Одиннадцатиклассники

Тачихара - староста класса. Это довольно тяжёлая работа, особенно, если ты староста в выпускном классе, особенно, когда в твоём классе учатся неудавшийся суицидник, полутораметровый парень-цундере, самоназванный гений, у которого один бог знает, почему ещё нет диатеза (ну и слава богу), и эмо с очень низкой самооценкой, который ищет поощрения от суицидника и взаимности от одного, к счастью нормального, в отличие от всех вышеперечисленных, одноклассника. У Тачихары даже пластыри на лице из-за того, что эта компания вчера уронила карниз. У старосты, да и у всех содействующих — ссадины, у классной руководительницы — Коё-сенсея — счёт за всё это веселье... (Даже родителям не позвонила, только прибраться в библиотеке заставила. Правда, после того, как Чуя пожаловался, что Дазай до него доебался ему мешает, второго отправили мести двор. Накахара даже выкрикивал ему из окна библиотеки, мол, так и бывает обычно, кто в школе плохо учится — идёт дворы мести. Правда, в Чую за это прилетел совок... а в Дазая — шекспировский сборник... короче, всё как обычно...)

В общем, труд не из лёгких. А сегодня Тачихаре нельзя задерживаться, ну никак! Непоколебимый отличник... занялся личной жизнью. Сегодня у Мичизу свидание, причём в половину второго... сразу через полчаса после окончания уроков! И как успеть? Парк, в котором парочка договорилась встретиться, находится в сорока минутах ходьбы от школы. Ладно, предположим, он возьмёт такси. А букет? Успеет ли взять по пути? Или взять заранее? А они не завянут за шесть уроков-то?...

Как вы успели понять, Тачихара идёт на свое первое свидание, поэтому пытается всё сделать в лучшем виде, ведь всё должно быть идеально...

— Всё должно быть идеально, — высокий блондин в классической тройке ударил линейкой по деревянному столу первого ряда, — я повторяю ещё раз, идеально, чтобы балл был максимальным, понимаете вы, нет?! — может быть, ножом потенциального гения — Рампо — и не напугать, и пистолетом тоже, но при всём его знании математики, ор Куникиды-сенсея всё равно вытрясал всю душу.

На кой Мичизу вообще садиться за первую парту? За всеми пятью первыми партами сидят только три человека: он сам, Кёука и Атцуши. На самом деле, Накахара тоже часто садился за первую парту, по его словам — «Чтоб перебинтованные обмудки не лезли», по правде — он просто полторашка и любимчик всех учителей. Почти всех. На уроке Куникиды-сенсея даже храбрая бойцовая чихуахуа уходила в подполье и, переступив всю свою гордость, Чуя садился на единственное свободное место в последнем ряду — за парту Дазая, того самого бинтованного обмудка.

День как день, на первый взгляд, правда...оказывается, Осаму единственный в классе не сдал тест даже на проходные десять из двадцати, а значит у Тачихары новое поручение — проследить за процессом. Куникида-сенсей после уроков оставит Мичизу лист с заданиями и ответами, а сам пойдет на другой урок...

После уроков... ПОСЛЕ УРОКОВ.

Теперь он точно опоздает... или... Осаму ведь не дурак, да? Ну, в смысле, не совсем тупой, так ведь? Тогда он не сдаст Тачихару учителю, если тот даст Дазаю правильные ответы, а сам побежит по своим делам? Ведь ему самому нужна хорошая отметка, кому надо в первые недели учёбы хватать пары, а? Хотя, какому учителю надо давать тесты по прошлогодним темам в первые недели...

На улице был жуткий ветер, сдирающий мёртвые листья с сонных деревьев, он свистел между зданиями и залетал в открытые окна, нагло разбрасывая всё на своем пути. Разбросал он и контурные карты, только что собранные Тачихарой и убранные на учительский стол. Атцуши подбежал к подоконнику и закрыл окно, по пути подобрав пару листков, Мичизу тоже начал собирать всю разбросанную макулатуру.

