Где-то там, далеко наверху, оперный театр гремел танцевальной музыкой и переливался миллионами огоньков от газовых светильников и свечей. Там в фойе стояла огромная украшенная ёлка, а перила были увиты еловыми гирляндами. Танцующие на новогоднем балу быстро забыли появление Красной Смерти и её эффектное исчезновение и теперь веселились, словно этого не произошло.

Здесь же, в Подвале, не изменилось ничего. Эрик вернулся к себе, сбросил костюм и ушёл в комнату. Всё, чего ему сейчас хотелось, — зарыться в музыку с головой, забыть весь ужас этого вечера. Кристина танцевала с виконтишкой и была так счастлива… Последний раз Эрик видел её такой, когда сказал ей, что он Ангел музыки, посланный её отцом. Но, как только сказка сменилась на суровую действительность, все светлые чувства по отношению к Эрику улетучились.

Он сидел за органом и наигрывал что-то трагическое, разумеется. Но он не видел ни клавиатуры, ни стен, — только Кристина, кружащаяся в вальсе с этим смазливым мальчишкой. Что она вообще могла найти в нём, кроме его сладенькой мордашка? Шаньи не отличался ни умом, ни сообразительностью, ни талантами — кроме таланта появляться в ненужное время в ненужном месте и всё портить. Но навряд ли именно этим он её завоевал.

Ранним утром, когда все гости уже разошлись, а уборку ещё не начали, Эрик просочился в фойе. Ёлка сверкала в рассветных лучах, на полу рядом лежали ленты, осколки шаров и мишура. Он едва касался украшений и веток, потом опустился на пол, и ему снова вспомнились картины вчерашнего бала и танцующая счастливая Кристина. Она с теплотой смотрела на Рауля, а её рука спокойно лежала в его — так, как никогда не лежала в его, Эрика, руке.

Он покрутил игрушку в виде джентльмена. Неужели действительно нужно быть настолько же красивым, как этот виконт? Эрик взял с пола перламутровый шарик. О, если бы только это было возможно, если бы это гарантировало любовь Кристины… Он бы хотел этого. Он бы не раздумывая сделал что угодно ради этого.

Эрик подбросил шарик в руке и вернулся в дом на озере.

А проснувшись следующим утром с ужасом обнаружил, что его желание исполнилось.

Он долго проверял, не сон ли это и не опиумный ли бред, но раз за разом убеждался, что это правда. Призрак Оперы превратился в лоснящегося красавчика, одного из тех, кто прогуливается по бульварам и кокетничает с дамами в ложах его театра. Эрик рухнул на диван, смутно ощущая, что первоначальный шок его покидал, и теперь в том, что осталось от его души, он чувствовал какую-то чрезвычайно сильную радость. Наверное, именно это в некоторых книгах называли эйфорией. Теперь мальчишка ему не помеха! Теперь Кристина будет его.

Эрик рванул к двери и, пока надевал плащ, вдруг вспомнил всё, что она тогда говорила на крыше виконту. Но ведь теперь не осталось ничего пугавшего её! Сейчас он выглядит, как обычный мужчина, нет, как красивый мужчина — как выглядел бы, родись он нормальным. И теперь Кристина будет его!

Он опустил взгляд и увидел запылённые туфли, мятые брюки и рукава рубашки в чернильных пятнах — нет, он не может появиться перед ней в подобном виде. Эрик старался переодеться как можно быстрее, но когда закончил, то увидел, что прошло более получаса. А ведь ему нужно торопиться, мальчишка де Шаньи явно не спит, несмотря на восемь утра, и скорее всего отоваривается в кондитерской. Эрик же не собирался откармливать Кристину до габаритов Ла Карлотты и портить её связки всеми возможными видами шоколада. Вместо этого он достал из высокой вазы три красные розы, срезал с них шипы и перевязал их чёрной лентой. Сегодня утром он появится у будуара Кристины как почти обычный поклонник, за тем лишь исключением, что у него в руках был не очередной пошлый пышный букет, а то, от чего её сердце всегда билось быстрее.

Однако он всё же взял с собой и полумаску, и лассо, и все прочие принадлежности, без который не проводил и минуты. Кто знает, возможно, его новое лицо — это всего лишь сон или искажённое сознание, выдающее желаемое за действительное?

