— И аль-Хайтам снова съезжает с трассы на пит-стоп. С его болидом явно что-то не так. Проблема возникла после предыдущей остановки. Судя по трансляции переговоров по рации, Аль-Хайтам пожаловался на странный звук в кокпите*. Неизвестно, что произошло. Остается только надеяться, что его команда сможет в кратчайшие сроки устранить проблему, и пилот вернется в гонку. 

Голос комментатора заглушал остальные звуки в мастерской Кавеха. Сейчас он, как никогда раньше, жалел, что так и не вернулся в команду. Неизвестность пугала больше, чем непосредственное наблюдение за ходом гонки. Будучи в команде, он хоть что-то мог контролировать, а сидя в своем гараже — только ждать и надеяться. 

…Родной любимый запах, теплые объятия, смазанный поцелуй, отпечатавшийся на губах обещанием: «Не стоит переживать, Кави, я скоро вернусь к тебе с очередной победой. Пожелаешь мне удачи?»…

Только не переживать — невозможно. Радио снова зашипело. Кавех раздраженно закатил глаза и пару раз ударил гаечным ключом по прибору. Удивительно, но шипение прекратилось. Вместо него снова раздался голос комментатора:

— Несусветная глупость! В кокпите болида аль-Хайтама нашли гаечный ключ!** Вот это и есть «настоящий профессионализм» от команды Сумеру. 

— Архонты, что за идиоты! Он же мог погибнуть! — воскликнул Кавех и пулей вылетел из гаража, рядом с которым была припаркована его собственная тачка. 

Возмутительно яркий, красный кабриолет Alfa Romeo Spider красовался прямо перед входом в его мастерскую. В свое время Кавех отдал почти все свои сбережения, только чтобы эта красота не была растрачена напрасно. Положа руку на сердце он мог с уверенностью сказать, что влюбился в эту тачку. И когда выкупил ее на аукционе, был на седьмом небе от счастья, даже несмотря на то, что слил на нее все свои деньги и влез в кредит под баснословно огромный процент. 

Но сейчас, впервые за все время обладания Ромео — как механик сам про себя называл этот автомобиль, — он не обратил внимание ни на изящные изгибы кузова, ни на эстетичный разрез глаз-фар, ни на то, как музыкально взревел мотор, когда он его завел. Не дав ни секунды на прогрев, Кавех утопил газ в пол, сорвавшись с места так резко, что почувствовал запах жженой резины. Но ему было плевать даже на это.

Важнее всего сейчас было оказаться в боксе команды Сумеру и разнести там ко всем чертям всё, лишь бы найти того идиота, который умудрился подвергнуть такому огромному риску аль-Хайтама.

~~~

— Абаттуи… Ты забыл…что?! Гаечный ключ?! В кокпите нашего лучшего пилота?! — Дэхья — спортивный директор — отчитывала по рации нерадивого механика. — Да ты хоть представляешь, чем это могло обернуться?!

— Я… я… 

— Ты! Считай, что это твой последний день в качестве механика команды Сумеру! — рявкнула Дэхья и обрубила радиосвязь. 

Ее трясло от негодования. Из-за банальной ошибки по невнимательности они чуть-было… Нет, не стоит об этом думать.

— Ты довольно радикальна, — тем временем хмыкнула Кандакия — исполнительный директор и ближайшая помощница Дэхьи. — Так мы совсем без толковых механиков останемся. Вспомни, как Абаттуи подлатал болид Тигнари. Наш ушастик после него только резину и менял на пит-стопе, да заправлялся. 

Дэхья закатила глаза:

— Кавех латал тот болид. А этот идиот сладко спал в своей постельке. 

— Он же уволился, — удивилась Кандакия. 

— Ну-у, не совсем, — послышался до боли знакомый голос из-за спины. — Аль-Хайтам сказал, что вы отправили меня в отпуск за свой счет. Верно, директор Дэхья?

Явно запыхавшийся Кавех стоял на входе на командный мостик и тяжело дышал. На лбу проступила испарина, волосы, до этого заплетенные в косу, растрепались и запутались, рассыпавшись волнами по плечам. Вид у него был совершенно дикий и взъерошенный. Как при этом он не растерял твердости и уверенности во взгляде — оставалось загадкой.

— Верно… Хочешь немедленно приступить к работе? 

Кавех кивнул. В ответ Дэхья бросила что-то ему прямо в руки. Его оранжевый пропуск. Кавех лучезарно улыбнулся и нацепил его на шею. 

Он вернулся в родную стихию.

Кавех пулей вылетел с командного мостика, спустившись в боксы во мгновение ока. Запах машинного масла здесь чувствовался особенно сладко, перемешиваясь с ароматом бензина с самым высоким октановым числом***. Он был дома… 

