Боевые латные рукавицы на руках тихо скрипнули кожей ремешков, а на суровое лицо сама собой наползла мрачная кривая усмешка. Легион пал в пучины ереси в тот самый момент, когда Зедек, действительный Маршал и сильнейший воин организации, заключил соглашение с пришедшей из-за пределов Кроноса тварью… Баратус только и мог, что бессильно наблюдать, как ранее прославленные воины, его боевые товарищи, один за другим пропадали, уходя «на важные миссии»… А те, что остались, выглядели крайне мрачными и задумчивыми. С каждым днём ситуация становилась всё тревожнее.
Он знал, точно то же творилось в Аркануме и в Церкви – ещё двух столпах власти, царивших в этом мире. Церковные догматы подменялись извращёнными подобиями самих себя, а древние знания в библиотеках оказывались пропитаны омерзительным духом, искажающим само знание, как таковое! Париас, Даэдолон и он сам… Они трое лично были свидетелями, как их лидеры совершили жуткий ритуал, взывая к иномировым силам, готовые буквально на блюде подарить им власть над миром. Даэдолон заковыристо шипел и морщился, прислушиваясь к мерному магическому речитативу, лившемуся из уст Архимага Менелкира в древнем святилище.
Он пытался тогда объяснить им с Париасом, что именно происходило, но вряд ли даже клирик понял всё в полной мере, что уж говорить о нём… Баратус вообще считал всю и всяческую магию уделом слабаков! Только личная сила и навыки, подкреплённые старинным боевым искусством и руническим оружием, вышедшим из-под рук мастеров Легиона! Только прямой бой! Но это не отменяло того факта, что миру угрожала нешуточная угроза! И только им троим, похоже, было подвластно избежать самого страшного исхода.
- Я не понимаю, почему мы должны чего-то ждать, Даэдолон! – хлопнул воин ладонью по жалобно скрипнувшему столу. – Пока мы бездействуем, эта тварь… Коракс… Обретает всё большую власть!
- Баратус, - устало вздохнул одетый в кольчужную броню и накидку с символом веры клирик Париас, - нас всего трое… А ты предлагаешь бездумно ввязаться в битву против наших орденов и всей армии врага? Просто так? Даже не подготовившись, как следует?
- Ар-р-ргх! Меня убивает безделье! Я…
- Хорошо… Хорошо, Баратус! Если тебе не терпится что-то сделать, сходи на разведку – мы должны понять, насколько глубоко проникли щупальца тьмы…
Даэдолон, молодой маг Арканума, отвлёкся от разложенных на столе перед ним древних фолиантов, повернув голову к ярившемуся соратнику. Потерев украшенными магическими татуировками ладонями лицо, мужчина взял со стола один из свитков и подошёл к сидевшим за столом, протягивая пергамент Баратусу.
- Смотри, - развернул он свиток, оказавшийся картой какого-то незнакомого воину места, - это Зал Разделения. Когда-то давно три наших ордена использовали это место для проведения испытаний претендентов на вступление. Обычно за ним присматривает по несколько представителей от Арканума, Церкви и Легиона, но я слышал краем уха, что от них уже давно нет вестей. Место хоть и редко встречает новичков сейчас, но всё же не было брошенным. Это тревожные слухи – где-то в Зале есть старый портал, ведущий к Крепости Семи Порталов. Это было бы большим подспорьем для борьбы против Коракса… Если мы вообще хотим победить… Мы могли бы использовать Зал в качестве временной базы.
- Вот это другое дело! – довольно оскалился Баратус, пристальным взглядом разглядывая карту и стараясь запомнить максимум деталей. – Я проверю, что там.
- Только не ввязывайся в авантюры, как обычно, - вздохнул клирик, покачав головой, - если Зал осквернён – возвращайся, подумаем, где найти ещё сообщников.
- Да-да, - отмахнулся воин, поднимаясь из-за стола.
