В этом месте неприятно пахло медикаментами и спиртом. Тихий коридор, тихие шаги, тихие пациенты. С вечно шумной мафией это не сравнится. Здесь, в больнице, холодно, осыпающаяся штукатурка, скрипучий пол и удушающая тишина. В мафии тепло, приятный полумрак и кипящая жизнь, что странно – это в больнице должна кипеть жизнь, она здесь даруется опытными врачами, а в мафии смерть ходит по пятам. Но всё было наоборот. Перевернуто с ног на голову. Гин не понимала почему. Она лежала на койке и пустым взглядом сверлила потолок, такой же белый, как и стены, да и как всё остальное здесь.
Воздух был пропитан порохом. Дышать было тяжело, а от пыли, постоянно поднимающейся вокруг, хотелось плеваться. Её спасала только маска, а в глазах всё плыло. Кажется, ей подстрелили ногу и теперь, по рваной, пыльной штанине стекали алые струи, она хромала. В ушах звенело. Слишком шумно, стреляли и там, и тут, и здесь. Она должна была прикрывать остальных черных ящеров, которые разбирались в здании, но её окружили. Надо же их, опытных бойцов и элитный отряд мафии, обвели вокруг пальца и поймали в ловушку. Девушка бы посмеялась с этого, но сейчас ей было не до этого. Нужно было срочно разбираться с теми, от кого она ещё не избавилась. Убей или убьют тебя. Сзади послышались шаги, они даже не пытался действовать скрытно. Но когда Гин обернулась было уже поздно, её повалили на землю и начали душить. Акутагава попыталась вырваться из захвата и перевернуть противника на спину, чтобы уже самой начать душить его. Она хрипела, сопротивлялась, но, видимо, она слишком утомилась после засады и ей уже не хватало сил. Выстрел. Мужчина, душивший её, ослабил хватку, обмяк и тяжёлой грудой свалился на неё. С его затылка неприятно стекала кровь прямо на неё.
– Дурак! – Где-то впереди раздался крик, такого до боли знакомого голоса. – Ты как? В порядке? – Глаза слипались, темнело, плыло... Какое-то рыже-зеленое пятно приблизилось с пистолетом в руках, сбрасывая с неё мёртвое тело.
Гин что-то прохрипела. Что – не понятно, слишком тихо. Она не успела сказать это внятнее, громче, как отключилась. Это рыже-зеленое пятно уже не узнает, потому что Акутагава это не повторит, что тогда она сказала ему «спасибо».
На белом потолке были трещины, которые расползались мелкой паутиной. Не хватало только паука, который будет затягивать в свою сеть мелких мух... Гин осторожно перевернулась набок. На соседней койке лежал Хироцу весь в бинтах. Смотреть на него было больно. Девушка его уважала, видела в нём сильную фигуру, какого-нибудь наставника и видеть его таким... Было странно.
В помещении было тихо. Почти. Все сидели в своих излюбленных углах и отдыхали после очередной миссии. Гин сидела в кресле, закинув ноги на ручку скрестив их. В руках она держала книгу, с неприметной обложкой, без рисунка и большой надписью в середине. Она бегала глазами по тексту, пока за спинкой её кресла не возник Тачихара, склонившийся над ней. Мичизо был единственным источником шума в этой комнате. Он ходил из угла в угол и травил свои не смешные шутки. Несколько шестёрок нервно посмеялись с них, просто потому что парень был выше их по званию. Рыжий понял, что он не дождётся искренней реакции от них и подошёл к Хироцу. Только хотев начать диалог, он увидел хмурое лицо Рьюро, его сведённые к переносице брови заставили парня напрячься, поэтому Тачихара решил, что Гин самый лучший кандидат для разговора и жертва его глупых шуток.
– Что ты читаешь? – Мичизо посмотрел на книгу в руках Гин. – Это что бульварный роман для девушек?
Он забрал книгу и повертел её, разглядывая со всех сторон, быстро пролистал все страницы, даже не вглядываясь в текст и не читая описание. Гин привстала и выхватила свою книгу из рук Мичизо. Девушка зло посмотрела на парня, пытаясь своим взглядом выразить все своё раздражение. Тачихара лишь улыбнулся и неловко почесал свой затылок.
– Да ладно тебе, не злись. – Он сдвинул ноги парня, как он думал, с ручки кресла и сам уселся на неё.