~~~

Мотор ревел совершенно не так, как должен был, а из под капота явно дымило. Аль-Хайтам впервые за долгое время сел за руль болида, который готовил не Кавех. И, конечно же, всё пошло наперекосяк. 

Его любимый механик в последнюю неделю и без него зашивался на работе. Когда пошла молва о том, что лучший инженер команды Сумеру ушел, открыв частный бизнес, и теперь чинит любые автомобили, да еще и за гроши, к нему выстроилась целая очередь из желающих отремонтироваться. Мамашки на минивэнах, старички на совершенно раздолбанных корытах, подростки, случайно поломавшие свои первые машины… Естественно, Кавех не мог отказать всем этим «несчастным» людям, которым непременно нужно помочь. 

Любимый механик спал по два часа в сутки, но всё равно не справлялся с потоком нескончаемой работы. И сколько бы Хайтам не говорил ему, что прежде всего нужно думать о себе, Кавех не слушал. Он уперся в своем убеждении, что обязан помогать людям и не воспринимал никаких, даже самых рациональных, доводов. Поэтому в конечном итоге Хайтам не решился подкинуть ему дополнительной работы в виде своих болидов. И поэтому сейчас отставал уже на несколько кругов от главного своего конкурента — Альбедо. 

— Хайтам, эй Хайта-ам, — до боли знакомый голос вдруг раздался прямо в наушниках, вызывая привычные мурашки по всему телу. 

— Кави?

— Ну а кто еще? Ждал небось Абаттуи? Что опять с твоим болидом? Я даже из бокса вижу, что-то дымится!

— Ты вернулся? — проигнорировал вопрос Хайтам. Скрыть радость в голосе не получилось. Да не очень то и хотелось. 

— А ты думал, что я оставлю всё как есть?! Ты же чуть не убился из-за гаечного ключа! 

— Ничего подобного не было, я успел сойти на пит-стоп, — парировал Хайтам. Подумав немного, добавил: — Но я рад, что ты здесь. 

И выжал педаль газа сильнее, желая быстрее добраться до бокса и увидеть Кавеха, тут же услышав в наушниках:

— Ты куда разогнался, придурок?! У тебя мотор дымится, решил себя сам угробить?

Хайтам улыбнулся вместо ответа, совершенно точно зная, как именно сейчас выглядит Кавех: возмущенно поднятые брови, покрасневшие от негодования щеки, руки скрещены на груди. А еще он обязательно топнет ногой, злясь, что ему не отвечают. 

Он уже съезжал с трассы, когда внезапно под машиной что-то громко хлопнуло. 

— Твою мать! 

— Хайтам? Что происходит? — испуганный голос Кавеха в наушниках дрогнул.

— Я… Все нормально, Кави, я сейчас буду! — рявкнул Хайтам и повернул руль. 

Машину начало заносить. Шины взвизгнули из-за резко нажатого тормоза. Хайтам не стал выжимать сцепление, чтобы остановить машину было легче, но из-за этого и коробка передач начала трястись. Окончательно потеряв управление, он постарался вывернуть руль, чтобы хотя бы немного безопаснее сойти с трассы, но болид не слушался и на довольно приличной скорости вошел в ограждение.