Вторым пунктом перестраховки была разведка через зеркало в будуаре. Оставив цветы в вазе, Эрик пошёл по потайным ходам к её артистической. Что, если Кристина ещё спит? или с подругами? или, что много хуже, с виконтом? Эрик должен знать, к чему готовиться. Пару раз за время пути он, одолеваемый этими мыслями, едва не угодил в собственные ловушки. Однако Кристина всего лишь спала, совершенно одна. Эрик проверил главный вход и остальные места, где чаще всего видел мальчишку, но его нигде не было. Что ж, тем лучше для него. И конечно остальной театр, как и Кристина, тоже спал: представление будет только вечером, а после суток празднования всем следует отдохнуть.

Эрик коротким путём вернулся к себе, забрал цветы и прошёл тем ходом, который соединялся с лазом в стене коридора неподалёку от двери в комнаты Кристины. Там он и приготовился ждать пробуждения своего Ангела. Вскоре она проснулась — едва минуло девять часов — и, сев за туалетный столик, принялась приводить себя в порядок. Эрик с трудом дождался, пока она переоденется, и лишь тогда пробрался в коридор.

Он бесшумно вылез из-за «двери» в стене, отряхнулся от пыли, одёрнул одежду, осмотрел цветы и двинулся наконец в сторону будуара.

Эрик постучал в дверь.

— Кто это? — взволнованно спросила Кристина.

Она ждёт чёртова виконта!

— Это я, мой Ангел, — почти что пропел Эрик.

Кристина распахнула дверь и, взглянув на него, отшатнулась.

— Нет!.. — она прикрыла в ужасе рот. — Это не… не тот, о ком я думаю…

Эрик протянул ей розы, которые она с опаской, но всё же приняла. Кристина долго их разглядывала, словно проверяя, настоящие ли они.

— Спасибо… Но за что, Маэстро?

— Это не имеет значения — на этот раз. Я хотел… Вы составите мне компанию? Мы пойдём, куда вам захочется.

— О, хорошо, Маэстро, — Кристина боязливо оглянулась. — Здесь недалеко есть кафе, если вы не против.

— Конечно.

Эрик нашёл в её шкафу зимнее пальто и помог ей одеться. Они пойдут в кафе, как самая обычная пара! Он подал ей руку, и она приняла её.

На пороге Эрика вновь обуял ужас, что его новое лицо — всего лишь иллюзия. Однако тот факт, что Кристина тоже видела именно лицо, а не то, что было прежде вместо него, несколько успокаивал. Левой рукой он изо всех сил сжал трость, и они спустились на тротуар.

Эрик озирался по сторонам, словно впервые видел людей. Но что точно было впервые — то, как спокойно они смотрели на него. А некоторые дамы даже кокетливо улыбались! Он был прав, внешность решает всё. И даже Кристина будто немного расслабилась: её рука больше не вцеплялась в его, а спокойно лежала.

Они вошли в кафе, и Эрик сразу потребовал лучший столик и лучшее шампанское, после чего проводил Кристину и помог ей сесть.

— Мне сегодня есть что отпраздновать. А вы составите мне компанию.

— Конечно, Учитель.

Официант разлил принесённое шампанское по бокалам и удалился.

— За мою новую жизнь, — Эрик легко коснулся своим бокалом её.

Они погрузилась в знакомство с меню, но Эрик помимо этого успевал осмотреть каждого посетителя и даже ответить паре дам жаркими, как ему казалось, взглядами. Кристина же, напротив, выглядела смущённо и почти не отрывала глаз от меню.

— Так, и что ещё мы должны делать здесь? — спросил Эрик, когда им принесли заказанные блюда. Пусть все вокруг видели то же его лицо, что и он поутру в зеркале, но вот есть на публике — это ещё одно испытание.

— М, общаться, — пожала плечами Кристина. — Можем обсуждать новости, сплетни, театр, книги…

— Нет, это всё не годится. Впрочем, мы можем поговорить о театре. Вы готовы к роли Маргариты? В любом случае, вы будете её петь.

— Я всё ещё не уверена в этом, — Кристина ковыряла вилкой десерт. — Я не уверена, но знаю, что не хочу вас разочаровать.

— Вы не разочаруете меня партией Маргариты. Но можете разочаровать, если не прогоните от себя этого щенка.