— Спасибо, Атцуши-кун, — староста улыбнулся светлоглазому парнишке. Волосы у него были неестественно светлыми и криво подстриженными, а глаза светло-светло голубыми с жёлтыми и фиолетовыми переливами. Эту прическу он получил от параллельного класса на этой неделе, правда, тем ребятам тоже не поздоровилось, ведь на каждого хулигана этого лицея (литературный уклон, кстати) найдется свой Акутагава, либо младшая, либо старший, выбирай не хочу. Акутагава старший, кстати, ждал Атцу в дверном проёме. Накаджима дежурит сегодня, поэтому задержался вместе со старостой — Мичизу, а вот Дазай, зараза, дрыхнет за своей последней партой.

— Разбудите Осаму напоследок, если не трудно, а потом идите, дальше я сам разберусь.

На лице Акутагавы заиграла хитрая улыбка, он кивнул и подошёл к шатену. Атцуши тоже попытался помочь: он легонько потряс плечо Дазая, но ответа не последовало, тогда Накаджима полностью уступил дорогу своему другу. Рюноскэ с шумом поставил портфель на последнюю парту и она покачнулась, но спящая красавица лишь промычала что-то нечленораздельное. Тогда Аку достал баклажку с водой и раскрутил крышку. Наблюдающий за всем этим Атцуши вздёрнул бровь, на это второй юноша лишь поднес указательный палец к губам. Пластиковая бутылка наклонилась и оттуда полилась прохладная и даже холодная жидкость. Накаджима хотел было остановить друга, но Тачихара запретил, показывая ладонью жест, дескать, пусть попробует. Осаму вздрогнул и вскочил. Оглядев весь класс, он остановил взгляд на Рюноскэ, у которого что-то было спрятано за спиной.

— Руки покажи, предатель, — Дазай подошёл поближе к черноглазому юноше и указал глазами на чужие руки, уходящие за спину.

— Дазай-кун, что тебе такого приснилось? — Акутагава попятился и обратился к Тачихаре — Мичизу, мне кажется у него снова какой-то приступ... — он принял обеспокоенный вид и театрально поднял брови. (точнее, поднял бы, если б они у него были...)

— А ну-ка... — Осаму подошёл ещё ближе к юноше, — Покажи руки! — он дёрнул Рюноскэ за рукав, вода в открытой баклажке расплескалась, Дазай крикнул, мол, так и знал!

Они начали драку, то ли в шутку, то ли всерьёз, правда, в итоге кареглазый дёрнул Аку за рукав и второй навернулся на той луже, что они развели и оба упали, смеясь. Накаджима помог им встать, но тоже неприкрыто смеясь, не смешно было только Мичизу, от него аж чёрная аура отходила.

— Вы успокоились? — спросил он строгим голосом, подходя к троице и смотря на них презрительным взглядом.

Атцуши улыбнулся немного виновато и кивая, мол, мы уберём. Осаму и Рюноскэ встали и теперь отряхивались, а первый вдруг снова стал смеяться.

— Знаешь, Мичизу, тебе не далеко до Куникиды-сенсея, — он едко улыбнулся, а Тачихара передразнил его в ответ, чем снова рассмешил всех троих.

— Вы угомонитесь, нет?! — юноша начинал терять терпение. Только этого всего ему не хватало. Он опаздывает, ой как опаздывает!... Надо разобраться со всем этим побыстрее, а то на улице ещё и дождь ливанул и теперь стучал по металлическому навесу над окном, наигрывая непонятную, но очень громкую мелодию на нервах Тачихары.

— Не агрись, — Осаму положил руку ему на плечо, Мичизу убрал её, — чего там нам переписать надо?

— Не нам, а тебе, — строго отвечал староста, — А вы можете идти — улыбнулся он шин-соукоку, говоря уже более мягким голосом.

— Ну... — начал Акутагава, снова хитро улыбаясь. Он положил руки на плечи Накаджимы, от чего второй покраснел, — тогда мы пойдём, тебе всё равно не впервой разбираться с рыжим цундере, Дазай-кун, — от пустой пластиковой баклажки его спасла только деревянная дверь, которую, как нельзя вовремя, закрыл Атцу, хотя из-за двери всё равно донеслось еле слышное «Даже приколы у них одинаковые! Только один немножко натуральнее другого!»