Последнее, что услышал Хайтам, перед тем как отключиться — это голос Кавеха, зовущего его по имени и умоляющего ответить…

~~~

Неделю спустя

Писк… невероятно противный писк каких-то медицинских приборов раздражал слух и не давал уснуть. Поэтому Кавех разговаривал, сидя на кресле рядом с больничной койкой: 

— Ты знаешь, что на твоих любимых Aston Martin, ездил Джеймс Бонд? В двенадцати фильмах из двадцати пяти. А еще Брюс Уэйн в «Бэтмене против Супермена». Aston Martin DB Mark III 1957 года. Машину для съемок предоставил Зак Снайдер — режиссер фильма. Зеленый Aston Martin... Тебе бы очень пошел этот цвет, кстати. Намного больше, чем Бэтмену. 

Хайтам ничего не ответил. Как и не отвечал последнюю неделю. Но Кавех всё равно разговаривал с ним и представлял, что бы он говорил в ответ. Вот и сейчас механик хмыкнул и продолжил:

— Ты, конечно, не смотрел ни то, ни другое. «Кавех, эти фильмы — пустая трата времени, как и любая поп-культура, — он очень похоже передразнил его, повторяя немного занудные интонации. — Я не собираюсь тратить свою энергию на такое бесполезное времяпрепровождение».

Кавех вздохнул. Он не спал нормально уже неделю, ночуя прямо тут, в палате Хайтама, забив на работу и отключив телефон, всё своё время проводя рядом с ним. Боясь… чего-то. 

Немного помолчав, Кавех спросил:

— Эй, Хайти, а может ты всё-таки согласишься со мной фильм посмотреть? Обещаю, «Казино Рояль» с Дэниэлом Крэйгом тебе обязательно понравится. Представляешь, в фильме Aston Martin DBS оснащен дефибриллятором и устройством слежения… Эй, если согласишься, то это может стать нашим первым свиданием. У нас ведь толком не было конфетно-букетного периода даже! Я бы хотел, а ты? Только, — голос дрогнул, — давай скорее возвращайся. Ты обещал, Хайтам, помнишь? 

Он просидел так, пересказывая факты про автомобили из любимых фильмов до глубокой ночи, пока сон не сморил его прямо в кресле. 

— Кави… — хриплый и очень тихий голос достиг его ушей и разбудил под утро. Он в последнее время спал очень чутко, а уж сидя — тем более.

Кавех вскочил с места, подлетая к больничной койке. Только что очнувшийся Хайтам попытался привстать на локтях, но тут же был остановлен прохладными, дрожащими от волнения руками.

— Лежи, тебе нельзя напрягаться. 

Хайтам с тихим стоном откинулся обратно на подушки. Голова гудела, а силы утекали сквозь пальцы, как песок. Их хватило только на вопрос, заданный тихим шепотом:

— Что произошло? 

Кавех смежил веки. Вспоминать не хотелось, тревожить Хайтама — тоже. Но он заслужил знать, поэтому механик, ласково положив ладонь на его лицо, шепнул:

— Ты потерял управление и врезался в заграждение. Сломана нога, два ребра и сильное сотрясение мозга. 

— Черт, ничего не помню. Как так получилось?

— Абаттуи намудрил что-то с активной подвеской. Я не разбирался — сразу поехал за тобой в больницу, — пожал плечами Кавех. — Почему ты не пригнал болид ко мне перед гонкой?

Аль-Хайтам прикрыл глаза и покачал головой, но ответить ему не дали — в палату вошла медсестра.

— О! Господин аль-Хайтам, вы уже проснулись! — радостно воскликнула девушка. — Почему же вы сразу меня не вызвали? Ладно, господин Кавех, прогуляйтесь пока. Нам нужно провести кое-какие процедуры, а вы будете только отвлекать больного.

— Я не больной, — буркнул аль-Хайтам. Но тут же поморщился от внезапной боли в груди из-за сломанного ребра. 

— Идите-идите, — тем временем поторопила растерявшегося Кавеха медсестра. — Больному нужен покой! Вернетесь попозже. 

Он бросил взгляд на аль-Хайтама, тот в ответ только кивнул. Тогда Кавех наконец покинул кресло и направился к выходу из палаты. Когда он уже держался за ручку двери, его окликнул любимый голос:

— Эй, Кави… Я согласен на свидание. 

