Само ее имя звучало как музыка - Ме-ло-ди По-нд. Музыкой звучал ее смех, голос. Эта музыка наполняла все его существо и звезды, что всегда пели для него звучали все тише, уступая место новой мелодии. Мелоди встряхивала кудрями, улыбалась, подмигивала ему и воздух звенел от лукавства и веселья. Мелоди врывалась в ТАРДИС, хватала его за отвороты пиджака и сбивала с ног в прямом и переносном смысле - музыка птицей билась под ребрами, ликующе, яростно, накатывала волнами, захлестывала с головой. Мелоди прощалась с ним на пороге тюрьмы - музыка тихо рокотала сдержанной печалью.
Мелоди возвращалась, всегда возвращалась, звонко, крепко целовала в губы - музыка замирала, чтобы взорваться фейерверком в груди. Когда она была рядом, накрывала его руку своей, смотрела искоса и бессовестно флиртовала, кусая вишнево-алые губы, музыка трепетала предвкушающе, азартно. Мелоди - редко-редко - засыпала в его объятьях и тогда музыка звучала в ритме её сердца. В редкие минуты покоя они целовались, долго, сладко и просто лежали в объятьях друг друга, и музыка нежностью растекалась по венам. Музыка была любовью и любовь была музыкой. А потом музыка оборвалась неожиданно, резко, больно.
И было прощание - последняя песня... Что ж ему тоже пора. Он улыбнулся, все еще чувствуя теплое касание призрачных ладоней любимой. Развязанная бабочка, скользнула темной лентой сквозь пальцы и с тихим шелестом упала к его ногам. И ТАРДИС заплакала.