Как волна накрывает песок,
Рвётся с ветки листок, как горят звезды пламенем,
Так и я за собой всё сотру,
Словно птица лечу, не давав обещания.
***
Андрей не собирался ни с кем здесь заводить… «отношения», как сказал бы Ник. Совсем. Ему было достаточно собственной проблемной семейки. Он и в турнире-то согласился участвовать только потому, что ему грозило исключение из Колдовстворца.
Мол, «выбирай, Андрюшенька, либо так, либо прямой тропинкою в воспитательную колонию».
Андрей не связывал себя с надеждой на победу. Он знал, что все участники турнира ищут славы и признания, а он, напротив, находился здесь лишь в попытке разрешить свои собственные неурядицы. Колдовстворец всегда был ареной, где каждый действовал только в своих интересах.
Ник, конечно, защищал его до последнего, но опекун, по сути, всё ещё оставался ребёнком, пусть и официально совершеннолетним. Им с Тёмой было трудно поверить в то, что ему вообще позволили оформить опекунство. Это было безумием, правда. Им всем невероятно повезло, что парнем Никиты был Эрик, благодаря которому всё и получилось. Иначе их бы и слушать никто не стал.
По доброте душевной Андрей не стал посылать руководство к чёрту на куличики. Возможно, его судьба давно была предрешена, а вот непутёвый клон намеревался стать целителем после окончания школы. У Андрея не было планов разрушать и его жизнь.
Да и путешествие за пределы России было заманчивым предложением для малолетнего преступника, когда ещё выпадет такой шанс?
Он действительно держался достойно, хотя Дурмстранг оказался не таким гостеприимным, как хотелось бы Андрею. От этого места за милю несло лицемерием. Будь его воля, он бы всех проклял. Просто Тёма, прощаясь, попросил его хотя бы постараться не попадать в неприятности, а Андрей всегда держал слово.
В целом, здесь ничего не отличалось от того, как с ним обращались дома. Никто не говорил ему в лицо ничего плохого; всё обсуждалось за спиной. Никто не вызывал его на дуэль — видимо, всё ещё хотели жить. Андрею не было дела ни до сплетен шармбатонских девиц, ни до козней воспитанников принимающей школы.
Испытания на турнире тоже не были сложными (хотя, возможно, это потому, что кто-то настойчиво оставлял для него подсказки в местах, которые он облюбовал в этой школе). Этот «кто-то» никак себя не проявлял, так что оставалось только гадать, кто же был столь щедр. Как правило, студентов Колдовстворца всегда старались избегать.
Всё бы ничего, но этот странный рыжий, постоянно следящий за каждым его шагом… Андрей, конечно, не боялся его. Это просто раздражало; настораживало. Андрей никогда не любил подобных сюрпризов.
Лунная дорожка разрезала темный коридор на две половины. Андрей сделал последнюю затяжку, затушив сигарету о резные ставни замкового окна. В любой момент его могли застать за нарушением комендантского часа, и последствия были бы ужасными.
Вот только не он один нарушал правила.
Андрей вгляделся вдаль тёмного коридора, вскинув руку с волшебным перстнем на пальце. Там явно кто-то был. Лучше бы этому неизвестному не выкидывать фокусов. Используя силу перстня, он произнёс заклинание, и магия окутала его, воздвигнув вокруг защитный барьер.
— Я слышу, как ты дышишь, — лениво предупредил Миньярд. — Выходи по-хорошему, с поднятыми руками. Попробуешь что-нибудь выкинуть — и ты покойник.
У Нила всё внутри перевернулось. Он так надеялся, что не привлечёт к себе внимания. Предложение (нет, скорее приказ) было заманчивым, но опасным. Он привык избегать опасности. Всё в этом парне кричало: «не влезай, убьёт». Мама давно бы выбила из него мысли об этом холодном русском. Если бы она не была мертва.
Джостен по инерции отступил ещё дальше в тень, но вовремя понял, что это чревато последствиями. Андрей излучал слишком много негативной энергии. На самом деле, Нил на его месте тоже разозлился бы.
— Ты следишь за мной, — заявил Андрей, склонив голову, когда узнал в незнакомце назойливого преследователя. — Зачем?