Акутагава прижала колени к себе и, игнорируя присутствие рыжего, продолжила читать. Мичизо не был против, он молча сидел и смотрел на девушку, как она изредка стучала бледными и тонкими пальцами по корешку, как иногда дёргала правым плечом, видимо удивляясь сюжетному повороту, изящно выгибая брови и ещё реже поправляя свою маску. Он молчал и все, кто находился в комнате, были благодарны Гин, которая чудесным образом заставила замолчать Тачихару.
Акутагава легла на спину и посмотрела в другую сторону. Она увидела капельницу, которая была подключена к ней. Она медленно капала, текла по трубке к ней в вену. А может она капала и не медленно, может она уже вовсе и не капала, после длительной отключки девушка соображала туго. В дверь постучали, чисто из вежливости, а потом она открылась, противно скрипя и в палату вошёл незнакомый мужчина. Видимо, врач.
Теплый летний вечер должен быть приятным и спокойным в жизни обычного человека. В жизни мафиози — это вечер в душном помещении, в котором неприятно воняло потом, несмотря на то, что все окна были открыты нараспашку, шестёрки о чем-то шептались, смеялись, совсем тихо. Этот шепот давно ушел на второй план. У окна, за столом, Хироцу играл вместе с Тачихарой в шахматы.
– Я уверен, ты жульничаешь! Разве можно так ходить?
Мичизо не был рад тому, что проигрывает. Во время своих ходов он всегда думал долго, но это ему особо не помогало, Рьюро всё равно был в преимуществе. Гин сидела рядом и следила за их игрой. На её коленях лежала дощечка, она взяла её в руки и начала выводить иероглифы белым мелом. Когда закончила писать, девушка ткнула пальцем Тачихару, чтобы тот посмотрел. Он сощурил глаза, внимательно читая.
– «Может это ты играть не умеешь?» ... – Шепотом в слух читал парень. – Я-то?! – Он резко вскочил, случайно роняя шахматные фигуры, Хироцу в стороне устало вздохнул. – Я не умею? Спорим!
Гин вопросительно подняла бровь и наклонила голову набок.
– Ты, я и шахматная партия! Если выиграю я, то ты снимаешь маску, а если выиграешь ты... – Гин нахмурилась, ожидая дальнейшего предложения. – То я исполню твоё желание.
Мичизо протянул руку для рукопожатия, Гин задумалась, взвешивая все «за» и «против», не решаясь, но в конце концов она пожала его ладонь. Хироцу встал, уступая девушке своё место за шахматным столом. Они решили, что Рьюро будет следить за их поединком, чтобы никто не нарушил правил и Тачихара не решил сжульничать. Они расставили фигуры на доске и начали партию. Гин ходила первой, внимательно следя за тем, как пальцы Мичизо нервно бегают от одной пешки к другой. Она подпёрла голову рукой, понимая, что эта игра затянется.
…И тогда Акутагава взяла фигуру и, гордо подняв подбородок, объявила шах и мат. Тачихара резко встает, на этот раз не сбивая шахматы, его брови подняты вверх, а сам он треплет себя по голове, не понимая, как он умудрился проиграть.
– Да как это возможно! Я же шёл к победе, ты жульничал, да?!
Гин подняла доску «Просто смирись с проигрышем». Она хотела в конце добавить что-нибудь из разряда «лузер», но, подумав, она поняла, что Мичизо тогда точно не успокоится. Тачихара сел, драматично вздыхая и скрещивая руки на груди.
– Ладно, говори, чего ты хочешь?
«Я оставлю своё желание до лучших времён». Кажется, она слабо улыбнулась.
Врач, убедившись в стабильном состоянии девушки, ушёл и Гин снова осталась одна. Хироцу был не в счёт, он всё так же крепко спал, иногда даже что-то бормоча. Она не знала, чем себя занять и поэтому, осторожно сев на койке, мяла одеяло, подтянув его на себя, чтобы он не грел ноги.