~~~

Когда аль-Хайтам очнулся, Кавех смог вернуться к работе. Механик пересилил себя и отказался от всех частных ремонтов, естественно, вернув предоплату клиентам. Все свои силы он направил на выяснение обстоятельств аварии. 

Все оказалось до банального просто: Абаттуи не учел при программировании активной подвески болида движение по пит-лейну****, по которому как раз и ехал Хайтам, направляясь в бокс на пит-стоп. Ему вообще повезло, что инцидент не произошел раньше. Из-за небольшой неровности на асфальте на въезде на пит-лейн программа решила, что он выехал на прямую трассу и опустила подвеску, сильнее прижав ее к земле для лучшего разгона. Поэтому аль-Хайтам и потерял управление*****.

Кавеху было жаль, что Абаттуи уволили. Но в один день он умудрился наделать столько ошибок, что это было предсказуемо. «Может, стоит помочь ему встать на ноги после увольнения? Я мог бы передать ему свою мастерскую. Всё равно теперь не смогу брать обычные машины на ремонт, а тем людям и правда нужна помощь», — размышлял Кавех, разбирая подвеску, чтобы заменить поломавшиеся из-за аварии подшипники и ступицы. 

Мысли часто отвлекали его от починки, но только когда он работал вне гонки. Во время заезда его концентрация всегда была предельно собранной. Даже волнуясь за Хайтама, он делал всё правильно. А вот вне гонок часто давал себе расслабиться и бывал рассеянным. Эта черта — самая слабая его сторона, которая в жизни очень ему мешала, но в таком деле, как гонки, нужно было действовать четко. Поэтому Кавех вывел для себя алгоритм, по которому проверял каждый свой шаг, когда ремонтировал или проектировал болиды. Да, он тратил на это кучу времени, зато таких нелепых ошибок не допускал. 

Но сегодня засиживаться не стоило. Вечером Хайтама наконец-то выпишут из больницы. Прошел целый месяц с тех пор, как он пообещал ему свидание, и Кавех уже подготовил всё, чтобы оно прошло идеально. Осталось только заскочить домой, принять душ и заглянуть в цветочный магазин, чтобы забрать заранее заказанный букет из падисар. Поэтому он постарался откинуть лишние мысли и сосредоточиться на деле. 