Нил настороженно взглянул на его руку, всё ещё поднятую в воздух для атаки, прежде чем отрицательно покачать головой:
— Я за тобой не слежу.
Раздражение вспыхнуло в глазах Андрея с новой силой. Он с детства научился чувствовать ложь, и сейчас его именно что нагло пытались наебать. Никто в здравом уме не стал бы испытывать его терпение, жаль, что дурмстранговец этого не понимал.
— Не смей, — вспыхнул, как спичка, Миньярд, — терпеть не могу, когда мне врут.
Нил мотнул головой, разжимая кулак, в котором лежал листок, исписанный каракулями и схемами. Теми самыми подсказками, которые Андрей находил каждый чёртов раз. Что это ещё за благородные порывы? Ему казалось, что все дурмстранговцы должны были сплотиться против него, а не наоборот.
— Видишь? — хрипло выдохнул Нил. — Я тебе не лгу. Да и зачем мне это?
— Ты мне скажи, — фыркнул в ответ Миньярд.
Андрей заинтересованно посмотрел на него, похлопав по подоконнику рядом с собой, но не стал деактивировать перстень. Если Нил правильно понял, это было приглашение. Белый флаг.
— Никаких уловок, — отозвался Джостен, приземляясь рядом с Андреем. — Просто хочу помочь.
Миньярд вытряхнул из пачки ещё одну сигарету, выпендрёжно щёлкая пальцами, на кончиках которых вспыхнул огонёк. Андрей выглядел откровенно по-блядски, но, ладно, похоже, только слепых он не привлекал. Нил, слава Мерлину, в глаза не долбился.
Андрей свешивает ноги с подоконника (какого хрена створки вообще открываются, под ними этажей одиннадцать, это законно вообще), а у Нила сердце в груди делает кульбит, тараном пробивая рёбра.
Фаталити. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
Миньярд поворачивает голову, выдыхая дым прямо Нилу в лицо:
— Так это ты подкидывал мне подсказки? Благодарить не буду, твоя инициатива, сталкер.
Не то чтобы Джостен надеялся на какую-то благодарность. Справедливое замечание. Он действительно вляпался в это сам. Андрей не то что не просил о помощи, он вообще ни с кем не связывался. Шармбатонских девиц, например, его холодность очень задела. Нил же нашёл это интригующей изюминкой.
— Меня зовут Нил, — поправляет дурмстранговец Миньярда.
Здравый смысл буквально орёт «беги, дебил!». Джостен его не слушает. Перестал, когда впервые столкнулся с Андреем. Изначально он просто планировал переждать бурю под названием «Мясник», но теперь… к чёрту, пора начать жить по-настоящему.
Андрей едва заметно усмехается, скользнув по всему Джостену изучающим взором:
— Что ж, Нил, не теряйся, с тобой не соскучишься.
Миньярд спрыгивает с подоконника, отсалютовав на прощание, и уходит, а к Нилу (вернее, Натаниэлю) приходит осознание, — пиздец пришёл тогда, когда его не ждали.
И имя этому пиздецу Андрей Миньярд.
***
Встречи в коридорах стали для них традицией. Андрей не признавался, что ходит туда только для того, чтобы ещё раз увидеть придурка Джостена. Ничего особенного, просто чтобы скоротать время, которое тянулось жутко медленно. То, что Нил казался всё более и более интересным, было лишь приятным бонусом.
В конце концов, не брататься же ему с соперниками, правильно?
— Ты не пришёл прошлой ночью, — констатирует Джостен, как только Андрей подходит ближе. — Думал, и сегодня не придёшь.
Это не претензия, вовсе нет. Простой факт. Нил понимает, что Андрей ему ничего не должен. Он не собирается его ни к чему принуждать. Так поступила бы Лола. Для этой стервы не существует «нет». Или Ромеро, ещё один из отцовских шавок. Сам Натан. Но не Нил.
Миньярд пожимает плечами. Он никому ничего не обещал. Если Нил надумал себе что-то, это исключительно его проблема. Они слишком стары, чтобы верить в несусветную невъебическую любовь с первого взгляда.
