Но мне нравится держать некоторые вещи при себе

— Эй, Уэнсдей! — Уэнсдей остановилась на середине отрезанного ею стейка (который, к сожалению, не шевелился и не визжал на тарелке, но, по крайней мере, был вкусным) и подняла бровь на двух горгон, подбежавших к ней.

      Кроме сидящей вокруг неё группы (Юджин, Бьянка, Йоко, Дивина, Ксавье и, как всегда, Энид), к ней редко кто обращался за чем-то, кроме недобросовестных ночных сделок и обмена не совсем законной информацией.

      Она стала неофициальным киллером Невермора, когда речь шла о несмертельных несчастных случаях и злобных розыгрышах официальных хулиганов академии.

      Хотя в первую неделю или две, после возвращения в Невермор, многие считали, что подойти к ней и завязать разговор или даже осмелиться вступить в контакт будет вполне нормальным, она очень быстро дала понять, что «Спасительница Невермора» всё так же эффективно жестока, социально злобна и активно неумолима, как и прежде.

      Большинство людей после этого быстро отступили. Именно поэтому к ней практически невозможно было подойти средь бела дня в окружении большого количества людей.

      Дуэт подошёл к столику Уэнсдей.

      — Что? — голос Уэнсдей казался совершенно пустым, но мальчики-горгоны всё равно слегка вздрогнули.

      Возможно, это было из-за её бескомпромиссного, немигающего взгляда.

      Она хотела бы спросить об этом Энид позже.

      Парни обменялись нервными взглядами, прежде чем один прочистил горло и прямо посмотрел ей в глаза. Если бы она не была раздражена тем, что они беспокоили её в разгар обеда, она могла бы почти восхититься его смелостью.

      — Мы не хотели тебя беспокоить, но мы надеялись, что ты поможешь нам разрешить спор.

      — Спор? — поинтересовалась Уэнсдей, в её тоне явно слышалось снисхождение.

      Парни снова вздрогнули, но более смелый из них продолжил держать зрительный контакт. Довольно смело с его стороны, учитывая, что она в этот момент буквально держала в руках стальной нож для масла. Тот, кто отвёл глаза, крепко вцепился в рукав другого и вспотел, как приговорённый к смерти за мгновение до того, как дёрнут рубильник, а тот, кто поддерживал зрительный контакт, часто моргал и нервно переминался с ноги на ногу.

      Уэнсдей крепче сжала нож для масла.

      Энид резко наступила на ногу Уэнсдей под столом.

      Бьянка в отчаянии качнула головой и вернулась к поеданию салата.

      Йоко достала телефон и начала запись.

      Остальные благоразумно отвели глаза от готовящейся трагедии.

      — Мы тут подумали, сколько оружия ты… ты точно носишь с собой? Тони считает, что около семи, но я думаю, что должно быть не меньше двенадцати или около того, а у остальных наших друзей есть свои предположения, — он указал жестом за спину, где ещё одна горгона и три оборотня полупрятались за колонной.

      Трусы.

      Уэнсдей хотела бросить в них ножи просто из принципа.

      Когда Аддамс не ответила в течение четверти секунды, Тони начал оттаскивать собеседника, бормоча при этом: «Извини, мы оставим тебя в покое. Пойдём, Майки…»

      Уэнсдей обиженно отложила столовый прибор в сторону.

      — Неужели из-за этого вся эта суета? Я покажу тебе, сколько у меня сейчас на руках.

      — Ого, серьёзно? — Майки возбуждённо ухмыльнулся, подходя ближе.

      Ошибка.

      Храбрость так часто приводила к глупости.

      Йоко взволнованно встала на колени на лавке, чтобы лучше видеть; Энид вздохнула с обречённой покорностью, а Юджин и вовсе прикрыл глаза. Уэнсдей аккуратно вытерла рот салфеткой, поднимаясь. Затем взяла Майки за воротник и потянула его вниз, пока они не оказались лицом к лицу.

      — Ты будешь всегда уважать моё личное пространство, Майкл, и если хоть слово об этом дойдёт до директора, учителей или местных, государственных или федеральных правоохранительных органов — я выслежу тебя и твоих «дружков». Отрублю вам все конечности, прикреплю каждую в хаотичном порядке обратно, а затем отдам вас моей кузине Пандиамме, которая всегда имела склонность к коллекционированию живых кукол. Понятно?

      Уэнсдей наслаждалась дрожью, которую она ощущала, вцепившись в его рубашку, покачиванием его адамова яблока и отчаянного кивка.

      — Нет, конечно, мы не стукачи, — Майки вслепую потянулся за Тони, который благоразумно решил держаться подальше от Уэнсдей.

      (Не то чтобы это ему помогло, если бы Аддамс решила причинить вред, учитывая кое-какие предметы, которые она носила с собой).