Как ни странно, сегодня это получилось. Уже пару часов спустя он стоял, облокотившись на свой Alfa Romeo, с букетом в руках, ожидая аль-Хайтама, который уже отправил ему смс о том, что спускается.

~~~

Сердце отчего-то выбивало непонятный дикий марш от мысли, что Кавех стоит сейчас прямо перед выходом из больницы и ждет его. Это же просто его любимый механик — в чем собственно проблема? Почему он волнуется? У аль-Хайтама не было ответа на этот вопрос. 

Так и не найдя его, он толкнул дверь и вышел на улицу. И правда: на парковке напротив больницы стоял Кавех. Как только механик заметил его, то просиял. И светился он в этот момент ярче, чем любой ксенон, который только можно найти на авторынке. 

— Спасибо, что встретил, — вместо приветствия выпалил Хайтам сразу, как подошел к кричаще красному автомобилю. Сам он ненавидел такие яркие тачки в повседневной жизни, но признавался себе, что Кавеху эта машина очень шла. 

— Да уж не за что, — фыркнул механик, протягивая цветы. — Это тебе букетик, кстати. И только попробуй забыть поставить его в вазу, как приедешь домой. 

— Я вроде не страдаю амнезией, — Хайтам закатил глаза в ответ. 

— Ну и отлично, значит свидание состоится. Садись в машину, я подготовил нам кое-что особенное, — довольно пропел Кавех, гостеприимно распахивая пассажирскую дверь. 

— Что, прямо сейчас? — поднял вопросительно бровь Хайтам, усаживаясь на сидение. 

— Конечно! А ты что ждал повторного приглашения?! — вспыхнул Кавех, не ожидая вопросов. 

В ответ Хайтам просто пожал плечами, мол, ладно, поехали. 

Кавех завел мотор, включил музыку и проверил зеркала, немного повозившись с их регулировкой, еще раз настроил кресло… 

— Ты же только что приехал, думаешь всё уже сбилось? — усмехнулся Хайтам, наблюдая за всей этой суетой. 

— Я, в отличие от тебя, ни разу в аварии не попадал, — парировал Кавех. 

— Угу, — прозвучало в ответ, и механик прикусил язык. Не стоило этого говорить. 

— Ты не виноват, — сказал он, наконец трогаясь с места, — в том, что случилось. Я выяснил, в чем там было дело, и… 

— Потом расскажешь, — отмахнулся Хайтам и положил руку ему на бедро. 

От этого простого действия Кавех весь залился краской. 

— Ты, кстати, отлично выглядишь, — сказал Хайтам.

Кавех покраснел еще сильнее. 

— Ого, ты, оказывается, умеешь делать комплименты. 

— Это не комплимент, — возразил Хайтам, — а сухая констатация факта. 

— Угу. Ладно, в любом случае, спасибо. Мне приятно это слышать, — не думая, отозвался Кавех, перестаиваясь в крайний левый ряд, внимательно следя по зеркалам за обстановкой на дороге. 

Они уже выехали на трассу, ведущую загород. За окном мелькали деревья, машин в это время уже было немного. Дело шло к закату, а в Сумеру солнце садилось поздно. Хайтам в любой другой день к этому часу уже хотел бы вернуться домой, спокойно поужинать и улечься в постель с какой-нибудь книжкой. Но не сегодня… 

Сегодня его пальцы переплетались с пальцами Кавеха, который, разогнавшись достаточно быстро, чтобы воткнуть максимальную передачу, теперь освободил ладонь, оставив рычаг переключения в покое. От теплых прикосновений в груди росло странное чувство, которое каждый раз потрясало Хайтама своей глубиной. От Кавеха не хотелось отрываться, только он вызывал у него в душе эту бурю ощущений. 

Кавех, несмотря на волнение, вел ровно и уверенно. Он знал толк в тачках и, очевидно, умел их не только чинить, но и использовать по назначению, пусть и суетился поначалу. Они прибыли на место спустя еще сорок минут езды.

Свернув с трассы и проехав еще немного, Кавех припарковался на стоянке возле пляжа. 

— Тут совсем немного пройти нужно, буквально пять минут. С твоей ногой ведь все нормально? — взволнованно спросил механик.

В ответ — сухой кивок. Что ж, можно принять за положительный ответ. 

На пляже никого не было, тишину нарушали только крики чаек, да шелест волн. Вполне приятное звуковое сочетание для аль-Хайтама. Оранжевый закат уже окрасил в свой цвет море, купая солнце в воде. Если бы Кавех был художником, то обязательно нарисовал открывшийся перед ними пейзаж.