В главном офисе мафии уже почти никого не было, может, повезет, если вы встретите одного или двух рабочих. Мафиози народ такой, что всегда стремиться поскорее домой, к своей семье, чтобы убедиться в том, что они живы. Гин, по неизвестной причине, засиделась, но уже собиралась уходить, как вдруг резко распахнулась дверь и в комнату ввалился Мичизо. Ноги его совсем не держат, и он валится на пол, его оружие отлетает куда-то в сторону с характерным для металла стуком. Под ним растекается лужа крови, а сам он что-то хрипит, скорее для самого себя, чем для кого-то. Тачихара пытается встать, но его тело не слушается, ноги и руки подкашиваются, и он вновь падает, он шипит и ёжится от режущей боли во время столкновения с полом. Для Гин это большая неожиданность, она вскидывает брови вверх. До неё не сразу доходит, что её напарник ранен, но, когда она понимает это, она мечется по комнате в поисках аптечки. Нужно найти её как можно скорее, и чем быстрее, тем лучше. Её охватило волнение, страх за то, что если она прямо сейчас не найдет эту, мать её, чёртову аптечку, то она не успеет, не поможет, что Мичизо прямо там, на полу, в собственной луже крови и уйдет на тот свет. В этот момент она поняла, как же хорошо, что босс настоял, чтобы она, аптечка, была в каждой комнате офиса, на экстренный случай. Акутагава подбежала к парню и перевернула его на спину, тот заворчал, тяжко вздохнул, приглушая стон. Перетаскивать его куда-то в другое место сейчас было слишком опасно, да и она навряд ли сможет дотащить тяжёлую неподвижную тушу Мичизо. Гин подняла рубашку парня, которая липла к коже. Ножевое ранение? Она помотала головой, все вопросы задаст потом, а сейчас важно оказать какую-никакую первую помощь.
– Гин?.. – Парень щурил глаза, видимо ему было неприятно от яркого света.
Девушка приложила указательный палец к своей маске, показывая, что ему стоит сейчас помолчать и не делать резких и не обдуманных решений. Она взяла валики из марлевых бинтов и приложила их к ране. Тачихара тихо, почти беззвучно засмеялся, не понятно нервно или отчаянно.
– Не ожидал увидеть здесь кого-то… – Он улыбнулся.
Акутагава нахмурила брови и зло посмотрела на него.
– Знаешь, я такой неуклюжий, надо же было так глупо….
Он не успел договорить, как ему закрыли рот рукой.
– Заткнись. – Тачихара действительно заткнулся. – Идиот.
Она испугалась за него, перевернула всю комнату, испачкала руки и одежду в крови, она могла поклясться, что её сердце чуть не остановилось, когда Акутагава увидела стонущего, мятого, побитого, лохматого и грязного, черт его дери, с дырой в животе Мичизо, а он смеётся!
Но Тачихара запомнит этот день не потому что чуть не погиб по собственной глупости, а потому что впервые услышал голос Гин.
В дверь нерешительно постучались. Гин сказала негромкое «войдите». На пороге стоял Тачихара не уверенный в том, что ему можно заходить сюда. Девушка кивнула головой, чтобы он вошёл, тот сделал шаг, но остановился. Мичизо смотрел то ли в пол, то ли на носки своих ботинок, он нервно сжимал в кулаке край своей куртки. Он поднял голову и посмотрел прямо на Гин. Она могла отдать на отсечение свою голову, что слышала, как бешено колотилось сердце парня, оно грозилось выпрыгнуть из грудной клетки и упасть прямо на койку к ней, в качестве жертвы. Мичизо смотрел так отчаянно, пытаясь не утонуть в той вине, которая уже затопила его сердце, борясь с собственным стыдом, который запрещал подходить ближе.
– О, Гин, я так виноват…
Сырое осеннее утро не задалось с самого начала ни у кого. Во-первых, была осень, начинало холодать и просыпаться рано утром было всё сложнее, а ведь тёплая кровать с пушистым одеялом так и манила… Во-вторых, главный офис мафии был самым холодным местом во всей Йокогаме. Люди ходили, потерали носы и руки, пытаясь согреться, мечтали о кружке горячего шоколада и уже думали о покупке чего-нибудь тёплого из гардероба.
У Гин руки всегда были холодными. Её это никогда не беспокоило, но сейчас даже она почувствовала ледяное покалывание в кончиках пальцев. Она потёрла ладошки друг о друга, что не очень помогало, а потом просто спрятала их в глубоких карманах плаща. Акутагава прикрыла глаза, чтобы вздремнуть, пока у неё есть свободная минутка. На против неё сидел Хироцу, наверное, единственный не страдающий в этом месте от мороза, он читал какую-то книгу, изредка шелестя страницами. Дверь с шумом открылась и на пороге оказался Тачихара, в руках он держал какие-то стаканы, видимо, из ближайшей кофейни. Запахло горячим шоколадом и Гин открыла глаза, приподнимаясь в кресле, но не вытаскивая руки из карманов.