      — Хорошо. Главное, что вам это ясно, — она толкнула его в спину, и он, упав на землю, быстро отполз в сторону, через пару секунд поднявшись с помощью Тони.

      Уэнсдей повернулась обратно к столу, и поставила поднос на левую сторону скамьи, туда, где не сидела Энид. Она взглянула на остальных, пока они не сделали то же самое. Все простонали и закатили глаза от происходящего.

      Бьянка, в отличие от остальных, просто направила вилку на Уэнсдей и озвучила:

      — Я не позволю, чтобы ещё одна твоя странная выходка помешала моему обеду, Аддамс.

      — Я предпочитаю думать о подобных вещах, как о «демонстрации доминирования», но это полностью зависит от тебя, если ты хочешь рисковать своим обедом, Бьянка.

      Барклай ухмыльнулась и закатила глаза, нанизывая на вилку очередной кусок салата.

      Когда Энид пыталась поставить свой поднос на колени, Уэнсдей остановила её, положив свою руку на её.

      — Ты можешь продолжать есть, Энид, только пересядь на место рядом с Юджином, — единственное свободное место за их столом оказалось рядом с Оттингером, который сидел справа от Синклер. С тех пор, как он покончил со своей влюблённостью в неё в прошлом семестре, эти двое стали на удивление хорошими друзьями, настолько, что Энид даже стала третьим официальным членом клуба пчеловодов, несмотря на её беспокойство по поводу пчел.

      Энид вопросительно взглянула на Уэнсдей, но быстро пожала плечами и с удовольствием поставила свой поднос на стол, а затем встала, чтобы пересесть к другу. Пока они с Юджином разбирались с новой рассадкой (парень взял за привычку аккуратно складывать все сумки на сиденье рядом с собой), все остальные недоверчиво смотрели на Уэнсдей.

      Йоко даже подняла руки вверх, а затем остановила запись, чтобы что-то яростно набрать на своём телефоне.

      Мгновение спустя телефон Уэнсдей (которым она по-прежнему почти не пользовалась, только часто писала Энид и изредка остальным) пикнул новым сообщением.

      Подавив вздох, Уэнсдей достала из сумки телефон (который она всегда надёжно держала рядом с собой вместе с зонтиком, не желая, как другие, оставлять его в чужих руках) и посмотрела на сообщение.

Танака Йоко: сука, какого хрена Энид получает особое отношение? Я тоже не хочу иметь дело с этим дерьмом, вклинивающимся в моё время еды, чёрт возьми.

Уэнсдей: Стань человеком, на котором я собираюсь однажды жениться, и тогда мы поговорим.

      Йоко чуть не подавилась глотком крови, который она решила сделать в самый неподходящий момент. Танака бросила на Уэнсдей недоверчивый взгляд, после чего ответила.

Танака Йоко: ТЫ ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ПРИГЛАСИЛА ЕЁ НА СВИДАНИЕ, СУЧКА

Уэнсдей: Это то, что я намерена исправить ровно через три дня, когда приглашу её на Вороний бал.

Танака Йоко: Серьёзно?! ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЧУВАК!

Уэнсдей: Я уверена, что ты прекрасно понимаешь, что если Энид узнает обо всём этом, я вобью деревянный кол с твоим именем прямо тебе в грудь.

      Отправив Йоко фотографию вышеупомянутого кола, Уэнсдей убрала телефон, чтобы избежать дальнейших нежелательных взаимодействий. Она, повернувшись, посмотрела на парней, застывших позади неё.

      — Вы так и будете стоять весь день или переместитесь в более удобное место? Если вы собираетесь потратить впустую весь мой обеденный перерыв, я заставлю каждого члена вашей маленькой группы пожалеть об этом.

      Дуэт вздрогнул и быстро обежал стол, пока не оказался позади Бьянки, явно считая, что это самое безопасное место.

      Дураки.

      Если бы Уэнсдей хотела причинить им вред, то самое безопасное место для них, очевидно, находилось бы за спиной Энид.

      Уэнсдей не собиралась так уж сильно беспокоиться о том, что могла причинить вред Бьянке (тем более, что Барклай хватило бы здравого смысла увернуться, когда Аддамс надела бы на себя то, что её друзья называли «реальным убийственным лицом Уэнсдей»).

      Даже если Энид была физически ближе к Уэнсдей, медиум никогда не стала бы рисковать своей (надеюсь) будущей невестой, поэтому им было бы гораздо безопаснее стоять за оборотнем.

      Впрочем, пока что они не проявили особого ума.

      В любом случае, самый быстрый способ избавиться от них (помимо простого отпугивания, что, в общем-то, не самый интересный вариант в данной ситуации, несмотря на то, что это её обычное решение) — это показать им, за чем они пришли.