Мужчина отряхнул грубый плащ из крашеной шерсти, накинутый ему на плечи, и подхватил массивный шлем, украшенный рогами самолично убитого им сакриса, дикого хищного ящера, обитавшего в южной части материка. Прислонённая к дверному косяку секира, один изЖаль, он не мог получить доступ к главному арсеналу Легиона – ему не помешал бы один из Мечей Духа, но… Зедек позаботился о том, чтобы не допускать «непроверенных» членов к зачарованному оружию кузнецов ордена. Впрочем, ему хватит даже обычной секиры, а то и кулаков! Жаль только, ему будет недоступна большая часть особенных приёмов ордена, но… Он справится и так!
Они собрались в одной из гостевых комнат одной из множества безликих таверн столицы королевства, в которой и квартировался Легион, поэтому ноги Баратуса уверенно несли его к городскому порталу – дорога до Зала Разделения была неблизкой, но так он хотя бы мог сократить её, переместившись в один из дальних форпостов ордена, откуда до цели было рукой подать.
Бросив пару золотых монет почтительно склонившемуся послушнику Арканума, сотни которых следили за работоспособностью портальной сети Кроноса, Баратус уверенно свернул в одну из многочисленных арок, в которой мерцал багровый вихрь воронки переноса. Короткое мгновение «небытия» и перед его глазами раскинулись развалины древнего храма, посвящённого первым богам Кроноса. Пусть они и были давно забыты, вытесненные единой религией, проповедуемой Церковью, но массивные каменные строения до сих пор использовались в качестве ориентиров, торговых площадей и перевалочных пунктов для отправляемых в дальние земли отрядов.
Окинув взглядом потрескавшиеся каменные блоки, даже в столь плачевном состоянии красноречиво говорившие о мастерстве давно сгинувших строителей, Баратус двинулся по угадывающейся перед ним тропе, уводящей ко входу в длинное ущелье. В жилах воина разгоралось предвкушение битвы – интуиция подсказывала ему, что очень скоро он встретит противников. Или они встретят его – тут уж, как посмотреть.
***
Баратус стоял на истёртых плитах небольшой площади прямо перед… запертыми массивными створками ворот, единственного прохода к высившемуся впереди зданию. Зал Разделения… Окружённое со всех сторон скалами строение, напоминающее одновременно храм и крепость. Высокий шпиль центрального строения, небольшой внешний двориик, украшенный каменными гаргульями и статуями демонов…
- Эй! Есть кто живой? – громогласно прокричал воин, задрав голову наверх, силясь разглядеть хоть что-то в надвратной надстройке.
- …живой… живой… - ответило ему эхо.
Мужчина нахмурился, прислушиваясь, но вокруг раздавалось только завывание ветра в скалах наверху и… Не может быть… Только теперь, присмотревшись, он подметил некоторые весьма тревожащие детали – на плотно сомкнутых створках ворот виднелись глубокие борозды, оставленные явно очень острыми когтями, а наверху… еле заметные в опускающемся на землю вечернем сумраке, виднелись потёки крови!
Скрипнув стиснутыми зубами, Баратус примерился поудобнее и с силой упёрся в одну из створок плечом. Ничего. Широкая створка из морёного дуба даже не шелохнулась! Воин нажал сильнее… Ещё сильнее… Наконец, признав бесполезность своих попыток, он в раздражении сплюнул на пыльные плиты. Единственные ворота закрыты и явно заперты. Уже одно это было тревожным знаком, особенно учитывая кровь и царапины… Как там говорил Париас? «Не ввязываться в авантюры»? Пф-ф!
Криво усмехнувшись, Баратус с хрустом размял плечи, поправил перевязь с секирой, разместив её за спиной так, чтобы она не мешала и, обернув полы плаща вокруг руки, примерился к ближайшей стене. Каменная кладка была старой, выщербленной местными ветрами, а потом – намётанный глаз воина, пусть и не без труда, но находил себе путь. Подпрыгнув, он уцепился за выступ, подтягиваясь на руках и нащупывая опору для ног.