– А я принёс нам горячего шоколада! – Мичизо широко улыбнулся, подходя ближе и отдавая стаканы остальным.
Его нос был красным, а пластырь на нём немного помялся, когда рыжий потёр его. Гин взяла горячий шоколад, обхватив стаканчик тонкими пальцами. Пить его она точно не будет, на ней маска, но Акутагава будет держать его в своих ладонях, чтобы согреться. В качестве благодарности она кивнула, а потом откинулась на спинку кресла, в котором сидела. Хироцу сделал глоток. Ему всегда нравились такие моменты, когда они с ящерицами собирались вместе, тогда всегда царил какой-то семейный уют. Эти моменты навсегда останутся самыми драгоценными. Тачихара откуда-то достал стул и плюхнулся на него рядом с ними.
– Знаете, в кофейне очередь - половина мафии. – Он посмеялся.
– Холодает, в такое время всем хочется согреться. – Рьюро покачал головой.
Гин поставила свой стакан на стол. Горячий шоколад лишь обжигал и совершенно не грел тыльную сторону ладоней. Акутагава обратно убрала руки в карманы. Мичизо посмотрел на неё, наклонив голову, а потом улыбнулся уголком губ, подавляя смешок. Он знал, что Гин пить не будет, но всё равно взял для неё напиток. Тачихара подвинул свой стул поближе к ней.
– Дурак, ты так никогда не согреешься.
Он потянулся к ней и вытащил её руки из плаща, накрывая их своими ладонями. Гин посмотрела на него непонимающе, но сопротивляться не стала, парень выглядел радостным. А ещё так было тепло. Да, в этом определённо что-то есть.
Позже, когда все уже ушли из комнаты, собираясь на миссию, Акутагава задержалась, чтобы всё-таки выпить шоколад, только уже холодный. Она сняла маску и сделала глоток.
– Слушай, Гин, а ты не видел… – Дверь открылась и показалась рыжая макушка Тачихары. Он так и не закончил своё предложение и замер на пороге.
– Тебя не учили стучаться?
Девушка поставила стаканчик и взяла рядом лежащий нож со стола и метнула в сторону Мичизо, но тот уже спрятался за дверью. Лезвие вонзилось в дерево, а Тачихара не мог подобрать слов, стоя в коридоре, он вздохнул. Не понятно то ли от облегчения, что нож не попал в него, то ли ещё чёрт знает от чего. Но в конце концов он смог вымолвить одно, совсем тихо, чтобы никто не услышал его, себе под нос:
– Так ты девушка…
Он впервые увидел её без маски.
Тачихара сделал несколько шагов ближе, а потом и вовсе сел на пол, пряча своё лицо в простынях её койки.
– Я так виноват, Гин…
Акутагава отпустила одеяло, которое всё это время мяла, чуть придвинулась и опустила руку на голову Мичизо, перебирая его рыжие пряди.
– Скажи. Что случилось?
Она не могла знать, почему тот винит самого себя, почему он такой разбитый, мятый, печальный. Почему он такой потухший? Тачихара всегда был похож на шумное, яркое и весёлое рыжее солнце, которое любило язвить и острить, нелепо шутить и греть её руки, своими тёплыми лучами. Мичизо убрал её ладонь со своей макушки и взял в свою, а затем поднял голову, посмотрев ей прямо в глаза. Но смотреть в её глаза было больно, и он сам стал главной причиной этого колющего чувства.
– Я предал тебя и твоё доверие, Гин. Я предал мафию.
Сердце девушки болезненно сжалось, она не стала ничего говорить, позволяя Тачихаре закончить.
– Из-за меня ты и Хироцу здесь. – Гин потянула свою руку, а Мичизо отпустил её. – Стать частью мафии было лишь частью моей миссии, как ищейки. Но знаешь, Гин… за эти годы я понял, что именно вы, чёрные ящеры и мафия, стали для меня важной частью жизни. Вы стали моей семьёй. – Он сжал одеяло под своей рукой и покачал головой. – Как ты думаешь, я подхожу для работы в мафии?
Он посмотрел на неё с отчаянием, словно от её слов зависела его судьба. Акутагава сверлила его взглядом, пока его душа медленно уходила в пятки. Неужели на этом всё? На этом моменте действительно разойдутся их пути? Но как же… Гин прикрыла рот рукой и засмеялась.
– Какой же ты идиот, Мичизо.
Тачихара наконец смог вздохнуть спокойно. Он действительно был идиотом.