Они прошли совсем немного, дойдя до небольшой полянки, где пляж граничил с лесом. Так вот что имел ввиду Кавех, говоря, что подготовил для них что-то особенное.

Механик украсил деревья горящими теплым светом гирляндами и расстелил покрывало, на которое поставил корзину для пикника с их сегодняшним ужином. Установил специальный экран на штативе, напротив расположил портативный проектор, закрепив его прямо на ветке растущего рядом куста. Кавех нажал на пульт и включил заставку того самого фильма с Дэниэлом Крэйгом, о котором рассказывал Хайтаму, пока тот был в коме. 

— Красиво. 

— Романтично, — поправил его Кавех. А потом добавил: — Тебе удобно будет сидеть на покрывале? Ты не говорил, что еще хромаешь.

— Со мной все нормально, Кави. 

В ответ Хайтам услышал нервный смешок. Кавеха вело каждый раз, когда он слышал собственное имя в такой ласковой форме из его уст…

— Давай лучше смотреть фильм, или что ты там еще запланировал на наше свидание, — спеша увести разговор подальше от его травм, сказал Хайтам. 

«Казино Рояль» ему, предсказуемо, не понравилось. Спустя уже полчаса он смог выстроить вполне объективную позицию с критикой выбранного механиком фильма, но сдержался от высказываний. Когда, наблюдая за сценой с тонувшей Веспер Линд и безуспешно пытающимся спасти ее жизнь Бондом, Кавех расплакался, Хайтам удивленно поднял бровь, но и это оставил без комментариев.

На финальных титрах он облегченно выдохнул, что не ускользнуло от внимания механика.

— Тебе настолько не понравилось?

Из всех претензий к фильму Хайтам решил выбрать самый безобидный:

— Я не понял, почему женщины так липнут к Бонду. Крэйг совершенно не подходит на эту роль, — пожал плечами он. — В нем нет привлекательности, кроме накаченного торса. А Бонд, на мой взгляд, должен быть более притягателен. Например, как Шон Коннери.

— Ты ничего не смыслишь в мужской красоте, — хихикнул Кавех, отправляя в рот виноградину вместе с куском сыра. Прожевав, он спросил: — А ты что смотрел старую Бондиану? 

— А чем еще было заниматься целый месяц, лежа в больнице? Книги закончились, а читать с телефона я не люблю. К тому же, мне стало интересно. В конце концов Бонду нравятся те же тачки, что и мне. 

— С тобой всё ясно. Ты приверженец ретро автомобилей и ретро фильмов. Занятно… И чем же отличается Шон Коннери, что в твоих глазах он притягателен? 

— Он… Нет, он не притягателен, просто более харизматичен, чем Крэйг. 

— Вот как. А кто тогда притягателен? — поинтересовался Кавех. 

— Ты, — просто ответил Хайтам, обрубая дальнейшие расспросы на корню.

Кавех снова залился краской. Черт, даже когда они в первый и единственный раз занимались сексом, он так не смущался. После того случая все вернулось на круги своя — Хайтам гробил тачки, Кавех бесился, но исправно чинил их, — ведь они так и не поговорили, оставив их отношения в подвешенном состоянии, лишь изредка отпуская контроль, разрешая себе редкие поцелуи и объятия на удачу.

Но этот вечер все поменяет.

В голове Кавеха набатом гремело: «Ты». Хотелось большего и прямо сейчас. Не раздумывая ни секунды, он потянулся за поцелуем, тут же получая ответ и даже больше — задавленный стон прямо в губы. 

— Настолько притягательный? — шепнул Кавех.

— Вернемся в машину? — вместо ответа предложил Хайтам.

— Если ты так хочешь, — кивнул механик и первым поднялся на ноги, протягивая руку, чтобы помочь ему встать. 

Они оставили здесь всё как есть. Кавех обязательно вернется, чтобы прибраться и забрать проектор с гирляндами, но потом. 

Всё — потом, кроме Хайтама. 

Кавех не помнил, как они добрались до его Ромео. Но вот Хайтам уже сидит на пассажирском сидении, отодвинув его максимально назад и откинув спинку. А Кавех, устроившись на его коленях, жадно целует его лицо. 

— Я так скучал…

— Я тоже. 

Поцелуи становились все жарче, слова — откровеннее. Одежда мешала и казалась совсем ненужной, служа лишь барьером, чтобы они не могли стать еще ближе. Впрочем, Кавех быстро приступил к устранению этой маленькой помехи, поспешно расстегивая пуговицы на хайтамовской рубашке. 

— Я уже говорил тебе, какой ты красивый? — шепнул он, припадая к его груди. 

