Девушка из трущоб

«Ведьма! Ведьма!» — кричат мальчишки.

Ханна вздрагивает и ускоряет шаг. Рыжие косы предательски полыхают пламенем на ветру. Рыжие косы да зеленые колдовские глаза — ее проклятие и единственное наследство от отца-ирландца. Сколько из-за них Ханна вытерпела насмешек… Сколько шептались за ее спиной соседки, жалея маму, мол, кто такую дурнушку замуж возьмет.

Непрошеные слезы наворачиваются на глаза. Ханна спешит и не видит дороги. За поворотом она сталкивается с кем-то. Корзина падает на землю, и цветы разлетаются по мостовой. Мальчишки затихают, но девушке уже все равно. Ханна беспомощно падает на колени и пытается их собрать. Кто-то опускается рядом с ней и помогает собирать. Сквозь пелену слез она замечает только узкие загорелые кисти да форменные нашивки армии США на рукавах. Корзина быстро наполняется. Незнакомец помогает Ханне подняться и заботливо протягивает свой носовой платок, чистый, но с легким запахом бензина. Цветочница смущенно прячет глаза и сбивчиво извиняется. Незнакомец и сам смущается, ероша и без того взлохмаченные волосы.

Его зовут Дик и он летчик. Сейчас у него отпуск, поэтому он вернулся в родной город. Он не был дома уже 3 года. Жаль только, его здесь никто не ждет. Дик — сирота. Все это он рассказывает, провожая Ханну до дома.

А на следующий день Дик заходит узнать, как дела. Вскоре он становится неотъемлемой частью жизни маленькой цветочницы. Ханне кажется, что он всегда был рядом. Такой знакомый, почти родной. Девушка старается не думать, что будет завтра. Ей достаточно и настоящего момента. Она рада сидеть с ним на крылечке и говорить, говорить о цветах, о небе, о мечтах… О любви они не говорят. Дик кутает ее в свой китель, если вечер прохладный, делится своим завтраком, заходя утром. Ханна любуется его улыбкой и надеется, что войны не будет. Новости все тревожнее. Дик становится хмурым и неразговорчивым, все реже заходит к Ханне. А она ждет, и Дик знает, что будет ждать всегда.

Он уходит на фронт добровольцем весной 1941. Прощаясь, легко и быстро обнимает Ханну:

 — «Я вернусь».

 — «Я дождусь», — одними губами шепчет ему вслед Ханна.

Ждать легче, если ты занят делом. Ханна устраивается медсестрой в госпиталь. Усталость понемногу вытесняет боль и страх, но надежда еще теплится на самом донышке души. Ханна живет от письма до письма, а письма приходят редко. Она привыкла к бомбежкам и обстрелам и запрещает себе думать, как там Дик, где он. Ханна ждет, как тысячи матерей, жен, сестер и невест. Она обещала дождаться.

Дик вернулся весной 1945. Они стояли на улице, и их обтекала толпа, но сейчас они были друг для друга одни в целом мире. Ханна смотрела на него, узнавая и не узнавая: Дик похудел и осунулся, под глазами появились темные тени, а у губ появилась горькая складка, и синие глаза стали жестче, холоднее. Он находит ее взглядом, улыбается, и слетает с него как шелуха, усталость и серая пыль дорог. Перед Ханной прежний Дик — веселый и мечтательный мальчишка. Её Дик.