— Кто бы говорил! — крикнул Осаму ему вслед, открывая дверь. Он хотел было последовать за Рюноскэ, которому, по всей видимости, давно не вправляли мозгов, но кто-то поймал его за ворот пиджака.

— Куда это ты собрался? — тяжёлый голос говорил, выделяя каждое сказанное слово.

Шатен вздохнул и закрыл дверь. Они прошли в класс и он сел за свою парту, пока второй юноша искал в рюкзаке лист с вопросами. Наконец найдя его, Тачихара протянул Дазаю вместе с ним второй сложенный листочек, на что второй вопросительно вскинул бровь.

— Здесь вопросы и ответы... — самый прилежный ученик, если не считать их с Гин хулиганств, конечно, мялся, зная, что даже Накахара бы так не поступил. Накахара бы помог, чисто по-человечески, а Тачихара никогда не стал бы помогать Дазаю, если бы это не было сейчас нужно ему самому и из-за этого ему становилось совестно, — просто перепиши, — Мичизу отвёл глаза.

— С чего это такая щедрость? — выражение лица Осаму не менялось, а по голосу было видно, что он ждал подвоха. Тем не менее, он всё равно принял оба листка, но до сих пор не отводил взгляда от собеседника.

— Понимаешь, Осаму... Мне надо идти... Прямо сейчас... Просто перепиши всё, а как будет готово — я отнесу Куникиде-сенсею, у него как раз сейчас урок на этом этаже... — Тачихара потупил взгляд.

— Ох, прямо сейчас? — Дазай подпёр подбородок руками, облокачиваясь на стол, — А с чего такая спешка, на свидание что-ли опаздываешь, а, Мичизу?

Тачихара не ответил, но на лице его выступил лёгкий румянец.

Тут карие глаза округлились, а лицо расплылось во всё той же едкой улыбке. Шершавая от бинтов рука поднялась в воздух, приказывая «стоп».

— Погоди-ка... Тачихара, не говори мне... Оооу... — протянул перебинтованный юноша, — Мне аж интересно стало! Ну же, расскажи! — он дёрнул рукав рубашки Мичизу, второй отдёрнул руку.

— Я могу просто пойти к Куникиде-донно и сказать, что ты сбежал, — Конечно, он бы так не сделал. Во-первых: Чуя, эдакая злая псинка, покоя не даст, мол «помоги ему с четвертью, ну ты же знаешь, он не такой глупый, каким кажется». А во-вторых: учителя сами просят старосту помочь неуспевающим, правда Доппо не из таких, зато Озаки — классная руководительница — как раз такая. Она даже слишком добрая, но это лучше, чем ни черта не добрый КУнИкиДА...

— Ладно-ладно, не надо кипятится, цундере, — Дазай записал число, — Знаешь, дело пойдёт куда быстрее, если ты будешь диктовать...

— Да пиши ты хоть что-нибудь уже, в конце-концов!

Мичизу шёл по пустому и безмолвному широкому коридору. Странная картина — тихая и пустая школа. Не для старосты и работников школы конечно же...

В коридоре было отчётливо слышно ливень, который набрал обороты и раздавался громким эхо: кап-кап... клац-клац... тук-тук...

Теперь, когда он нес в руках готовую работу, этот звук больше не был нервирующим, был скорее умиротворяющим. Если Тачихара вызовет такси сейчас он не так уж сильно и опоздает... За цветами, правда, уже не успеет...

— Так, что там Осаму понаписал?... Так, стоп... — он остановился у дверей в класс, в котором сейчас был урок Куникиды Доппо. Не нужно много ума, чтобы догадаться: шумно так, будто на стройке, — Ни одного правильного ответа?! — он что, специально выбрал все неправильные ответы?... Нет, Тачихара не собирается помогать этой мумии исправлять четвертные... он не собирается, а Накахара не спрашивает...

С тяжёлым вздохом Мичизу спустился вниз по ступенькам. Дазай наверное ещё там, да?

Теперь он точно опоздает, совсем опоздает...

Неудавшийся суицидник и вправду ошивался во дворе, в руках у него был чёрный зонт, по которому со всей силы били дождевые капли. Под зонтом стоял и Чуя.