Так, находя удачные щели и выступы, он поднялся до самого верха стены, плавно подтянулся и аккуратно заглянул через парапет. Пусто. Приоткрытая дверь в караульную чуть заметно покачивалась на ветру из стороны в сторону. Практически бесшумно выдохнув, воин перекинул своё тело через бортик, опуская подошвы сапог на плиты стены. Ни следа караула. Впрочем, крови тут тоже не было. Все просто встали, бросили пост, посчитав его более не нужным, и ушли?
Невнятный шорох привлёк внимание Баратуса, и его рука сама собой вытянула секиру из петли на спине, перехватывая древко в боевую позицию. Шорох повторился – он явно доносился из приоткрытой двери. Осторожно ступая, он приблизился к проёму, легко толкнув створку носком сапога.
- Х-ха-а-а… - сиплый вдох, пришедший изнутри, заставил глаза воина сузиться.
Выставив оружие перед собой, он резким движением ворвался внутрь, готовясь принять бой, встретить противника и…
- Лемар?! – удивлённо воскликнул Баратус.
В луже крови, продолжавшей сочиться из множества ран, прислонившись к стене и зажимая разрубленный живот, сидел его знакомый, Лемар – им доводилось вместе усмирять восстание работников в одной из шахт в ближайших к крепости ордена горах. Баратус и не предполагал, что его соратника могло занести в такую даль… Что там… До сегодняшнего дня он даже и не знал о существовании этого места! Легион уже много лет не пользовался этим местом, принимая к себе практически всех, лишь бы здоровье или способности позволяли стать одним из них. Арканум и Церковь и подавно поступали так же…
- Х-х-а-а… Баратус? – донеслось слабое. – Ты… Пришёл… Ты не… Ты… всё ещё…
- Что тут произошло, Лемар? Где все?! Где караульные? Где…
- Они… Уже… Берегись!
Глаза раненого расширились, он смотрел куда-то за спину Баратуса. И в следующее мгновение его инстинкты буквально взвыли, предупреждая об опасности – в спину уколол полный ярости и жажды крови взгляд, а по затылку прокатился холодок. Резко обернувшись, он взмахнул секирой, принимая на окованное сталью древко удар моргенштерна. По помещению прокатился разъярённый рёв, а в нос Баратуса ударила вонь из распахнутой пасти… пастей?!
Оттолкнув оружие противника, легионер резко ударил того ногой в грудь, со злорадным удовольствием отмечая, что тот почти потерял равновесие. Воспользовавшись заминкой, Баратус широко взмахнул секирой, опуская её прямо между двумя уродливыми головами врага. С влажным хрустом широкое лезвие разрубило бурое тело, остановившись только, когда застряло в широком, окованном стальными пластинами, поясе.
- Проклятье! – сплюнул Баратус. – Что это ещё за тварь, Лемар?! Лемар?
Но бывший соратник по ордену не ответил – из последних сил он предупредил об опасности, но на большее сил израненного тела уже не хватило. Широкоплечий седой мужчина лежал в луже крови, а жизнь уже покинула его глаза. Баратус на мгновение прикрыл глаза, отдавая последнюю дань умершему, и склонился над уродливым телом своего поверженного врага.
Непропорционально широкое тело, две уродливые головы, оснащённые внушительными клыками и налитыми кровью буркалами… Что это за отвратительное тёмное порождение?! Толкнув лежащее тело сапогом, Баратус нахмурился – что-то его настораживало, что-то выглядело очень знакомым, но в то же время… Дёрнув щекой, мужчина перехватил поудобнее секиру и, быстро оглядевшись, двинулся к лестнице вниз – нужно убедиться, что Зал действительно захвачен… Или, если ему повезёт, помочь соратникам с обороной!