— Было не до тебя.
Это обычные слова. Они не должны так ранить (тем более что Андрей на самом деле ничего не обещал), но Нилу кажется, что его переехал танк. Андрей, конечно, не давал никаких ложных надежд, но всё равно больно слышать такое. В него как будто кинули чередой Круциатусов, — стерпеть можно, но лучше их избегать.
— Мог бы и предупредить, блядь, — огрызается Джостен, сам того не осознавая. — Я тебя тут ждал, как идиот. Чуть не попался.
— О, какая жалость, — Миньярд косплеит Чеширского кота, растягивая губы в фальшивой улыбке. Других бы это испугало, но не Нила.
Джостен закатывает глаза на эту выходку. С Андреем непросто, но, Мерлин, как же хорошо. Легко. Это определенно его человек, и будь проклято всё, что может их разлучить. Включая Натана Веснински.
— Слушай, — Джостен заинтересованно глядит на Андрея, не в силах удержаться от вопроса, — всё же зачем ты носишь повязки? И почему никому не позволяешь себя касаться?
Опасная территория. Миньярд выглядит мрачнее тучи, отмахиваясь от Нила, как от назойливой мухи. Они договорились ни о чем не спрашивать друг друга. Им не нужно ничего знать о прошлом. Они никто. Незнакомцы. Очень скоро их пути разойдутся, и они больше никогда не встретятся.
— Осторожнее, Нил, — Андрей сжимает руки в кулаки, прогоняя воспоминания, — я ведь тоже могу поинтересоваться, почему ты постоянно оглядываешься по сторонам, как будто от кого-то бежишь.
Джостен отшатывается от него, понимая, что ещё немного, и Андрей докопается до сути. Он ведь лгал ему с самых первых секунд. Стоило бы, как он и хотел, уйти, и проблем бы не возникло.
Андрея его реакция будто забавляет.
— Мир жесток, верно, Нил? Будь это неправдой, тебя бы здесь не было.
Джостен поджимает губы в молчаливом согласии. Нет смысла отрицать очевидное. Это всё равно, что сказать, что небо не голубое. Они с матерью встречали много плохих людей. Да и самого себя он едва ли может назвать хорошим.
— Жесток не мир, а люди, — поправляет его Нил.
Андрей кивает, довольный ответом Джостена. Если уж на то пошло, здесь никто не святой. Просто у Нила за спиной гораздо больше секретов. Андрей чувствует это нутром.
***
Пиздец. Андрей понимает это сразу же, как только выползает с поля, где буквально сражался с монстром. Его трясёт как в лихорадке. Кто вообще придумал, что одним из испытаний должно быть «испытание прошлым»? Это самая жестокая вещь, которую только могли одобрить на Турнире. К чёрту их всех.
Кто в здравом уме захочет встретиться лицом к лицу с ужасами прошлого?
Образ Нила расплывается перед ним яркими вспышками. Его подхватывают под руки, чтобы помочь, а Андрей чувствует, блядь, их руки на себе. Снова. В голове — пустота; смирение. Он привык ставить безопасность других выше своей, поэтому покорно опускает голову, когда его ведут неизвестно куда.
— Эй, с тобой всё нормально? — Андрей понимает, что все это время находился рядом с Джостеном. Это… не страшно, наверное. Нилу можно доверять, опять же, наверное.
Миньярд отмахивается, мол, «всё в порядке». Если, конечно, не считать того, что сейчас он предпочёл бы обернуться соколом и рухнуть с высоты нескольких этажей. Дурмстрангу ведь не впервой соскребать со двора останки некогда человека.
Нил, — наивный ребёнок, — протягивает ему стакан с водой, как будто это поможет.
— Кто там был, на твоём испытании? — хмуро спрашивает Джостен, устало прикрывая глаза (хоть бы не что-то страшно, пожалуйста, пусть окажется, что мне всё привиделось). — Этот мужчина, он причинил тебе боль, не так ли? Я никогда не видел тебя таким, Дрю.
Андрей давит истеричный смех, яростно качая головой, и мастерски пытается съехать с темы:
— Ты назвал меня «Дрю»?