      Уэнсдей на мгновение задумалась.

      — Вы хотите, чтобы я показала оружие, которое только при мне, или это касается ещё и моей сумки и других принадлежностей? И ограничиваете ли вы его только типичным оружием или разрешаете любое, которое у меня с собой?

      Тони и Майки обменялись растерянными взглядами и минуту бормотали друг с другом, прежде чем снова повернуться к ней.

      — Думаю, всё, например, все вещи в твоей сумке и на тебе, и всё, что у тебя есть, что ты считаешь оружием и прочее.

      Уэнсдей слегка ухмыльнулась.

      — Очень хорошо.

      Уэнсдей начала доставать оружие и складывать его на стол.

      Минуты шли, а она добавляла всё новые и новые предметы, и брови на лицах всех присутствующих поднимались до самых корней волос.

      Аддамс особенно наслаждалась тем, что даже Барклай не оставалось ничего другого, как отодвинуть свой салат подальше. Её глаза чрезвычайно расширились, когда огромное количество оружия заняло весь стол.

      К тому времени, когда Уэнсдей положила последнюю гранату, все смотрели на неё, разинув рты. Аддамс поставила локти на стол, переплетая пальцы и вскидывая бровь.

      — Это удовлетворяет ваше любопытство?

      Йоко первой пришла в себя.

      — Чёрт возьми, где ты вообще всё это хранишь? — она почти кричала.

      — Как будто я кому-то из вас расскажу.

      — Сколько у тебя вообще оружия? — недоверчиво спросила Бьянка.

      — На столе у меня семьдесят единиц. Что касается того, сколько у меня всего оружия, то я не буду раскрывать эту информацию тем злоумышленникам, которые настойчиво меня донимают. Энид, Юджин, я расскажу вам обоим позже.

      Энид и Юджин оживились и засияли.

      Уэнсдей вынуждена был подавить желание улыбнуться.

      Все остальные закатили глаза.

      — Даже не знаю, чего я вообще ожидала, — произнесла Бьянка.

      — Я тоже не знаю, чего ты ожидала.

      — А что это вообще такое? — спросил Ксавье, беря в руки её ручной арбалет.

      Желание улыбнуться исчезло.

      — Я предлагаю тебе положить его на место, пока я не привязала тебя к дереву и не засунула тебе в рот яблоко, чтобы убедиться, что он всё ещё функционирует должным образом.

      Ксавье на секунду замер, прежде чем преувеличенно громко положить ручной арбалет на стол, подняв руки, и откинуться на спинку скамьи, вызывая смех у остальных членов группы.

      Аддамс сузила глаза. Возможно, Уэнсдей должна напомнить ему и друзьям Энид, что с ней нельзя шутить. Лучше всего сделать это как можно скорее. Её скорпионы начинали скучать. Как говорится, две кошки — один камень.

      Энид подхватила один из боевых вееров Уэнсдей, Юджин — другой, получив от неё одобрительный кивок.

      — А что это вообще за штуки? — спросила Энид, переворачивая боевой веер, чтобы рассмотреть замысловатые детали на другой стороне. Уэнсдей слегка вздохнула (ей необходимо пополнить знания Энид об оружии, хотя бы для её же безопасности), а затем быстро пробежала глазами список.

      — Два выдвижных копья, два десятка флаконов с различными ядами, три деревянных кола, средневековая карманная булава, нунчаки, шипастый цеп, ручной арбалет с пятнадцатью болтами, небольшой метательный топор, два боевых веера, кастет, кожаный хлыст, пять гранат, суруджин, духовая трубка, замаскированная под флейту, с тремя дротиками, наполненными транквилизаторами, лезвие меча, спрятанное в рукоятке зонта, а также двадцать два ножа различных типов: три ножа-бабочки, два складных ножа, три кинжала, три метательных ножа и дюжина сюрикенов.

      К концу рассказа двое парней, стоящих за Бьянкой (а также четверо других, прячущихся за колонной), выглядели откровенно напуганными (как и должно быть). Остальные сидящие за столом, кроме Энид и Юджина, всё ещё рассматривающих боевые веера, демонстрировали разную степень удивления и недоумения.

      — Итак… — Уэнсдей посмотрела на парней, прячущихся за Бьянкой. — Это решает ваш спор?

      — Да, спасибо, Уэнсдей, увидимся! — группа из шести человек убежала ещё до того, как Майки закончил свою фразу.

      Уэнсдей с удовлетворением вдохнула стойкий запах чужого страха.

      — Эй, Уэнсдей.

      Аддамс повернулась к Синклер, которая с любопытством держала в руках суруджин.

      — А этот что делает?

      Уэнсдей слегка улыбнулась.

      — Давай я всё уберу, а потом начну учить тебя, как им пользоваться.