Осторожно ступая, он спускался по каменным ступеням. Уже через минуту оон увидел новые следы прокатившегося тут боя – ещё два воина Легиона, лежавшие в лужах собственной крови прямо на лестнице – судя по следам, им размозжили головы точно такими же шипастыми моргенштернами, какой он видел у напавшего на него существа. А ещё через один лестничный пролёт, перед самым выходом во внутреннюю часть крепости, он увидел и совершивших это – лежавшие на полу две твари, похожие на первую, как братья-близнецы. Похоже, воины успели тяжело ранить их и, хоть и погибли, забрали врагов с собой очень скоро. И снова, Баратуса не отпускало чувство, что внешний вид монстров был ему очень знаком…
Выйдя на улицу, он резко ускорился – вдалеке возвышался, собственно, сам Зал Разделения, величественное здание, напоминающее древний храм, и… и оттуда ещё доносились звуки боя! Баратус побежал, наращивая скорость. Его братьям по ордену требовалась помощь! Массивные деревянные створки были распахнуты настежь, а в просторном, когда-то величественном зале, сейчас освещаемом лишь парой оставшихся стоять жаровен, кипела битва. Двое воинов Легиона пытались сдерживать натиск почти десятка двухголовых тварей, теснивших их к одной из ниш, украшенных мастерски сделанными витражами. И они явно проигрывали!
С полным ярости криком, Баратус ворвался в здание, с разбега снося головы одному из противников, толкая плечом соседнего и занося секиру для нового удара. Приободрившиеся браться встретили его появление воинственными криками, принявшись с большим энтузиазмом пробиваться из окружения, но в этот самый момент мужчина услышал, как где-то позади и сбоку со звоном разбивается один из витражей и из скрывавшегося за ним узкого прохода выбегают новые монстры. Один… Второй… Целых пять!
С глухим рычанием твари набросились на Баратуса, стремясь оттеснить его от своих, точно так же зажать в угол на противоположной стороне зала. Злобно оскалив зубы, воин широко взмахнул секирой, поворачиваясь к новым противникам, но стараясь держать в поле зрения и всё происходящее вокруг. Взмах! Принять удар на древко... Оттолкнуть одного из врагов, постаравшись зацепить второго лезвием... Держаться так, чтобы они мешались друг другу! С каждым новым ударом в его груди разгоралась праведная ярость и жажда возмездия! Баратус с головой окунулся в знакомое ему с ранней юности чувство, упоение боем!
Он встречал сильные удары моргеншштернов секирой, стараясь принимать их на окованную часть рукояти, а сам наносил ответный удар. Он бил обоими лезвиями, бил заострённым кованным шипом, приваренным между ними, использовал ноги, весь свой вес, даже голову – удар лбом в переносицу одной из тварей вышел на диво удачным. Даже несмотря на наличие второй головы, противник на мгновение «поплыл» давая ему возможность взмахнуть оружием, подрубая врагу коленный сустав, роняя того на плиты пола, пусть и не убив, но выведя из строя.
Но всё же, несмотря на всю радость от боя, несмотря на то, что в такой свалке он получил всего лишь одну лёгкую царапину на плече, казалось, что врагов не становится меньше, скорее наоборот… Или не казалось? Вот за спиной раздался булькающий вскрик и звук падения тела – один из воинов пропустил смертельный удар, теперь осев на плиты. Держаться! Он должен держаться! Сбив с ног очередного противника, Баратус постарался резко разорвать дистанцию, только чудом не поскальзываясь на залитых тёмной кровью плитах.
Это дало ему, пусть и секунды, но столь нужные секунды передышки, позволяя оглядеться, оценить ситуацию. Его брат по ордену держался из последних сил – он видел обильно кровоточащие раны на груди и боку воина, куда пришлись меткие удары стальных шипов, разорвавших плоть. Но и врагов оставалось уже не много – лишь трое с его стороны и двое у его соратника. Они могли победить!
Собрав последние силы, с яростным криком воин набросился на осаждавших товаарища двухголовых монстров, разрубая буквально на пополам одного из них – секира с протестующим звоном и каменным хрустом пробила одну из напольных плит, вынуждая тратить драгоценные мгновения на то, чтобы выдернуть её назад. Но он справился, отмахиваясь зазубренным лезвием от ударившего его сзади противника. Моргенштерн пришёлся в массивный стальной наплечник Баратуса, скользнув вниз и нанеся ещё одну глубокую царапину, но ответ был куда более «весомым» - секира воина вошла глубоко в бок твари, отбрасывая её в сторону.