Нил щурится, утвердительно кивая. Попытка засчитана, но он не глупый. Если Андрей не хочет говорить, хорошо, значит, это не его, Нила, дело.
— Андрей — то же самое, что и Эндрю. Отсюда и сокращение.
Джостен, — чудо, посланное с небес, — не давит. Оставляет право выбора за Андреем. Взвесив все за и против, Миньярд осушает стакан одним большим глотком. Ничего страшного, если ему тоже иногда нужна помощь. Верно?
— Правда за правду? — предлагает Нил, словно мысли его читает. — Можешь спросить меня о чём угодно, если тебе так будет легче.
Андрей собирается с духом, сдирая гноящуюся корку со старых ран.
— Этот человек. Дрейк. Кто вообще даёт такие имена детям в России? Он был моим братом в одной из приёмных семей. Такой дружелюбный, старался всем угодить. Гордость семьи, блядь, — Андрей яростно впивается ногтями в кожу на запястье. — За исключением одного маленького секрета. Ему очень нравилось играть во взрослые игры со своим младшим братом.
Нил напряжённо кусает губы, пока они не начинают кровоточить. На его лице отражается болезненная смесь агрессии и бешенства. Никогда раньше он не испытывал такого пылкого и безудержного гнева.
— Итак, он…
Андрей перебивает его.
— Меня насиловали, Нил.
Нилу кажется, что его сердце сейчас разорвётся.
— Что с этим ублюдком сейчас?
— Мёртв, — Миньярд пожимает плечами. — Мой брат убил его, как только вся эта поебень всплыла на поверхность. Уже разочарован тем, что вообще связался со мной?
— Что заставляет тебя думать, что меня это волнует? Ты нравишься мне любым. Твоя очередь, задавай свой вопрос.
Миньярд, не долго думая, выпаливает то, что гложет его долгое время. Едва ли не с момента их первой встречи.
— От кого ты бежишь? Без увиливаний.
Ого, вау. Уровень опасности плюс бесконечность. Андрею не нужно этого знать. Стоило подумать, прежде чем соглашаться. Или хотя бы установить какие-то границы. Даже если это нечестно.
— Я не совсем тот, за кого себя выдаю. Тебе… может не понравиться то, что я скажу.
Нил делает паузу, внимательно следя за реакцией Миньярда. В гневе волшебник способен стереть страны с лица Земли. Магический выброс такой силы уж точно не пройдёт мимо Мясника.
Андрей складывает руки в замок, давая понять, что готов слушать дальше.
— Мое настоящее имя Натаниэль Веснински. Я бегу от своего отца.
Андрей кривится, поправляя повязки на руках. Откровения о прошлом пробуждают в нём не самые лучшие воспоминания о детстве. У его отца никогда не было границ, насилие порождает насилие и тому подобное дерьмо. У Андрея их тоже нет.
— Кро-о-о-олик, — тянет Миньярд. — Я, кажется, говорил, что не люблю лжецов.
Нил смелеет, поднимая глаза.
— Ты ведь тоже не рассказывал ничего о себе. С чего бы мне тебе верить?
Андрей хмыкает. Резонно. Интересно, какие ещё сюрпризы скрывает в себе Нил Джостен? Вот уж точно мальчик-загадка. С таким и правда не соскучишься.
Мир Нила поворачивается на триста шестьдесят градусов, когда он понимает — сейчас, или ты потеряешь его навсегда, идиот.
— Беру дополнительный ход, — выдыхает Джостен, а дальше… будь что будет. — Можно я тебе поцелую?
Вместо тысячи слов Андрей подходит к нему. Нил послушно ждёт, даже когда молчание затягивается.
— Можно, — откликается Миньярд, — но при условии, что ты никогда больше не будешь мне лгать и не прикоснешься ко мне, если я тебя об этом не попрошу. Сможешь, а?
Нил заполошно кивает. Для него Андрей как яркая звезда в тёмном небе. Сириус. Канопус.
Андрей смеётся, легко и беззаботно, как будто они совсем недавно не выворачивали друг другу душу. И целует Нила с ясным осознанием того, что никому не позволит отнять его у себя.
Хрена с два вы его получите, ублюдки.