«Вспомни солнце — вот и рыжий» — подумал староста, но ему ли рассуждать о рыжих?...

Тачихара подошёл к Осаму твёрдой и уверенной походкой, суя ему в лицо лист с тестом, — Объясни мне это. Немедленно.

Чуя вопросительно посмотрел сначала на одного, затем на второго, потом вырвал бумажку из рук Мичизу и пробежался по ней глазами, сам Мичизу же лишь скрестил руки на груди, наблюдая. Накахара поднял озлобленный взгляд на Осаму:

— Мумия ты египетская, ты знаешь, что...

Но его перебили. Звонкий смех донёсся откуда-то сзади, за ним последовал оклик: 

— Гин на уроке, его всё-таки не отменили! — Рюноскэ и Атцуши шли со стороны второго корпуса. Акутагава растянул свой пиджак над собой и идущем прямо перед ним Накаджимой.

— Ещё один урок?! — возмутился Накахара, — Мы и так здесь почти час мокнем, нельзя отпроситься?!

— Уймись, чиби, всего сорок минут стоишь да и под зонтом... хотя действительно злой, как мокрая собака! — Осаму наклонился к Чуе, а второй ударил сумкой по солнечному сплетению, правда несильно.

— Нельзя, у них литература, она и так в прошлом году её всю прогуляла, Озаки мне не простит, — отозвался спокойным голосом Рю, заползая вместе с Накаджимой под зонтик.

В итоге под одним зонтом стояли Дазай, Чуя — хозяин зонта, Атцуши, Акутагава, да Тачихара — сбоку бантик.

— Так, — снова начал Мичизу, а точнее попытался — его снова перебили.

— Мумия, ты мне ответь, какого лешего я каждый ёбанный день трачу на тебя по два-три часа, если ты до сих пор нихуя в этой алгебре не шаришь?! Мне по-твоему делать нехрен?! — Накахара разорвал и так измятый листок и выбросил куда-то в сторону. Акутагава захихикал, но после взгляда Чуи на нём он тоже притих.

Тут пазл стал мало по малу складываться, ведь Дазай действительно не глупый, а всё равно получает одни только неуты по алгебре и геометрии, и даже сейчас всё написал неправильно. Специально всё завалил... потому что чем хуже его оценки по этим предметам — тем больше времени Накахара проведет с ним, чтобы помочь с уроками! Ха, бинго!

Тачихара улыбнулся, забыв о том, как злился на Дазая за своё вынужденное опоздание. Он хотел было что-то сказать, но его снова перебили.

— Гин! Гин, мы здесь! — Акутагава махал сестре рукой.

Потихоньку все собрали свои манатки да и зашагали, сначала на встречу Гин, потом к воротам, а Мичизу всё стоял, как вкопанный. Стоял и думал. Думал о том, что теперь делать... Он ужасно опоздал... И что он скажет Куникиде?... А как завтра оправдает Осаму перед Озаки?... Как объяснит опоздание?...

Его выдернул выкрик Атцуши: «Мичизу-кун, ты идёшь или как?»

Он хотел что-то ответить, но его отвлёк телефон — задорное «о-оу» оповестило об одном новом сообщении: «Тачи, прости пожалуйста, сегодня не смогу (╥﹏╥)»

Тачихара улыбнулся голубому экрану и набрал на раскладке: «Всё в порядке. Тогда увидимся завтра?»

Ответ пришел быстро: «Тогда до завтра (｡•̀ᴗ-)✧»

— Мичизу, ты идешь вообще?! — повторил вопрос Накаджимы Накахара.

Тачихара спрятал телефон в задний карман бежево-коричневых клетчатых штанов, — Иду!

Юноша подбежал к компании. Так они и шли по городу в жуткий ливень, с одним маленьким (прямо как владелец) зонтом на шестерых.

Мокро, холодно, ветрено, но как же весело!

Завтра Тачихара узнает о том, что Аку потерял сегодня школьный журнал, Накаджима сломал краник в лаборатории, а Накахара порвал плакат в кабинете Кое... Но всё это будет завтра, а сегодня они идут по дождливому городу и мокнут, и мёрзнут, и просто разговаривают. Одиннадцатиклассники