Но везение закончилось в самый неожиданный момент, как это всегда и бывает – воин справился, разрубая очередную тварь от плеча до пояса, толчком плеча отбросил своего последнего противника в сторону, роняя его на пол прямо в лужу догорающего масла из упавшей жаровни, и уже повернулся к последнему оставшемуся на ногах монстру, прижавшего к стене еле живого соратника, как… Вымотавшийся за время битвы брат по ордену пропустил опасный удар – моргенштерн ударил прямо по его шее, разрывая артерию.
В следующую же секунду секира Баратуса поставила точку, глубоко войдя в спину довольно взревевшего двухголового существа, но было уже поздно – он единственный остался вживых. Устало опустив секиру, чувствуя боль от полученных ран, воин на мгновение прикрыл глаза. Он всё-таки опоздал, пришёл в Зал слишком поздно, не смог спасти братьев и защитить крепоость Легиона от нападения. Чувствуя опустошение, мужчина со злобной усмешкой опустил ногу на голову корчившегося в затухающем уже пламени полуживого монстра и сплюнул прямо на пол. Теперь…
Громогласный рык раздался откуда-то снаружи, заставив Баратуса вздрогнуть, настолько неожиданным и яростным он был. Медленно и осторожно вернувшись к всё ещё открытым дверям в Зал, воин выглянул на улицу, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Несмотря на приличную высоту стены, в которой располагались перекрывавшие вход в долину ворота, прямо с самого её верха на него смотрела высокая, массивная фигура. Перевитые толстыми канатами мышц руки, сжимавшие колоссальных размеров одноручный молот, столь же огромные ноги, оканчивающиеся широкими копытами, и… Широкая бычья голова, уставившаяся на Баратуса налитыми кровью глазами, буквально источавшими жажду убийства. Молотавр!
Огромное чудовищно могучее существо – Баратус и не подозревал, что хотя бы один из таких ещё существовал в их мире! В оружейной Легиона хранился один такой молот, снятый с трупа монстра, убитого много лет назад тогдашним Маршалом ордена, по праву носившим титул Титана. Но увидеть его своими собственными глазами… Впервые за длинный день в голову воина закралась мысль, что ему стоило повернуть назад сразу же, как он увидел кровь на воротах… С таким противником он может и не справиться.
Молотавр снова взревел, а затем просто и без малейших сомнений… спрыгнул со стены! Удар его копыт расколол одну из каменных плит, а сотрясение почвы Баратус почувствовал даже здесь, в прочном и устойчивом здании Зала Разделения. Не отрывая глаз от двинувшегося в его сторону чудища, воин упёрся ладонями в тяжёлые двери и с натугой толкнул их от себя, закрывая. Ему нужно выиграть время! Здесь должен быть ещё один выход… Тайный проход… Хоть что-то, чтобы он смог сообщить Даэдолону и Париасу о том, что видел, о том, с кем сражался.
Стиснув зубы, чувствуя, как время утекает сквозь пальцы с каждым гулким шагом, доносившимся из-за дверей, Баратус вставил древко своей секиры в тяжёлые кованые кольца на двери – это не помешает монстру войти, но может задержать его достаточно, чтобы… Точно! В голове воина яркой вспышкой всплыли слова Даэдолона – в Зале Разделения должен находиться портальный камень – артефакт переноса, ведущий в Крепость Семи Порталов! Это не вернёт его домой, но так он хотя бы выживет! Сможет убраться из этой каменной ловушки! Где же…
Взгляд воина обводил помещение, выхватывая из полумрака детали, на которые он ранее не обращал внимания в пылу схватки. Жутковатые барельефы на стенах, соседствующие с изящными витражами в специально выделенных нишах… Витражи, изображавшие древних героев трёх орденов… За одним из них был уводящий в темноту проход – грубые каменные стены, истёртые ступени, паутина… Тайный ход? Забытое подземелье? Или обиталище новых монстров, устроивших своё гнездо прямо под зданием?
