том, что на отдыхе было душно и жарко, что апдейт на «геншин» на телефон загрузить не удалось, так что пришлось его весь снести к хуям, что он нафоткал кучу глупых фоток и обязательно ему их покажет. много что рассказывает, но джисон послушать толком не может.

его одолевает чем-то непонятным, какой-то болью заливает, тягучей, словно мягкая карамель. только карамель сладкая, сливочная такая обычно, а тут — что-то разрывающее, совсем не сладкое, скорее кислотно-горькое.

может, он в своём вузе найдёт с кем смотреть аниме по вечерам и к кому бегать через всё здание на перемене, как делал в школе, несясь к джисону. может, он перестанет присылать ему тиктоки с котятами, обижаясь на «вот беспомощные придурки» в ответ. может, он перестанет брать в магазине два энергетика, вместо одного. может, он снимет с рюкзака все значки. может…

джисон снова хлюпает носом, пальцами вслепую нащупывая на скамейке карамельки, что выпали из кармана.

карамельки. может, они никакие не слипшиеся в одну две конфетки? может, они вообще две разные конфетки? шоколадная и желейная, например. такие мерзко слипаются, но очень легко отваливаются друг от друга. хан морщится, сгребая конфетки в карман.

— мы с тобой так и будем два ебанутых беспомощных котёнка, когда ты в вуз свой пойдёшь? — слова вырываются быстрее, чем успеют пройти обработку мозгом. хотя, джисон не то чтобы хотел это всё обрабатывать. хватит уже, наобрабатывался всякого своим мозгом за эти несколько месяцев.

минхо шумно выдыхает, замолкая. он смотрит на чужие носки, поправляя их, едва подцепив за кромку. у джисона на голенях застаревшие шрамы, но он даже не дёргается — минхо и так про них знает.

— так вот чего ты такой скисший. я думал, случилось что-то, — и смеётся.

смеётся, ублюдок.

джисон больно лягает его по бедру, пытаясь уйти подальше, но наворачивается с лавочки, едва успев вытянуть руку с энергетиком, чтобы на себя не пролить. минхо вскакивает следом, останавливая за плечо.

хан разворачивается резко, чтобы посмотреть на чужое лицо. а лицо всё ещё улыбается.

— как тебе в башку такое пришло вообще?

а джисону и сказать нечего. прекрасно все знают о том, как ему в башку такое приходит.

— хотя не говори, я понимаю.

и минхо, конечно же, и правда знает лучше прочих, как ему такое в башку влетает.

джисон опускает взгляд на свои топорщащиеся карманы, пока минхо молчит. он, кажется, заговаривать не спешит, так что хан выгребает из кармана смятую пачку с остатками яблочного чапмана и нервно пытается выскрести хоть одну сигарету, оставляя банку с энергетиком на лавочке. нихуя не получается, потому что пальцы, ровно как и руки, у него колотит.

а минхо всё молчит.

сука, что за тупая сцена у них?

— хани, — он снова тянет руку, пропуская пряди через пальцы, — мы же слипшиеся карамельки, какое перестать?

— всякое случается, — джисон бурчит, едва узнавая свой голос.

— всякое, — минхо согласно кивает, забирая из рук пачку, — и глупость с тобой тоже случается.

он закуривает легко и просто, всего разок чиркнув колёсиком, а не как джисон, который мучает всегда зажигалки насмерть. разговор вроде должен ощущаться как неподъемная плита с торчащими в ней арматурами, но ощущается как что-то странное. наверное, потому что это они с минхо, а не кто-то нормальный.

— со мной тоже всякие глупости случаются. тебя вот отпускать никак не хочется — глупость ведь несусветная, да? — он держит свою квадратную улыбочку, щурясь на один глаз, словно подмигивает. выпускает изо рта дым так, словно самый главный рисовальщик и выпендрёжник. — скажешь, о чём думал?

— что ты однажды хуйню подхватишь какую-нибудь, слизывая капли с банки, — джисон фыркает, глядя на родинку минхо на кончике носа, но никак не на него самого. минхо смеётся.

— да, я тоже постоянно за твоим языком наблюдаю, — затягивается тоже показушный, рассматривая улетающий дым. джисон давится воздухом, совсем не дымом, — такие мы тупые, столько время проебали.

и потом добивает:

— я поцелую?

а джисон не сопротивляется, только хрипит «целуй».

и минхо правда целует, даже не удосужившись оглянуться по сторонам. поцелуй прямо-таки детский, а ещё сладкий от чапмановского фильтра. джисону кажется, что он в тупом ромкоме со слащавым сценарием, но не то чтобы жалуется, потому что побыть перегоревшим подростком из более депрессивных сериалов он тоже уже успел. ему нравится, что можно и по-другому.

— карамельки достань из кармана. я видел, что у тебя они есть. не хочу вонять, когда домой вернусь. и вообще, прекращай загоняться. я даже не переезжаю, куда я денусь от тебя?

джисону разрывает щёки от улыбки. они, наверное, реально слипшиеся карамельки.