— Прошу вас, не нужно о…

— Как же вы всё ещё глупы, бедняжка. Если он женится на вас, то высшее общество будет говорить с ним сквозь зубы. А он, как и его брат, слишком привык быть обласканным всеми этими графинями и баронессами, которые зачем-то цепляются за эти бессмысленные титулы. И даже если он вдруг решил бы пренебречь всем этим, вы бы навсегда отказались от музыки и пели бы в лучшем случае на вечерах вашего малодушного супруга. Вы этого хотите? Это ваша цель? Если это так, то я зря потратил на вас время, мне следовало обратить внимание на кого-то ещё.

Кристина молча продолжала ковырять десерт, а Эрик свободно разглядывал других дам, они же кокетливо улыбались в ответ.

— Зачем вы так говорите? Господи, почему вы так жестоки ко мне? Так… несправедливы.

Эрик зло посмотрел на неё. О какой, чёрт возьми, жестокости она говорит?

— Вы сегодня так изменились… Вы и раньше часто бывали слишком суровы и раздражительны, но тогда для таких… эмоций были причины! А сегодня вы забавы ради бьёте меня по больному месту! — она промакнула слёзы платочком. — О, как я хочу, чтобы всё стало, как раньше!

— Безумная девчонка! — прошипел Эрик. — Этому мальчишке вы прощаете и не такое! Чем я отличаюсь от него сейчас?

— Я не хочу обсуждать здесь подобные вещи, — вполголоса сказала Кристина.

Тогда Эрик велел ей одеться и, едва она завязала ленты шляпки, как он потащил её в сторону театра. Вскоре над ними громыхнула, закрываясь, решётка на улице Скриба, и Эрик повёл её в свое жилище.

Вопреки ожиданию, Кристина не стушевалась и не забилась в угол, когда они вошли в дом у озера. Она спокойно села на диван, держа осанку, и сказала:

— Вы сегодня действительно были жестоки ко мне.

— Мальчишке вы прощаете и бо́льшее.

— Рауль не жесток ко мне.

Эрик зловеще засмеялся.

— О, неужели? Он желает лишить вас музыки!

После недолгого молчания Кристина ответила:

— Нет, это было бы моё решение. Ох, о чём мы говорим? — она мучительно улыбнулась.

— О том, что мальчишка может запереть вас дома, лишив голоса, он может вмешиваться в наши уроки, он может делать что угодно, и вы простите его, ведь он так красив, не то что Эрик.

— Так вы думаете дело в этом? — поражённо воскликнула Кристина, и Эрику казалось, что она едва сдерживает смех. Прекрасно! Теперь она смеётся над ним!

— В чём же ещё!

— Эрик, до одного события я была очарована вами, влюблена в вас, вашу музыку, ваш голос… Но то, что вы тогда сделали, напугало меня. Ваш голос всё ещё очаровывал меня, но я не могла изгнать страх. Я боялась того, что вы можете сделать в следующую секунду.

— Вы сейчас пытаетесь меня убедить в том, что то, что было у меня вместо лица, вас не испугало? — саркастически усмехнулся Эрик.

— Может быть, немного и испугало, — Кристина пожала плечами. — Я не успела его толком разглядеть, но я бы привыкла. Ваше поведение — вот что меня действительно напугало. И ровно в этот момент появился Рауль. Конечно я стала искать его защиты!

— И я должен в это поверить?!

— Я больше ничего не могу сказать, — она обессиленно рухнула на спинку. — Если бы вы вели себя чуть иначе, если бы слушали меня… и не так отчаянно флиртовали сегодня с другими женщинами в кафе!..

Эрик сел у давно потухшего камина и начал разводить огонь. По её словам выходит, что он упустил, собственными руками уничтожил реальный шанс быть с ней? Каков идиот! Он зло чиркнул спичкой и, едва не обжёгшись, бросил её на хворост, лежавший под дровами. Однако её последняя фраза вдруг всплыла у него в голове.

и не так отчаянно флиртовали сегодня с другими женщинами в кафе!..

О, Дьявол! Она ревнует! Кристина Даае, его Ангел, ревнует его, жалкого циркового урода!

Преисполненный этих мыслей, Эрик обернулся к ней и тихо спросил:

— У меня есть ещё один шанс?

— Да.