Раздавшийся уже у самых дверей рёв молотавра крайне быстро убедил Баратуса, что любое место будет лучше соседства с этим чудовищем. На бегу подхватив выпавший из рук мёртвого товарища одноручный топор, воин нырнул в тёмный проход. Коридор уводил далеко вниз – это был узкий, спускающийся каменными ступенями, проход, из которого тянуло сыростью и затхлым воздухом. Удивительно, что что-то подобное было просто скрыто за простым слоем цветного стекла. Или это было сделано специально?
Чудовищной силы удар позади заставил вековую пыль осыпаться на голову воина – мнстр явно выбил створки, вломившись в зал. Пройти следом за Баратусом у него не получится – даже широкоплечему мужчине было неуютно и тесно тут, что уж говорить об огромной твари вдвое больше его роста. Но он всё равно продолжал спускаться. Очень скоро воин с удивлением осознал, что темнота вокруг становится светлее, словно сам воздух начинал слабо светиться.
Проворчав что-то нелицеприятное о магических фокусах, Баратус перехватил поудобнее топор, на всякий случай приготовившись к бою, но… Всё было тихо – коридор сделал ещё один поворот, и перед воином открылся вид на мрачное помещение, темнота в котором разгонялась только слабым сиянием, исходившим от воздуха, и багровым мерцанием воронки портала, каменная арка которого располагалась в дальнем конце залы.
Именно через него и прошла подмога тем тварям, ведь он не видел по пути сюда никаких ответвлений или проходов. А это значило… Что Крепость Семи Порталов тоже пала перед натиском врага. Вот только врага ли… Неожиданное озарение заставило Баратуса замереть на полушаге, недоверчиво обернувшись назад, в проход. Вот, что было ему знакомо! Двухголовые монстры! Их доспехи были полной копией доспехов, в которые облачались воины Легиона… И, хоть твари и сражались своими шипастыми дубинами, стиль боя, проскальзывавшие приёмы… Невозможно… Не может быть! Это были… Когда-то это были воины ордена?! Но как такое могло случиться, чтобы его доблестные братья превратились в… в… в такое?!
Новый удар, сотрясший стены, и разъярённый, разочарованный рык молотавра, эхом прокатившиеся по залу, заставил Баратуса встряхнуться. Некогда раздумывать! Нужно выбираться оттсюда! И тогда… потом… Он сполна отомстит тем, кто в ответе за такое чудовищное надругательство над Легионом! Шумно выдохнув, мужчина решительно сжал топор и шагнул вперёд, к воронке портала. Миг тишины и «небытия», всегда сопровождавшие переход, и он осознал себя стоящим в точно таком же небольшом приёмном зале, но уже в совершенно ином месте.
Чистые стены, за которыми явно ухаживали всё это время, ярко горящие факелы в закреплённых на стенах кольцах… Крепость Семи Порталов… Мужчина успел сделать лишь один аккуратный шаг вперёд, когда неведомая сила буквально заставила его упасть на одно колено, словно ему на плечи упали несколько мешков с песком. По позвоночнику прокатилась волна леденящей боли, а прямо из воздуха в яркой огненной вспышке проступила голова неведомой твари.
Сияющие багровым свечением глаза, излучавшие неизмеримую ненависть ко всему живому, обсидианово-чёрная чешуя, искривлённые, вызывающие чувство неправильности и невозможности шипы, растущие из висков существа, и… Наполненная острыми клыками пасть, сейчас скалящаяся в предвкушающей «улыбке». Баратус вдруг с кристалльной ясностью осознал – неведомый монстр с каким-то… интересом смотрит на него, оценивая, взвешивая саму его суть, словно пытаясь понять, что он такое, как оказался здесь… Наконец, пасть существа раскрылась, и воин услышал раскатистый голос, казалось, ввинчивающийся в его голову подобно буру:
- Приветствую тебя, смертный. Готов ли ты умереть?