Язык мягко обвел возбужденный сосок, губы обхватили его, целуя, и Кавех явственно услышал, как сердце Хайтама пропустило удар. За этим последовал шумный выдох. 

— Кави… 

Его всегда вело от звука собственного имени… Кавех съехал ниже, опускаясь между ног Хайтама, который, поняв без слов, что задумал механик, послушно развел колени в стороны. 

Он видел его возбуждение, чувствовал, как сильно бьется его сердце… 

С застежкой брюк Кавех справился во мгновение ока. И спустил их вниз вместе с нижним бельем, освобождая твердый, уже даже немного влажный от естественной смазки член. О, ему давно хотелось попробовать возбуждение Хайтама на вкус. Поэтому Кавех не медлил. Не было предупреждающих поцелуев и ласк: он просто сразу взял его член в рот, облизывая головку языком и помогая себе рукой. 

Хайтам дернулся от неожиданных и непривычных ощущений. Черт, это было слишком. Язык Кавеха повторял изгибы каждой выпирающей венки, сам он развратно и так приятно для слуха причмокивал, постанывая от нетерпения и возбуждения, что это совершенно сносило крышу. 

— Кави… — тихий вздох сам собой сорвался с губ, когда стало слишком хорошо. 

Он был на грани… 

— Стой, стой, — пробормотал Хайтам, немного потянув Кавеха назад за волосы. 

— Что… — механик подавился воздухом, когда вдохнул, — не так, Хайти?

— Я… Ты… это слишком, я хочу… не так. Иди ко мне. 

Кавех довольно улыбнулся, доставая смазку и презервативы из бардачка машины. 

— Я подготовился, — шепнул он, снова целуя Хайтама в губы. 

Остатки одежды полетели на соседнее сидение. Хайтам обильно вылил смазку на пальцы, осторожно скользнул ими между ягодиц и с удивлением понял, что растягивать Кавеха не нужно. 

— Я же сказал, что готовился, — снова коварно улыбнулся Кавех, аккуратно пристраиваясь, чтобы принять в себя Хайтама, который уже успел надеть презерватив. 

Невольно он представил, как механик готовился в душе, заведя руку за спину, растягивая себя для него. Как думал о нем, может, даже дрочил… 

Хайтам не пожалел смазки, и Кавех легко опустился на его член сразу на всю длину, срывая у обоих громкий стон, один на двоих. 

Как хорошо, что в радиусе нескольких километров не было ни единой души, которая могла бы их услышать.

Глаза застилала пелена удовольствия, рассыпающаяся звездным маревом. Хайтам не слышал ничего вокруг, кроме дыхания Кавеха, его стонов и собственного имени, срывающегося раз за разом с его губ. Он не слышал даже себя, повторяющего, словно мантру: «Кави, Кави, Ка-ави». 

Хайтам чувствовал, как под его пальцами бьется его собственная жизнь — так громко стучало сердце Кавеха. Ему казалось, что он заново обрел что-то важное, снова научился дышать. 

Аромат кружил голову. Наверное в Кавеха въелся запах машинного масла, но он всегда почему-то перебивался сладким ароматом цветов. И сейчас эта смесь была повсюду, въедаясь и в его кожу. Хайтам хотел бы этого больше всего на свете. 

Кавех ускорился, увеличивая темп, сбиваясь с ритма. Стоны были все громче, на его глаза навернулись слезы удовольствия. Архонты, как же он был красив… 

— Ты безупречен, — шепнул Хайтам. 

А Кавех в ответ взорвался таким ярким оргазмом, что потерялся в пространстве и почти задохнулся в удовольствии. Он больше не плавился в его руках — сгорел, как самое дорогое и чистое топливо. 

Смазанный поцелуй в угол челюсти — вся ласка, на которую хватило Кавеха, дрожащего всем телом из-за прошибающего насквозь удовольствия. Как и в первый раз Хайтам даже не подумал о том, чтобы дать ему передохнуть хоть на мгновение. Наоборот, когда Кавех кончил, он перенял инициативу на себя, теперь сам подмахивал бедрами и, схватив механика под коленями, насаживал на себя, выбивая из его легких последний кислород. 

— Я люблю тебя, люблю, Хайтам… Так сильно люблю…

Шепот Кавеха дошел до чувствительных ушей. И от него сердце в груди словно увеличилось сразу в миллиарды раз. Оргазм накрыл с головой, не давай вздохнуть и ответить… 

Прошло несколько минут, прежде чем Хайтам смог поцеловать его в губы. Прежде чем с выдохом смог выговорить тихонько: 

— Я тоже люблю тебя, Кавех.